Человек я крещеный, но не религиозный. Единственное, во что верю и что могу повторить вслед за Иосифом Бродским:

……..кроме страха перед дьяволом и Богом,

существует что-то выше человека…..

            Понимаю, что хвастаться тут нечем и нечем гордиться. Знаю, что истинно верующим живется легче. В их жизнь не входят сомнения об истинности и единственности выбранного пути, их не терзают муки поиска смысла бытия. Дорога их пряма и цель ясна. Думаю, что настоящих атеистов тоже не посещают терзания относительно выбора линии жизни, и они ясно видят абрис конца существования. Другое дело, когда человек, стоящий в стороне от одних и до конца не примкнувший к другим: он понимает свою ничтожность перед Создателем, очевидность которого не отрицает, и пытается выбрать траекторию жизни, которая бы приблизившись к пониманию Высшего начала, не отягощала бы Божественный конец.

Высшее начало, полагаю, тождественно Создателю мира, а описанные в постулатах веры житии Пророков, в которых я, несомненно, верю, причем во всех сразу, как же не верить, это лики Создателя или Высшего начала; свой, непохожий на других лик, для отдельно взятого народа, по его понятиям и представлениям. Конкретно мне более понятен образ Иисуса Христа. Для меня он межнационален и бестелесен. Христос мне близок своей сутью, справедливой и бескорыстной, и бесконечной мудростью. Короче, если бы я с ним повстречалась, мне кажется, мы с ним нашли бы общий язык. Я верю и не верю в его земное воплощение. Может быть, был, а может быть, был придуман. Как были придуманы многие христианские легенды и чудесные явления.

Одна из волшебных христианских легенд - легенда об обретении мощей святого Иакова, найденных монахом Пелайо в 813 году по знаку путеводной звезды. Апостол Иаков, один из 12 первоизбранных, прошел путь проповедника христианской веры, был замучен ее врагами и вместо погребения нашел последний приют в ковчеге, который был пущен по волнам Средиземного моря в 44 году нашей эры. Чудесным образом ковчег с нетленными мощами сохранился в первозданном виде. В 896 году по приказу короля Альфонсо III на месте находки была построена часовня. Место было названо Компостеллой (указанное звездой).

Город Сантьяго-де-Компостела, является третьей по значению святыней католицизма, после Иерусалимуа и Рима. Апостол Иаков является небесным покровителем Испании.

Первым паломником, чьё имя известно, был епископ Годескальк из Ле Пюи, он совершил путешествие из Франции в Компостелу зимой 950—951 годов.

Основные маршруты дороги Сантьяго сформировались примерно в XI веке; в 1160-е годы для защиты паломников от разбойных нападений Кастильские короли учредили военно-рыцарский орден Святого Иакова.

Допускаю, что ковчег был найден. Также допускаю, что это истинные мощи святого Иакова, пространствовавшие без всякого ущерба в течение восьми веков, но верю - с трудом. Во-первых, эта находка была весьма кстати для католиков. И место находки было весьма удобным. Что наводит на мысль о создании искусственного образа. Апостол Иаков проповедал в Испании, проделав тяжелый путь из святой Земли через Средиземное море, и «вернулся» 800 лет спустя в трудные для христиан времена для духовной поддержки их в борьбе с мусульманами. Неспроста французскому королю Карлу Великому приснился сон о млечном пути, простершемся от земель Франции до гробницы апостола. Сон – символ послужил побудительным поводом для начала Реконкисты. Но в данном случае цель оправдала средства. Потому что была проложена дорога к пониманию высшего начала или к богу. Я могу об этом говорить, потому что испытала на себе силу дороги и видела людей, отмеченных дорогой.

Дорога Сантьяго. Дорога к апостолу Иакову. Дорога паломничества. Дорога пилигримов.

Мимо ристалищ, капищ,

мимо храмов и баров,

мимо шикарных кладбищ,

мимо больших базаров,

мира и горя мимо,

мимо Мекки и Рима,

синим солнцем палимы,

идут по земле пилигримы.

Увечны они и горбаты,

голодны, полуодеты,

глаза их полны заката,

сердца их полны рассвета.

За ними поют пустыни,

вспыхивают зарницы,

звезды встают над ними,

и хрипло кричат им птицы:

что мир останется прежним,

да, останется прежним,

ослепительно снежным

и сомнительно нежным,

мир останется лживым,

мир останется вечным,

может быть, постижимым,

но все-таки бесконечным.

И, значит, не будет толка

от веры в себя и в Бога.

…И, значит, остались только

иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,

и быть над землей рассветам.

Удобрить ее солдатам.

Одобрить ее поэтам.

1958

На Руси пилигримы звались каликами перехожими; еще они назывались странниками. Стран-ник, стран-ный, сторон-ний – пришедший из другой стороны. В отличие от пустын-ника, отшель-ника, которые постигали истину на одном месте, странники вникали в суть хитросплетений мира и постигали духовные начала ногами. Недаром в Греции родились и процветали философские школы, в которых ритор или учитель доносил свою мысль до учеников во время прогулок. Думаю, он это делал не из-за того, что мысль, разносимая по ветру, до слушающего доходит свободней, а потому, что на ходу приходят парадоксальные мысли и неожиданные сравнения. Как будто понятия и осмысленность сказанного проходят через пятку в мысок, создавая импульс-скачок в голову. С чем это связано? С возмущением волн информационного пространства? Если святость приходит через погружение в духовное пространство посредством бесконечного повторения молитв, мантр, песнопений, через принятие духовной волны, настроенными на эту волну личностями, и человек, застывая неподвижно, настраивается и принимает поступающую волну, как антенна, то, колыхая информационное поле, при движении, он тоже получает информацию, но как свет от удара молнии, как озарение. Нетерпеливые ждут озарения в движении, молчаливые ищут изменения структуры восприятия, чтобы стать приемником. И то и другое затягивает. Как затягивает мерный гул мантр, песнопений, общая молитва раскачивающихся иудеев, звук имени аллаха у мусульман, бьющих поклоны, движение руки крестящегося с молитвой христианина. Странники - особая порода ищущих смысл людей. Ступающий на путь странствий человек не ведает, что подвергает себя большой опасности заразиться духом Странствий. Человек, вступающий на дорогу, не только вступает в информационное и духовное поле, но и сам становится частью этих полей. Мне представляется, что над всем путем дороги Сантьяго витает святой дух. Он - это, вызванная молитвами, мыслями о будущем, просто страданиями, приносимыми дорогой, материальная духовная мысль. Всякая дорога есть преодоление расстояния и себя. Дорога Сантьяго – в особой степени. Здесь неверующий становится верующим, нетерпеливый познает терпение, немощный обретает силу. Это именно та траектория, по которой можно приблизиться к Создателю. Почему? Молитвы и чаяния, идущих и шедших по дороге, не уходят далеко от нее, они витают над ней, как лента тумана над рекой, как дым от костра вдоль ущелья. Никто не остался прежним после последнего дня дороги. Даже глухие к молитве открывают внутренний мир простоты общения, необходимости оценки себя и поселяют в себе надежду на близкую перемену к лучшей жизни.

Мой путь был недолгий – всего пять дней и 126 км. Для того чтобы считать, что ты совершил паломничество, нужно пройти не менее 100 км. Не поддаваясь искушению описывать свое понимание дороги, нарисую встречи, события, небольшие происшествия, вроде бы и незначительные, но дающие картину движения и состояния на дороге Сантьяго.

Один этап – один день. Как правило. Протяженность этапов и их сложность разнятся. Длина этапа колеблется от 19 км до 33 км. Хотя человек сам себе вправе устанавливать этапы и ночевать, как и где ему вздумается. Я видела людей, ночующих в палатках в поле, видела человека, примостившегося в спальном мешке на паперти, встречала людей, останавливающихся на ночлег в отеле. Сама для себя я выбрала ночевку в общественном альберге. Альберге – убежище для пилигримов. Альберге – наиболее демократичный способ существования на дороге: здесь можно приготовить еду, постирать, пообщаться с себе подобными. Кажущаяся дешевизна путешествия по дороге Сантьяго обманчива, это достаточно дорогое удовольствие. Я с трудом укладывалась в дневной бюджет – 20 евро. Все время приходилось считать деньги, чтобы не вылезти за пределы бюджета.

От слов к делу – к описанию дороги.

История города Памплона – Ирунья.

