Дитя эпохи.


Смеркалось. По стеклу барабанил ледяной ноябрьский дождь. В комнате было холодно и неуютно. Лида и Васяня сидели за столом, тупо глядя на опустевшую бутылку водки. Закусь , какая-никакая, пригодилась. Не наелись досыта, но, по крайней, мере согрелись. На кладбище кроме них, да двух работяг, копавших яму, никого и не было. Да и кому быть? Рассчитывались водкой. Деньги ушли на разрешение похоронить покойного недалеко от родителей. Да и какие деньги от зарплаты уборщицы?

Алкаш Васяня который год сидит у неё на шее... Да ведь и дура же! Сама у ларька подобрала, пожалела. Отмыть хотела, обласкать...Простого женского счастья искала. Ну и поделом!
Она подошла к потускневшему зеркалу... На неё смотрела опустившаяся, неопрятная женщина  шестого десятка.
- Да-а-а! Краше не стала, да и в красавицах не ходила.- подумала она.
Да и куда ж ей было за другими девчонками тягаться. Не их поля ягодой была...

Васяня пристроился на топчанчике и сразу отключился. Жаль мужика. Тоже из «благородных» был, в НИИ работал. Ухаживал за парализованной матерью много лет. Так и не женился... А как НИИ погорел - так он и стал «жертвой рыночной экономики». Сам сильно запил, да и Лидку пристрастил. А она, дура, и поддалась, не видя света в окне.
Лидка опустилась на стул и сдавила виски кончиками пальцев. Хотелось выть белугой. Только сейчас, когда  храпящий Васяня не мог увидеть её слабости, она дала волю слезам отчаянья. Уже прошло столько лет, а она всё помнит, как- будто это было только вчера....

-Ах! Какая-же прелесть эта Наташа! - иронично произнесла Лида и , сладко зевнув, отложила  Толстого на тумбочку.
Через минуту она вскочила  с дивана и пошла на кухню, где «мама-Аня» жарила картошку. Лида  с ранних лет знала, что Аня её удочерила, но назвать её просто мамой - не поворачивался язык. Глубоко в душе она сожалела, что не попала в зажиточную семью, что ей не светит хорошее образование и безбедная жизнь.
Она в свои шестнадцать лет не смогла оценить Аниной жертвенности по отношению к ней. Аня работала лаборанткой , а после работы «подтягивала» учеников по химии. Трудно было сводить концы с концами, особенно когда Лидка подросла.
Она крутила носом, когда Аня отдавала ей что-то своё в «приличном состоянии».

У Ани когда-то был муж. Они были бездетны.Он категорически был против того, чтобы взять чужого ребёнка. Через два дня после того, как Аня принесла Лиду домой он ушёл, не сказав, ни слова.
Как потом выяснилось, у него уже росла девочка от другой женщины. Но он держался Ани, потому что всё ещё любил её. Аня так больше замуж и не вышла.

-Лидок, ты уроки сделала? - спросила Аня , глядя на дочь.
- Что - сделала, что -нет... Борька обещал классную шпору сделать. Говорит - надо прикрепить к подолу юбки. А сам, между прочим, будет глазеть на мои колени, когда я этот подол буду отворачивать.
- Ну ты и бесстыдница! Он очень приличный парень и учится хорошо.
- Вот именно! Парень. И усы уже растут и  «женило». Ты знаешь как он смотрит на мои округлости? Вера Степановна по физике постоянно теребит его: «Грузнер! Перестань пялиться на Чумакову». Вот так!

- И  часто он тебя выручает своими шпорами?
- А как мамочка его, Сима Самойловна, попросит пол у них помыть, так он и рассчитывается шпорами. Повезло нам с соседями! Она ведь, знаешь, работает заведующей ателье мод. Обещала сшить мне что-нибудь симпатичненькое из остатков чужих отрезов. А папа у него часовой мастер. Дома много красивых вещей, и постоянно на столе шоколадные конфеты, между прочим...

- Прекрати, Лида! Мы с тобой не нищие. Живём  честным трудом. Без разносолов, конечно....
- А я не хочу жить так как ты! Кто тебя заставлял удочерять меня? И сама не живёшь, и мне радоваться нечему! И , кстати, почему я такая тупая? Что ты знаешь о моих родителях? Может от сохи, или и того хуже?
- Мы их не можем осуждать, Лида! Во всём виновата война. Я знала твоих родителей до войны. Мы все учились в одной школе, но они были двумя классами старше. Я была тихо влюблена в твоего папу. Он меня даже не замечал. Он любил Олю, дочку «врага народа», которую взяла в свой дом  подруга её матери. Родителей расстреляли...

