EN
Старый сайт
ВСТРЕТИМСЯ ПОПОЗЖЕ...
(Публикуется впервые)
Есть некое предположение, что этот текст может остаться не законченным. Но это не причина уклониться. Пиши себе,- главное ввязаться в процесс, а дальше, будь что будет. Как напишется, так и прочтётся, если чем нибудь зацепит.
Сан Саныч Крючник мучительно искал направление сюжета между вялым вступлением, малосодержательной основной частью, безрадостным финалом на фоне заранее придуман-ного заглавия. «Встретимся попозже»,- а для чего, собствен-но? Ничего толком не выстраивалось, и процесс завис.
- Уважаемые жильцы нашего дома, - оглушила его общая радиосвязь казённого приюта, - закройте, пожалуйста, воду. В хостеле идут ремонтные работы на водопроводе.
- Ну, вот тебе и вступление. Сама жизнь,- подсказка. Закрой воду, включи ящик и начинай раскручивать сюжет с вопроса самому себе, созревшего на больничной койке в РАМБАМ.
- Что, дружок, порезвился? Набегался в поисках себя, лю-бимого, - сядь, отдышись, отдохни. Можешь и прилечь, три койки на выбор. Впрочем, выбор для тебя сделан до тебя. Место у окна занято могучим арабом. Из-за тканевой пере-городки видны только его курчавые ноги на спинке кровати, да слышен оглушительный храп.
Место в середине держит русскоязычный хитрован годов уже преклонных. - Валера, - сходу представился и тут же вопросами засыпал, - кто таков, откуда, когда, куда и где она, самая последняя остановка. Типичный набор тем у репатриантов при первом же знакомстве. Этот не стесняется, везде он был, всё видел, всех имел, имеет, посылает на... И не даёт слова вставить, чтобы как-то отреагировать.
Тебе досталось место у дверей и раковины. Спасибо, что нет параши. Правда, есть общий мусорный бак, так он здесь же, у тебя под боком. Слава Богу, что стены и ткань перегородок успокаивающих бледноохристых тонов. А бельё постельное и форменная спецодежда пациента в нежный жёлто-голубой цветочек, навевающий детские сны. И дышится легко, при сорока жары за стенами медицинского центра РАМБАМ.
Сан Санычу давно уже хотелось сменить постылую прозу жизни на вдохновенную поэзию её отображения. Он даже название придумал нешаблонное, - «Место временного пребывания в раю».
Судьба тут же наказала его за этот сентиментальный порыв. Третий инфаркт подкрался солнечным сентябрьским утром.
Наш герой открыл глаза, интерьер его скромного жилища покачнулся и ожил, стремительно раскручиваясь вокруг неподвижного тела. Мозги налились свинцом, в горле сухость и слабость в коленях. Последняя трезвая мысль, - приплыл болезный. Не первый раз и не второй, а третий, как водится, последний. Проводите с небольшим оркестром.
Но пока соображаловка работает, попытайся ответить на ряд простых вопросов, чтобы там долго не мучиться при пере-сечении границы. Вопросы - то, что здесь, что там, схожие. Да и ответы, как правило, проштампованные. На голубом глазу, - не был, не состоял, не участвовал. Или отстаньте, ни черта уже не помню. Лучше что-нибудь присочиню.
Но любое враньё, особенно литературное,- шаткая лестница в небо. Ты взбираешься по ней, выше и выше, заранее зная, что на другом конце её нет твёрдой опоры. И поднявшись достаточно высоко, ты вынужден балансировать там, чтобы не рухнуть вниз. Или поймать ветер и уплыть на облаке от жалких оправданий земной суеты.
Стоп. Что написано пером... А у тебя под руками «клава». Тогда, прочь сомнения, садись и оформи текст как положено. Вступление, с горем пополам прошли, ищем захватывающий сюжет, прочно опирающийся на правду жизни. Например, как тебя оттуда сюда занесло. Каким ветром?
«Ветер, ветер на всём белом свете...» - провидец Алекс Блок, он ведь тоже был из наших. Взбаламутили мамашу -империю подозрительно картавящие господа за чертой оседлости. А таким как ты, до сих пор, отвечай за ту смуту, да расхлёбывай её печальные итоги. Говорят, победителей не судят. Врут, конечно, врут. С победителей всё началось.
