Ферапонтов долго и упорно не хотел открывать глаза - пытался продлить сладкий сон.
В том сне он, как обычно, сидел в утренней электричке и ехал на работу в областной центр. Проездного с собою он не захватил, пришлось покупать билет уже в вагоне.

Кондукторша, тучная баба с пухлыми красными щеками и в залоснённом синем пиджачке неторопливо, как в замедленной съёмке, плыла в междурядье деревянных сидений, поворачиваясь всем туловищем то вправо, то влево и вопрошая глухим протяжным голосом: «Ва-аш би-лет, ва-аш би-лет». Во сне этот голос был до того тягучим, что казалось, он не расходится, а как бы расстилается слоями в воздухе.

Но вот кондукторша приблизилась к Ферапонтову, повернулась к нему всем своим огромным телом и тихо вымолвила:

- Ва-аш би-лет, - что означало, без всяких сомнений, что это именно его, Ферапонтова, билет и ничей более.

Ферапонтов так и понял. Он вытаращил на кондукторшу глаза и пробормотал:

- Почему именно мой?

На что она так же тягуче ответила:

- 3… 7… 5… 8… 6… 1…

- Нет, это ни на что не похоже! - возмутился подобному принуждению Ферапонтов. - Почему этот билет мне, а не кому-нибудь другому? А вдруг он не настоящий? Или использованный?

Сказать-то сказал, но деньги уплатил, билет взял, ещё раз посмотрел на его номер, затем на кондукторшу. Та одарила Ферапонтова таинственной улыбкой и поплыла дальше.

Соседка по скамье, бросив любопытствующий взгляд на врученный Ферапонтову огрызок, вдруг оживилась:

- Боже мой, да вы же везунчик – у вас счастливый билет! Вот поглядите… - и стала объяснять, как определить счастливый.

Ферапонтов внимательно посмотрел на свой билет. И впрямь: как и толковала соседка, сумма трех первых цифр его номера равна сумме трёх последних. И как только это до него дошло, его тут же охватило какое-то невероятное блаженство…

С этим настроением Ферапонтов и проснулся. Лежал и никак не мог прийти в себя - вот ведь какие иногда сны являются!

Под воздействием воспоминаний о том сне прошли и выходные. Ферапонтов был как никогда воодушевлён и весел - что называется, на седьмом небе. В понедельник поднялся, как обычно, в половине пятого, похлебал чайку, отправился на вокзал.

Вагон ещё не наполнился – набивался он в основном за час до прибытия в облцентр, уж тогда и продыху не было. А пока Ферапонтов даже место себе мог облюбовать. В большинстве случаев он подсаживался к какой-нибудь компании: послушать, посудачить – и дорога быстрее пролетает. Сегодня же он никого не хотел ни видеть, ни слышать, чтобы остаться наедине со своим новым и необычным настроением, подольше сохранить светлые впечатления от удивительного сна.

Не заметив как, Ферапонтов уснул и спал крепко. В этот раз ему, впрочем, ничего не снилось, как не снилось ни в субботу, ни в воскресенье, чему сам Ферапонтов, однако, нисколько не удивлялся: он так редко видел сны, тем более такие бесподобные.

В цеху, стоя у станка, Ферапонтов всё не переставал думать о своём странном сне и один раз чуть не просадил размер – сильно углубился резцом в канавку.

Подозвал к себе соседа по ряду Мишку Обрезкова.

- Обрезков, - спросил его. - Ты веришь во всяческие приметы?

- В приметы? – хмыкнул Обрезков. – Смотря в какие. Ежели, скажем, в хорошие, то верю, а плохие отметаю сразу – мне лишние думы ни к чему.

- Да я не за то говорю - думаешь ли ты об них или нет. Я говорю: веришь ты, что приметы сбываться могут?

- Ну… – сказал Обрезков тоном университетского профессора. – Это… это смотря как подойти. Ежели, к примеру, приметы народные – о погоде там или о птицах, – иногда верю, а иногда нет.

- А вот в такие – во сне которые?

- Так то ж не приметы, то – пророчества или, как бишь его, - предсказания.

- А ежели нет никакого предсказания, просто сон, и тебе хорошо?

- Ну, хорошо и хорошо, чего ж плохого?

- Да я не за то, что ничего плохого, - стал раздражаться Ферапонтов. - Я за то, что ежели он тебе из головы не лезет, а сон, в общем-то, так, ерундовый, ни о чем, просто одно настроение?

- Тут уж не знаю, что тебе и ответить. Даже не пойму, чего ты хочешь.

Ферапонтов и сам не понимал.

- А в счастливый билет ты веришь?

- А-а! Так бы сразу и сказал. Конечно, верю, только мне он не попадался. Говорят, кому попался хоть раз, жизнь того меняется на корню.

- А мне вот приснился… И значит, что – попадется?

- Может, и так. Сны ведь иногда сбываются.

- Ну и…

- Что?

- Что делать, если попадется?

- Да ничего. Попадется и попадется.

- Ну, так неинтересно… - поник Ферапонтов. - Счастливый билет попадется – и ничего?

- Почему ничего? Ежели случится такое, счастливый билет советуют съесть.

- Съесть?!

- Самым натуральным образом. Так люди говорят.

- Глупость несусветная!

- Думай, как хочешь, я тебе только то сказал, что слышал. А как оно на самом деле – один Бог ведает...

Вечером, купив в кассе пригородный билет, Ферапонтов сложил, как положено, номера и нашёл, что билет ему достался самый что ни на есть обычный.

«Наверное, счастливые билеты так редки, что не стоит их и разыскивать», - подумал он, направляясь к платформе.