Столица Наварры Памплона когда-то называлась Ируньей и была вовсе не столицей автономной области Наварры, а баскским населенным пунктом. Баски основали поселение на высоком берегу реки Агра по соображениям безопасности. Здесь проходили пути миграций индоевропейских народов и кельтских племен, а желающих приватизировать чужую собственность по ходу движения было немало. В 75 году до н. э. римский генерал Кней Помпей основал город, который был назван в его честь Памплоной. Одно время, до завоевания арабами, Памплона была столицей вестготов. Они же построили вокруг города крепостную стену со сторожевыми башнями и крепостью внутри. Арабы завоевали город в 714 году и правили в нем вплоть до 1119 года. Его освободил король франков Карл Великий, который впоследствии заключил союз с баскскими племенами. С того времени Памплона не раз переходила из рук в руки, пока в 1512 году не вошла в состав Испанского королевства. Город стоял и стоит на пути паломников, направляющихся в Сантьяго-де-Компостелла. В Памплоне сохранились три из четырех сторон городской стены, крепость и форт. Исторический центр города небольшой и не требует много времени для осмотра. Кафедральный - Санта Мария - собор в готическом стиле (1397 – 1527 гг.), старинные особняки античного квартала, дворцы Эспелета, семинария Сантьяго-Баптиста – относятся к наиболее известным образцам архитектуры города. В Памплоне множество парков и скверов с многочисленными образцами современной скульптуры. Среди них можно найти парковые ансамбли различных стилей, в том числе японский садик в парке Ямагучи. Самым известным праздником, отмечаемым в Памплоне, является фестиваль, воспетый Эрнестом Хэмингуэем - Сан-Фермин. В центре событий праздника находится «энсиерро» - бег разъяренных быков по улицам города среди сотен людей – местных и приезжих со всех концов страны, желающих проверить свою храбрость и получить изрядную долю адреналина. В Памплоне родился известный скрипач и композитор Пабло Сарасате.

            Я прибыла в Памплону по железной дороге из Сарагосы. Казалось бы, чего там – 2 часа пути, а перемены сразу бросились в глаза. Повсюду виднелись надписи на двух языках. Один из них, на мой взгляд, уходил корнями в финно-угорскую группу языков, где буквы «Z и Х» встречаются чаще остальных раза в три. Для тех, кто не умеет читать на местном наречии и особо бестолковых, мелом на стенах тут и там виднелись каракули: «вы находитесь не в Испании» на чисто испанском языке.

            Первое впечатление от Памплоны – море зелени. Город пересекает полноводная река Агра. После почти безжизненных плоскогорий Арагона, где, кажется, даже скалы изнывают от сухого разреженного воздуха, насыщенная влагой атмосфера Памплоны города праздником отзывалась в душе. К этому прибавлялось ликование победы: еще бы - я вышла на дорогу после долгих сомнений и борьбы с самой собой. Сомнений больше нет, а есть дорога. В дорогу еще предстояло влиться. Что, собственно, не составляло труда: она идет от одного главного храма к другому, змейкой вьется по холмам и долам, от города до города. В данном случае дорогу нужно было искать у кафедрального собора Памплоны. До него от железнодорожного вокзала было километра три. Я выбрала путь по набережной реки. Река в зеленых берегах, прохлада тенистых дорожек парка так расслабляли и успокаивали, что не хотелось суетиться, бежать куда-то сломя голову с высунутым языком только из-за того, что время приближалось к часу дня, а мне предстояло пройти намеченную пятую часть пути – 24 километра за сегодняшний день. По набережной прогуливались горожане, а вдоль берега реки сидели рыбаки с пятиметровыми удочками, утыкающимися носами в середину потока. Над рекой возвышался лесистый утес, к вершине которого поднимался фуникулер, действуя исключительно за счет сил гравитации – его перетягивала увесистая металлическая болванка. Когда фуникулер опускался – он тянул болванку вверх. Наверху со смотровой площадки открывалась панорама города, а позади узкие прямые улочки, вдоль которых стояли дома с балконами, украшенными цветущими растениями, манили в исторический центр. По случаю воскресения двери кафедрального собора были открыты, звенели колокола, наполняя душу торжественным содержанием. От собора шла цепочка желтых никелевых пластин с изображением раковины морского гребешка. Сердце радостно екнуло – я снова на дороге! 10 шагов по улице – и снова остановка – я услышала звук гобоя, выводящего сербскую мелодию под аккомпанемент испанской гитары. Уличные музыканты с лицами последних пропойц ловили в сети размягченные души. Я прошла мимо, потом вернулась: не могла не вернуться!

 - Это сербская мелодия? А я из России!

 - А мы болгары! Мы любим русских. Они вместе с нами боролись когда-то против турок. 10 лет назад мы приехали жить в Испанию. Раньше здесь хорошо было, а сейчас – нет. Работы нет. Кризис. Если дальше так будет продолжаться, поедем жить во Францию.

 - У меня тоже нет работы.

 - Что поделаешь? Надо как-то жить! Удачи вам на вашем пути!

 - И вам удачи!

Вослед мне неслось попурри на тему русских народных песен, а среди них Калинка, Во поле береза стояла, Не шей ты мне, матушка, красный сарафан.

            Говорили они по-русски почти без акцента.

            Дорога, выйдя за пределы центра, пошла вдоль широких аллей, по которым бежали, ехали на велосипедах, занимались треккингом, прогуливались горожане. Как-то по-особому легко дышалось на широком просторе возле городского луга, на котором шла игра в мяч. На горизонте виднелись зубцы крепостных башен. Паломников почти не было видно. Они выходят в путь ранним утром. Редкие пилигримы обгоняли меня: пожилая француженка с огромным рюкзаком, дебелый рыжий голландец на велосипеде. - В добрый путь, счастливой дороги! Мы одной крови! А парки переходили в скверы, скверы в поляны, пока, наконец, поляны не стали зелеными полями.

Я шла и думала: как же надо властям любить свой город, людей, живущих в нем, чтобы создать и поддерживать такую комфортную красоту! Совсем некстати в голову пришли мысли о России, о прошедшей недавно инаугурации Путина; в памяти всплыла фотография из Интернета, на которой – мрачно настороженное лицо президента, выглядывающего из окошка бронированного автомобиля, мчащего по пустынным улицам на церемонию инаугурации.

Дорога потихоньку вползала на холм: вокруг неистовым желтым цветом полыхали поля рапса, за которыми на вершинке виднелся квадратный силуэт средневекового монастыря. Вскоре показался городок Сизур Менор, на краю которого был альберге при монастыре мальтийского ордена. Купив в альберге удостоверение пилигрима и поставив в нем первую печать, я пошла дальше. Было половина второго, пилигримы располагались на отдых, а мои 18 километров были все еще впереди.

От нее до небольшого городка Обаноса было всего 4 километра, но дались они мне с большим трудом. Уже не хотелось миндаля, и не радовали узоры полей, не отвлекали красные пятна маковых полян, не услаждала взор синь горизонта. Болели ноги и плечи.

На краю Обаноса я села в тень оливы возле колонки с водой – красная от солнца, с пересохшим ртом и негнущимися ногами. Проходящий мимо мужчина спросил: что, жарко? И добавил: А ты не ходи дальше, останься тут. Здесь красивый город, тихое альберге, хороший ресторанчик.

Но я его не послушала: 3 километра пути – ерунда – решила я. Пройду этап целиком! И была не права.

Городок, действительно, был красив. Он стоял на возвышении, над мелким ручьем, вдоль которого знакомой картиной были распаханы огородики. На центральной площади стояло металлическое распятие. Прогуливались мамаши с колясками и шли степенные старички со старушками, взявшись за руки. Идиллическое видение!

 - Устала? – спросили меня идущие навстречу сеньор и сеньора. Ну, ничего, скоро отдохнешь.

Когда я добралась до альберге в Пуенте де ла Рейна, казалось, что все силы иссякли – ни шагу вперед, пока не отдохну.

 - Свободных мест нет – услышала я безжалостный приговор от дежурного по альберге. - Вам придется идти в следующий приют: два километра дороги, из них последние 500 метров нужно подниматься круто в гору.

 - Я не дойду – выдохнула я.

 - Есть еще вариант. Я дам матрас, и вы переночуете в помещении, где стоят компьютеры.

 - Согласна – ожила я.

И вот уже мой сальник лежит на матрасе возле окна, из которого видна старинная семинария при монастыре мальтийского ордена, на крыше которой деловито расхаживал аист, подправляя ветки в гнезде.