Вот Сан Саныч и решил не углубляться в эту спорную тему. Достала тебя Софья Власьевна, давай, пакуй чемоданы, пока в границах державы зияют дыры. А как добрался до исторической родины, глотнул горячего ветра пустыни, солёного моря и сладкой ваты обещаний, - тогда и расставляй оценки. Кивать, кроме как на себя, не на кого, но можно, хотя бы, поделится опытом преодоления на собственных ошибках. Итак... Первое, что в голову пришло:
«Почему и как я покидал нелюбимую родину».
Можно отделаться двумя словами, - Были причины. И всё. И пошли бы вы все куда подальше. Большинство, кстати, так и поступает. Оттяпал в прихватизацию плохо лежащее, пере-продал пару раз, сколотил капиталец, провернул его трижды. Квартиру, панельную трёшку, сдал надёжным жильцам на долгие годы, и всё. Пребывание в стране предков, по линии давно ушедшего папаши, тебе обеспечена. Это в теории.
Но жизнь дарит нам сюжеты - экспромты, с теорией никак не связанные. Ты, из какой страны решил упорхнуть, да ещё в шоколаде? Ах, из матушки России?! Ну да, некоторым это удаётся, у которых в пределах родного города и на границах державы предусмотрительно всё схвачено. Но такое дано не каждому, даже умному и наглому.
Сан Саныч не успел ещё подумать с чего начать, прямо на дом явилась семья кавказской национальности. Три горца под лёгким кайфом и деловая усатая женщина. Они, ни слова не говоря, всё обошли, разглядели, ощупали руками, между собой в уголке перетёрли, а женщина задала только один вопрос, - Скажи, дарагой, зачэм так мынога кинига?
И пока Сан Саныч напрягался, - а, действительно, зачем? - усатая дама определила цену,- Берём за тры тыщи з кинигам. Давай, да?
Торговались долго и остановились на шести, но «з кинигам».
- А зачем вам книги русские? - пытался понять Сан Саныч логику их выбора.
- Кинига хороший, новий, карасота будит, уваженне будит.
Вот и весь резон. И стало как-то неловко перед самим собой оттого, что большая часть этой, долго собираемой, библио-сборной так и не нашла чтеца в собственном доме. Руки не дошли и голова не тем была занята. Как бы.
Ещё на разок всё обошли, ощупали, оставили задаток «один тыща». Сложив ладони, пробормотали на пороге что-то своё, юго-восточное,- всё, путь назад отрезан. Осталось получить визы, посетить могилы и соорудить отвальную для друзей.
Так думал Сан Саныч. А вот начальник отдела финансовой полиции, господин Яйцов В.В. думал по-другому. Вечером того же дня явился прямо на дом с улыбочкой гадкой. И с порога, - Как же вы, уважаемый, не сообщили нам в нало-говую, что ваш кооператив прекратил существование? Есть же порядок, - закрыл предприятие, предъяви все документы, отчитайся, заплати неустойку и можешь лететь куда угодно. Лично я уже догадываюсь, - куда. Придётся нам как-то дого-вариваться на взаимной, как говориться, основе, - и, потирая тремя толстыми пальчиками, изобразил ту самую основу.
- Ах ты, гнида подмудная! - сорвал тормоза Сан Саныч, и выпалил весь арсенал, накопившийся за годы перестройки, - Ты, пять лет кровь нашу, ИТР и рабоче-крестьянскую сосал! И поволок тов. В.В.Яйцова по кочкам, да самым отборным, да так, что держиморда финансовая выскочил вон как ошпаренный. Но долго ещё, уже с лестничной площадки, стращал суровыми карательными мерами.
«Разговор с фининспектором о поэзии», кстати, вспомнилось Сан Санычу, - А тут жестокая проза совковой жизни на выезде. И, как ни крути, придётся искать какие-то обходные пути мимо этого урода и всей его гончей своры.
