Предисловие.

     Прошло два с половиной года. Автор себя чувствует нормально, чего и желает всем читателям. Перечитывая написанное, автор отмечает некую сумбурность и сбивчивость изложения  и приносит извинения терпеливому читателю. Но так автору чувствовалось и писалось сразу  после  перенесенной им операции на открытом сердце.

Глава первая. Голый на столе.

     Истина, проверенная временем: большинство людей отмечает свой день рождения, а в особенности юбилей - ЗА СТОЛОМ, накрытым соответственно их материальным возможностям и фантазии. В крайнем случае, поближе к концу празднования и в зависимости от количества употребленного "на грудь"- ПОД СТОЛОМ, что, разумеется, крайне не эстетично и на следующее утро вызывает у юбиляра некую неловкость и головную боль. Но об этом всем все известно и повторяться не буду. Я же, в отличие от большинства нормальных людей, свое 60-летие встретил НА СТОЛЕ. Нет! Я не влез на стол в пьяном виде и пел, несмотря на полное отсутствие слуха и голоса, или же пытался танцевать лезгинку или семь-сорок. Я лежал на операционном столе в буквальном смысле этого слова, под мощным светом юпитеров или софитов  или, как там они называются, абсолютно голый, беспомощный, безволосый, как манекен, в операционной кардиологического отделения израильской больницы имени доктора (а может и не доктора) Бейлинсона в городе Петах - Тиква. Тиква на иврите означает "надежда". Гимн Израиля так и называется "А Тиква". Петах - это отверстие, проем. Название города, если хотите, можно перевести, как "Отверстие надежды".

   Было 15 февраля, день моего рождения. Врач-анестезиолог надел на мое лицо прозрачную пластмассовую маску, и мне в этот момент исполнилось ноль лет...

     Отступление от темы первое: В Израиле принято желать имениннику "ад меа вэ эсрим", что означает "до 120", то - есть первую половину отпущенного мне Господом срока я, как бы, уже прожил. И сейчас, умудренный и убеленный сединами, должен войти во вторую половину жизни. Правда, не в лучшем виде и не убеленный сединой, а скорее облысевший, в остальном же - вполне обычный среднестатический еврей, воспитанный и получивший образование в бывшем Советском Союзе и волею судьбы или, если хотите, случая, проведший на Крайнем Севере в заполярном Норильске 7 незабываемых лет и уже 15 лет живущий на исторической родине, в жарком Израиле... Не курящий, умеренно пьющий, занимающийся спортом. Почему я попал на хирургический стол, ума не приложу.

     Отступление от темы второе. А может, вовсе и не отступление, а органически связанное с моим рассказом повествование о профессии, про существование которой в первой половине своей жизни я и не подозревал. На русском языке название этой профессии звучит, как "брейщик".  Или "брильщик". Скорее "брейщик", потому что слово "брильщик" напоминает мне широкополую соломенную шляпу, так называемый брыль, который носили усатые чумаки в шароварах, пьющие горилку и закусывающие пресловутым салом. Но мне нельзя! И отнюдь не по соображениям кошерности, которую я, как (повторяюсь) рожденный и воспитанный в СССР, не соблюдаю, а по причине его (сала) влияния на количество плохого холестерина в крови. Вы знаете: что вкусно, то вредно...

     О чем это я? О "брейщике".  Вообще, читатель, не кажется ли Вам, что я пишу несколько сбивчиво, путано и многословно, но, учитывая мое состояние, надеюсь на Ваше снисхождение. Мой бывший соавтор Борис Шапиро назвал бы такой метод письма широтой кругозора, вскрытием обширных пластов, вторым планом и тому подобное. Но по прошлому опыту знаю, что на "ура" у нас в советской юмористической периодике проходили короткие рассказы с неожиданным концом. Ну и гонорары были соответствующие, от рубля до десяти, что хватало на две бутылки водки. Мы до хрипоты спорили над рассказами, сокращая их на одну четвертую, а еще половину выкидывал редактор. Помните: экономика должна быть экономной. Самый большой гонорар , почти по 300 рублей на брата, мы получили за сценарий, по которому режиссер Меньшов ( Москва слезам не верит) снял сюжет в киножурнале "Фитиль". Тогда это были большие деньги, почти две наших месячных зарплаты. И Меньшов получил свою треть за приведение литературного сценария в соответствие с кинематографическими требованиями... Ему видней!

