Вы скажете, что столько не живут,
Что исповедь моя – сплошные враки.
Так почему я здесь нашёл приют
С тех пор, когда ничейная собака
Искала дичь, а небом плыл орёл,
Гортанные выдумывая звуки?
Вы скажете, что столько не живут?
Да, не живут… А выживают в муках.
Я пробовал, чтоб не сойти с ума,
Молиться звёздам, рекам, травам, скалам.
Но только одиночества тюрьма
Плотнее круг вокруг меня сжимала.
И я лепил из камня и песка,
Из-за нехватки подходящей глины,
Округлость спелых бёдер, вкус соска,
Не найденной пока что половины.
Вы скажете, что столько не живут?
Конечно же, вы все чертовски правы.
Мой склеп, очаг, убежище, приют
Был переполнен воздуха отравой.
Но годы шли. Скрипел гончарный круг.
Пройдя горнило холода и жара,
Из-под резца, из-под умелых рук
Рождался твой кавказский род, Тамара.
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ СЛОВА
Выглядя усталой,
Прячет тело в облака,
Как под покрывало.
Допотопные дома
В поселеньях старых
Облепили грудь холма
Каменной отарой.
И вполголоса трава,
По весне воскреснув,
Колыбельные слова
Превращает в песню.
«Засыпай, малыш мой, засыпай.
Бархатистый сон укутал край.
Тихо горы спят и спят орлы.
Под грудное пение Куры.
Винный куст не шелохнёт листвой.
Мир во всём. Безветрие. Покой.
Лишь к рассвету звёздная роса
Обесцветит сумрак в небесах.
Лунный диск, спеша в свою кровать,
Потускнеет, станет убывать.
И младенцем из лазурных вод
Розовый проклюнется восход.
Спи, малыш мой, глазки прикрывай.
Баю – баю, баю – баю – бай."