«Там в облаках перед народом, через леса, через моря, колдун несёт богатыря...» - коротко вспыхнуло в памяти. Проза совковой жизни отступала перед мощным напором поэзии А.С.Пушкина. Осталось найти такого колдуна, чтобы через леса, через моря, через границы, но без налогов и акцизов.
Размечтался, а что делать-то? - озаботился Сан Саныч, - этот гад в аэропорту, у самой границы невозврата, перехватит, ксиву предъявит, ментов натравит и плакали по тебе твои многочисленные родственники, уже заждавшиеся в Израиле.
Но всё же вспомнил, что собственная двоюродная сестрица, бортпроводница, имела короткий, но выразительный роман с начальником таможни местного аэропорта. Познакомили и сблизили их регулярные чартеры в Турцию за дешёвыми шмотками. В которых сестрица исполняла полёт, покупку и доставку, а начальник таможни, приём, проводку и продажу.
Как делили навар, и, может быть, постель, сестрица не доложила. И правильно, не наше дело. Зато вселила уверенность в благополучном, и без потерь, преодолении границы.
- Не спишь? - это шустрый сосед справа, откинул без спросу занавесочку и обосновался на краешке медицинской койки. Он отоспался, пока Сан Саныч разбирался со своим прошлым, и сходу увлёк в примитивную философию.
- Я, тут, недавно задумался, - свинья или курица, они тоже жить хотят. Говорят, что у них души нет. А кто это решил, что только у них? А у грабителя или, скажем, взяточника она есть? Так, может и этих на жаркое? А скелет на костную муку. Безотходное производство. Какой капитал сэкономили бы. И, ни в коем случае, не считать это смертной казнью. Ликвидация отходов с зарубкой на память подрастающему поколению. В воспитательных целях... Да шучу я, конечно, - победно расцвёл сосед, - Ты откуда такой? Как зовут?
- Какой? - решил определиться в отношениях Сан Саныч, - Что тебе мой внешний вид подсказывает? Зовут Александр.
- Будем знакомы, - Валерий. Я гляжу, дохлячёк ты и глаза тусклые. Выходит, скукожила тебя жизнь в тисках построенного социализма. Так, не так?
- Всякое бывало, - не стал уточнять Сан Саныч, - у каждого свои причины сменить адрес, гражданство и мировоззрение.
- Ну, гражданство и адрес, это как повезёт, а мировоззрение, в наши года, вряд ли. С чем взлетели, с тем и приземлились. Сам-то давно здесь? Я имею ввиду вот это всё, - Валера широким жестом охватил и адрес, и гражданство, и болезнь, и мировоззрение, и размеры палаты.
- Да... двенадцатый год уже,- не сразу подсчитал Сан Саныч
- На пособии? А как ещё, - спросил и себе же ответил сосед,-
Подрабатывал по мелочам, да вот сердчишко подвело, так? Мы с тобой в близких годах и в одной ипостаси, пожалуй. Семья у тебя есть? Семьи у тебя нет и быть не может. Угадал?
- Допустим, но, я думаю, и тебе хвастать нечем. Угадал?
- Не очень. Нашлась женщина, живём через коридор и кухня общая. Это удобно, - видимся по потребности, и глаза по пустякам не мозолим. Хорошее, оно приедается быстро, если нет широкого выбора или длинного расстояния.
- Пожалуй, - поддержал Сан Саныч, - особенно, в возрасте...
Эх, коньячку бы сейчас по чуть-чуть, для взбодрения крови и мыслей, расширения сосудов и кругозора? - повеселел он.
- А вот это, как раз, не проблема, - тут же подхватил Валера, - давай так, сегодня, чтоб не суетиться, ставлю я. Завтра, - твоя очередь. Возможности позволяют?
- Ну, если без перебора. Вообще-то я больше по пивку, - сознался Сан Саныч,- возможности, на сей день, ограничены.
- Слушай мою команду, - захватил власть сосед по койке, - вечерние пилюли приняты. Сейчас выходим, тебе два раза налево, сто метров и ты на берегу моря. Ждёшь меня минут двадцать, не больше. Там и продолжим. Пошёл.
