Как  утихает гомон птичьей стаи,

спустившейся в листву,

как  поутру туман над лугом  оседает,

теряя густоту,

так и слабеет мысль под грузом уточнений,

теряя сути след....

Привычней стало подбирать  растенья,

чтоб складывать букет.

Гармония цветов, и лепестков, и листьев,

их аромата дар

откроют вдруг, что мир к тебе завистлив

и , как и ты, устал.

Завидует, кому в награду отдых,

ему же - суета:

подсчёт итогов, утешений модных,

их  поисков тщета...

Душа  с обидою отвергла эти смыслы,

навязанные ей,

влюбившись в жизнь впервые бескорыстно,

с её остатком дней.

*  *  *


Замок Нойшванштайн

  (Стихотврение навеяно историей таинственной смерти Людвига II, предполагаемыми нежными отношениями его с Вагнером, который, как известно, был "зоологическим антисемитом", одевавшим белые перчатки, когда дирижировал, чтобы не касаться "еврейских нот" Мендельсона, и предательством Вагнера, сбежавшего от любовника.)


Всегда один, окаменевший в скорби,

изящных форм стыдясь, он прячет их в туман,

и горы, окружив , притихли, горбясь, 

-развьюченных животных караван.

 

В слоновой кости отблеск тёмных елей 

играет - в камень воплощенный мадригал,

река сребрится спинами форелей,

и тени наполняют тронный зал.

 

Вот из ворот, где сгрудились туристы,

невидимый бежит от  совести нечистой

в перчатках белых, что от сатаны.

 

Но лебедь не спешит, в либретто заключённый,

чтя театральность больше старины...

Печальна красота любви неразделённой.





Замок Нойшванштайн.