Свидетель в будущем из прошлого

Роды прошли нормально, о чем дежурный врач-акушер 25 московского роддома на улице Фотиевой записал в «Историю роженицы Юлии Шароновой». Но через год с Виктором Шароновым – именно так назвали мальчика, начали происходить непонятные вещи...

- Аваль? Что такое аваль? – Спрашивала Зинаида Васильевна у своего сына и невестки, - О чем Витюша говорит? Что-то такое я когда-то слышала... Уже не помню...

Родители недоуменно пожимали плечами, не понимая, почему их сын, который еще даже не говорит, плачет и твердит только одно слово – аваль...

Игорь Шаронов на радость мамы и многочисленной папиной родни назвал своего первенца именем покойного отца – Виктор. Юля не возражала. Она любила мужа, и ей нравились их игры, надолго отрывавшие его от компьютера, на котором, как она любила шутить, он был женат.

Своего отца Игорь не знал – ему был всего годик, когда тот в 1978 году в расцвете сил – в 31 год, умер в Нигерии, где возглавлял советское внешнеторговое представительство. Умер за неделю до того, как к нему должны были приехать жена и годовалый Игорь.

Смерть Виктора Шаронова была странной – он умер от обширного инфаркта, хотя, по утверждению врача консульства, был абсолютно здоров. Об этом свидетельствовало также медицинское обследование, проведенное перед загранкомандировкой...

Виктор приехал на учебу в Москву из небольшого сибирского городка. Трудно понять – почему, но с детства мечтал быть дипломатом, хотя, если можно так сказать, никаких «генетических» указаний на это не было: его родители были инженерами-нефтяниками, простыми людьми, трудолюбивыми и скромными.

В МГИМО он не прошел собеседование, но легко поступил в «керосинку» - Московский нефтяной институт, и через пять лет окончил его с отличием. Шаронову повезло: министерство внешней торговли для работы за рубежом набирало специалистов в области добычи нефти и газа, и, после двухгодичного курса, он получил направление в Нигерию.

Чем он занимался в этой сплошь нефтяной стране, можно только догадываться: после известия о его смерти в Абуджу вылетели сотрудники специального ведомства, а Зинаиду Васильевну несколько раз вызывали на допрос, где просили вспомнить содержание последних разговоров с мужем.

- Не жаловался ли он на здоровье?

Вдова печально качала головой – Виктор был спортивным, каждое утро бегал в Измайловском парке, регулярно плавал в бассейне, зимой ходил на лыжах.

- А не говорил ли он вам о чеке?

- О чеке? – Удивлялась Зинаида Васильевна, - Нет, не говорил. А что случилось?

Ее успокаивали – нет-нет, все в порядке, просто служба такая – все надо расследовать и узнать...

Зина, когда-то однокурсница Виктора, Зинаида Васильевна, вдова, так и не вышла больше замуж. Работала в КБ нефтяного машиностроения и одна воспитывала сына, на которого после смерти мужа получала приличное пособие.

В чем-то Игорь был похож на отца – одержим учебой, с отличием окончил химический факультет университета, защитил диссертацию и работал исследователем в московском отделении швейцарской фармакологической компании.

Зинаида Васильевна часто задумывалась – как похожа судьба сына на их с отцом жизнь! Игорь тоже женился на однокурснице, у них с Юлечкой также долго не было детей, Юлечка, как и Зина, лечилась, и Игорю, как и его отцу, было 30, когда родился Витюша...

На годик сына Игорь пригласил близких друзей – Шурика, химика, как и он, способного парня, получившего недавно грант на исследования от канадской компании, и Андрюшу, юриста, с которым Игорь вместе играл в университетской сборной по волейболу.

Поздно вечером перед днем рождения сына Игорю позвонил Шурик и трагическим голосом сообщил:

- Слушай, прилетел хозяин фирмы, которая дала мне грант, пригласил меня на завтра на обед в Метрополь...

- Шурка, ты что...

- ...Да, в том-то и дело, я сказал ему, что не могу, иду на день рождения к Шаронову... Рассказал ему про твоего Витюшку... Смешной парень. Он как-то странно – внимательно слушал, сразу проникся, говорит, мол, интересно побывать в московской семье, и...