     Так вот. Вечером накануне операции симпатичный "брейщик" по имени Андрей пригласил меня в ванную комнату и, заставив раздеться догола, начал смазывать мою грудь, ноги и руки обильно выдавливаемым из тюбика кремом. Не обошел он вниманием и паховую область. Не скажу, чтоб мне было приятно, крем холодил кожу, и в ванной комнате тоже было прохладно. Строго наказав ждать ровно 15 минут и пообещав вернуться, Андрей ушел. Ровно через четверть часа я включил горячий душ и губкой стал снимать с себя свалявшиеся клочья волос. Еще через 5 минут я превратился в неприлично безволосого, розового младенца, абсолютно беспомощного и беззащитного. Моего соседа по палате, пожилого иракского еврея, ожидающего замены сердечного клапана, Андрей брил электробритвой. Этот процесс длился минут сорок. Бритва жужжала очень противно. Мне, как бывшему соотечественнику, Андрей оказал протекцию.

    Кстати, искусственные сердечные клапаны бывают двух видов. Металлические и от свиньи, строение сердца которой наиболее похоже на человеческое. Пожилым людям ставят клапаны от свиньи.

    ...23 февраля. Мне сегодня исполнилось семь дней. Я живу на этом свете уже целую неделю, и он мне кажется довольно любопытным. Особенно, эти странные существа с длинными волосами и красивыми глазами... Ну, вы знаете. Их всех зовут "сестра". Впрочем, мне категорически нельзя волноваться, Для своего возраста я хорошо развитый младенец. Я уже начал ходить. Мне выдали два розовых резиновых мячика и заставляют их сжимать в руках, что я делаю довольно успешно. Это называется "шикум" или по-русски - реабилитация...

     Фантастика!!! Через сутки после операции меня посадили в кресло и обязали сидеть. Через двое суток я уже принимал душ. Через трое суток меня выписали из больницы имени доктора (или не доктора) Бейлинсона...

     Отступление третье: о больнице, хирурге и операции. Последняя продолжалась 3 часа, после чего меня вывезли показать ожидавшим родным и увезли в реанимацию. Позже родные мне рассказали, что я весь был в каких-то трубках, глаза полузакрыты или, если хотите, полуоткрыты...  В Израиле делается в год 2,5 тысячи подобных операций, из них 1800 в больнице им. Бейлинсона (очевидно, все-таки он - доктор).

     Уже поздно, я в палате смотрю телевизор, играет "Ювентус" против "Бремена", ставка 1:1,5. Я поставил на "Ювентус". Только напомните мне, пожалуйста, чтобы завтра я рассказал вам о хирурге по фамилии Маца (с ударением на первом слоге). И об операции я вам расскажу во второй главе и еще о турецких и иракских евреях...

 Глава вторая. Барух ата, Адонай...

     "Ювентус" проиграл, причем ему забили победный гол в добавленные судьей 3 минуты, и вместе с проигрышем улетучилась моя надежда заработать пару шекелей, не сходя с больничной койки.

     Еще до своего второго рождения (в последние дни моей прошлой жизни) со мной в палате лежал пожилой еврей, выходец из Ирака. Я о нем уже упоминал в первой главе . Звали его Элия Элия. Когда я обращался к нему Элия, то было непонятно - называю я его по имени или по фамилии...

