Наше плавание на байдарках по довольно запущенной и засоренной топляками и наносным илом реке Неруссе  было в самом разгаре. До места впадения её в Десну ещё было далеко, и мы не собирались сдаваться, несмотря на все трудности сплава. А трудности были разные и непредсказуемые, порой совершенно неожиданные...

  

                                           

                                         Рис 1. Река Нерусса 

     Психологическая несовместимость экипажей, включавших не  очень подготовленных к подобному путешествию детей в возрасте 8 и 10 лет  (младшего мальчика и двух девочек - подростков), а также своенравный характер одной из девочек, не желавшей подчиняться режиму и вообще любым указаниям, создавали немалые трудности в сохранении климата и дисциплины внутри экипажа. Не удавалось рационально использовать взятые в дорогу продукты, когда открывая банку тушёнки,  слышишь желание есть вначале конфету или что нибудь подобное. Либо препирательства при выборе очередной стоянки или места разворачивания палатки... Такой своенравной она и выросла, перенесши не лучшие черты своего характера на внутрисемейные отношения. Но я не об этом... 

      В первую  грозовую  ночь, застигшую нас врасплох,  как осиновый листок дрожал мой маленький сын, лёжа в спальном мешке внутри чуть ли не срываемой ветром палатки на берегу речки Нерусса, затерянной в Брянских лесах средней полосы России. А вокруг творилось что-то невообразимое для нас городских жителей, знавших о бурях и грозах с порывами ветра и дождя по книгам в стихах и прозе, по фильмам, отечественным и зарубежным, телевидению да по рассказам бывалых туристов. Мы спокойно переносили буйства природы за толстыми стенами своих городских квартир в противостоящих любым грозам домам. Если только убрать из стихотворения Александра Сергеевича слово «снежные», то всё остальное подходит к тому буйству стихии, заставшему нас ночью летом в глухом месте, где не было ни души и никаких признаков жилья.

         «Буря мглою небо кроет, 
          Вихри снежные крутя; 

          То как зверь она завоет, 

          То заплачет, как дитя».

       Либо вспомнить строки И.С. Тургенева:   « Уже давно вдали толпились тучи...Тяжелые - росли, темнели грозно»

      Было страшно не только трём детям, но, как-то неуютно, и двум мужикам. Внезапно стало темно, так как небо затянули серо-чёрные тучи, чем-то напоминавшие огромные скопления клубов тёмного паровозного дыма. Лишь на горизонте были ещё видны остатки света, но и они вскоре исчезли. Прогремели раскаты грома, возвестившие о себе вспыхнувшими узорами молний и напомнившими мне разветвления кровеносных сосудов человека при введении в них контрастного вещества с целью медицинских исследований. У каждого свои ассоциации... 

      Картина стала мрачной, а туристы ощутили себя заброшенными и одинокими в объятиях неумолимо наступавшего ненастья. Надо было срочно прятаться в палатки, обеспечивая себе и детям защиту и возможный в этих условиях комфорт. Стенки добротной польской палатки, хорошо, по всем правилам поставленной и накрепко натянутой, хлопали, напрягались или чуть-чуть спадали, но надёжно защищали нас от разыгравшейся не на шутку непогоды.

      В палатке было сухо, хотя канавку для отвода воды мы вокруг палатки, как положено, не вырыли, а водичка в траве прибывала, не успевая стечь либо уйти в землю. Осветив фонариком всю внутреннюю полость, мы убедились, что в палатке сухо, развернули спальные мешки, и мой маленький турист нырнул в мешок. Но дрожать не перестал, хоть и согрелся. И стало ясно, что не от холода он дрожит, а мелкая предательская дрожь выдавала его испуг, усиливавшийся при каждом раскате грома, блеска молнии и ударов по крыше и стенкам палатки порывов дождя. Я видел его не улыбающееся, испуганное лицо с широко распахнутыми от ужаса глазами и дрожь, с которой он никак не мог справиться, хотя понимал, что мы хорошо защищены и потоп нам не угрожает. Тревога и испуг начинающего туриста по мере затихания грозы  уменьшались, и утомлённый всем пережитым мальчик уснул. Трусишкой оказался...      

