О НАРОДНОСТИ ПУШКИНА И МНОГОЛИКИХ «НАРОДАХ»

(Александр Сергеевич Пушкин. 06.06.1799 - 10.02.1837)


А. С. Пушкин. Акварель П. Ф. Соколова, 1830.

Мы годами изучали творчество А.С. Пушкина в школах, институтах, литературных кружках, на вечерах или празднествах, - что делало Пушкина, как нам казалось, понятным и близким. Но из существующей информации нам не изъять факта малопонятных причин его конфликта с той властью, трагической смерти и неких «белых пятен» характеристики его творчество. Что позволяет и мне возвратиться к известному разночтению понятия «О народности Пушкина».

По сути, я предлагаю обзор лишь одного раздела - «Окружение Пушкина» - из Юбилейной Пушкинской Энциклопедии (Изд. АСТ, Москва, 1999г.). Нечто важное, как намёки, я подчеркну, чтобы при случае мы могли сравнить наши выводы.

1. Из письма С.М. Карамзиной А.Н. Карамзину, из Петербурга в Париж. (02.02.1837 г.)

«…Вечером ходили на панихиду по нашем бедном Пушкине. Трогательно было видеть толпу, которая стремилась поклониться его телу. В этот день, говорят, там было более 20 000 человек: чиновники, офицеры, купцы – все в благоговейном молчании, с умилением, особенно отрадном для его друзей. Один из этих никому неизвестных людей сказал Россету:  «Видите ли, Пушкин ошибался, когда думал, что потерял свою народность: она вся тут, но он её искал не там, где сердца ему отвечали». Другой, старик, поразил Жуковского глубоким вниманием, с которым он долго смотрел на лицо Пушкина, уже сильно изменившееся, он даже сел напротив и просидел неподвижно четверть часа, а слёзы текли у него по лицу, потом он встал и пошёл к выходу; Жуковский послал за ним, чтобы узнать его имя. «Зачем вам, ответил он, - Пушкин меня не знал, и я его не видал никогда, но мне грустно за славу России». И вообще это второе общество проявляет столько уважения, столько сожаления, столько сочувствия, что душа Пушкина должна радоваться, если только хоть какой-нибудь отзвук земной жизни доходит туда, где он сейчас; среди молодёжи этого второго общества подымается даже волна возмущения против убийцы, раздаются угрозы и крики негодования; между тем в нашем обществе у Дантеса находится немало защитников, а у Пушкина – и это куда хуже и непонятней – немало злобных обвинителей. Их отнюдь не смягчили адские страдания, которые в течении трёх месяцев терзали его пламенную душу, к несчастью слишком чувствительную к обидам презренного света, за которые он отомстил в конце концов лишь самому себе; умереть в 37 лет, и с таким трогательным, таким прекрасным спокойствием!» (…)

Дальше Карамзина пишет о встрече с Натальей Пушкиной.

«… Она тотчас меня спросила: «Вы видели лицо моего мужа сразу после смерти? У него было такое безмятежное выражение, лоб его был так спокоен, а улыбка такая добрая! – не правда ли, это было выражение счастья, удовлетворённости? Он увидал, что там хорошо…»

М.к. (Мой комментарий. – Вал. Д) Мы ещё возвратимся к необходимости письмо наделять намёками, а пока поделюсь размышлениями о том, что нам больше или меньше известно.

То общество и религия сулили Пушкину адские муки, как упрямому иноверцу. Другой пример: за высказывание своих взглядов на христианство, - Льву Толстому церковь провозгласила Анафему.

Известно, что только по просьбе императора – «Умри христианином», - Пушкин принёс покаяние. И да, свидетели этого пишут о торопливой холодности всей процедуры, но сейчас речь о том, что могла слышать и знать Наталья, из-за чего столь удивило её «безмятежное» лицо мужа.

Рассмотрим ещё несколько строк из письма.

«… Один из дипломатов сказал даже: «Лишь здесь мы впервые узнали, что значит Пушкин для России. До этого мы встречали его, были с ним знакомы, но никто из нас, - он обращался к какой-то даме, - не сказал нам, что он – ваша национальная гордость».

