EN
Старый сайт
ГНОМ
Вам куда, в аэропорт? Их два в Чикаго. В который, Мидвэй или О-Хару? Ух, какие чемоданы тяжелые! Которое в багажник не влезло, мы на заднее сиденье запихаем. А вы тут впереди, со мной... Длинная дорога. Пристегните ремни, а то полиция привяжется. Звери, только ищут, за что зацепиться. Куда вы собрались лететь в такую рань? В Англию? По бизнесу или так посмотреть?
Вам куда, в аэропорт? Их два в Чикаго. В который, Мидвэй или О-Хару? Ух, какие чемоданы тяжелые! Которое в багажник не влезло, мы на заднее сиденье запихаем. А вы тут впереди, со мной... Длинная дорога. Пристегните ремни, а то полиция привяжется. Звери, только ищут, за что зацепиться. Куда вы собрались лететь в такую рань? В Англию? По бизнесу или так посмотреть?
Вы извините, что я много разговариваю. Это — чтоб не заснуть. Для вас сейчас рано, а для меня — поздно... я с двенадцати ночи за рулем. Да вы не волнуйтесь, я машину вожу уже пятнадцать лет, и тьфу-тьфу, ничего ни разу... дайте по дереву постучу. Но разговоры помогают, когда очень устаешь. Хотите, я вам расскажу, как я разбогател в Америке? Почти, как в сказке. Удивляетесь, если такой богач, чего такси вожу по ночам? Подождите, сейчас все узнаете.
Мы с мамашей прибыли в Штаты два года назад. Из Сибири, из Томска. Сибиряки мы. Смотрите, что я на русского не похож? Так я и не русский, а еврей. Наполовину хотя бы. Знаете, евреи везде есть. Во время войны моя мамаша с бабушкой бежали в эвакуацию из Киева. Носило их по всей стране. Мамаша еще совсем девчонкой была, и бабушка старенькая. Голодали, тиф у обеих был. Как только выжили? Ну, осели в Томске. Никакой родни не осталось. Вы же знаете, кто не уехал, все — в Бабьем Яру... В Сибири им попались хорошие люди. Приютили, подкармливали. Сначала, конечно, смотрели на них, как на чудо. Евреев не видели раньше. Когда в баню ходили — все хвост у них искали и рога, а потом привыкли. Так что я — сибиряк, родился там.
Мамаша у меня крутая. Ей уже за семьдесят. Так она говорит мне: «Если бы я на десять лет раньше приехала, всю бы эту ихнюю Америку вверх ногами перевернула. Завела бы свой бизнес. Я на их язык не очень понимаю, а на деньги — отлично. Только старая уже. Раньше и у меня были розовые щеки и белый нос, а теперь — никуда...» А я ей: «Мамаша, не волнуйтесь. Я вас обеспечу. Тут работа для всех есть. Только ленивый на жизнь не заработает». Она у меня бухгалтером в конторе работала. Голова! И сейчас все наши финансы ведет. Я ей только чеки приношу. Ну, когда кэш заработаю — иногда к себе в карман. Нужно, знаете, и то, и это, что ей не скажешь.
Мы, когда приехали в Чикаго, я тут же за баранку. Я и в Томске шофером работал. Возил партийного босса, пока была партия. Мамаша хотела, чтоб я в институт пошел, инженером. A я не по этому делу. Техникум вечерний она меня, правда, заставила закончить. Диплом получил, «корочку», и тут же бросил в ящик. Мы неплохо жили. Квартира была, мебель. Даже машина своя и гараж. Мамаша велела погреб под гаражом выкопать для запасов. И всегда были грибочки свои соленые, сам собирал. Огурчики, яблоки моченые. Варенье... Знаете, тут еда не такая какая-то. Хлеб, как вата. Масло не мажется. Клубника — будто траву жуешь. Помидоры — замороженные каменюки. Даже водка не та. Но в Томске последнее время и того не было. Вы не подумайте, я не жалуюсь! Так просто, мои личные наблюдения над жизнью.