Две улицы, четыре церкви с резными фасадами, на фасадах – изображения фигур людей в шлемах с копьями в руках и фантастические животные.

Я хожу по улицам городка, рассматриваю стены, гербы, выбитые на досках, захожу на службу в собор и понимаю, что дорога действительно началась. Неподалеку от альберге вступаю в разговор с двумя мужчинами из Жероны. – Вы говорите по-каталонски? – был их второй вопрос после незначительного первого.

 - Чуть-чуть – отвечаю я.

Они тут же переходят на каталонский, на что я отвечаю односложно.

 - Да, - Нет. - Спасибо. - Хорошо.

Что, впрочем, звучит одинаково на двух языках – испанском и каталонском.

Вечером меня в моем компьютерном зале почти никто не беспокоит. Я же была просто не в силах никого беспокоить.

            Второй день начался в 7 утра. Я не спешила – 23 километра предстоящего пути не пугали меня. Было уже светло, но солнце еще не взошло, поэтому ни кровинки не было в лике города. Все прикрыто голубым предрассветным таинственным светом. Мглистое небо, теряющаяся перспектива улицы, неясные дали. День в зародыше. Может быть, пройдет еще полчаса, и он взорвется буйными красками под натиском солнца, а, может, мгла сгустится и окончательно покроет и без того размытые очертания линий домов и улиц.

            За чертой города текла спокойная река, а через реку широкими пролетами шагал арочный каменный мост, построенный в средневековом (романском) стиле (11 век). В середине моста осталась ниша, в которой, вплоть до прошлого столетия можно было видеть статую Девы Марии. Говорят, что каждый день к Деве Марии прилетали ласточки и чистили клювами ее лицо. Сейчас статуя находится в соборе Сан-Педро.

            Уходящий из поля зрения город покрывала мгла, а горизонта впереди уже коснулся первый луч восходящего солнца. Луч выскальзывал из-под круглой плоской вершины, куда, по скату холма тянулась дорога. Под ногами песок, слева – справа сосновый лес, а впереди тягучими метрами подъем. Такой подъем - достаточно однообразен и утомителен, поэтому, чтобы его преодолеть, я стала быстрей семенить ногами и вот уже позади меня остались, одна за другой, три пары пилигримов, вышедших раньше меня. Когда солнце, расправив лучи, сияло вовсю, я уже была на гребне. Мимо меня неслись машины по проходящей рядом магистрали. Магистраль шла прямо, ее трасса не ныряла в овраги и не лезла в гору, ложе дороги было спрямлено дорожной техникой, рядом с ней можно было бы идти прямее и короче. Чертик в левом ухе стал нашептывать: у тебя больные ноги, зачем же так убиваться? Вот тут можно срезать, а тут спрямить дорогу!

             - А в чем же тогда смысл дороги Сантьяго? В принятии конечной цели – поклонения мощам Святого Якова? – Хорошо, но мало. В испытании себя? – Тоже неплохо. А смысл, как мне кажется, в ученичестве. Я не святая и не добродетельна. Но я знаю, что по этой дороге прошли тысячи или, по крайней мере, сотни людей, которые были добродетельны или обрели святость. Пройти за ними, следуя, как неумелая рука ученика прописывает буквы в прописи, повторяя за учителем – вот, на мой взгляд, истинная цель дороги Сантьяго.

            Утром я вышла, не попив ни чая, ни кофе. В моем рюкзаке имелся запас воды - пол-литра – пей - не хочу. Я рассчитывала зайти в кафе в селе Сиракуи, но в каком-то ажиотаже поднялась по крутым улицам к собору, что стоял на вершине холма, пройдя единственный открытый бар. Попив воды из своего запаса, я двинулась дальше и, через час с небольшим, уже сидела в симпатичном баре в Лорке. Дорога от Сиракуи до Лорки была изумительна. Светло-зеленые склоны и темно-зеленый лес видно не ощущали недостатка влаги – до них достигали влажные ветры Бискайского залива, их питали реки, берущие начало в северных землях Иберийского полуострова. Видно было, что эта земля не только красива, но и плодородна. И я прониклась пониманием к баскам, иберам, вестготам и прочим племенам, отнимавших друг у друга эти прекрасные долины. Перед Лоркой меня догнал худощавый мужчина, оказавшийся португальцем. Путая испанские и английские слова, мы поговорили. Он приехал из Португалии с целью пройти дорогу от начала до конца. Денег у него немного, поэтому он стремился идти как можно быстрее, но идти одному ему скучно и он не прочь иметь в качестве попутчицы, например, меня. Я попыталась объяснить ему, что у меня другая мотивация движения.

            Но он, кажется, не понял того, что я хотела сказать.

            Вообще, несомненно, путь с попутчиком кажется вдвое короче. Но как трудно найти себе попутчика на дороге! У всех нас, как и в жизни, разные возможности и разные цели.

            Португалец поспешил вперед, а я зашла в кафе позавтракать. Мой завтрак традиционно состоял из куска тортильи (картофельный омлет) и кафе кон лече (кофе, наполовину разбавленное молоком. Есть еще кортадо – кофе с небольшим количеством молока). В кафе сидела пара средних лет. Они приветливо улыбнулись мне навстречу. Это были американцы из Виржинии, протестанты. Они вышли из кафе раньше меня, но вскоре я догнала их. Мужчина был еще в более-менее нормальной форме и шел легко, а его полная жена шла, тяжело опираясь на палки. Мы чуть-чуть поговорили. Они приехали на дорогу, повинуясь движению души, как паломники, и собирались пройти ее до конца. Рассказали, что в Виржинии дружат с одной русской православной женщиной, вышедшей замуж за американца. - Все православные ходят в платках – поделились они своими наблюдениями.

 – Я надеваю платок только в церкви и не вижу в этом никакого проступка – не то сказала, не то про себя подумала я.

            На дороге я поняла, что мой английский ни в какие ворота не лезет. Я все время сбивалась на испанский. Английские слова выдавливала из себя по капле, надолго задумываясь над каждым. Идти по дороге Сантьяго без английского языка тяжело. Потому что теряется ее духовная составляющая. На дороге, в основном, встречаются люди открытые и доброжелательные. Общаясь с людьми из разных частей света: австралийцами, новозеландцами, американцами, азиатами, из ЮАР, не говоря уже о людях более близкой нам Европы, ощущаешь себя гражданином мира. Доброго, разнообразного и дружественного. Каждый в этом мире ищет что-то свое. Уверена, что многие находят. Думаю, что эта общность людей возникает благодаря единой цели.

Из Николаса Гильена

Перевод И. Эренбурга

            Дар поэта - чувствовать и уметь описывать настроение людей в различных ситуациях времени и места. Пусть даже он никогда в этом месте не был, а жил в совсем другое время.

            Пройдя 23 километра, я остановилась в небольшом городке Естелья. Каждый городок, каждое местечко Испании красиво, в каждом есть своя достопримечательность. Этот город стоит на реке Эга.

            Город красив и гармоничен. Его современная часть с парковой зоной как будто дополняет средневековый центр. А рядом с рекой стоят дома, в нижних этажах которых находятся птичники. Птицы через специальные проемы в стенах выходят самостоятельно наружу, плавают по реке, а потом лежат на берегу и сушат перья. Это гуси и утки всевозможных пород. Смотришь – и не поймешь, в каком веке находишься.

            2-х этажный альберге, в котором я заночевала, находился напротив королевского дворца Наварры, здания 12 века, в котором сейчас расположен музей. В альберге было два просторных помещения - спальни с двухъярусными кроватями, кухня, внутренний двор, где можно было постирать и развесить белье. Белье я развесила, но решила еду не готовить, а посмотреть, где можно пообедать. Выйдя в город, в который раз подумала, что Испания – не только пляжи и курорты. По крайней мере – это еще история и архитектура.

            Первое, что бросилось в глаза, когда я вышла, это мост в раннем романском стиле. Он состоит из двух граней, сходящихся под тупым углом посередине. Называется он тюремным, потому что за ним когда-то находилось здание тюрьмы. По узким улочкам я вышла к центральной площади, весьма типичной для городов Испании. Ее окружали дома с арками, на первых этажах которых разместилось несколько ресторанов. К моему огорчению, цены на обед кусались. Все, как один, рестораны предлагали комплексный обед за 18 евро, что почти в два раза выше такого же обеда в Каталонии. Я нашла дешевый обед за 10 евро под названием «еда для пилигрима». Он состоял из салата, кусочка свиной корейки и спагетти в томатном соусе. Да, еще бокал вина. После этого обеда я решила готовить еду сама.

