Б Е З У М Н А Я   П Р Е З Е Н Т А Ц И Я

                                                            Рассказ

            Эмиль Перчик томился  в мягком автобусном кресле. Его кипучая натура жаждала деятельности, а ещё лучше - пространных и обстоятельных разговоров.

            Он покосился на соседа - немолодого мужчину, сосредоточенно читающего увесистую книгу.

            " По лицу вижу - на русском говорит. Ишь, увлёкся... А ведь могли бы душевно побеседовать... Интересно, свою он имеет квартиру, или социальную; какой  холестерин у него,  какое давление? За уборку подъезда, опять же,  сколько дерут? Помидоры почём купил? Столько тем увлекательных! Нет, чтобы с человеком поговорить...  До чего всё-таки  чёрствые люди встречаются! Кроме чтения, ничего их не интересует... Любопытно, прямо  - что он там высмотрел, в книге этой?"

            Перчик пригнулся, чувствительно двинув соседа плечом, и вроде бы, даже  малость напугав. Упёрся взглядом в четверостишие внизу страницы, прочитал его и призадумался, приоткрыв рот и сразу же позабыв про недовольно сопящего рядом индивидуалиста.

            Раздумчивые строки накрепко вошли  в его память.

                                    Засверкнёт в небе звёздочка

                                    Ветер подует

                                    Но любовь нашу горячую

                                    Нипочём не задует!

            "Здорого клеит! А если я так попробую?..."

            Перчик  наморщил лоб, брови у него встали дыбом; он вдруг превратился в шарж на  известного  вождя советской доперестроечной эпохи.  Слова прыгали в  сознании -  он загонял их в шеренги, ровнял, выстраивал...

            Когда жена открыла  дверь, Перчик, войдя, молча швырнул пакет с овощами на пол и  уселся к столу, бесцеремонно  согнав мирно спящего на стуле кота.  Обиженное животное скрипуче вякнуло и побрело досыпать на диван. Перчик же, охваченный вдохновением,  порывисто схватил ручку  и, перевернув лежащий у телефона счёт за воду, принялся лихорадочно записывать поэтические строфы.

            - Слушай! - возвестил он наконец.

                                    Залетела в окошко оса

                                    Громыхает далёко гроза

                                    Вот и кошка пригрелась уже

                                    На девятом моём этаже...

            Супруга ошеломлённо помолчала, а потом несмело выдохнула:- Мы же на четвёртом этаже живём...

            - Так романтичнее! - отрезал Перчик. - На меня это напало, ну как его... вдохновение, как всё равно девятый вал.

                        С того дня большую часть своего времени - свободного от сериалов и сражений в домино -  Перчик посвещал творчеству.

            Через месяц  были готовы две поэмы, пять элегий и десяток сюрреалистических стихотворений.

            Такие сокровища было преступно утаивать от народа, и поэт направился в типографию...

             А после того как поэтический сборник засверкал лаковой обложкой, Перчик  с жаром окунулся в организацию ПРЕЗЕНТАЦИИ.

            Директор ближайшего дома культуры был ошарашен напором Перчика, а также обложкой книги, с которой на него гневно взирали сведённые к переносице огромные глаза, а вместо рта желтела косая молния.  Ивритская речь посетителя, перемежаемая непонятной добавкой "эт-самое..." также не внесли особой ясности в ситуацию. Стремясь поскорее уладить дело с темпераментным господином, директор предоставил в его распоряжение просторную комнату, в которой по утрам проводились уроки вязания. Он решил, что культурная публика вряд ли станет безобразничать - распускать узорчатые носки или  завязывать морским узлом элегантные шарфы, представленные на экспозиции...

            Перчик обзвонил знакомых, родсвенников знакомых, задействовал русскоязычных касссирш из ближайшего супермаркета, а также  дворников, имевших несчастье попасться  ему на глаза.

            И вот настал знаменательный день! Вернее - вечер...

            Публика, расположившаяся под сенью самодельных кружевных абажуров

внимала непрерывному поэтическому потоку.

            Прогремели  заключительные строфы поэмы "Дальний бред".

                                                Не гляди на меня ты с тоской,

                                                Знаю ведь, что красивый такой

                                                Ведь не зря говорят, что наша любовь -

                                                Не картошка она, не морковь!!!

            Все радостно захлопали и направили свои взоры в сторону двери - со смятением узрев  там помятую личность, которая её - эту дверь - загораживала.