- Шурка, заметано, приходи с канадцем...

Канадец, Владимир Иванович, как вспоминал потом Шурка, сильно волновался – минут сорок он выбирал в ГУМе Лего, тщательно расспрашивая продавца о возможностях каждого набора.

Когда открылась входная дверь, в нее сначала вошли огромный пакет Лего и не меньших размеров модель какого-то американского грузовика. Именинник бросился к гостям, и смело обхватил пакеты с игрушками, которые оказались больше него. Но дальше произошло неожиданное.

Витюша посмотрел наверх, на то место, где только что были пакеты, и, как позже клялся, стоявший за спиной гостя Шурка, лицо малыша вытянулось от удивления и испуга.

«Испуга, клянусь – испуга!» – Уверял Шурка.

И именно в тот момент Витюша заплакал, выкрикивая всего одно слово – аваль...

Гость не растерялся, будто всю жизнь только детьми и занимался, и предложил родителям успокоить малыша. И правда - шутливо, красиво грассируя, он что-то говорил ребенку, сидящего у папы на руках и крепко обхватившего его за шею, делал какую-то немыслимую «козу» и одновременно искусно распаковал полупрозрачную коробку с машиной. Наконец, после двадцатиминутных манипуляций, ребенок заснул в обнимку с машиной.

И, когда Игорь вышел из спальни и пришел на кухню, где Зинаида Васильевна поила гостя кофе, бабушка спросила сына:

– Ну как, уснул?

- Да. Крепко... Сказал что-то такое, - Игорь, напрягаясь и вспоминая, изобразил на лице полное недоумение, показав мимикой и жестом, мол, ребенок, - Сейф, что ли... Чек какой-то... Переволновался, в общем.

...Сотрудник исследовательского Центра психологических проблем межрасовых отношений ЮНЕСКО Владимир Штанько был сыном украинских эмигрантов. Талантливый юноша, с успехом окончивший химический и психологический факультеты университета Торонто, после чего его сразу же пригласили в эту международную организацию.

Пытливый ребенок, любознательный школьник, одаренный студент - Владимир Штанько еще в студенческие годы заинтересовался программным гипнозом. И настолько овладел системой влияния на поведение людей в течение длительного периода, что ставил самые рискованные эксперименты. Большинство из них оказывались успешными. Его ум проявился в том, что никто и никогда так и не узнал о его способностях...

Тем не менее, я, автор, вопреки общепринятому мнению о гипнотизерах-шарлатанах, в которые многие читатели уже наверняка записали и нашего героя, утверждаю - Владимир Штанько был приятным и открытым человеком, располагающим к себе окружающих.

Так было и в отношениях с главой представительства советской нефтяной компании в Нигерии Виктором Шароновым. По просьбе ЮНЕСКО, мистер Штанько примерно раз в месяц посещал Шаронова и обсуждал с ним вопросы, которые заранее присылал по почте. Но никто не знал, что именно на волевом и даже жестком советском сотруднике психолог проверял свои методы.

Штанько никогда не работал ни на какие разведки. Скорее всего, потому, что они о его способностях ничего не знали, да и он не был заинтересован в такого рода службе. В противном случае, знай это, сотрудники советских спецслужб вряд ли разрешили работникам компании общаться с ним.

Все произошло случайно: в одно из посещений представительства Штанько узнал, что через месяц компания передает чек на предъявителя нигерийской нефтяной фирме. И что задержка в том, что на чек необходимо получить аваль – поручительство банка.

Через месяц он, как обычно, приехал в офис компании, и офицер охраны проводил его к директору.

Шаронов встретил его радушно, предложил кофе и со словами «Сегодня получили на чек аваль», достал его из сейфа... Зачем? С какой стати? Кто просил?

Это было странно, но это было именно так: Шаронов, всегда выдержанный, разумный, размеренный, спокойно, словно Штанько пришел именно за этим, открыл сейф, взял папку с документами контракта и вынул из нее приготовленный чек.