            Вечером я пошла кружить по городу. Зашла в центр информации. Там, спрятавшись за стопкой брошюр, уперев голову в руки, спала женщина. Она, встрепенувшись, подняла заспанное лицо и сказала: Сегодня понедельник. Музей закрыт, собор закрыт, служба будет вечером в церкви св. Иоанна. В ответ на это я с садистской скрупулезностью стала выспрашивать подробности о достопримечательностях и истории города. Но, не на такую напала. На все мои вопросы она, ткнув пальцем в тоненький проспектик, отвечала: здесь все написано. – Не с той ноги встала, наверное, тетя.

            В семь часов вечера, уже нагулявшись, я вернулась в альберге. Заняться было нечем, поэтому я решила сварить четыре куриных крылышка. Есть не хотелось, но я не теряла надежду, что к вечеру проголодаюсь. На кухне сидел народ. Самая многочисленная группа – испанцы средних лет, французы и девушка из Новой Зеландии.

Мы с ней познакомились еще вчера. Тогда я ее спросила, что ее толкнуло совершить столь далекое путешествие? – Хочу выучить испанский язык – ответила она. - А получится? – Да, я уже выучила несколько слов.

Эта компания была шумной и неестественно веселой.

В другом конце стола ужинала пожилая пара из Франции, потом сидел мужчина годами хорошо за 60 со страдальческим выражением лица, ожидая, когда его более молодая жена приготовит и подаст ужин, и девушка, беседующая через стол с худощавым мужчиной. Я примостилась между французами и девушкой. Поняв, что кроме Парле франсес? И Ком он сова? У нас нет с французами иных слов для общения, я стала прислушиваться к разговору других соседей. По вялости и никчемности их разговора я поняла, что беда у нас одна. Спать ложиться рано, а деваться некуда. Настырным образом встрянув в их разговор, я немножко раздула его затухшее пламя. Речь шла о том, как лучше идти по дороге. Общий вывод – что в гору легче, чем с горы привел нас к консенсусу. Но потом я стала утверждать, что медленно идти лучше, потому что можно крутить головой и рассматривать детали и окрестности, а когда спешишь - только камни на дороге, и что движение – это праздник, а его хочется растянуть во времени. - Да откуда ты такая взялась? – был следующий вопрос ко мне. - Я – из России. - Гордо и победоносно оглядела присутствующих. Мне было чем гордиться. Я одна была из оттуда. Голландцы – несколько, австралийцы – да вон один, а вон там еще пара, шведы – да кто их не видел, этих шведов! А уж американцев – каждый третий! Я упивалась своей исключительностью, я ловила восхищение в глазах моих товарищей. - Да, из России на дорогу Сантьяго приехать нелегко. Из других стран – легче легкого, но из России…..

            Дальше – больше. Поняв, что куриные крылышки мне в горло не полезут, я стала их предлагать всем подряд. Одни оказались вегетарианцами, другие жарили шашлык, третьи ели паэлью. Пришлось их выкинуть в мусорное ведро. Решив, несмотря ни на что, показать невиданный аттракцион хлебосольства, я заварила травяной чай. Дело в том, что дорога стоит в травах и цветах. Сорвав некоторые из них – тмин, чабрец, ромашку, зверобой, я на всякий случай, сунула их в карман сумки. Вот теперь они пригодились - я варила из них чай, и его аромат разносился по всему альберге. Напоив, кого могла, я вышла еще раз пройтись по городу.

Бывшая синагога с кое-как прилепленной колокольней, собор, мост, церковь, средневековая площадь река…Утки улеглись на ночлег, значит, и нам пора.

            Завтра подъем в половине седьмого.

День третий: Естелья – Вильямайор де монхардин – Лос аркос. (9+12) км

            Покинув город, дорога прошла мимо кемпинга и уткнулась в поля. Сразу за кемпингом меня догнала девушка, с которой вчера мы пили чай на кухне. Она шла легко и красиво, видимо, получая наслаждение от каждого шага. Мы с ней поговорили. Зовут ее Даниель. Она живет в Швеции. Только что получила степень бакалавра и собирается продолжить учебу в магистратуре. Каникулы решила провести на дороге. Ей нравится ходить. Идет одна, потому что среди ее знакомых нет любителей путешествий пешком. Шли мы, постепенно поднимаясь в гору. Идти не трудно. Первые 10 километров вообще не заметны. На схеме этапа, которую мы внимательно рассмотрели с Даниель, где-то посередине дорога круто поднимается вверх, а потом также круто спускается. На горизонте мы увидели конусообразную вершину, на которой угадываются крепостные стены, а за ними зубчатые башни замка. – Вот, наверное, туда нам и надо подниматься – говорит Даниель, показывая на вершину. – Ну что ж – думаю я. Метров 100 крутого подъема, наверное, дорога пойдет серпантином – ничего страшного, преодолеем. Перед подъемом я останавливаюсь в кафе, а Даниель идет дальше. Думаю, что ее сегодняшний путь будет километров на 10 длинней моего. В кафе за длинным столом сидит моя знакомая пара из Виржинии и парнишка из Швеции. С американцами мы уже встречаемся, как с родными. Съев дежурный завтрак и набрав воды на подъем, я выхожу на тропу. Деревня Вильямайор де Монхардин, в которой мы завтракали – небольшая, но очень живописная. Монастырь сбоку от дороги, к которому ведет тропа из брусчатки, сложен из мощных камней. Что-то подсказывает мне, что нужно обойти здание вокруг, войти, осмотреть все хорошенько, но я, в ожидании трудностей подъема, напрягая мышцы, спешу мимо. Тропа тем самым временем, сделав крутой поворот, резко пошла вниз. И тут меня осеняет, что «страшный» подъем мы уже преодолели, а та вершина и замок вдалеке никакого отношения к дороге не имеют. Такое искажение действительности на схеме, как мне кажется, получается от неправильно выбранного масштаба для построения профиля дороги. Честно говоря, я была разочарована.

            Вниз и вниз, в зеленые поля уходила дорога. На горизонте плавными формами растекались горы. До них было далеко. Глядя на горы, веселей шагалось среди плоских хлебных полей. Вот уже и очередной час прошел, и можно было бы дать отдых усталым ногам. За очередным поворотом открылась симпатичная поляна на опушке леса. Она была утыкана серыми плоскими валунами. Там уже сидели два мужчины среднего возраста. Самое время было к ним присоединиться. Как всегда разговор начался с того кто мы и откуда. Мужчины оказались итальянцами. Путешествовали они компанией. В то время, как эти двое шли пешком, двое других, проехав до обусловленного места на машине, поджидали их. Потом они воссоединялись и ехали вместе очередной кусок дороги на машине; вот так все время – то шли, то ехали. Ночевали они в кемпингах. Скоро к нашей компании присоединился еще один молодой итальянец. Мужчины уже давно ушли, а мы с итальянцем все продолжали разговор. Разговаривали мы на очень странной смеси из английских, испанских и каталонских слов. При этом, кажется, парень, а ему было 28 лет, говорил по-итальянски. Потом мы пошли, быстро догнали его двух соотечественников и обогнали их. – Да ты быстро ходишь – сказал Марио, а именно так его звали. До селения Лос Аркос мы дошли за час, не заметив пути за разговором. Парень 5 лет проработал в знаменитой автомобильной компании, изготавливающей гоночные автомобили для Формулы 1. Вот уже полгода как он без работы.

 – В Италии невозможно найти работу молодым – жаловался он.

 – Я решил пойти на дорогу Сантьяго, чтобы духовно перестроиться. Думаю переменить образ жизни. Жить более простыми вещами, не беспокоиться о завтрашнем дне, поступать в соответствии с заповедями.

 - А ты не думал о том, чтобы поискать работу в другой стране? – спросила я. – Например, в Германии или Англии? Там, где не такой высокий уровень безработицы? Ведь для тебя это просто, потому, что визу оформлять не нужно.

 – А что, это идея! Я подумаю над этим – сказал Марио.

            - А ты долго тренировалась перед тем, как пойти по дороге? – спросил он чуть погодя.

 – А что, дорога – это спортивное состязание? – вопросом на вопрос ответила я.

 - Нет, иду без всякой подготовки.

 – А я полгода ходил в спортивный зал: занимался на тренажерах, бегал по два часа в день.