В электричке усталый Ферапонтов сразу же задремал, а когда минуло минут сорок, открыл глаза. Ехать было ещё долго. Напротив него сидела пожилая женщина с внучкой. Девочка то и дело вертела головой, то вставала, то снова садилась, то приникала на минуту к окну, то дёргала бабушку за рукав кофты. Бабушка изредка пыталась успокоить её, наконец сунула ей в руку свой билет – поиграть с ним. Девочка быстро увлеклась новой игрушкой, стала что-то по-своему лопотать, то клала билет на сиденье, то брала его в руки и размахивала им из стороны в сторону. Потом подбросила билет вверх, и он, плавно колыхаясь, упал на пол. Бабушка тут же дёрнула внучку за руку:

- Успокоишься ты или нет!

Ферапонтов  поднял упавший билет и с улыбкой протянул его девочке:

- Ничего, ничего, бывает.

Он машинально взглянул на длинный ряд цифр билета и поразился: сумма первых трёх чисел номера оказалась равна сумме трёх последних. Неужели счастливый?! Ферапонтов даже сжался весь.

 «Как же так? - думал он. - У них счастливый билет, а они даже не догадываются о том, беспечно играют с этим даром судьбы, швыряют его, как ненужную вещь! А ведь я, обладай этим билетом, мог бы стать счастливым… И тот сон, быть может, был не случайным, а вещим, предсказательным?»

Ферапонтову захотелось во что бы то ни стало завладеть билетом девочки.

«Так, так… - размышлял он, - сначала надо узнать, далече ли они едут. Ежели далеко, будет ещё возможность незаметно выкрасть билет. А если недалеко? Если выйдут уже на следующей остановке или через одну? Как же заполучить этот билет? Стащить, когда они начнут выходить? Неудобно как-то. Выйти с ними? А сойдут на каком-нибудь полустанке - жди тогда следующей электрички часа два! Нет, тут надо что-то другое придумать, отвлечь как-то девочку и незаметно выхватить у неё из рук этот злополучный огрызок… Вообще, скажут, с ума свихнулся! И просить нельзя – как это воспримут? Или все-таки попытаться? Вдруг они едут туда же, куда и я? Тогда просто обменяться билетами – и всё... Но вдруг нет?»

 Ферапонтов совсем растерялся. Навязчивая мысль о билете заполонила его. Уж он пытался заговорить с девочкой, притвориться играющим с ней, но одного косого взгляда бабушки было достаточно, чтобы Ферапонтов остыл.

Бабушка все-таки отобрала у девочки билет, и Ферапонтов решился заговорить с ней. Но бабушка так посмотрела на него, что и говорить с нею Ферапонтову показалось безрассудным - она могла принять его за ненормального. И впрямь, какой нормальный станет просить чужой билет!

Ферапонтову стало не по себе. Счастливый билет – это же, быть может, единственный его шанс! Он съест этот билет, и жизнь – скучная, однобокая жизнь его станет лучше, прекраснее!..

Бабушка всё не выпускала билет из рук. Её сморщенные пальцы сжимали его цепко и сильно. С каким бы удовольствием Ферапонтов разжал эти гадкие высохшие старушечьи пальцы! Она ведь, сама того не понимая, держит в руках бесценное сокровище!

И все же надо бы узнать, где они выходят. Ферапонтов спросил. Старушка подозрительно взглянула на него и буркнула:

- Что?

Ферапонтов заранее приготовил ответ: мол, девочке тяжело, дорога нелегкая и прочее. Старушка понимающе кивнула и простила Ферапонтову его любопытство.

Итак, выходить они должны будут раньше него, и это осложняло положение. Ферапонтов не знал, что делать, суетливо ёрзал на скамье, то так, то сяк приближаясь к билету. Наклонится, облокотится о колени – билет прямо перед носом, дразнит своим счастливым сочетанием цифр. Отвернёт Ферапонтов голову к окну - в тёмных местах стекла отражаются бабкины руки с билетом. Закроет глаза – в мыслях, как наваждение: «3, 7, 5, 8, 6, 1». Уж подумывал вскочить, вырвать у бабки билет и – к проходу сломя голову… Да удержало что-то: то ли страх, то ли боязнь показаться сумасшедшим.

Меж тем остановка бабушки с внучкой приближалась. Вот уже проехали «105-й километр», миновали «Лесную»… Ферапонтов сидел как на иголках, даже пот его прошиб. А вдруг бабка спрячет билет, уберёт, допустим, в сумку – как тогда возьмешь, как из сумки вытащишь?

И тут как гром среди ясного неба раздался голос, которому редко кто из пассажиров рад:

- Товарищи пассажиры, приготовьте, пожалуйста, билеты для проверки!

Вот оно! Вот оно, непредвиденное! Теперь уж наверняка не видать Ферапонтову счастливого билета! Подойдёт контролер, возьмёт его у бабки, продырявит своим компостером, а то просто надорвёт до половины – и пропал билет, исчезло счастье! На глазах!

Ферапонтов вдруг понял: нет, не в силах он будет вынести такого вандализма. И, будто ошалев, он решительно подхватился, вырвал из рук онемевшей от неожиданности старушки билет и побежал.

Старушка тихо охнула, а потом разразилась отчаянным воплем. Все резко повернули к ней головы; тут же кто-то подставил Ферапонтову ножку, кто-то схватил его сзади за пиджак, кто-то впился в рукав… Но Ферапонтов и не думал сдаваться: он пыхтел, отмахивался, брыкался. Нет, им никогда не отнять у него счастливый билет! Никогда!

Из последних сил он вырвался из чьей-то хватки и сунул билет в рот. Он все-таки успеет его съесть, успеет! И станет счастливым, самым счастливым - счастливым, как никогда!..

                                                                                              *  *  *