    Еще одно отступление от темы. В Израиле принято разделять евреев по стране их предыдущего проживания. Например, выходцев из бывшего СССР называют "русскими." Соответственно, выходцы из Ирака - "фарси", персы как бы. Черных евреев, жителей затерянных в джунглях эфиопских деревень, называют "эфиопами". Их вывозили самолетами из разоренной войной страны. В самолете они в первый раз в своей жизни увидели унитаз. Да и кран с раковиной тоже. Отсюда, как рассказывали очевидцы, многочисленные казусы. "Эфиопы" варят свои кушанья на пиве, поэтому подъезд, где живет такая семья, сразу выделяется своим специфическим запахом. Как "эфиопы" ухитрились забраться так далеко в далекие времена изгнания, и как их отыскала в джунглях израильская разведка "Моссад"- до сих пор широким кругам общественности не известно. По поводу рассеяния евреев вспомнил старый анекдот:

    -Научная экспедиция в дебрях Амазонки попадает в лапы индейского племени, которое собирается скальпировать пленных. Посовещавшись, ученые посылают на переговоры с вождем Рабиновича. Рабинович выходит и спрашивает на идиш: - Идн ду? (евреи есть?). - Ду, ду!! (есть, есть!)- радостно кричит племя, потрясая томагавками...

    Я думаю, что Рабиновича соотечественники съели первым.

    Всех вышеупомянутых разноцветных, разномастных, с разной ментальностью людей объединяет их формальная принадлежность к еврейскому народу.

    Об "единстве"народа Игорь Губерман, автор популярных "Гариков" написал так:

Ты -еврей, еврей и я,

Вместе- дружная семья!

От рассвета до заката

Брат нае..вает брата.     

      Кстати, Губерман очень часто наезжает с концертами в Россию и Украину, где достаточно популярен. В Израиле он вел на русском телеканале уникальную в своем роде передачу "На троих", в которой вместе с бывшим ленинградским художником Сашей Окунем и приглашенным гостем - литератором, художником, скульптором- распивает в прямом эфире бутылочку и говорит с ним "за жизнь". Поэтому передача так и называется "На троих". Меня всегда интересовали два вопроса - на самом ли деле в бутылке водка и, если да, то финансирует ли ее покупку телевидение...

      Так вот, Элия Элия внешне напоминал захудалого российского пенсионера. У него были вставные челюсти с металлическими зубами, которые он на ночь прятал в пластмассовую коробочку с выведенным на ней каллиграфическими ивритскими буквами именем и фамилией (или наоборот) Элия Элия. Он постоянно носил кепочку -шестиклинку с пуговкой посредине (помните, эти кепки в 50-60-ые годы считались шиком среди уголовников в России). Эту кепочку он снимал только после молитвы перед сном и клал ее рядом с коробочкой. 

 Иракские евреи бежали в Израиль в 50 - ые годы, побросав все свое многочисленное имущество и документы. Очевидно, потому среди иракских евреев так много долгожителей, что дату рождения записывали с их слов. О скупости иракских евреев в Израиле сложено немало анекдотов, напоминающих байки о габровцах. Мне кажется, что уже тогда они предчувствовали приход к власти Саддама Хусейна и ввод американских войск в Ирак. Когда американцы вошли в Багдад, там оставалось 2 еврея, причем они между собой не разговаривали по причине религиозных разногласий.

 Барух, ата Адонай, Элогейну мелех аолам, ашер кидшану бе мицвотав... Так начинается молитва на иврите, воздающая хвалу Господу. Благословен ты, Господь наш ,царь Вселенной, который освятил нас своими заповедями...

 Мы обращаемся к Господу на Ты. В иврите нет обращения на "вы". Сначала мне резало слух, когда десятилетний пацан говорил мне "ты". Потом мне было неловко говорить "ты" 90- летнему старцу и своему начальнику, а потом я привык. И к премьер- министру здесь обращаются так: мой господин глава правительства, ты ...

    Да, я так и не рассказал Вам об операции. Но об этом в третьей главе. Еще расскажу о поэте Гумилеве и арабском санитаре. И еще о чем-то. Только б не забыть...

 Глава третья. Операция " ы-ы-ы. "

В предыдущей главе я обещал рассказать вам об операции, которую мне довелось перенести. Ну, раз обещал, выполняю. Я, вообще, такой человек, обязательный. Поэтому стараюсь обещаний не давать.