             - Легкой тебе дороги и чтобы ответы на все твои вопросы были получены в ее конце – сказала я Марио на прощание, отстав от него в Лос Аркос. Он пошел дальше, а я решила остановиться тут. Все-таки, сказалось на мне отсутствие тренировки: силы мои иссякли.

В Лос Аркос было два альберге. Вначале я хотела остановиться в муниципальном, где в рекламном проспекте обещали бесплатный суп, но потом все же решила переночевать в другом, который был открыт под австрийским флагом и назывался «Сообществом австрийских друзей дороги Сантьяго». Меня почему-то манило именно это место. Альберге начинало заселять паломников в час дня. До срока оставалось минут сорок, и я, сидя на лавочке в тени, лениво болтала ногами. Сегодняшний путь был короткий, но, то ли жара, то ли быстрая ходьба разморили меня. Но вот пробил назначенный час, и я встала в очередь к столу регистрации, где женщина – волонтер записывала прибывших в книгу гостей и ставила им печати в паспорте паломника. Передо мной было человек шесть. Альберге был частным и потому предлагал для ночлега индивидуальные номера. Каждый второй просил себе двухместный номер. Вдруг монотонная процедура регистрации прервалась удивленным возгласом: вы из России? Как? Неужели? Перед столом регистраторши стояла полная молодая женщина, с каждого сантиметра тела которой свисали лишние килограммы. Женщина смущенно улыбалась, примерно так же, как я вчера, принимая на свой счет незаслуженное восхищение. Не сдержав своей радости: наши прибыли! Я почти кричу: девушка, а вы одна из России по дороге идете или вас много тут?

 - Одна – в радостном замешательстве ответила она.

Вскоре мы уже наперебой задавали друг другу вопросы. Выбрав койки рядышком в углу уютной комнаты альберге, мы, занимаясь ставшим привычным делом распаковки рюкзака, устройства постели на ночлег, продолжали разговаривать.

В Испании русских – с избытком. Порой не поймешь, в какой стране ты находишься. Но вот на дороге Сантьяго!!!!!

            Общение началось с главных вопросов. Кто? Откуда? Почему?

            Девушка, назовем ее Тоня, приехала из Калининграда. Ей 30 лет. Она одинокая, но друзей имеет предостаточно. Посмотрев кино о дороге Сантьяго, она так загорелась увидеть все то, о чем там показывали и испытать то, о чем рассказывали, что решила пойти сюда, во что бы то ни стало. Полгода она работала без выходных, беря подработку во всех немыслимых местах, спала по пять часов в сутки. Сейчас, уволившись со всех работ разом, она имеет неограниченное количество времени и достаточно денег для путешествия. Идет она в силу своих физических особенностей, по 16 километров в день. Особенно были трудны для нее первые два дня дороги, когда она шла по Пиренеям. Километр за километром дорога карабкалась круто вверх и, казалось, этому не будет конца. Сейчас, по плоскогорью идти уже легче.

 - Что ты ешь в пути? - Спросила я ее.

 - На что хватает денег. Я иду из расчета 12 евро в день. Сегодня 8 из них я заплатила за ночлег, кое-что купила утром, значит, остаюсь без обеда – сказала она.

Ну, а в моем бюджете были не израсходованные10 евро.

Городок Лос Аркос состоит из двух улиц. К улицам примыкала соборная площадь, в центре которой находилась монастырская церковь, а вокруг нее – бар, кафе и пара магазинчиков. Разгуляться особо негде. За столиками перед кафе сидели пилигримы, поглощая пиво и закуски. Некоторые были мне уже хорошо знакомы. Парень с девушкой из Японии, другая пара из Австралии.

В магазинчиках нашлось все, что мне нужно было для обеда: 300 грамм фарша, пакетик супа Галина Бланка, яйца, пара крепких картофелин, хлеб и десяток кексов. Еще я купила первые в сезоне черешню и абрикосы.

Суп с фрикадельками получился густой и сытный; остаток фарша я оставила на ужин для мясного омлета. Мы с Тоней наелись, напились чая с кексами, половину которых оставили на вечер. Прибрав за собой посуду и прикрыв кексы, мы продолжили общение.

За свою жизнь Тоня попутешествовала немало. Была в Германии, два раза в Индии. Потом она расспрашивала меня и все, что знала об опыте путешествия по дороге Сантьяго, я выложила без утайки.

            Единственной достопримечательностью Лос Аркос была церковь, которая открывался только вечером, в половине восьмого.

Послонявшись по гостиной, посмотрев названия книг на книжной полке, я дождалась своей очереди к компьютеру. В одном из полученных по электронной почте писем я нашла совет доброй приятельницы о том, что при физических нагрузках хорошо принимать витамины с солями магния. Они продаются в любой аптеке – купи обязательно! – писала она.

            В половине восьмого я входила через резные двери в собор Санта Мария из Лос Аркоса. Церковь старо романского стиля 1175 года постройки является одной из крупнейших на дороге Сантьяго.

Внутри храм сверкал золотом. Искусная резьба покрывала стены, потолок. Четыре алтаря посвящены апостолам, Иисусу Христу и Деве Марии. Центральный алтарь, размещенный в подсвеченной нише, являет собой резную фигуру богородицы, восседающую на троне в окружении святых апостолов и ангелов, одетую в золотые и парчовые одежды, на левом колене которой сидит младенец Христос. В левой руке младенец держит книгу, а его правая рука поднята для благословения. Дева улыбается, прищурив узкие восточные глаза.

Рядом с этим алтарем хотелось сидеть и молчать. Что я и сделала, уместившись на передней скамейке, уносясь мыслями куда-то ближе к седьмому небу.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Это была знакомая пара из Виржинии. С каждой встречей мы делались родней и ближе. Поговорили немного о завтрашнем этапе.

 - Мы хотим завтра ночевать в Логроньо. - Сказали они.

 - Я, наверное, тоже, не знаю, как получится, на сколько сил хватит.

Тут мужчина вынул из кармана патрончик с таблетками.

 - Что это?

 - Витамины с солями магния. Возьми, идти легче будет.

Я даже не удивилась. Мне показалось, что сейчас услышу продолжение: тебе просили передать.

            Когда я готовила ужин, а Тоня накрывала на стол, у меня произошел короткий разговор с одним человеком. Я обратила на него внимание днем во время своих шатаний по гостиной. Он сидел возле стола и, запуская время от времени руку в грязную тряпичную сумку на длинной лямке, вытаскивал из нее пригоршню мусора, а уж из него доставал четки, бусы, монетки, опять четки и т.д. Все было в таком непотребном виде, что казалось только что вытащено из помойки. Теперь он, помытый, сидел у стола и резал помидоры для салата. Как всегда разговор начался с «Ты откуда?» и «Как и зачем сюда попал?». Мужчина оказался из Германии. На дорогу он попал впервые четыре года назад, с тех пор домой не возвращался. Здесь, в Испании, как то все для него совпало: теплый климат, фрукты круглый год. Живет он, где придется. Когда в лесу заночует, когда на скамейке. Ему 43 года. По виду не алкоголик, а значит, наркоман. Где берет деньги на пропитание? – иногда подрабатывает на сборе фруктов, иногда подбирает просроченные продукты возле супермаркетов, а чаще всего ворует. Зачем беспокоиться о завтрашнем дне? – Будет день - будет пища.

 - А ты не задумывался о семье?

 - Да хотелось бы, только не встретил подходящую женщину.

 - Это которая с тобой пойдет жить в придорожную канаву?

 – Да, наверное, такую.

 - А ребенок родится, его тоже в канаву?

 - Да нет, я вообще-то хочу поменять образ жизни, влиться в общество.

 - А что ты умеешь делать, чему научился за свои 43 года?

 - Я знаю английский, немецкий, сейчас выучил испанский языки. Я могу преподавать языки.

На этом я резко закончила разговор и не стала задавать следующий, вытекающий из вышесказанного вопрос: а кто, собственно, захочет иметь такого учителя, как ты?

            Небольшое лирическое отступление на эту тему.