Когда Союз развалился, все пошло наперекосяк. Был «нерушимый», а получился из него фига, хрен собачий, простите за выражение. Моего босса партийного поперли, а может, сам сбежал и прихватил из партийной кассы. Исчез без следа. А «новые русские» нанимают таких мордоворотов в шоферы! Чтобы и возил, и охранником. При случае морду кому надо набить. Это не по мне. Пришлось на завод устроиться. К тому времени многие фабрики закрыли. Пошла приватизация. Как это получилось, что все партийные шишки, которые директорами были, и комсомольская шпана вдруг стали хозяевами предприятий? Сначала они вроде стеснялись и зарплату платили. Копейки, конечно, и с перебоями. Потом совсем обнаглели. Наш хозяин завел магазинчик на стороне. Затоварил его всяким дерьмом, извините за выражение. Но иначе это не назовешь. Тапочками синими, кастрюлями, еще черт знает чем. И зарплату начали выдавать товаром. Завели на каждого такую портянку длинную. Записывали туда, сколько барахла выдали. И все. А что с этим дерьмом делать? Приходилось на базар тащить, продавать или обменивать. Базары пооткрывали везде. И чего там только не было! Полное изобилие. Но больше — дрянь всякая, полное говно, извините на грубом слове. Краны ржавые, трубы, замки, вещи ношеные, лампочки. Кто что накрал. Вот вы не поверите — у нас в доме мотор сперли из лифта! Так что пешком на восьмой топать приходилось. Мне-то ничего, а вот мамаше туго. Потом дверь входную стащили.
Работы нет. Только и остается, что воровать. Молодые, здоровые — слоняются без дела. Бомжей полно. Многие стали колоться, курить и нюхать что-то, таблетки жрать. Натуральные наркоманы. Этим тоже деньги нужны и много.
У соседей на втором этаже квартиру обчистили. Грабить начали по-черному. Тогда соседи решетки на окна повставляли до третьего этажа. Мамаша заволновалась. Про нас знали, что хорошо живем. Я ей говорю: «Мы-то на восьмом, чего нервничать?» Но дверь все-таки железом оббил, как в сейфе. Что вы думаете? Эти умельцы спустили веревку с крыши и все-все вынесли, даже тапочки. Почистили, лучше, чем пылесосом. Хорошо, что мамаши дома не было, а то неизвестно... Чудом жива осталась. Она хоть еврейка, но пошла в церковь и свечку поставила. Бог, знаете, на это не обидится. У него другие дела есть.
Совсем туго стало. Машину пришлось продать, все равно бензин дорогой. Но грех жаловаться — я работал. У нас возле дома баки были мусорные. Так сначала возле них все бездомные собаки крутились. Искали чего пожрать, объедки, бумажки жирные. Старики стали приходить вместе с собаками. А под конец бомжи с палками засели возле ящиков. Караулили, кто мусор выносит, и сразу кидались вместе. Так они собак палками... Старики сами убрались, не выдержали конкуренции. Бомжи в подвалах жили. Надерутся когда или занюхаются, дом могли поджечь. Люди их гонят, а они обратно. Женщины боялись. Наш дворник в бойлерной за кучей кирпича в конце лета мертвяка нашел, полуразложившегося. Я подумал — что с мамашей будет, если со мной случится что-нибудь или даже работу потеряю? И уехали. В Америку.
Тут тоже на такси пошел работать, как многие. А мамашу пристроил в дом для пожилых. В лапу пришлось дать, конечно. Но мы с собой привезли — квартиру продали и машину. Деньги были, только разошлись постепенно. Мамаша привыкла, чтоб квартира обставлена была. Сервиз, занавесочки-тряпочки-коврики — всякая там женская дребедень. Одеться нужно было поприличнее. Все-таки Америка... Начал я вкалывать по четырнадцать часов. Тут вся эта история и случилась.