    По сути,  я перенес не одну, а две операции. Первая называется на иврите "центур". Русского аналога этому слову я не знаю. Центур - это, когда под местным обезболиванием в разрез в паховой области вводят зонд и смотрят, что творится внутри. Зонд отдалённо напоминает обычный гибкий металлический прут, которым водопроводчик чистит засорившуюся трубу. Да и сам центур, в общем - то, тоже процесс прочистки. В случае обнаружения сужения сосуда его расширяют с помощью какого-то технического приспособления, называемого "баллон". Но если этого недостаточно, то вместо баллона вводят пружинку - "стент", которая и остается на месте бывшего сужения сосуда.. Техническую суть проблемы я, как бывший  инженер, понял не очень хорошо, но врачу поверил.

     Короче, я лежал на столе и смотрел на монитор, на котором отчетливо виднелась  кровеносная система, и червяком извивался пластиковый зонд, заполненный контрастным веществом (раствор йода), в одной из моих артерий. Центур закончился быстро, минут через 25, и я обрадовано спросил врача или это уже все.

    -Это уже все!- ответил мне хирург загадочно, сказал, что был рад со мной познакомиться и сообщил интересную новость. Оказывается, что у меня закупорены три артерии и что  прочистить их невозможно. Удивительно. что у меня до сих пор не случилось инфаркта, и мне срочно требуется операция по замене аорты, из которой выходят эти сосуды. Утешительно улыбнувшись, он добавил, что меня незамедлительно переводят в больницу имени доктора (?!) Бейлинсона, где мне предстоит пройти замену части  трубы, то бишь участок  аорты, на новый...

 Помните старый анекдот о любовнике, который спасаясь от внезапно вернувшегося мужа, выпрыгивает из окна пятого этажа и молит Господа оставить его в живых, взамен обещая бросить пить, курить и вести примерный образ жизни ?  Удачно приземлившись и отряхнувшись, он недоуменно смотрит наверх и говорит: - Прости, Господи! Всего две минуты летел, а такая ерунда в голову пришла... Так и я.  Услышав о предстоящем, лихорадочно начал вспоминать свои грехи, вплоть до невозвращенных вовремя трёх рублях долга одному из сокурсников, и попытался возложить на себя обет праведной жизни в случае благополучного исхода операции. Кстати, об исходе. Где-то я прочел, что по статистике 3% подобных операций заканчиваются летальным исходом или, что еще хуже, комой.  Кома меня устраивала меньше, чем летальный исход. Налицо был пример премьер- министра Ариэля Шарона, находящегося в коме уже долгое время. Утешало то, что 97 % этих операций заканчивается успешно. Но вы же знаете наше еврейское счастье...

      Для уточнения хронологической последовательности событий и внесения ясности в мозги окончательно запутавшегося читателя, разъясняю, что центур я проходил в прошлой жизни. Это было 9 февраля на седьмой день моего пребывания в больнице имени доктора (!!!) Гилель Яфо в моем родном городе Хадера.  Слышали о таком? Ставлю 1: 200, что нет.

    В Гилель Яфо меня привезли прямо с работы по причине неприятных ощущений в груди. В кардиологическом отделении, куда меня перевели после неудавшегося центура, кормили лучше, чем в терапевтическом, где я был до того, и выдавали бесплатно одноразовые бритвенные приборы. Я взял два, не зная, когда мне предстоит побриться в следующий раз, если предстоит...

    На следующее утро, а точнее полдень, меня внесли в машину" Скорой помощи"- на иврите "Амбуланс", хотя я прекрасно мог двигаться сам. На глазах моей двоюродной сестры Тани я увидел слезы. По дороге сопровождавший мальчик - волонтер в ермолке (это такая шапочка) постоянно измерял мне давление и температуру. Я пожелал ему выучиться на врача.