Программа Штанько действовала без сбоев: они спокойно выпили кофе с его любимыми расстегаями с начинкой из отварной каспийской осетрины и малосольной печорской семги, покрытыми сверху тонким слоем налимьей печенки, поговорили о проблемах межрасовых отношений, в которых мнение Шаронова не совпадало с убедительными профессиональными доводами канадца, прошлись по парку советского консульства, в котором размещалось представительство.

Вернувшись в комнату, Шаронов взял со стола папку с документами контракта, откуда вынимал и показывал чек, положил ее в сейф и закрыл его.

Штанько спешил на рейс в Монреаль, и потому попросил Шаронова – не отвезут ли его охранники в аэропорт?

На другой день, во время обеда со своим помощником и референтом, Шаронов неожиданно схватился за сердце, привстал, и упал на ковер. Через три минуты врач консульства, примчавшийся в столовую, к ужасу сбежавшихся сотрудников констатировал: Виктор Николаевич Шаронов – мертв.

Прилетевшие спустя сутки из Москвы офицеры безопасности первым делом открыли сейф и сняли со всех документов отпечатки пальцев. В сейфе, по словам помощников, все было на своих местах - контракты, переплетенная книга с секретными записями, даже сто тысяч долларов наличными в банковских упаковках. Не нашли только авалированного чека на двадцать миллионов долларов, который, по утверждению финансиста консульства, лежал в папке с контрактом и был прикреплен к нему круглой красной пластмассовой скрепкой.

Слова финансиста позже нашли подтверждение: скрепка оказалась в ящике для канцелярского мусора, который обычно ежедневно приводил в порядок сам хозяин кабинета. Криминалист без труда нашел на ней отпечатки пальцев двух человек. Однако чека нигде не было... 

Когда офицеры прибыли в банк, то оказалось, что деньги сняли еще позавчера, за полчаса до его закрытия. Кто? Некий Гдануа Алебе. Примчавшись к нему домой, полицейские увидели домочадцев в траурных одеждах: вчера днем отец семейства, католик, 40-летний адвокат Гдануа Алебе скончался в Торонто. Полетел на встречу со своим клиентом и умер в отеле вечером после ужина. Предварительный диагноз - разрыв сердца, ибо на теле нет следов насилия...

В сцене с приходом гостя из Канады на день рождения Витюши Шаронова-младшего есть свой «рояль в кустах» – сотрудник органов безопасности, друг хозяина дома со студенческих времен, Андрей. Однако из песни слов не выбросить... 

Андрей с любопытством, как и все, ничего не подозревая, наблюдал за капризом малыша. Все изменилось после того, как Владимир Иванович откланялся.

Когда всё успокоилось, женщины помыли посуду, а Игорь и Андрей пили кофе с Зинаидой Васильевной, та неожиданно, глядя почему-то на Андрея, задумчиво сказала:

- А ведь меня спрашивали тогда – говорил ли, быть может, мне Виктор про чек в сейфе и аваль...

Андрей, который до этого момента не видел в инциденте с гостем чего-либо интересного с профессиональной точки зрения, неожиданно почувствовал себя охотником. И пошел по «следу»...

Приехав в Управление, он в течение полутора часов не мог втолковать руководству – с какой целью ему требуется «Дело о чеке в двадцать миллионов» тридцатилетней давности. А, получив, наконец, разрешение, понесся на противоположный конец Москвы, чтобы привезти офицера-архивариуса.

И уже на третьей странице отпечатанного на машинке «Дела» он понял – сегодня в доме Игоря произошло что-то таинственное: в таблице «Контакты» черным по белому на пожелтевшем листе было написано – «Штанько Владимир Иванович, Канада, Торонто, психолог, ЮНЕСКО...» и другие данные.

Следом шел протокол допроса охранников, из которого однозначно следовало: Штанько улетел в Канаду за день до смерти Шаронова – что подтверждает и ответ из компании Air Canada. А рано утром, когда в Нигерии обедали и Шаронов упал как подкошенный, был в своем канадском офисе вместе с остальными сотрудниками.

Итак, Штанько был в гостях у семьи Шаронова... Не сказал ни слова... Специально пришел? Цель?