Эти письма я читал впервые и потом всю ночь будто видел того старика возле гроба. Есть ли такая картина (если найдёте, пришлите, пожалуйста), или впечатление настолько глубоко коснулось меня?! Удивительно подробно писала Карамзина, но, вы не находите, и осторожность заметна! Что, впрочем, понятно, если сравнить с «Началом автобиографии» А.С. Пушкина.

2. «В 1821 году я начал свою биографию и несколько лет кряду занимался ею. В конце 1825 года, при открытии несчастного заговора, я вынужден был сжечь сии записки. Они могли замешать многих и, может быть, умножить число жертв…»

Другими словами, - мало ли кому письмо может попасть на глаза, поэтому Карамзина пишет «никому неизвестные»?! И слухи: в городе считают преддуэльные обстоятельства подстроенными, поэтому аресты дуэлянта и секундантов будут лишь для проформы. Хотя по Указу Императора - казнь, повешение. То, что Указ не был выполнен, это мы знаем теперь; а Карамзина пишет о «слухах» - в день похорон.

К народности и народу.

Рассмотрим и то, что «некто» заговорил с Россетом о народности Пушкина. Что же за спешка, возле гроба решать: ошибался, не ошибался? Впрочем, и это не насторожит, если не знать, что один из братьев Россет передавал Дантесу вызов Пушкина, да и сама «народность», как нечто отдельно крамольное, была главной причиной гонений Пушкина.

Подробное исследование этого «разночтения» ведёт к тому, что народность - не этнос и не толпа, но прирождённое ощущение законов Единобожия, как бы приходящее без общественных назиданий. Эта же народность, как сам Пушкин или Толстой, оказалась врагом традиции культа, поэтому была исключена из преподавания, а потом и вообще НЕ ТО назвали народностью и народом. Так не это ли разночтение подчеркнул «неизвестный», стремясь выведывать личное мнение Россета о народности?

Есть ли различия? Возьмём, вкратце, библейское: Вы – народ мой избранный. Это изречение в узком аспекте исследования ведёт к народам: евреи, русские, немцы и далее. А иносказания и намёки, чем полны тесты Писаний, ведут к народу, Слышащему Создателя. Так же слово «пророк» в переводе с иврита – Слышащий, а не предсказатель и не государственный или культовый деятель, как трактует БСЭ. Плюс, согласно библейских притч, Моисей (Моше), Ной (Ноах) или же Авраам, услышавшие Создателя, идейно связаны с иудаизмом, пусть и объявленным ложной верой, противной другим. Но среди евреев есть христиане, мусульмане и атеисты. Значит, раз уж не все, скажем, равно слышащие, и есть послушные разным глашатаям или же «голосам», - народ уже явно не тот. И тогда возникает «народ» искусственно-статистический, провозглашённый, с целью государственно-национального объединения, необходимого для централизации управления. Отсюда и вывод. Не только «проказы» Пушкина следует искать в его конфликте с властью, но то, что его Народность противоположна канону, предложенному законом.

3. Ф.В. Никитенко пишет. «Площадь была усеяна экипажами и публикой, но среди последней – ни одного тулупа или зипуна. Церковь была наполнена знатью. Весь дипломатический корпус присутствовал. Впускали в церковь только тех, которые были в мундирах и с билетом. На всех лицах лежала печаль – по крайней мере, наружная» (…) «Народ обманули: сказали, что Пушкина будут отпевать в Исаакиевском соборе – так было назначено и на билетах, а между тем тело было вынесено из квартиры ночью, тайком, и поставлено в Конюшенной церкви. В университете получено строгое предписание, чтобы профессора не отлучались (…) и студенты присутствовали бы на лекциях». (…) «Русские не могу оплакивать своего согражданина, сделавшего им честь своим существованием! Иностранцы приходили поклониться поэту в гробу, а профессорам (…) и русскому юношеству это воспрещалось. Они тайком, как воры, должны были прокрадываться к нему. Попечитель мне сказал, что студентам лучше не быть на похоронах: они могли собраться в корпорации, нести гроб Пушкина – могли бы «пересолить», как он выразился».