    Так я попал двухместную палату больницы имени Бейлинсона, где и познакомился с Элией Элией. Двухместная палата была переоборудована из одноместной, в связи с большим наплывом желающих. Элия Элия спал тихо, не храпел, и я засыпал легко и быстро, стараясь не думать о завтрашнем дне.

Разъяснение к теме. Читателю, вероятно, будет любопытно узнать, откуда берутся новые кусочки или отрезки <труб> для замены негодных в аорте. Точно так же, как и в жизни - со склада. <Складом> в данном случае является рука или нога.

    У меня вену позаимствовали  из левой руки. У людей постарше вены берут из ноги. Каков принцип отбора - не знаю, но видел в больнице глубоких стариков и старушек, которые почти что <рассыпались на ходу> и которые благополучно пережили эту тяжелую операцию. Ад меа ве эсрим! (до 120!)

Доктор Менахем Маца (с ударением на первом слоге) был турецкий еврей, то есть турок по израильской классификации. Единственное, что мне запомнилось в нем, это седая борода клинышком и поблескивающие стекла очков. Я знаю, что это он распилил электропилой мою грудную клетку.

О турецких евреях сказать ничего не могу. Незаметны они как-то в общественной, культурной и политической жизни Израиля, в отличие от эфиопских, бухарских, европейских (ашкеназийских), марокканских , кавказских и грузинских евреев. Кстати о последних. Когда я уже был на реабилитации, со мной  опять-таки в двухместной палате  лежал грузинский еврей Иуда Бутрашвили, прибывший в Израиль из Грузии в 1972 году. Его достал инфаркт в машине прямо по дороге на работу. Он доехал до работы и работал до 12 часов дня, а потом его увезли в больницу. Иуда каждое утро доставал молитвенные принадлежности и молился Богу. Получасовую утреннюю молитву он знал на память. Барух, ата Адонай!.. На ломаном русском языке, он сказал мне, что ему повезло встретить такого хорошего человека, как я. Ночью он мгновенно засыпал и храпел, а потом утром жаловался мне, что не спал до утра.

    Заканчивая третью главу, хочу только сказать, что узнал, как эта операция называется по-русски. Аортокоронарное шунтирование, вот как. На днях залез в Интернет и он мне выдал следующую информацию. Цитирую: популярность АКШ растет в геометрической прогрессии, а количество прооперированных исчисляется миллионами. Главная цель аортокоронарного шунтирования сердца - вернуть человека к нормальной, полноценной жизни. Основное, что дает человеку АКШ - избавление от мучительных приступов стенокардии, одышки и сопровождающего их страха смерти. На следующий день после операции Вам уже разрешено вставать, передвигаться и чувствовать себя здоровым в прямом смысле этого слова. СТОИМОСТЬ ОПЕРАЦИИ - 25-30 ТЫСЯЧ ЕВРО...

 Глава четвертая. В реанимации

     Анестезиолог нахлобучил на мое лицо прозрачную пластмассовую маску, и я очнулся в темной комнате. Был ли это день или вечер, я не знал. Я попытался спросить, который сейчас час, но ничего сказать не смог по причине наличия в моей в гортани дыхательной трубки. Я пытался пошевелить пальцами рук, но и это мне не удалось. Попытка повернуть голову тоже оказалась бесплодной. Чтобы убедиться в том, что я еще жив, я начал прокручивать в голове стихи Гумилева:

 В ночном кафе мы молча пили кьянти,

Когда вошел, спросивши шерри - бренди,

Высокий и седеющий эфенди...

     Благополучно добравшись до последних двух строчек,

  И прошептал с печалью:- Мыши съели

 Три волоска из бороды пророка...

    Я убедился в том, что жив и разомкнул глаза. Передо мной стоял ангелочек в халате салатового цвета и круглой вязаной шапочке, которые носят замужние религиозные молодые женщины. Ангелочек смочил мои губы влажной губкой, и я снова впал в полудрему.  Ангелочка звали Рахель. Проснувшись окончательно, я попытался сделать ей комплимент, но из горла вырвалось что-то, типа: - ы-ы-ы... Она склонилась надо мной, чтоб записать показания прибора, откачивающего из тела послеоперационную жидкость. Как только емкость заполнится, из грудной клетки и еще откуда-то вытянут трубки. Кстати, я даже не подозревал, что в живого человека можно всунуть такое количество трубок. Особенно я был поражен длиной катетера, который молоденькая сестричка вытащила  из меня на второй день после операции. Ну, вы знаете, откуда...