            - А теперь... - ласково улыбаясь, и делая приглашающие жесты, нараспев возвестил нарядный Перчик. - Теперь желающие могут приобрести мою книгу. Не стесняйтесь, прошу вас...

            Наступило легкоё затишье и вроде как всеобщее замешательство.

Перчик громко и несколько конспиративно кашлянул. Небритая личность у двери встрепенулась и хрипло выкрикнула:

            - Мне ночью этот звонил... Этот, как его... Ну,  про Федорина который пишет...

            - Федорино горе! Я знаю, кто вам звонил, - пискнула девчушка, которую бабушка  привела приобщаться к поэзии. - Это дядя Чуковский!

            Бабушка охнула и панически замахала на внучку руками. Небритая личность оторопело взглянула на юную эрудитку, икнула и призадумалась

            - Не... По-другому фамилия. Акулин, вроде... Ага, точно Акулин! Скажи, говорит, Перчику, чтобы две штуки оставил. Всё, мол, пусть не продаёт...

            Перчик важно и одобрительно кивнул и отложил в сторону два сверкнувших злобными молниями экземпляра.

            Он выжидающе посмотрел на притихшую публику. Публика - на него, а потом на окно. В окне темнела кружевная решётка. Из решётки жутковато-весело скалились вязанные куклы. Стало слышно, как на улице жалобно завывает ветер...

            Первой к Перчику подскочила юркая старушка, стриженная под бокс и затараторила с пионерским задором:

            - Я с удовольствием подарю вашу книгу своей невестке.  Вот деньги, пожалуйста! Я только на автобус себе оставлю.

            Она высыпала в ладонь Перчика горсть монет, по обезьяньи ловко выхватила у него книгу и заторопилась к двери. Вдруг повернулась и снова прыгнула к поэту.

            - Ой, а вдруг автобусы уже не ходят?! Я у вас возьму  на такси!  На всякий случай, - сгребла горсть монет и ринулась к дверям, предъявляя книгу, как пропуск к долгожданной свободе.

            К Перчику приблизился солидный мужчина с объёмным фолиантом в руках.

            - Вот! - раскатистым баритоном пророкотал он. - В знак признания таланта  дарю вам плод многолетнего труда. Сорок лет писал и два с половиной месяца.

            Опешившему поэту не оставалось ничего другого, как широким жестом отдарить щедрого господина. Перчик  подозрительно глянул на пыльную обложку фолианта, увидел тиснённое золотом название - "Опыт вырашивания льна в Чукотской области", и мысленно припомнил все нестандартные выражения времён службы на северном флоте.

            Следующей в стихийно возникшей очереди за книгой века оказалась упитанная дама с романтически развивающимися бордовыми локонами.

            - Я люблю читать, - значительно возвестила она, пристально глядя в глаза поэту. - У меня дома имеется подборка интересного журнала. "Юный техник" называется. За двадцать шесть лет. Всё время перечитываю. Где-то посмеюсь, где-то поплачу... Да. Не то что нынешняя литература. Вот - купила недавно одну книгу... Но так же нельзя! - вдруг басом возопила дама и Перчик от неожиданности вздрогнул. - Нет, нельзя! Конечно, в моём богатом событиями прошлом было многое, но такое... Есть какие-то пределы!  Вот, например, - в прекрасном сериале "Меланья" сестра рассталась с братом в монастырском приюте для младенцев. А через восемьдесят лет узнала его. По походке.  Да. Допускаю. Всякое в жизни бывает...  Но меру знать надо. Категорически. Надеюсь, ваша книга мне понравится...

            Перчик с опаской посмотрел на мощные ладони начитанной дамы. Подумал: "Не понравится - физиономию начистит!", но книгу продал.

            ...В опустевшей комнате  поэт  сидел в остывающей тишине, заново переживая оглушительный успех.

            "Однако, пора переходить к низким истинам..." - наконец встрепенулся он и принялся подсчитывать выручку.

            И вдруг...  Невероятно! Обнаружилась недостача. Одна книга бесследно исчезла!!!

            - Какая низость - красть произведения искуства! - вознегодовал Перчик.  Но уже через мгновение лицо его озарила улыбка прощения.

            "Тяга к высокой поэзии оказалась выше косных правил и условностей..." - просветлённо подумал он и умилённо вздохнул.