Вот как-то строил Боб запруду для себя.

С утра шнырял, нырял, щепою пруд кропя.

Бобер уже тесал последнее бревно,

Когда пришла беда – в глазах туман, черно:

Зубной резак сломался вдруг под корень.

Взвыл… Монолог Бобра – увы – словами чёрен.

На шум примчалась тут ученая Сова,

В глуши и слов таких не слышала вдова:

– Ох, речь твоя, дружок, скажу – срамна!

Мне что-то суть её пока что не ясна.

– Сломался зуб, а будто шкуру мне вспороли!

 – Беде твоей теперь поможет только Кролик!

Я знаю: врач живет в домишке у ключа,

Скорей туда, спроси маститого рвача!

Бежали дни, но Боб не шел к дантисту,

Боялся он, как будто там – нечистый.

Но зуб гвоздил в башку до одури, до колик.

Он всё ж побрел к врачу, кляня судьбу и долю.

Но в хатке той, где Кролик поселился,

Один лишь бомж какой-то копошился.

 – Проблема у меня, – Бобер присел, – не шутка!

Бомжу поведал всё… Но от ответа жутко:

– Уж год, как смылся тот барыга и пижон!

За зелень ныне лечит за морями он!

 – А здесь кто зубы рвет, раз так уж вышло?

 – У нас дантистом Пеликан, хапуга пришлый!

 – Неужто лекарь пьет, не ладя с ремеслом?

 – Да лучше б квасил он у нас в шинке лесном,

 А то диплом купил недавно без затрат,

Живет проныра у Галчонка – не женат.

Он рыбкой с зубика дерет, помилуй Боже!

 – Рыбешкой свежею берет? На них похоже.

Нам говорят везде: бесплатна медицина,

Придешь к врачу – платить за все зверинам.

Угрюмо встретил Пеликан стонавшего соседа:

Коли Бобер не зван, не в радость и беседа –

Дантист на пруд смотрел и пьян был без вина:

Гусыня – вся там из себя – в окно видна:

Вращала гузкой и крылом махала молодцу.

Тот млел, коль дама клювом проводила по крестцу.

Как будто наяву, с ней мнились вечеринки…

Ведет к себе на но’чь, целует в грудь блондинку,

Он до утра не спит с ней в сладостном объятье.

С Гусыней кофе пьёт наутро, дарит платье.

Все хорошо, пора ей стать супругой.

И вот уж в ЗАГС ведет мужик подругу.

Но на пути у них Бобер в мохнатой шапке.

 – А, это ты, Бобер, чего так ходишь шатко?

 – Да, зуб извел, нет жизни тошнотворней.

Док! Вникни в драму и избавь от корня!

– Клещами зубы драть желающих полно,

Но всем я говорю: получится окно.

А хочешь, вставлю в рот протез из дуба,

Или так походишь, коль дубовый – грубо?

 – Хоть что – щербатому ходить зазорно,

И нужен мне зубной резец, бесспорно.

Точи, но чтобы крепче был он стали –

За недострой меня уже «достали».

Но только, доктор, у меня вопрос:

А сколько рыбки спросишь, чтоб завез?

 – Я должен уважать строителя-трудягу,

Мне сотню пескарей наловишь – без напряга.

Опешил Боб: «Хапуга ведь дантист:

Берёт дороже, чем гусак-таксист!

– Скажи-ка, чем плотва тебе не рыба?

Мне за нее медведь вчера сказал: «Спасибо».

 – Гнёт дуги Мишка сдуру, по уму работа,

А я другой, мне пескарей всегда охота.  

– Твоя взяла, лечи, – махнул хвостом Бобер.

А после жди, чтобы я мзду тебе припёр.

Хорош зуб новый – и закончил Боб запруду,

Он дом возвел, жену привел, завел посуду.

И вот лежат вдвоём у дома Боб с бобрихой,

На ушко шепчет он жене о важном тихо:

Пора, мол, завестись у них бобрятам.

Супруга ластится: не против, чтоб ребята…

Приперся тут знакомый доктор Пеликан.

 – Куда же прешь ты, док, как на майдан?

 – Тебя, прораба, хвалит каждая зверюга,

На диво строишь ты, и вроде не ворюга.

Надумал я поставить свой домишко утке,

Сработай мне его и женушке-малютке.

Боб улыбнулся, зуб потрогал, что из стали,

Ответ дал, вспомнив все о докторе детали:

 – Да не вопрос! Мечтаешь о таком, должно,

Но дашь мне сто лещей за каждое бревно.

…Пять лет прошло, но всё живет в халупе Пеликан,

Ушла жить утка под кровать. (У ней с ежом роман).

Один остался донжуан, весь высох, как Кошей.

Увы: дантист не смог собрать на домик всех лещей.

Мораль сей басни, кажется, понятна и проста:

За алчность ты расплатишься и много лет спустя.