Сказано - сделано. Через полчаса два пожилых и поживших пациента отделения кардиологии, медцентра РАМБАМ, сидя на бетонных волнорезах, ловили кайф от ленивого шелеста прибоя, от тающих красок заката, от прохладного ветерка, от душевного тепла дешёвой «Плиски» и недолгой больничной дружбы. Лидировал, как заведено, проставивший.
- Я тоже думал, что тут мёдом намазано, ни хрена, надо было раньше приехать, потерпеть, да попотеть, да хлебнуть беды вместе со всеми. Но мы привыкли, там, на всё готовенькое, - побрякушки да выпивон, желательно на халяву. А здесь ещё целая жизнь, изо дня в день. И не каждый переступит через своё, привычное. Вот и развозят таких, как мы с тобой, по больничкам под вой этих... амбулансов.
- А что у тебя там было, и что, из того, здесь пригодилось? - решил разведать Сан Саныч.
- Пригодилось только терпение. Я по рождению иркутянин. Семилетку кое-как закончил, и вперёд, с батяней, по золото.
Ты про золотоносную речку Бодайбо, что под Иркутском, не слыхал? В конце сороковых, уже после войны, вернулись победители. Все в орденах, в ранениях, а чем жить дальше не известно, кругом разруха. Вот и ринулись мужики с лопатами и лотками по золото.
А в шестидесятом, после школы, и я туда же с батяней.
- Как же ты, с такой везухой, здесь оказался?
- Везуха-то лет десять пёрла, пока отец в силе был, да власть советская старателей не пригнула. Милиция и зэки бывшие хозяевами тайги стали, а грамм песочка золотого, - дороже жизни. Сколько там бедолаг зарыто, или по речке сплавлено, счёту нет. В шестьдесят восьмом отец попробовал артель сколотить, чтобы всё без обману, по закону. Кредит в банке, учёт, контроль, охрана. Куда там... Короче, запил батяня и сгорел от водки в один год. Царства ему небесного. Налей-ка ещё, заодно и помянем.
Помянули, помолчали, каждый своё вспоминая. Закат, меж тем, притушил краски, оставив на горизонте узкую полоску вечерней грусти. С горы Кармель сползала душная ночь.
- Пошли-ка по койкам, - скомандовал Валерий, - не стоит напрягать санитарочек, им и без нас достаётся.
Вернулись, посетили санузел, разобрались по местам, выпили ночные пилюли и пора бы в сон. Но разбередившие души воспоминания беспорядочно всплывали, роились и, какой с ними сон, - рвались наружу.
- Ты не спишь? - услышал сдавленный шёпот Сан Саныч.
- С тобой уснёшь, как же. Заходи, не бойся.
- Извини, Сашок, - присел в ногах Валера, - взбаламутился я. Мне доктор Кернер посоветовал по прошлому не тосковать, по пустякам не нервничать, питаться сдержано и гулять на свежем воздухе не менее трёх часов в день. Что мы с тобой, только что, и осуществили, если сбросить со счетов два раза по пятьдесят фальшивой «Плиски». И давай-ка к этой теме больше не возвращаться, - тоска заест.
- А ты, птица-говорун, писать не пробовал? - озадачил соседа Сан Саныч,- Ну, всё то, что ты так красиво излагаешь. У тебя настоящий талант, без дураков.
- Зачем это? - искренне удивился Валера.
- Мы уходим, а книги продолжают жить и напоминать. Ну, и денежки, какие - никакие.
- Вон ты куда хватил! Я письмишка-то толком нацарапать не могу, граматёшка сызмальства хромает. А язык без костей, - мели Емеля. Всё лучшее, если правде в глаза посмотреть, в той стране осталось. Как, впрочем, и худшее. Смотря, что с чем сравнивать.
- Кивать на прошлое у нас в крови. Но, не всё так мрачно.
- Тебе не мрачно, а меня построенный социализм ещё там переехал. Голову нам забили этим...социальным равенством, а все остальные органы, особенно желудок, сами за Путина голосуют. Или кто там, нынче, на самый верх поднялся?
- Этот сел на трон надолго и прочно, может быть, навсегда, пока жив. Ему любое оправдание юридические лизоблюды обеспечат. Ты представь себе такую картину...