М.к. Никитенко (сравним с Карамзиной), упоминает сословия третье и далее, вообще не допущенные на похороны. И получается, что именно первые два сословия были «народом», не понимавшим Пушкина; поэтому тот старик столь удивил В.А. Жуковского!

4. А.Г. Строганов рассказывает П.И. Бартнёву. После поединка «ездил в дом раненого Пушкина, но увидал там такие разбойнические лица и такую сволочь, что предупредил отца своего не ездить туда». О ком сказано? С одной стороны, за три дня в доме Пушкина побывало более 50 000 человек из простого народа, а переодетые сыщики и полицейские в доме присутствовали постоянно. С другой стороны, Строганов-отец, Григорий Александрович, двоюродный дядя Натальи Пушкиной, Член Верховного суда над декабристами, тайный советник, участник комиссии по делу о распространении отрывка из стихотворения Пушкина «Андрей Шенье». Пушкин избежал наказания, сказав, что написано о французском правительстве. Тем не менее, «родственник» подписал протокол Гос. Совета об учреждении секретного надзора. Строгановы были посаженными отцом и матерью новобрачных – Натальи и Александра, но в истории дуэли они были на стороне Дантеса и Геккерна. При этом двойственность поведения Строгановых становится ясной, если вспомнить стихотворение.

Святых изгнанников входили славны тени,

От пелены предрассуждений

Разоблачался ветхий трон;

Оковы пали. Закон,

На вольность опершись, провозгласил равенство,

И мы воскликнули: Блаженство!

О горе! О безумный сон!

Где вольность и закон? Над нами

Единый властвует топор.

Мы свергнули царей. Убийцу с палачами

Избрали мы в цари. О ужас! О позор!

Но ты, священная свобода,

Богиня чистая, нет, - не виновна ты,

В порывах буйной слепоты,

В презренном бешенстве народа,

Сокрылась ты от нас; целебный твой сосуд

Завешен пеленой кровавой;

Но ты придёшь опять со мщением и славой, -

И вновь твои враги падут.

В Первой и Общей тетради моего сборника «Великие Тайны Пушкина» сказано: здесь слова вольность, топор, свобода и далее - символы. Плюс, «Святых изгнанников входили славны тени», обостряет вопрос, что изгнала Россия, от какой «пелены предрассуждений», с точки зрения Пушкина, должна освободится? Эта «пелена» указана Пушкиным и в других стихах, поэтому остаётся «Богиня чистая», ведь Богородицу на иконе Россия знает! Так не та ли иная богиня, которую нам подают пушкинисты, как красавицу Керн? Нет. Керн нам «подают», потому что, в контексте дальнейших связей,  другая Богиня чистая всё так же опасна царскому и православному самодержавию. И это предположение можно проверить! 

«От пелены предрассуждений разоблачался ветхий трон». Пелена и завеса - библейские параллели; в момент казни Христа «разорвалась завеса Храма».

Ветхий трон. Ветхий (ее старый) - во всех преданиях, мистериях и библейских сказаниях означает Трон Единого Божества. Нерушимый и неизменный. В чистом значении – это Монотеизм, иудаизм. Что, как видим в стихе, в России сменил Единый топор мирской власти и гос. религии, превратившей себя из органа познавательно-образовательного в орган политико-идеологического давления.

Разоблачение - равно понятиям: нагота, очищение и раскрытие истины. Всё иное, - иконы, ритуалы, обряды, мантии, колпаки и короны, - собрано в ёмкое слово-символ «одежды». В иврите этот же смысл передаёт слово «клипот», - шелуха, нечистые силы, скрывающие суть прямого богопознания.  Поэтому иконы и разные боги в числе первых Заповедей: Не делай, не поклоняйся. Но! У Пушкина мы читаем констатацию другого факта: «И мы воскликнули: Блаженство!

