EN
Старый сайт
Между нами не будет оплывших свечей,
Разве только на каменных плитах.
В мертвой сцепке кружить по орбитам
Тех, кто чаще других повторяет – ничей.
- Вот судьба! – Береги меня чудо!
ПрЕвЕнтивно целуй в междурёберный плен.
Всё прощаю тебе,
всё прощаю, что было и будет,
Между ним и тобой, между мной и пустотами вен.
(Евгений Ортин. «Позволять», из сборника «Пустолетье»)
Люди, которым даровано умение чувствовать, именно этим умением и наказаны. Что может быть хуже, чем постоянно всплывающие в памяти эпизоды потерянного? Не вернется это все. Не вер-нет-ся!
Душа в очередной раз попыталась спрятаться от воспоминаний, свернувшись клубочком и подтянув колени ближе к сердцу.
Помнишь, как ты впервые сказал, что хочешь поцеловать меня прямо в сердце? И так забавно наклонился, чтоб поймать мой растеряно-удивленный взгляд. А потом осторожно взял за руку и коснулся сухими губами запястья. В том месте, где чуть заметно бьется пульс. Это действительно был поцелуй в сердце. Оно вдруг замерло, словно кто-то внутри, под ребрами дернул стоп-кран, но тут же вырвалось и заколотилось, как бешеное.
А когда ты впервые любил меня… Помнишь? Мне показалось, что комната разлетелась на тысячи осколков. И что я сама уже не существую. На глазах почему-то выступили слезы.
- Тебе больно? – ты очень испугался тогда.
А я смогла лишь отрицательно качнуть головой в ответ. И тогда ты притянул меня к себе и коснулся ладонью спины. Между лопатками.
- Что? – чуть слышно прошептала я, уткнувшись носом тебе в шею.
- Я хочу почувствовать, как у тебя растут крылья.
Часы снова пробили осень…
Именно в это время года мы и встретились. Помнишь, как любили гулять в дождь под твоим огромным зонтом? А когда я ускользала от тебя, подставляя лицо под холодные капли, ты тянул меня обратно, обнимал и начинал собирать эти капли с лица губами. А прохожие… Впрочем, тебе никогда не было никакого дела до прохожих. А еще ты дарил мне вместо цветов огромные охапки желтых листьев. И называл Осенью. Вначале. А затем совсем коротко – О. А иногда – солнечной девочкой. Из-за цвета волос? А я хмурилась и возражала, что я – лунная, потому что родилась в июле. Ты смирился, заметив, что я действительно похожа на Луну сменой своих настроений. И улыбнулся, сказав, что у тебя широкие ладони, и ты сможешь удержать в руках даже Луну…
По вечерам, когда я пыталась работать, ты отодвигал меня от компьютера, прямо вместе с креслом и запускал какую-нибудь понравившуюся песню. Затем надевал на меня наушники, присаживался, обнимая мои колени, и смотрел в глаза, пытаясь понять – понравилось или нет. И если видел, что понравилось – а так было почти всегда, потому что ты умел чувствовать мое настроение – опускал голову на колени и ждал, пока я дослушаю до конца…
Душа налила полный стакан текилы, слизнула со шрама на запястье соленую капельку крови, выпила до дна и захлебнулась новым воспоминанием.
Черное море… Это твоя детская мечта? Ты заговорил о море, когда мы были знакомы всего несколько дней.
- Если я тебе до лета не надоем, проверим мой Форд на прочность, съездим к морю?
Форд отлично со всем справился. Целая неделя вдвоем… Только ты и я. Наверное, самая счастливая неделя в моей жизни… Кофе по утрам. Помнишь, как ты удивился, когда наши вкусы совпали? Не каждый отважится положить в кофе дольку лимона. Не каждый…
Там, в Крыму нет песка. Только галька. А я так люблю собрать песок горкой и запустить туда руки. А потом поднять полные ладони теплых песчинок и пропустить их сквозь пальцы. Немного щекотно. А чувство такое, словно контролируешь время. Можешь заставить его бежать быстрее, а можешь сжать пальцы и время окажется у тебя в ладони… Но на Черном море галька. Ты выкладывал у меня на спине маленькими камушками букву «О». А я смеялась и говорила – осторожно, крылья не сломай. А по вечерам мы брали бутылку легкого вина и снова спускались к морю. Ты купил два хрустальных бокала. Специально для таких вечеров. Когда рядом Очарование, а с неба наблюдает Луна, пластиковые стаканчики смотрятся просто смешно. Это ты так сказал. Мы сидели, обнявшись, на еще теплых камнях, пили вино, и ты читал мне свои стихи. А я смотрела сквозь хрусталь на лунную дорожку в темной воде и умирала от счастья…
Душа простужено закашляла и высыпала в горсть целую пачку таблеток.
А помнишь?...
Душа застонала и проглотила все таблетки сразу…
А может, тебя и не было вовсе? Может тебя придумала осень, а дождь нарисовал на оконном стекле?