Общество и индивидуум. Когда то в библейские времена люди все были индивидуумами. Кто что хотел, тот то и творил. Хочется – мамонта завалить и сырого съесть - хорошо, а не хочется – барбекю из него можно сделать. Кому-то хотелось – все лето на солнышке проваляться, а зимой взять дубину и шарашить по соседям – пропитание раздобыть и душу повеселить. Каждый имел право на все. Но вот когда одни индивидуумы собрались в сообщество, чтобы ловчей было с другими индивидуумами бороться, тогда они создали правила поведения в этом обществе, чтобы друг друга собой не раздражать. И назвали эти правила моралью. И то верно – общество – это рамки – и индивидуум должен в нем не выше и не ниже их границ быть. А если ты в эти рамки влезать не хочешь – иди, ищи другое общество, может быть и найдешь себе подобных. Мне, например, этот немец, хоть на вид симпатичный, не понравился – он у нас с Тоней все кексы с тарелки потаскал. Нет, один, последний, оставил. Сам он живет вне общества и у него совсем другая мораль. У него, наверное, украсть – это доблесть. А я не люблю, когда у меня воруют. Ни когда немцы на дороге воруют, ни когда сосед по даче дрель крадет. Ни когда чиновники… Ведь воровство – это что? – Это когда не свое имущество без спроса берешь. Да еще врешь в глаза. Ладно, этот немец-недотепа, голодный просто. Если бы попросил, я бы ему эти кексы так отдала. Вообще-то я не об этом хотела сказать, а о том, что если ты живешь в обществе, особенно на дороге паломников, то общество нужно уважать и соблюдать основные заповеди: не лги, не укради, не прелюбодействуй и полюби ближнего своего, как себя самого.

            Кстати, о любви к ближнему: в Вильямайор де Монхардин, как мне рассказала Тоня, рядом с монастырем находятся две трубы с краниками: из одного течет вода, а из другого – вино. Пей, сколько влезет! А я этот монастырь мимо прошла! Потому что боялась – подъем крутой будет.

            В 6 утра я разбудила Тоню, но в путь мы отправились поодиночке. Она идет медленно, я быстрей. Договорились, если получится, встретиться вечером в Логроньо.

            День четвертый: Лос Аркос – Торрес дель Рио – Виана – Логроньо.

(8+11+9) км

            Когда выходишь на дорогу перед восходом солнца, многое из пути теряется. По той причине, что почти ничего не видно. Поэтому это время хорошо отдавать молитве. Тому, кто умеет молиться, делать это легко, а для таких, как я, остается только каяться: мол, прости, Господи, меня грешную, и просить – спаси и сохрани. Это так называемая Христова молитва. Первые километры проходятся быстро, а однообразие сельскохозяйственного пейзажа притупляет интерес к окрестностям. Хотя нет. Любопытно наблюдать, как меняются поля: вначале хлебные, потом в них мелкими фрагментами вклиниваются виноградники, а потом вдруг видишь, что идешь вдоль упирающихся в горизонт рядов с кустами винограда, на которых уже появились первые листья и вот-вот потянутся лозы. Не помню первые полдня между Лос Аркос и Торрес дель Рио. Помню только, как шла какой-то отрезок с парой пожилых супругов. Они тихо поздоровались, а потом начали молча улыбаться. Видно было, что им хочется что-то сказать, но они не решаются. Оказалось, что эта пара из Новой Зеландии, и они не хотят пугать собеседника своим новозеландским акцентом. Потом меня догнал и сразу же обогнал огромный ирландец в парусиновых штанах и такой же куртке. Его красное лицо наводило на мысль о том, что он мучается от похмелья и его сегодняшний путь будет недолгим. Действительно, он застрял в первом же баре.

В Торрес дель Рио дорога проходит рядом с местной достопримечательностью, восьмигранной в плане церковью. Ее построили монахи ордена животворящего Креста еще в 12 веке. Купол церкви укреплен восемью ребрами жесткости, взаимное пересечение которых образуют восьмиконечную звезду.

            Через 11 километров дорога вошла в Виану. Город стоит на границе между провинциями Наварра и Рьоха, на вершине холма, окруженный крепостными стенами, большая часть которых хорошо сохранилась. Церковь Санта Мария, построенная в 12 веке на площади Фуэрос, смотрит на здание городской ратуши, выстроенной в 17 веке в стиле барокко. Центральный алтарь Санта Марии высечен из цельного камня. В этой церкви я в последний раз встретилась с американцами из Виржинии. Внутри церкви было прохладно и тихо. Свет почти не проникал через стрельчатые окна. А за дверьми церкви царила суета. На площади Фуерос возле фонтанчика толпились паломники. Народ набирался сил перед последним рывком к Логроньо.

            Узкой улочкой, скользящей вниз, я вышла из Вианы. Скоро меня догнал длинный худой парень лет 30. Это оказался иммигрант из Гондураса. В Испании он живет три года. Работает поваром в ресторанах. Он уже успел побывать в разных уголках страны, но больше всего ему нравится жить в Сарагосе. Он решил пройти дорогу Сантьяго до начала горячего туристского сезона. – Найти работу для повара в Испании? – Нет, несложно. Хорошие повара требуются везде.

Когда тема разговора была исчерпана, парень, двигая длинными ногами, словно ножками циркуля, устремился вперед. Я же не торопилась и шла с небольшими привалами. Одно место для привала я выбрала на излучине дороги, на высокой обочине, где лежало длинное гладкое бревно. Вскоре ко мне присоединились три женщины средних лет. Представились. Одна была из США, другая из Франции, а третья из ЮАР. Та, которая из Франции, сказала, что в Логроньо она заканчивает дорогу и возвращается домой. Говорила она об этом с таким сожалением и завистью к остающимся на дороге, что хотелось ее пожалеть и утешить. Мне тоже предстояло скорое расставание с дорогой, но я пока была настроена на процесс движения. Второй раз я должна была уйти с дороги, пройдя только ее часть. Ностальгия по оставленной дороге начинается уже с первого шага в сторону от нее. Чувство такое, как будто ты, мучимый жаждой, набрал воды в рот и тут же выплюнул. Или прикоснувшись губами к губам, не поцеловал. Или взмахнув смычком, не извлек ни одной ноты. Или, открыв рот, не издал ни одного звука. Или…Правда, надежда остается, что действие когда-нибудь будет завершено, и наступит логический конец.

Логроньо – столица провинции Рьоха. С запада город омывает река Эбро. Вдоль реки разбита обширная парковая зона.

За широким каменным мостом началась старая часть города. Каменный мост был построен в 19 веке на месте античного моста 11 века.

Альберге стоит неподалеку от моста рядом с церковью 12 века Санта-Мария, построенной на оставшемся круглом фундаменте от романской церкви.

Было без десяти минут час. Стояла жара. За спиной осталось 28 километров. У ворот альберге выстроилась очередь из запыленных усталых людей с рюкзаками за плечами. Двери альберге открывались ровно в час. В Логроньо всего два убежища – это, муниципальное, и еще одно, в другой части города, частное. Все стремились попасть сюда, возможно из экономии, а количество мест было ограниченно, и народ нервничал, пересчитывал стоящих впереди. Я относилась спокойно к тому, что мне может не достаться места на койке. Непредвиденные обстоятельства всегда сулят приключения, а их я люблю. Но мне хотелось снять рюкзак и сесть. Плечи и ноги ныли, как два нарыва (выли, как два надрыва). Стоять в очереди, да еще на солнцепеке, в то время как с противоположной стороны была тень, не хотелось. Обозначив свое место в очереди, присела напротив, у стены. Но, увидев за спинами впередистоящих большой пустынный двор со скамейками, я решила обосноваться на время ожидания очереди там и стала протискиваться к нему.

 - Женщина, встаньте в хвост! – прозвучал сзади грозный оклик.

 - Да мне только рюкзак поставить – ответила я миролюбиво.

 - Все стоят с рюкзаками, и вы стойте – настойчиво продолжал тот же голос, принадлежащий спортивного вида испанцу лет 40. Мы с ним уже встречались в одном из альберге – он был из шумной пивной компании.

 - Вы должны стоять в очереди – присоединился к нему другой. Потому что, если вы будете стоять в другом месте, люди вас не запомнят и подумают, что вы хотите пройти впереди них, без очереди.

 - Это их проблемы - сказала я. - Думать о том, чего нет и приписывать другим чужие намерения.

Объяснять народам мира, что я, родом из страны Советов, выросшая в очередях за крупой, мукой и сахаром, простоявшая половину своей жизни в очередях за дефицитом, скорее дам себе отрезать левое ухо, чем нарушу Великий закон очередей, я не стала.

Я все же протиснулась во двор, поставила рюкзак на скамейку, вышла и села в тень рядом со своим местом в очереди. Обозвав напоследок всех испанских мужиков Дон Кихотами.

            Ну, вот, теперь и я вылезла за рамки общества, стоящего в очередь за дефицитными местами для ночевки!