Ничего представить себе не удалось, просто не успелось. Рёв и храп соседа - араба набрал силу воздушной тревоги.
- Уснуть, под такое сопровождение, нам не светит, - сообщил Валера, - Пойдём в столовку, её на ночь не запирают. Там и чайком согреться можно, и телевизор включить. Осваивайся, тебе ещё с недельку терпеть придётся.
- А тебе?
- А мне, ещё день-два, и откинулся, - не без печальной нотки признался сосед по палате, доставая из подмышки пузатую бутылочку «Плиски», - Ещё по чуть-чуть не откажешься? На расширение сосудов благоприятно влияет. Под шоколадку.
- Если по чуть-чуть, - согласился Сан Саныч, - лишь бы не застукали.
- Да некому тут стукать. Пока свеженького ни привезли, спят или дремлют все. Даже, дежурные. Давай, будь здоров.
- Взаимно.
Согрела грудь фальшивая «Плиска», и потянула в прошлое, незабываемое. Хорошее, плохое, - не важно. Хмель этого не различает, ему лишь бы выплеснуться. А там...
- Собрались старатели, покумекали, - по золото, без крыши надёжной, на Бодайбо соваться, дохлый номер. Но крыша, к тому времени, дороже золота поднялась. И подались мужики в другую сторону, на юга. С дуру-то, сразу в Сочи. А где ещё юга? Сказано, в Сочи. С поезда только сошли, глядим, к нам с трёх сторон воротилы подскакивают. И сходу, - Кто такие? Откуда? Что можете? И менты никуда не делись. Вывели нас на площадь, паспорта отобрали, в автобус вонючий загнали и повезли. Куда? Зачем? Дохлый номер. - Там узнаете, - весь ответ. Там и узнали, что, считай, в рабство попали. В барак всех запёрли, охранники с собачками, как на зоне. Только срок не известен. А со следующего утра распределили всех по профессиям, согнали в бригады, и по объектам направили
Новым хозяевам жизни дворцы с бассейнами возводить. Вот с тех пор сердцем и маюсь.
- И надолго вас запёрли?
- Четыре года, с лишним, нас как зэков гоняли. Пока не раскопали это журналюги местные, да шум подняли, а то бы я, и по сей день, на казённой баланде сидел без следствия и суда.
- А как ты в Израиль попал с такой биографией?
- О, это отдельная история. У меня - то и в мыслях не было. Но, шерше ля фам, знаешь, что это? Это по-французски...
- Ищите женщину.
- Выходит, знаешь. Нашлась такая через газету. Только не я её искал. Наоборот, она ищет еврея, для брака с выездом на землю Обетованную. Ну, и завертелось. Теперь живём через коридор. Я тебе не зря говорил, кажется, что встречаемся по потребности.
- Чьей? - съязвил Сан Саныч.
- Пока, по обоюдной, слава Б-гу.
- А сам-то не разочарован? Я имею ввиду всё, что окружает. - Всё познаётся в сравнении. Но пока других вариантов нет. Поживём, увидим, - ушёл от прямого ответа умудренный Валера, - острого желания перемахнуть на другую сторону реки, надеюсь, не испытываем? Давай, ещё по глоточку, да пора на боковую.
- Повесть со счастливым концом, - всё, что нам нужно перед здоровым сном. Будь здоров, брат, - растрогался Сан Саныч,- встретимся как-нибудь попозже.
- И тебе не хворать, брат - подхватил Валера. Знаешь, какая у меня мечта, нынче? Ноги греются в медвежьей шкуре, распластанной перед креслом. Камин дровишками потрескивает. Главное дело, чтобы ноги в тепле покоились. Ну, и женщина, чтобы, где-то рядом, ненавязчиво о себе напоминала, - Давай за любовь выпьем, милый?
- За любовь, кто же откажется, как ты думаешь?
Абрамова Екатерина 
Борисов Владимир 
Аимин Алексей 
Городецкая Лина 
Вайнер Ирина 
Аарон Борис 
Мастинская Фаина 
Стремковская Вера 
Талейсник Семен 
Андерс Валерия 