Андрей так и не смог дождаться рассвета и в четыре утра уже стоял, давя на кнопку звонка, у дверей Шурки.

Однако из объяснений друга Андрей понял – Штанько оказался в гостях у Шароновых случайно. Совпадение? Андрей, по долгу службы, в совпадения не верил. И пока Шурка принимал душ, он раздумывал над нарисованной картиной.

Где чек? Был ли он на месте во время визита Штанько? Если тот сам взял его из папки – не Шаронов же лично вручил ему чек, то на папке должны быть его отпечатки пальцев. Точно! В деле имеется пять неопознанных отпечатков!

- Поехали, позавтракаем с твоим канадцем. – Предложил Андрей вышедшему из ванной комнаты другу.

В восемь с небольшим они уже сидели за столиком ресторана «Боярский» в Метрополе, после чего Андрей и Шура провели гостю часовую экскурсию по Москве, и отвезли его в Шереметьево.

Затем Андрей забросил ничего не понимающего друга домой, а сам помчался в экспертную лабораторию Управления.

Однако здесь его ждало разочарование: отпечатки пальцев на бокале из-под шампанского, из которого пил Штанько, не совпали ни с одними из фигурирующих в «Деле».

Андрей растерялся... Но ведь Штанько имеет отношение к делу?! Или нет?

И только после этого он буквально уперся лбом в вопрос: почему Витюшка заплакал, глядя на Штанько, и, самое главное – почему он выкрикивал «аваль, чек, сейф»? Витюшка и аваль?!

Конечно, я мог бы написать – Андрей вылетел в Нигерию, смотрел материалы дела тамошней полиции, благо они были на английском – официальном языке этой бывшей британской колонии, познакомился еще с тремя непонятными подобными смертями. И даже нашел связь между ними...

Да, а еще прилетел в Канаду, где встретился с мистером Штанько и, в присутствии адвоката и представителя прокуратуры, рассказал улыбающемуся канадцу всю схему преступления.

О том, как тот получил из рук Виктора Шаронова чек, уехал в аэропорт, по дороге, зайдя на минуту в свою квартиру - за чемоданом с одеждой, передал чек Гдануа Алебе, как своим «программным внушением» убил того после получения от него денег, а также еще двух нигерийцев, имевших к делу отношение...

И завершить рассказ словами: в результате двухраундовой беседы Штанько сказал – допустим, ну и что? Где доказательства? И - сколько лет назад это было?

Но я не буду этого делать...

Готовясь к поездке, Андрей, понемногу, осознал - Штанько обладает неординарными способностями. Он умеет располагать к себе людей и внушать им не просто сиюминутное действие, а продолжительное – на длительное время, и не одно, а несколько. Более того, как объяснили ему специалисты, он воздействует не только на волю человека, но и на его организм, внутренние органы, процессы, в частности, гемодинамику, заставляя кровь, образно говоря, пульсировать – с высокой частотой сжиматься-разжиматься, что приводит к инфаркту миокарда.

Но, улыбались специалисты, это – теория, и ни один эксперт никогда в суде не скажет «да». Наука это пока не признает!

Дело даже не дошло до суда – адвокаты Владимира Штанько через год без труда разбили все попытки канадской прокуратуры как-то связать в обвинение «домыслы» русского сыщика, построенные, как им удалось доказать, на теории.

Дело закрыли. Думаю, до поры до времени - когда Виктору Шаронову-младшему исполнится 18 лет, и он сможет выступить главным свидетелем в деле об убийстве Виктора Шаронова-старшего. То есть... самого себя?

Как такое могло произойти? Ученые по сей день ломают головы над ответом – то ли это передача энергии в форме информации - она, энергия, как известно, не исчезает, то ли имеет место, ставшее уже почти реалом, утверждение о том, что человек живет несколько жизней.

И все же, и все же... Господа ученые! Если хотите посадить Штанько в тюрьму, у вас есть примерно 16 с половиной лет, чтобы ответить на вопрос - как информация от Шаронова-старшего перешла к Шаронову-младшему? И тогда это будет свидетель обвинения в убийстве без применения физического насилия и оружия...

Фантазия ли это? Вам судить...