Андрей, твой отец, ушёл на фронт добровольцем. Они долгое время переписывались, пока он не пропал без вести...
Она работала на военном заводе. На ухаживания молодых людей не отвечала. День Победы встретила в полном одиночестве, сидя у окна.

И вот, как-то в году 48-ом, её обхамил в очереди за хлебом один одноногий инвалид с изуродованным лицом. Она в слёзы и долой из очереди. А тут до неё доносится: «Оля! Это ты?!»
- Андрей....- только и смогла произнести она.

Он был ранен и контужен несколько раз. Постоянные нервные срывы Андрея не давали возможности нормально развиваться их отношениям. Они жили в гражданском браке, и Андрей в периоды бесконтрольного гнева мог поднять на Олю руку. Она пыталась несколько раз уйти, но всегда возвращалась.

Помню, в 52-ом мы с мужем попали на Новый Год в одну компанию с Олей и Андреем. Она уже была на седьмом месяце и очень плохо выглядела. Мы вспоминали школу, учителей. Она поделилась, что у неё серьёзные проблемы с сердцем, и взяла с меня слово, что если что-то с ней случится, я должна буду позаботиться о ребенке....
- Мама умерла при родах?
- Да. Как в воду глядела.
- А Андрей, то есть отец, что?
- Сказал, что тебе со мной будет спокойнее. Он умер, когда тебе было 6 лет. Ты его не раз видела в парке, и даже кормила с ним голубей. Помнишь, «дядя-костяная нога»?

- О, боже! Не хочу так. Хочу по-другому.
- Что ты можешь без хороших оценок? Нужно куда-то поступать, получить профессию.
- Мама - Аня, главное это -УВЗ, удачно выйти замуж! А это уже дело техники.
- Видно, я прожила зря шестнадцать лет своей жизни. - сказала Аня и вышла из квартиры, хлопнув дверью.

А в это время, двумя этажами выше, соседский Борька и Рита Гуревич рисовали стенгазету. Рита давно нравилась Боре. Он не надеялся на взаимность, но искал повод признаться в своей симпатии. Рита же любила парней намного старше, которые могли бы пригласить её куда-нибудь в театр или кафе. Одногодки её не волновали. Борька только приготовился к признанию, как прозвенел звонок в дверь.

На пороге, томно улыбаясь, стояла Лида. Борька растерялся и покраснел.
- Ты чего пришла? Мама не звала. У нас чисто.
- А кто шпору обещал?,- сказала Лида,  проходя без приглашения в комнату.
Напоровшись на Риту, она оцепенела.
-Ритуля, а ты что тут делаешь?
- Да мы тут с Борькой стенгазету почти закончили....
-Ну, я думаю, ты уже можешь идти домой. Не прилично еврейской девочке поздно возвращаться домой. Стенгазету Борька доделает сам.

У Борьки от негодования пересохло во рту. Но Рита была довольна такому исходу дела. Как только дверь за ней захлопнулась, Лида присела на диван, высоко отвернув подол юбки...
- Ну, Ромео! Покажи как крепить шпору....

Всё произошло внезапно. Молодая Борькина кровь ударила в голову, и через какое-то время  Лидка уже бежала домой смывать первую кровь...
- Ну вот, и просить не надо было. Всё - как задумано! - удовлетворённо подумала она.
А Борьку этим временем выворачивало наизнанку в ванной.Он начал усиленно избегать Лидку, которая ходила за ним тенью и требовала повторения. Он находил любовные послания в спортивной сумке,  в карманах брюк, в куртке. Она вылавливала его во всех местах, где он бывал, и ,наконец, добилась своего. Ему нужна была женщина, а Лидка добровольно лезла к нему в постель.

Рита  догадывалась, что Борька «кувыркается»  с Лидкой, которую совсем не любит. Это придавало остроту её отношениям  с ним. Она понимала, что он влюблён в НЕЁ, и водится с Лидкой только из досады. Он оказался втянутым в игру двух маленьких хищниц.
И все же, победителем в этой схватке оказалась Рита.

Сразу после выпускного она объявила по секрету друзьям, что её семья собирается покинуть страну. Её отец был известным человеком в деловых кругах, и ему было необходимо срочно «свернуться». Рита мысленно вкушала прелести будущей жизни. Борис был в шоковом состоянии. Он понимал, что может потерять Риту навсегда. Лидка ему опротивела, и он был готов на отчаянный шаг.