При этом авторское мнение выражают другие слова: «О горе! О безумный сон!»

Смысл понятен? Кровавый топор мирской власти и культа подменил на Руси и в России (а хоть и во Франции!) прежнюю первопрестольную веру в Единого. Поэтому учредители «нового порядка» сначала установили за поэтом слежку; надеясь выяснить его учителей и связи, а далее присудили официальную ссылку под надзор церкви. Всё-таки не теряя надежды превратить Пушкина в поэта придворного. На что позже Пушкин ответит: «Кадилом лести не чадил и не рождён царей забавить».

Я мог бы и дальше цитировать письма, подчёркивая намёки на искажение «народности Пушкина». Но лучше М. Горького никто не сказал о причинах немилости к «великому русскому». «Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввёл его в литературу, не искажая в угоду государственной идее «народности», и лицемерным идеям придворных поэтов, - он украсил народную песню и сказку блеском своего таланта, но оставил неизменными их смысл и силу». (…) «В сказках «О рыбаке и рыбке», «О царе Салтане», «О попе и работнике его Балде» сказалась мудрость народа, его представление о природе, о добре и зле».

5. Прусский посол в России так доносил своему правительству: «Смерть Пушкина представляется здесь, как несравнимая потеря страны, как общественное бедствие. Национальное самолюбие возбуждено тем сильнее, что враг, переживающий поэта, - иноземного происхождения. (…)

6. Пишет П.А. Вяземский. «В день, предшествовавший ночи, в которую назначен был вынос тела, в доме собралось человек 10 друзей и близких Пушкина… и очутился целый корпус жандармов. Без преувеличения можно сказать, что у гроба собрались (…) не друзья, а жандармы. Не говорю о солдатских пикетах, расставленных на улице; но против кого была эта военная сила (…), когда человек 12 друзей и ближайшие знакомые собрались туда, чтобы воздать последний долг. Против кого же эти переодетые, но всеми узнаваемые шпионы?»

Против кого? – вопрос не менее важный, чем «Зачем вам?». Ответ: «Тело Пушкина прятали от народа. Царь опасался демонстрации. Ночью третьего февраля гроб с прахом поэта погрузили на дроги и тайно перевезли в Михайловское в сопровождении жандарма и старого друга поэта, Тургенева. Пушкин был похоронен на кладбище Святогорского монастыря».

Дворянская и буржуазная критика (включая идеологов атеизма или религии культовой) не раз предпринимала попытки фальсифицировать взгляды и творчество Пушкина; сделать из его имени знамя реакционного «чистого» искусства, орудие борьбы за или против революционного движения. Но ведь и мы не можем сказать, что попытки трансформировать суть творчества Пушкина потерпели крах, - потому что особенная Народность его всё ещё не подлежит обсуждениям в программно-образовательных и юбилейных дискуссиях. Чаадаев писал, что русские люди живут «без прошедшего и будущего, среди мёртвого настоящего». Пушкин не разделял пессимизма Чаадаева, как взгляда на историческое прошлое и на будущие судьбы России, но он полностью соглашался с мрачной оценкой действительности. «Надо признаться, что наше общественное существование представляет грустное явление. Это отсутствие общественного мнения, равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к мысли и достоинству человека – воистину приводит в отчаяние. Вы правы, что возвысили против всего этого голос», - писал он Чаадаеву.