 Утром перед операцией я позвонил со своего мобильного телефона Ире и Лиле. Соответственно в Норильск и Германию. Я попросил их скрестить за меня пальцы, есть такая примета... Об Ире и Лиле рассказывать не буду, это совершенно другая тема.

 Доктора Менахема Маца (с ударением на первом слоге) я больше не видел. Правда , на третий день моей новой жизни в палату зашел какой то человек, похожий на него, и приветственно помахал мне рукой. Но оказалось, что это всего-навсего парикмахер, зашедший предложить свои услуги клиентам, которые сами еще не могли бриться...

     Доктор Менахем Маца разрезал мне грудь, перепилил электропилой грудную клетку и подключил меня к искусственному сердцу, потом разрезал руку, вытянул оттуда вены и пришил их к моему сердцу. Отныне кровь будет двигаться по новым путям, а старые засоренные артерии  со временем отомрут...

     В конце второй главы я обещал рассказать вам об арабском санитаре. Его, как и пророка, звали Мухаммед. Учитывая, что эта тема сегодня воспринимается во всем мире довольно болезненно, о Мухаммеде я могу отозваться только положительно. Делал он все профессионально точно и равнодушно. Я попытался сказать ему по-арабски "шукран", что значит спасибо, но из горла опять вырвался хрип. К вечеру трубку из гортани вытянули, но, как обычно, еще несколько дней я разговаривал отрывисто, с трудом произнося слово за словом. В тот же вечер два дюжих санитара перевезли меня из реанимации в палату для выздоравливающих и переложили на кровать. Кровать имела 4 кнопки для того, чтобы можно было перевести ее в наиболее удобное положение. Я долго экспериментировал с кнопками, поднимая и опуская изголовье и ноги, но удобного положения для себя так и не нашел.

    Отступление от темы, не знаю - какое по счету. Кости разрезанной грудной клетки соединили между собой с помощью металла. Через три месяца они начнут срастаться сами по себе, а пока мне нельзя водить машину, дабы избежать возможных столкновений. Нельзя также делать резкие движения и подымать тяжести. Все остальное, ну вы понимаете, можно. Шутники утверждают, что у меня будут проблемы при прохождении контроля на металл в аэропорту. Врач меня успокоил, сказав, что металлоискатель не реагирует на специальный титановый сплав, находящийся в теле. Я ему верю. Тем более, ближайшие полгода мне запрещено вылетать за границу. Нет страховки.

Когда я вернулся в свою палату, Элии Элии там уже не было. Он ушел на операцию по пересадке сердечного клапана. На его койке лежал религиозный марокканский еврей , который тут же заявил мне, что все в руках божьих. Я с ним не спорил...

Глава пятая. Реабилитация

В голландском городе Гаага у меня есть друг Даша. В прошлой жизни она жила в моем родном городе в Украине. С Дашей я познакомился в интернетовском чате. С тех пор она регулярно читает мои опусы. О таком читателе, как Даша, мечтает каждый автор. Она вдумчива, объективна, тонко чувствует фальшь и остро сопереживает герою повествования. Так как герой моего повествования - я сам, то она внимательно вникает во все перипетии моей запутанной истории и напоминает о том, о чем я обещал рассказать в предыдущих главах, но по рассеянности забыл. Она-то и вспомнила об арабском санитаре, о котором я рассказал в предыдущей главе. К чему это? А к тому, чтобы выразить благодарность Даше и всем читателям, у которых хватило терпения добраться до этой главы. Да и еще для того, чтобы сказать пару слов об израильских арабах.