Ехал из аэропорта поздно ночью. В пятницу. Вот как сейчас, по той же дороге, только в обратную сторону. Туман. Видимость плохая. Вижу — у обочины машина встала. Сначала хотел проехать мимо. Мало ли что. А потом меня, как подтолкнуло. Думаю, что, если женщина? Здесь много баб за рулем. Ночью на дороге одна и боится. Съехал тоже, дал задний ход. Взял фонарик и обрезок железной трубы, на всякий случай (я всегда вожу с собой под сиденьем) и пошел к машине. Сначала никого не увидел. Дурак, думаю, они, наверное, давно уехали. Но решил заглянуть. На заднем сиденье лежит кто-то или что-то. Я перепугался, серьезно. Влип, думаю, если это покойник. Труба мне! Детективов начитался. Посветил, потыкал в него трубой. Зашевелилось. Ну, живой, слава Богу. Вылазит из машины старик, но такой малюсенький, как гномик. Сначала думал — ребенок. Подозрительно смотрит на меня. Я ему кое-как объяснил по-английски, чтоб не боялся. Помочь хочу. Но я по-английски не очень... сами понимаете. В школе немецкий учил. Он все равно тревожно косится и подходить опасается. Лапочки свои заломил (тощенькие, как ноги у цыпленка) и начал причитать: «Вэйз-мир! Вус вилст дер гой?». (Значит — горе мне! Что хочет этот гой?) Тут я и говорю ему: «Шаббат шалом, дедушка! От нит кен мойре, их вил ах элфен...» (не бойтесь, я хочу вам помочь), и дальше в том же духе. Я от своей бабушки на идиш наловчился шпарить. Даже когда по-немецки учился, часто на идиш переходил. Учительница не замечала. Она сама языки не очень знала.
Старик, конечно, обрадовался, что свой. Быстро-быстро заговорил. Я понимал пятое через десятое. Оказалось, что с машиной у него все нормально. Он просто время не рассчитал. Его самолет опоздал, а потом старикан застрял в трафике. После первой звезды в пятницу он ни за что не хотел вести машину, потому что уже суббота началась, шаббат. Такой принципиальный дед! Я его посадил к себе в такси, багаж разместил (куча всяких баульчиков, чемоданчиков, мешочков) и с первой заправочной позвонил, чтоб машину притовали к нему в гараж.
Старик меня все по дороге расспрашивал — откуда приехал и зачем, о семье и о жизни. Водить ему в субботу нельзя, а трепаться — сколько влезет. Даже голова разболелась от его болтовни. Прибыли, наконец, к его дому, на самом берегу Мичигана. Высотный такой буржуйский дворец. Внизу зеркала, мрамор и черный швейцар в фуражке. Прямо тебе мистер-Твистер, капиталист недорезанный, извините за выражение. Я и чемоданы втащил в квартиру. Пассажир мой вроде все засыпает. Глаза у него закатываются, как у птички, и платить совсем не собирается. Ну, думаю, Бог с ним! В маразме старичок. У меня все равно смена давно закончилась, по дороге подвез. Повернулся уходить. Вдруг дедок схватился за сердце и осел по стеночке прямо в коридоре кучей на паркет. Я его подхватил, положил на диван. Вызвал «скорую», все чин-чинарем. Увезли его, и я домой потрюхал. Только к рассвету добрался до постели. И забыл об этом. Мало ли что в такси случается.
Через две недели вызывают такси в тот же дом на набережной, и диспетчер говорит, что специально по имени затребовали. Я понял, что мой гномик оклемался. Хорошо, что живой. Может, расплатиться решил, наконец? Поехал. Остановился возле подъезда. Швейцар выбегает и вежливенько просит меня подняться наверх. За машину, говорит, не беспокойтесь. Мы ее в гараж поставим под домом в лучшем виде.
Дальше все пошло, как в сказке. Я вам коротко расскажу, без деталей. Если я буду с подробностями, так мы в Висконсин уедем, пока я закончу. В общем, старикан этот оказался очень богатым, прямо-те Рокфеллер или Форд, и бездетным. Без наследников, значит. Племянники какие-то дальние, у которых свое есть. Но жмот, а может просто деньги тратить не любит. И меня он взял заместо сына, потому что я ему вроде как жизнь спас. Говорит, я хочу человека из тебя сделать, ты мне моего покойного брата Арона напоминаешь в молодости, тоже длинный был и бестолковый. В войну погиб.
А я и так человек, между прочим. Но кто же от счастья своего отказывается? Конечно, согласился, пусть делает из меня, чего хочет. Посмотрим, что получится. Поселил дедок меня прямо в своей квартире. Огромадный апартмент: три спальни, три ванные, кладовок всяких до хрена. Каждый день утречком мексиканка приходит убирать. Из такси я ушел тут же. Дед дал мне кредитную карточку неограниченную, чтоб я оделся прилично и не нуждался ни в чем. Ну, у него свои представления, что прилично. Сказал, что в завещание меня вставил, и в синагогу таскал каждую субботу, знакомил со своими знакомыми. Ты, говорит, присматривайся. Я сначала не понял, к чему. А потом до меня дошло. Барышни из разных семей, тоже крутых. Насчет, может, жениться на какой принцессе. Мужики старые, богатые, и половина из них — партнеры моего старикана затруханного в разных делах. Он хотел, чтоб я освоился, а потом вошел в бизнес.