… Врачи признали положение безнадёжным. Пушкин чувствовал, что умирает и, на попытку успокоить его, ответил доктору Далю: «Нет, мне здесь не житьё, да видно уж так и надо». У постели его находились друзья: Жуковский, Вяземский, Данзас, А.И. Тургенев. И личность «неизвестного старика» установить было не сложно, потому что «входили лишь приглашённые». С другой стороны, старик отвечал, как на допросе: не встречался, не знал. Хотя по школьной программе, мы знаем В.А. Жуковского чуть ли не литературным наставником и «ангелом хранителем» Пушкина. Но знаем и то, что в ответ на поручительство за Пушкина, царь заявил Жуковскому: «А кто за тебя поручится?» В чём? – будоражит вопрос, если некая паранноя властителей вам до сих пор не ясна. Тем не менее, все «запрещённые книги», которые искали жандармы в доме ещё не остывшего тела поэта, были переданы Жуковскому для контроля. Т.е. Жуковскому как раз верили, что он представитель «народности» теоретической. И даже известно его письмо-обязательство, что любая сомнительная находка будет представлена в четвёртое отделение. Время было такое, - нам говорят. А ныне? Поэтому и предлагаю понять, наконец, народность Пушкина в полных коренных и библейских связях значения слова. Что, с моей точки зрения, обязательно приведёт нас к проблеме развития 2000-летней немилости к массе «еврейский народ», хотя Народность практически неистребима, и Пятикнижие - дало жизнь и другим религиям. Финал. В государстве Российском понятие о народности и народе в корне искажено и далее утверждено программой «национального образования», поэтому излагать идеи иные можно только в узком кругу, дабы не навлечь на себя гнев властей и не способствовать «умножению числа жертв». Отсюда всё тот же вопрос: «Зачем вам?» Если только для разговоров в гостиных, тогда Пушкин не откроется нам как Пророк; и преступления «идеологов» не оценить в полной мере.

P.S. Когда-то, в середине 1999 года, к моему сборнику «ВТП» я выбрал статью Анны Ахматовой, написанную к 125 летию со дня смерти Пушкина (Журнал «Звезда», 1962, №2). Именно потому, что кто-то из первых рецензентов сборника сначала мне заявил: «Надо мягче писать!» А потом, - «Не смейте трогать нашего Пушкина!» Я ответил, что Пушкин не собственность. Да и «мягче» написано многими, но… как с гуся вода. Или, как говорят, «Мягко стелят, да жёстко спать». Поэтому, к «мягче», просил сравнить, насколько мягка Ахматова в своих выводах… Возьмём хотя бы первый абзац.

«Мой предшественник П.Е. Щёголев кончает свой труд о дуэли и смерти Пушкина рядом соображений, почему высший свет, его представители ненавидели поэта и извергли его, как инородное тело, из своей среды. Теперь настало время вывернуть эту проблему наизнанку и громко сказать не о том, что они сделали с ним, а о том, что он сделал с ними…»

Повторю, чуть изменив строки Ахматовой: «Настало время вывернуть эту проблему наизнанку и громко сказать о том, что они сделали с ним, за то, что он сделал для них и для нас». Он, которого позже назвали Величайшим из гуманистов и космополитом, как в противовес понятию националист или религиозный фанатик. Он своё сделал, но нам от Деяния досталось лишь полупрозвище «великий русский». Кто отнял Деяние и почему? Ответы на эти вопросы я собирал в книгу.  Ну а те, кто читал статью целиком, заметили, что полицейский надзор Ахматова упомянула, но о претензиях церкви смолчала. Боялась ли в те времена наказания, или же намекала, что НЕ все христиане торгуют религией, - решать читателю. Но и в сборнике «Пущин о Пушкине» автор внятно описывает церковный надзор. Ныне я не не обобщаю, но пытаюсь понять причины. Не даром ведь говорят, что о болезни лучше узнать своевременно, даже если её называешь «верой святой». Иначе, простите близкий пример, мы говорим о чесотке, которую с удовольствием чешем, но не лечим. И ещё труднее представить, - когда худшие примеры террора, под прикрытием якобы религиозной верности, будоражат весь мир, - как «вывернуть эту проблему наизнанку», не упоминая горький опыт инквизиторского давления предшествующих религиозных "школ".


- По теме статьи рекомендуем прочитать:
клик-

4. Из сборника "Великие Тайны Пушкина" -В.Дорман

5. Выписки из сборника "Великие Тайны Пушкина" --В.Дорман

Любимое из наследия А.С.Пушкина (Годовщина смерти Поэта) (А.С.ПУШКИН -Поэтический серпантин. )