      Арабские семьи, так же как и семьи религиозных евреев, многодетны, в них до 10, а иногда и более, детей. Не знаю насчет Корана, но еврейское священное писание ТАНАХ запрещает женщинам предохраняться, а мужчине проливать семя вне лона. Вот женщины и рожают каждый год. Существуют арабские, да и еврейские, многодетные семьи за счет пособий, выплачиваемых Институтом национального страхования. С каждым последующим ребенком пособие увеличивается и достигает суммы, на которую худо - бедно можно прожить. Когда проезжаешь по шоссе мимо арабских деревень, поражаешься великолепию и обилию двухэтажных, а порой и трехэтажных домов. По обычаю, прежде чем жениться, арабский юноша должен выстроить жилище, куда он сможет привести жену. Вот и строят дом всем кланом, благо земля дешевая. И овладевают строительными специальностями с детства. И поэтому, очевидно, на всех израильских стройках работают в основном арабы.

      Но, как говорится, вернемся к нашим баранам, то - бишь ко мне. На четвертый день после операции меня выписали из больницы и направили на реабилитацию. Это слово напомнило мне период горбачевской перестройки в Советском Союзе, когда в массовом порядке стали реабилитировать невинно осужденных жертв репрессий. Здесь в Израиле я попал на реабилитацию в довольно приличную гостиницу " Шай Лев" в городе Рамат-Ган."Шай " означает подарок, "Лев "- сердце. Я перевел название гостиницы , как "сердце в подарок". В гостинице миловидная израильтянка (после больницы мне все девушки стали казаться красивыми) сфотографировала меня дигитальным фотоаппаратом, внесла мои данные в компьютер, предупредила об ответственности за принадлежащий гостинице инвентарь, ознакомила с распорядком дня и спросила, не голоден ли я. Я не был голоден, так как пообедал в больнице имени доктора  Бейлинсона. А жаль! Как оказалось впоследствии, еда в "Шай лев" намного вкуснее и разнообразнее.

     Пять дней реабилитации пробежали быстро и насыщенно: лекция о вреде и отвыкании от курения (я не курю), лекция о половой жизни после операции (???), лекция о режиме питания и о йоге (лекции были по два раза в день), физические упражнения, завтрак, обед и ужин... Больные уплетали все вкусные блюда, как здоровые, и обсуждали между собой различные диеты....

    На третий день моего пребывания в гостинице я увидел Элию Элию. Он почему-то был без кепки и очень мне обрадовался. Он был явно подавлен столь большим количеством предлагаемых блюд (попробовать хотелось все) и не знал, как их разместить на тарелке. Мы сидели за одним столом: я, грузинский еврей Иуда Бутрашвили, иракский еврей по имени и фамилии Элия Элия и полковник в отставке, 25 лет прослуживший в армии, Эли Бронштейн. У Бронштейна была жена из России - Илана, учительница музыки и математики. У них было трое взрослых детей. По-русски дети не говорили.

    Полковник Бронштейн чувствовал себя после операции неважно. У него не было аппетита в отличие от Элии Элии и Бутрашвили. Он ел только так называемый "квакер"- английскую овсяную кашу (овсянка, сэр!) и рассказывал нам истории, случавшиеся с ним в шести или семи войнах, которые выпали на долю Израиля. Говорить ему было тяжело. Слушать эти истории было еще тяжелее...

     На утро следующего дня для поддержания физической формы я вышел за ворота - "на волю" и добрался до ближайшего киоска "Лото", где можно сделать ставки на результаты игр либо сыграть в любую из бесчисленного множества израильских лотерей. Заполнив лотерейные билеты на 20 шекелей, я в конечном результате выиграл 25 шекелей и был счастлив. Это был мой первый заработок после трехнедельного пребывания в больнице. Я зарабатываю, значит, я существую! Жизнь продолжается, господа!

    В пятницу 23 февраля на 8-ой день после трехчасовой операции на открытом сердце за мной приехали родные и повезли меня домой. На улице было 20 градусов тепла, пахло разогретым асфальтом, бензином и еще чем-то...