Ты говорил, что я твоя Душа. Теперь тебя нет, а твоя Душа осталась во мне. Вот только моя куда-то подевалась. И крылья больше не растут.
А ПО НОЧАМ ОНА ПРЕВРАЩАЛАСЬ В КОШКУ
…Каждый мир создан по-своему. Мы приходим в один из них и уже ничего не можем изменить. Мир создан до нас. И не нами. Нам остается только жить в нем. Любить или просто принимать таким, каков он есть…
…Ее мир был миром призрачных иллюзий. Он состоял из полуочертаний и полуобразов. Образы все время менялись, плавно переливаясь из одного в другой, как яркие картинки в калейдоскопе. Каждый образ нес с собой свой характер и свои желания…
…Его мир был миром человеческих иллюзий. Жестокий и непонятный мир, где каждый только за себя. Где, родившись однажды человеком, ты должен всю свою крохотную жизнь соответствовать только этому образу и жить по законам, установленным твоим окружением…
… Никто не знает, как они встретились. А может быть, это было просто во сне. Потому что только во сне можно забыть про границы и условности. Известно только одно. Была ночь…
… А по ночам она превращалась в кошку. Она выгибала свою кошачью спинку, переминалась нетерпеливо с лапки на лапку и черная блестящая шерстка отдавала загадочным мерцанием. В зеленых, словно изумрудных глазах, появлялись новые оттенки – опасность, нежность, желание. Она медленно кралась по ночному городу, словно кто-то мог поймать ее на преступлении. Она пряталась в тенях фонарей, пугающих землю вымученным желтым светом. Она шла, бежала, карабкалась, пробиралась к своей цели. Мягко, но настойчиво. И каждый, кто захотел бы ее остановить, сразу понял, насколько эта мягкость граничит с жестокостью острых зубов и когтей…
… Она прыгала в открытое окно на первом этаже. Всегда в одно и то же. Она садилась на подоконник, словно спрашивая разрешения войти, и начинала грациозно вылизывать свои лапки. Вся ее фигура напоминала скорее королеву на балу, чем обычную черную кошку…
- Привет, ты снова ко мне в гости?
… Она делала вид, что вопрос ее абсолютно не касается. Она? В гости? Она – богиня, она пришла к себе домой и никак не меньше! Она отворачивала узкую мордочку египетской царицы и равнодушно рассматривала голубые шелковые шторы…
- Кис-кис…
… Она с возмущением поворачивала голову к мужчине, находящемуся в комнате и презрительно фыркала. Вот еще вздумал! Кис-кис, это для уличных шалав, а она не такая! Она – само совершенство, подарок судьбы. Она мягко прыгала на теплый синий ковер и шла по квартире, обнюхивая углы. Нет, женщин здесь не было. Это хорошо. Она снисходительно подходила к мужчине и начинала тереться о его ноги, громким мурчанием показывая, что он прощен…
- Хочешь молочка?
… Она не хотела молока. Она хотела совсем другого. Но она была кошкой, а кошки пьют молоко. И она послушно шла за ним на кухню, а когда он наливал жидкость из пакета в маленькую тарелочку, с наслаждением тыкалась мордочкой ему в руки…
… Когда обряд кормления заканчивался, они вдвоем отправлялись в спальню. Мужчина растягивался на огромной кровати и начинал лениво щелкать телевизионным пультом. Она же вытягивалась рядом, изредка перекатываясь с бока на бок и трогая бархатистыми подушечками лап обнаженное мужское тело. Он улыбался и гладил ее за ухом. Потом вдруг притягивал к себе, брал ее изящную мордочку в свои сильные руки, терся носом о нос и говорил всегда почти одно и то же:
- Ты самая лучшая кошка в мире. Оставайся у меня, пожалуйста.
Она жмурилась, тихо мяукала, словно давая согласие на все, что угодно, выбиралась из крепких рук и тут же, немедленно, по-хозяйски влезала мужчине на живот. Потоптавшись там несколько минут, она устраивалась поудобнее и засыпала, свесив одну лапку.
… Когда утренний свет начинал заливать комнату, ее там уже не было. Мужчина знал, что проснувшись, он окажется в постели один. Тем не менее, каждое утро он обреченно обходил квартиру, в надежде увидеть ее на подоконнике или возле пустой тарелочки в кухне. Ее не было нигде. Он громко ругал себя:
- Дурак! Обыкновенная кошка. Черная. Уличная. Но почему мне ее так не хватает!
…Он брился, выпивал кофе, одевался и шел на работу. Но сначала обходил свою многоэтажку в надежде увидеть знакомый черный комочек. Пустота. Он курил одну сигарету за другой. Каждый день одно и то же, словно бег по кругу. Остается дождаться вечера…
…Он входил в свой офис и проходил по коридору мимо невысокой изящной брюнетки в черном брючном костюме. Она со вздохом смотрела ему вслед взглядом египетской царицы. В зеленых, изумрудных глазах появлялся оттенок грусти…
… Остается дождаться вечера…
)