Я не возражал, только один раз мы повздорили. Дед мой начал приставать ко мне, обрезанный я или нет. Сначала я гаркнул, что, мол, не его дело. Но потом поразмыслил, что у него всякие религиозные забобоны и успокоил гномика. Бабушка моя постаралась. Не знаю, где она в Сибири специалиста по этому делу нашла из эвакуированных или ссыльных. Но сделала все, что положено.
В общем, заделался я настоящим буржуем. Да, он мне машину тоже купил. «Порша», представляете? Я обалдел! Жизнь — лучше не надо. И мамаша моя не нарадуется, что сын так хорошо устроен: «Видишь, я всегда говорила, что и на нашу улицу придет праздник. Ты у меня особенный мальчик, светлая голова и в рубашке родился!»
Настала осень, сыро, дожди. Зима приближается, и старикан-мерзляк во Флориду уехал, греть свои куриные кости. Я остался заместо хозяина, но ничего, вел себя прилично, даже в синагогу ходил, в шапке этой, в кипе, все чин-чинарем. Но вот случилось такое, черт попутал... Слушайте дальше обоими ушами, как мое благоденствие моментально пропало, пошло псу под хвост, и совсем неожиданно. Мексиканка наша приболела, и вместо нее прислали на уборку девочку-польку. Ну, скажу вам, барышня, что надо! Высокая, блондинистая, зубы — как жемчуг, и одевается не хуже тех принцесс в синагоге. Когда она пришла, я опешил, как если Мерлин Монро в дверях увидел! Но потом она быстренько с каблуков слезла, переоделась в халатик. Перчатки резиновые натянула на свои наманикюренные лапки и быстренько все прибрала. То так повернется, то эдак, глазами в меня стреляет и все «О-кэй, мистер! Файн, мистер!», потому как по-английски больше ничего не знает. А я пока помалкиваю и только киваю. (Стала бы такая женщина уборками заниматься, если б говорить могла!)
Когда она третью ванную дотерла и опять переоделась, я ей так, по-русски, предложил шампанского и закусить икоркой. У меня всегда было. Моя Мерлин, когда услыхала, что я по-русски говорю, чуть не задохлась от радости. Затараторила наполовину по-польски, наполовину по-русски, я уже не знал, как заткнуть. Выпили мы, поцеловались, но не серьезно, а так, для затравки, на «ты» перешли. То-сё, третье-десятое, печки-лавочки. Я ее, натурально, пригласил заходить. Думаю, в люди с ней выходить пока не буду — посмотрим, что за птица, а дома — отчего не развлечься? Раньше я бы такую девочку на-раз завалил, простите за выражение, а теперь — неудобно стало. Познакомиться решил сначала поближе, джентльмена из себя корчил.
Мерлин-красотка опять в субботу прибежала. (Вообще-то, ее Марысей звали, но я так и оставил Мерлин для себя). Чтобы принять ее по первому классу, сразу после синагоги в магазин зашел. Думаю, угощу девочку, такая она тощенькая. Чипсов купил, соуса, ребрышек свиных и растопил гриль на балконе — семейную обстановку создал, дурак лопоухий. Марыся вертелась вокруг меня, полотенце нацепила вместо фартука, тоже подыгрывала. Дым до неба, от ребрышек аромат, водку «Абсолют» из холодильника извлекли. Сидели на балкончике, как два голубка, и кейфовали. Погода, как нарочно, солнечная, ясная, хоть и начало ноября. По Мичигану зеленые волны ходят. Даже какая-то яхта белела своим парусом одиноким, хотя сезон уже кончился.