Не посоветовавшись, как это полагается, с родителями, он попросил у отца Риты её руки. Тот быстро смекнул, что молодой крепкий парнишка с отличными математическими способностями и знанием английского может быть неплохим помощником в раскрутке бизнеса за границей.Рита особенно не сопротивлялась папиным планам. Их расписали быстро. А Лидка в недоумении утирала слёзы перед окнами ресторана, где играли свадьбу......

Прошло более тридцати лет..

Неопрятная , спившаяся женщина бродила по скверу в поисках  пустых бутылок. Иногда она цепляла прохожих, иногда говорила сама с собой, или же влезала в ряды каких-нибудь демонстрантов. И тогда она неистово кричала : «Гады! Жиды проклятые! Загубили Россию!». Когда активисты спрашивали к какой партии она принадлежит, только сплёвывала и ретировалась. Зато у пивных ларьков она была королевой. За халявные кружки с пивом платила своей жалкой натурой, пока не напоролась на Васяню. Что-то дрогнуло в её сердце, заставило вспомнить, что была когда-то женщиной....

Она существовала на то, что мыла подъезды и лестничные клетки в домах с приватизированными квартирами. Казалось бы, заработок должен быть неплохой. Но пропивалось,практически, всё. Васяня был обижен на жизнь и катился по наклонной. Он ощущал себя жертвой, но будучи слабохарактерным «интеллигентом», не пытался что-то изменить. Он погибал сам и тянул за собой Лиду...

Как-то в очереди за очередной порцией спиртного, она не могла оторвать взгляд от инвалида-афганца без обеих ног. Сразу вспомнила рассказ Ани о послевоенной встрече родителей. Что-то шелохнулось в её, не до конца потерянной, душе.
Они с Васяней взяли «шефство» над Павлом, бывшая жена которого рванула на заработки в Турцию, да так и не вернулась. Родители  умерли, и остался он один как перст. Болел он часто, и тогда Лидка и Васяня отдавали ему последний кусок с широтой русской души. В этом уходе они искали оправдания своим исковерканным судьбам.
И вот сегодня они отдали ему последний долг...

В помутневшем сознании Лидки пробивалась одна трезвая идея: «Нужно что-то менять...так дальше продолжаться не может....погибаю...».
Она оторвала угол какой-то старой газеты, и огрызком карандаша написала: «Живи здесь». Затолкала какие-то тряпки в походную сумку и тихо ушла...

Вечерняя электричка оказалась полупустой. Лидка села в неё без определённых планов: «Сяду. А там жизнь покажет..»
Расположилась напротив молодой девушки, которая не пришла в восторг от этого соседства,но не подав виду, уставилась в окно. Ехали молча. Лидка не могла не оценить юной свежести попутчицы.

-И эту девчонку житуха искромсает.. - подумала она.
« Ах, какая прелесть эта Наташа!» - тихо сказала Лида свою любимую фразу, которая с годами меняла свой смысл.
Девушка изумлённо посмотрела на попутчицу.
-Вы читали Толстого?»- недоверчиво спросила она.
-Да уж! Не всегда в грязи валялась...
- Яблоко хотите? У меня их два!
- А чё? Давай!

Внезапно из соседнего вагона появилась  группа подвыпивших подростков. Их головы были побриты наголо. Не составило труда разглядеть татуировки свастики, у кого на затылке, у кого возле уха.
- Скинхеды, мать вашу! Куда власть смотрит? - прошипела Лидка.

Они не оставили женщин без внимания.
- О, братаны, гляди, бомжиха возле гёрлы пристроилась! Яблоки жруть! Может подпортим аппетит?- спросил конопатый, отбирая яблоко у девушки.

- Я тебе подпорчу, сучонок! - вскочила подогретая Лидка, и сунула ему в рот половину недоеденного яблока.
Началась драка. Девушка взывала о помощи, но никто из малочисленных пассажиров вагона не шелохнулся.

Лезвие ножа вонзилось в спину Лиды по самую рукоятку. Она сползла на пол с недоуменным выражением лица, и так и застыла.
Кто-то на крик девушки нажал на стоп- кран. Подростки рванули в соседний вагон.

Линейная милиция появилась не сразу. Сотрудники не проявили особого рвения, приняв Лидку за бомжиху. Протокол составили наскоро, поскольку документов при ней почему-то не оказалось....

«Какая прелесть эта  Наташа.........» - крутилось во Вселенной.