            Мест в альберге хватило всем стоящим. При регистрации опять громко удивились тому, что я из России. Услышав это, ко мне подошли две женщины и сказали: а вы знаете, что на дороге есть еще одна женщина из России, из Калининграда, Тоня?

            Логроньо – винная столица Испании. Здесь производятся лучшие в Испании вина. Местные погреба известны всему миру. Говорят, что традицию виноделия в Логроньо принесли виноделы из Бордо и потому местные вина так напоминают французское бордо. Вино выдерживают не менее двух лет в бочках из американского дуба. Вдоль улиц старого города у дверей баров, как белые грибы на поляне, стоят огромные винные бочки. Здесь можно пропустить стаканчик-другой винца. К стаканчику подаются немудреные закуски. Шампиньоны на шампурах, шашлычки, пирожки.

            При всем моем равнодушии к спиртному, я не удержалась и выпила вина. Вино было терпкое и крепкое. Как будто глотаешь морозный разреженный воздух высокогорья.

            В Логроньо я зашла в собор Сантьяго эль Реаль послушать мессу. Из пилигримов я была там одна. Да и то пришла к концу. После мессы я посмотрела собор изнутри. В нем находятся работы кисти великих мастеров, например, Голгофа Микеланджело. Картина находится в глубокой затемненной нише. Если в ящичек с прорезью для монет опустить 2 евро, ниша освещается мягким светом и на вас из темноты начинает надвигаться распятие и фигуры скорбящих и, кажется, если смотреть дольше и пристальней, они оживут.

            Вечером на кухне я познакомилась с девушкой из Германии и парнем из Ливерпуля. Они явно сдружились и слились воедино. Парня звали Полем. Он прослушал четыре курса философского факультета университета. - По-моему, этого образования вполне достаточно – сказал он, глядя на меня искоса, по-петушиному. Поль явно работал на публику. Не говорил, а изрекал, стрелял по сторонам глазами и любовался производимым эффектом. Его более скромная подружка, которую звали Моника, тихо наблюдала за ним.

            Это был мой последний день. Глядя на части этапа, я подумывала о том, что 30 километров для меня многовато будет.

            В голову лез дурацкий каламбур:

 - На хера мне Нахера?

Соответственно, в первом случае ударение ставится на последнем слоге, а во втором – на первом.

Действительно, 23 километра вполне достаточно, особенно в том случае, когда стремиться некуда.

Поднялась я непростительно рано, когда закопошился первый народ, и в половине шестого утра уже шла по освещенной тусклым светом пустынной улице. Нас было двое на улице я и китаец лет 20. Металлические пластинки в виде раковин морского гребешка, вцементированные в асфальт, указывали направление движения. Мы прошли мимо отягощенной архитектурными деталями – карнизы в виде той же раковины, скульптурные группы в нишах – церкви 13 века святого Бартоломея, и вышли на длинную улицу, перешедшую вскоре в аллеи сквера. Китаец все время сопел то справа, то слева от меня. Скорее от необходимости поддержать разговор, чем из интереса, я спросила, зачем он появился на паломнической тропе. - Я решил заняться спортивной ходьбой – ответил он. - Нашел себе беговую дорожку – подумала я. Больше часа мы шли с этим спортивным китайцем и никак не могли отлепиться друг от друга. То он меня обгонял, то я его.

Темное небо становилось серым, из мглы начали выступать контуры деревьев, прямые дорожки сквера как-то плавно перешли в извилистые тропинки лесистого парка, а они привели нас с китайцем к огромному озеру, покрытому утренним туманом. Вдоль берега стояли рыбаки. Кто курил, кто разговаривал с соседом, кто копался в ящике со снастями.

 - Как рыба? – спросила я одного из них, пропуская вперед китайца.

 - Да нормально, только мы ждем сирены, которая прозвучит ровно в 7 утра. Тогда и увидим, что поймается – ответил он.

Я представила себе рыбу, которая в эти предрассветные часы жадно заглатывает червяков, набивая себе живот, чем попало, чтобы ровно в 7 лечь на дно, зарыться в ил или схорониться за корягой.

Светало. Парковая зона была нарядна. Редкие сосны окаймляли луг, а густой высокий кустарник закрывал береговую линию и озеро от глаз посторонних. Он укрывал птичий заповедник.

Стая больших белых цапель пролетела над головой и, сделав круг, опять повернула к озеру. По лугу, наклонив голову к плечу, ходил журавль, высоко поднимая ноги. Мелкие утки, часто махая крыльями, взлетели фейерверком над озером и, размявшись, полетели кормиться. Вдруг я заметила движение в районе ствола сосны. Эта была белка в шубке цвета шоколада. Потом появилась еще одна и еще.

Парк я покидала с сожалением.

В Наваррете остановилась на завтрак в кафе. Там уже сидела большая компания. Скоро в конце улице появился Поль из Ливерпуля, подошел к компании и, жестикулируя, начал о чем-то оживленно рассказывать. На шее у него висел фотоаппарат с огромным телеобъективом.

 - А где твоя подружка? – спросила я его.

            От Наваррете до Вентосы первые пять километров я шла одна. Торопиться мне было некуда. Грустные прощальные мысли крутились в моей голове. Сегодня вечером или завтрашним утром мне предстоял обратный путь на автобусе. Ничего интересного не случится со мной и уже не о чем беспокоиться. Я думала уже не о дороге, а о возвращении.

            Скоро меня догнал испанец лет 40. Он был из Галисии, оттуда, где кончается дорога Сантьяго.

 – Мне нравятся Наварраа и Рьоха. У меня выдалась свободная неделя, и я решил пройти этот кусок дороги! Сказал он, и зашагал вперед.

            Я опять осталась одна. Через несколько минут со мной поравнялась пара – женщина лет 70 и ее сын лет 30. Это были американцы из штата Вайоминг. Женщина шла, энергично печатая шаги на дороге. Я не могла себе позволить рядом с ней идти в другом темпе. Втянувшись в шаг, мы втянулись в разговор. Женщина до недавнего времени работала преподавателем биологии в колледже, а сейчас она учит английскому языку эмигрантов в центре для беженцев. Ее сын учится в университете на архитектора и приехал в Испанию на летний семестр в местный университет. Его занятия в Мадриде начинаются через неделю. Поэтому они заканчивают свою дорогу Сантьяго в Бургосе. Он едет учиться, а его мать возвращается в Америку. – Но потом, через год – говорит она – я обязательно вернусь на дорогу и пройду ее от начала до конца.

             - А беженцы из каких стран учатся в вашем центре? – спросила я.

             - Из Анголы, Филиппин, Ирака – Азия и Африка.

             - А из России нет?

             - А что в России опасно жить?

             - Некоторым людям очень опасно – ответила я. Тем, кто открывает рот и критикует власть.

            Я проиллюстрировала свое заявление некоторыми картинками из нашей действительности. Американцы слушали, раскрыв рот.

             - А мы в восторге от нашего президента – сказали они.

             - А как у вас дела с безработицей?

             - Да все, кто хочет, работу находит – ответили они.

            Вскоре мы нагнали испанца из Галисии.

 - На дороге сейчас больше иностранцев, чем испанцев – сказал он. - Испанцы появятся летом – в период отпусков.

И вот уже слева, выстроенная на холме, показалась Вентоса. Я помахала рукой на прощание своим попутчикам и вошла в городок.

Возле придорожного кафе Вентосы толпилась кучка разнополых корейцев среднего возраста. Они были в одинаковых панамах и защитных очках. От кафе по дуге поднималась мощеная улочка, на правой стороне которой стоял указатель с надписью Альберге.

Я посмотрела на узкую улочку, на маленькую церковь вдалеке, на корейцев и на часы. Желания оставаться в этом месте у меня не было. - Половина одиннадцатого утра – не время располагаться на ночлег, да еще в таком скучном месте – подумала я и пошла в направлении Нахеры.

В два конца ведет дорога, но себе не лги: нам в обратный путь нельзя.

Юрий Визбор.

Я опять шла не торопясь, глазея по сторонам, и скоро заметила, что клюю носом, засыпая на ходу.

Эти семь километров я шла перебежками с короткими привалами. На последнем привале меня догнала Моника – подруга Поля из Ливерпуля.

- А почему ты не идешь с Полем? – спросила я ее.

 - Я люблю ходить одна: одна я могу идти в своем темпе, останавливаться, где захочу, думать о своем.

Каждый по пути Сантьяго идет своей дорогой.