И тут вынес черт на соседний балкон нашу соседку — дамочку среднего возраста и средней привлекательности. Такая престарелая болонка-колобок, всегда в спортивном костюме, а зад, что футбольный стадион, простите, что так некультурно выражаюсь. Я ее замечал и раньше. Бабец злокачественный этот гномику моему под ноги несколько раз не вру, лопни мои глаза, заигрывала с ним, хотя старикан уже в могиле одной ногой. Она и мне улыбалась приветливо, лапкой махала с кольцами. Я так теперь предполагаю, соседка выглянула на запах. Начала меня расспрашивать, как старикан и что пишет из Флориды, а сама глазенками так и ест мою кралю. Прямо выпрыгивают у нее зенки из орбит от любопытства. Марыся только хлопает ресницами и ни слова не понимает. Болонка это моментально унюхала, грудями затрясла и давай мне комплименты отпускать, какой я интересный, энергичный, хозяйственный, и на гриль кивает. У нее, мол, племянница есть в университете, как раз моего возраста. Уж и не знаю, как отделаться, и по дурости ей тоже ребрышко предложил, чтоб замолкла. Она в мясо моментально всеми зубами вгрызлась, будто тигрица, и хвалит: никогда такого вкусного не ела, обычно говядина сухая, а эта — сочная, ароматная, как барашек. Я возьми и ляпни сдуру: «Не барашек это вовсе, а свинина».
Соседку чуть не вырвало прямо на балконе — извините за такие подробности. Она кость из зубов выпустила и стояла с отвисшей челюстью минут пять, а потом с визгом убежала, наверное, мыться. Как я, болван, про «кошер» забыл? Да еще в субботу! Мало меня старикан из-за этого жучил? У них там весь дом еврейский был, ну и болонка-соседка тоже.
В общем, настроение пропало, Марыся, правда, догрызла свои шашлыки и убралась восвояси. Мне уже не до нее было. Слонялся по квартире и думал, что теперь будет. И неприятности не заставили себя ждать, просто посыпались. На другой день прибыл мой гномик из Флориды со всеми баулами. Соседка-сука ему оперативно настучала. С ним явился и швейцар-мордоворот черный в фуражке, на случай, если я сопротивляться буду, что ли. Старикан с порога на меня разорался, «хазером» обзывал и разными другими неприятными словами. Ему такого нарассказали про меня, что я тут какие-то «оргии» устраивал и дебоши, чуть дом не спалил, издевался над религией... Жиропа эта стервозная хорошо постаралась! Мол, посадили свинью за стол, а она (в смысле — я) и ноги на стол.
А свиньи, между прочим, милейшие животные и очень умные. Я одну в цирке видел у Дурова, так она такие чудеса вытворяла... Но об этом в другой раз, может быть, когда вы будете возвращаться обратно из Англии, если опять попадете на меня. Вот уже и аэропорт видно. Ну, я быстренько дорасскажу. Выставили меня со всеми пожитками, машину Порша отобрали, карточки... Я и не очень-то оправдывался. Мне самому, честно говоря, такая жизнь буржуазная поднадоела. Когда над каждым твоим словом висят и в рот заглядывают. Хорошо, хоть костюмы оставили и белье.
Мамаша моя сильно огорчалась сначала, а потом сказала, что ей сразу старикан этот не глянулся: «Знаешь, люди, как картошка — сверху вроде качественный, а внутри — гнилушка. Они нас не хотят, а мы их два раза не хотим». И больше никогда даже не вспоминала о нем. То есть внутри она, наверное, кипела, но при мне виду не подавала. Мамаша у меня гордая. Похерил я большие планы, опять на такси сел, будто ничего и не случилось. Бог с ним, с этим богатством. Мне и так неплохо. Правда, Марыся со мной встречаться больше не захотела, нашла тут одного «нового русского» и уехала с ним в Мексику. Но я не грущу! Мало что ли других девочек на свете? И потом, может быть, дедушка-гном все-таки не выкинул меня из завещания? Он старенький, память у него слабенькая, гнилая. Склероз и маразм, простите за нехорошее слово. Что, если он забыл переделать завещание, и я вдруг получу миллион? Или хотя бы полмиллиона? Как вы думаете, может такое случиться или нет? Я ничего плохого ему не желаю, но все умирают когда-нибудь.
Вот мы и приехали. Спасибо за типы. Пока я не стал миллионером, мне пригодится. Счастливого пути, хорошо вам погулять в Англии! Будете обратно в Чикаго — вызывайте такси!
Вайнер Ирина 
Бобраков Игорь 
Кац Евсей 
Тубольцев Юрий 
Полар Эндрю 
Киров Николай 
Талейсник Семен 
Карапац Александр 
Андерс Валерия 
Беркович Константин 