Моника оказалась родом из Восточного Берлина. Ее родители жили при Э. Хоникере. Ей 21 год. Она два года назад закончила школу. Год работала бебиситтером.

 - И что? Попы детям подтирала?

 - Да, и попы тоже. Готовила еду, кормила, гуляла, пестовала и нянчила.

Накопив денег, Моника поехала путешествовать в Австралию.

 - Почему? – Хотелось мир посмотреть.

Когда объехала полстраны, осталась совсем без денег. Нашла работу бебиситтера в Австралии, заработала денег и посмотрела оставшуюся половину.

 - Легко ли найти работу в Австралии? – легко, и платят там 20 долларов в час, но жизнь дорогая. А работу найти было легко потому, что там много азиатов и негров, а европейцев – наоборот.

После дороги Сантьяго Моника хочет опять найти работу с детьми, скопить деньги и поступить в Университет на отделение спортивной медицины.

Незаметно мы пришли в Нахеру. Перейдя по мосту реку, мы увидели частный альберге. Стоимость ночевки в восьмиместной комнате составляла 10 евро.

 - Пойдем дальше – предложила я Монике. – Посмотрим, каков муниципальный альберге.

Муниципальный альберге стоял у реки. Ее зеленый стриженный берег тянул поваляться и расслабиться. Тут и там лежали люди: спали, читали книги, смотрели на реку. Неподалеку моя знакомая 70-летняя американка, занимаясь йогой.

Платой за ночлег в альберге были пожертвования. Кидай, сколько хочешь и сколько можешь в ящичек с прорезью.

 - Я не хочу давать 20 евро – сказала Моника, а других денег у меня нет.

 - А ты положи, как я, монету в два евро – показала ей свой кошелек с последней 50-евровой купюрой я. А потом, разменяв деньги, можно добавить.

Спальня была огромной. В ней стояли три ряда двухэтажных кроватей: у стены, посредине и у окон.

Заняв кровать у окна, я моментально заснула и проспала часа два.

Приняв холодный душ – горячая вода за время моего спанья закончилась, я вышла в город.

Город Нахера когда-то, до присоединения Рьохи к Кастилии, был ее столицей. Городок тянулся вдоль реки. Река была мелкая: по ней ходили рыбаки в болотных сапогах и закидывали удочки из середины. Ловили форель.

Решив отметить последний день дороги, я зашла в ресторан.

За 10 евро мне подали отличный обед. Омлет с грибами, салат, баранину в соусе, нежное фруктовое пирожное и бутылку красного вина.

Сделав круг по улицам городка, я зашла в монастырь. Входная плата в три евро не испугала меня.

Сейчас здесь можно увидеть церковь 15 века в стиле поздней готики, пещеру с резной фигурой девы Марии (13 век), усыпальницы королей династии королей Химена (10-11 века) и короля Гарсия Рамирес (11-13 века), хоры из ценных пород деревьев, покрытые кружевной резьбой, работы братьев Амутио.

Центральный алтарь сделан Франциско Куэва и Матео Рубалкада в 1690 году. С верха до низа в алтаре расположены ниши. В нишах находятся резные образа святых, короля дона Гарсии, его супруги Стефании. В центральной нише расположен образ девы Марии с младенцем на коленях, благословляющим паству.

Подойдя к альберге, я увидела босого Поля из Ливерпуля, стоящего во дворе в окружении людей. Посмотрев на его ноги, я ужаснулась. Ступни покрывали кровавые мозоли, и, казалось, на них не имелось ни одного здорового участка кожи. Люди, глядя на это, пытались давать советы и протягивали тюбики с мазью.

 - Ему срочно нужно купить новые ботинки – сказала я рядом стоящей Монике.

 - Я ему предлагала – сокрушенно ответила она, да он говорит, что ему в этих удобно.

Помнится, у меня была парочка подобных мозолей и, пока они зарастали, я неделю ходила по улицам в домашних тапочках.

Думаю, что жизнь вынудит Поля самого принять нужное решение.

Человеку свойственно преувеличивать ценность полученного им жизненного опыта. Давая советы, он переносит свою личность и личную ситуацию на другого человека, не думая о том, что обстоятельства времени и места давно изменились, а, если не изменились, то совет не подходит к данной личности. И, если даже, по великой случайности, все совпадает, нельзя лишать человека приобретать свой жизненный опыт: мне кажется, это единственная ценность, которую стоит накопить в течение жизни.

По правому берегу реки, неподалеку от альберге, возвышался одинокий утес с глазницами пещер в его толще.

 - В этих пещерах давным–давно жили люди. Они там чувствовали себя в безопасности – не боялись внезапных набегов – рассказала мне сотрудница местного краеведческого музея.

Я смотрела на утес. Отвесная поверхность вмещала в себя три ряда проемов. Без альпинистского снаряжения нечего было и думать туда забраться. Как же они туда попадали? Или это была цивилизация людей-ласточек? Как они спускались на землю в свои поля и виноградники? Как пасли скот и ловили рыбу? К горе был подведен лифт или эскалатор? А как они ходили в гости к соседям? Вопросов было много, и на каждый из них должен был найтись вразумительный ответ. Единственное, до чего я смогла додуматься – это, что там была система подвесных тротуаров, пандусов и лестниц. Причем пандусы и лестницы в любой момент можно было поднять на недосягаемую высоту, чтобы враг ими не мог воспользоваться.

По правому зеленому откосу я поднялась до первого этажа дома-скалы. Тропинка подвела меня к крайнему проему и оборвалась. Обрыв закрывало металлическое заграждение. Как ни старалась, я не могла заглянуть внутрь пещеры.

Под горой, прижимаясь к подножию, стелилась неопрятного вида улица, по которой разносилась громкая музыка, похожая на индийские мантры. Я пошла на звуки музыки. У одного из одноэтажных домов толпились люди – не то арабы, не то цыгане в ярких одеждах. Я заглянула в помещение-ангар. В темном пространстве виднелись скамейки, поставленные в ряд. На них сидели взрослые и дети и смотрели на кричащего в микрофон бесноватого мужчину. На уши давили децибелы, в глаза били крутящиеся сполохи ламп.

Это явно было заседание какой-то секты, и шел сеанс зомбирования адептов.

Вот, наверное, и все события этого дня.

Вечером я перебирала книжки, оставленные паломниками для общего пользования.

Мне попалась книга на русском языке с названием: Как легко и просто бросить курить.

 - Все-таки наши были в городе – думала я, беря ее в руки. – Надеюсь, что оставивший ее сумел бросить курить и решил поделиться опытом с сзади идущими.

Следующим утром я пошла в сторону от дороги, села на первый автобус на Памплону, потом, с пересадками добралась до Барселоны. Ровно 12 часов провела я в пути. Все бы ничего, если бы этот день не был днем моего рождения.

Еще один год упал в копилку моего возраста. Еще несколько поворотов и уже забрезжит финал. Это грустно, но есть другое счастье – дорога.

В завершении я хотела бы поделиться некоторыми мыслями и наблюдениями, пришедшими ко мне во время движения по дороге, не попавшими в текст.

Дорога, как жизнь: с подъемами и спусками, с радостями и горестями, с находками и потерями, но порой она утомительно плоская и однообразная.

Никому не отказывай в помощи на дороге. Быть может, она скоро тебе самому понадобится.

Никогда не знаешь, что может принести дорога. Она – тайна.

Кто любит тайны, тот будет постоянно к ней возвращаться.

Если, пройдя дорогу, ты не изменился и ничего не понял, значит, ты шел не в том направлении!

Если ты, пройдя по дороге, ничего не приобрел, значит, ты все уже получил сполна.

Если в дороге попадаются не те люди, значит, сядь и подожди, когда придут твои и иди рядом с ними, не отставая.

Дорога как мир, который медленно течет своим путем. Если ты остановишься, то дорога пойдет мимо тебя.

Каждый раз отдавай себе отчет, зачем ты идешь по дороге. Если ты потерял цель, то остановись, если цель не найдется, то лучше уйти с дороги и не мешать другим.

Второй раз идти дорогой легче.

По дороге Сантьяго идут не только паломники. Идут люди, потерявшие цель в жизни. Таким людям нужно двигаться как можно медленней, вглядываясь пристально в каждую деталь. В конце концов, цель нарисуется.

            Если ты пройдешь по дороге просто из интереса, она все равно войдет в твою жизнь.

Последнее.

Дорога как жизнь, коротка, но счастье в том, что ее можно повторить.