       А наша работа по спасению «утопающих» девочек-подростков во второй палатке была в самом разгаре. Брезентовая совковая палатка БУ, взятая напрокат, пропускала воду, и надо было срочно окапываться, давая ей возможность  стечь. Кроме того, пришлось укреплять верёвки и переносить некоторые колышки с размытых мест на более плотные участки земли. Девочки немного паниковали, но всё делали, как им говорилось, без паники. Даже пытались шутить, мечтая поскорее закончить эту борьбу со стихией, переодеться в сухую одежду и согреться. Они ведь были постарше моего сына.      

     Бушевавшая всю ночь непогода с грозой и обильным дождём наутро сменилась солнечным светом, чистым голубым небом, радугой и промокшей землей, травой, деревьями и нашим хозяйством, включая палатки, перевёрнутые байдарки, разбросанную посуду и собранный для костра хворост. К полудню всё подсохло, и мы смогли разжечь костёр, приготовить  завтрак (точнее - обед по времени), перекусить и, собравшись, отправиться дальше -  сплавляться по Неруссе в Десну...         

     Другая и  постоянная опасность напороться мягкими днищами байдарок на какую-нибудь торчащую корягу или кол постоянно нависала над нами. Причём последнее предусмотреть было почти невозможно, так как эти остатки деревьев,  или не сплавленные, оставшиеся стволы их, лежали на дне либо целиком, что лучше, либо только были притопленными частично или  наполовину  в виде клавиш, так что отдельные коряги, только и ждали свою жертву. И рано или поздно жертвы находились.

и

        Рис 2. Топляки на Неруссе. Их невидимые сверху ветви или другие, целиком скрывшиеся в глубине...

     С нами всё это произошло, естественно, внезапно и обе наши байдарки, как по закону подлости, были распороты почти одновременно группой коряг из придонного затора на мелководье. Последнее спасло нас от погружения с головой. А так мы остались стоять по пояс, или даже ниже пояса, на дне, «одетыми» в юбки из наших байдарок. Печально, хотя и смешно. 

                   

      Перетащив детвору, а затем, вытащив байдарки со всем скарбом на берег, мы осознали, что на этом наше плавание закончилось. А поняли мы это только, когда повернули байдарки на бок и убедились, что такие большие рваные и длинные разрывы нам не залатать. 

      Рис 3.    Через дыру в днище  выглядывают члены экипажа...

  

     Рис 4.        Результаты «кораблекрушения» со стороны...      

       Одна из девочек переживает на берегу, вторая скептически смотрит на дыру в байдарке, из которой, ёрничая, выглядывает мой сын и одна из  девочек...  Находясь на берегу несудоходной реки среди брянских партизанских лесов, обременённые детьми, мы должны были решить задачу о выходе к людям. Надо было искать дорогу или хотя бы направление. Единственное, что нас успокаивало - это доносящиеся изредка откуда-то гудки паровозов. Но с какого берега, и  даже с какой стороны чёткого представления мы не имели. Компасов и карт у нас, как оказалось, не оказалось (оставляю тавтологию умышленно, не извиняясь).    

     Мы только знали, что находимся в междуречье Десны и Неруссы, где преобладают сосновые леса, болотца в низинных местах и проживает колония бобров невдалеке,  замеченная по созданным ими островам из веток и запрудам. И всё это в заповеднике под названием Брянский лес. Храбро и уверенно отправляясь в путешествие на байдарках по рекам, мы всегда понимали, что заблудиться на единственной дороге - реке, невозможно. Но по лесам бродить опыта у нас не было никакого. Кроме как на Донеччине, в районе Славянска, где были освоены все хвойные леса из-за обилия там грибов, особенно маслят... Да и Северский Донец, протекавший в тех местах, всегда нам показывал и дорогу, и направление по течению...

     Разделившись на две бригады, мы с сыном направились на ближайший холм, чтобы с высоты оглядеться, а мой напарник с двумя девочками разбивали временный лагерь для приготовления пищи и отдыха. Мы хорошо знали, что помимо бобров в здешних лесах ещё встречаются бурые медведи, выдры, лоси, журавли и аисты. Мы надеялись встретиться со всеми, кроме медведя и, взяв с собой нож для подводной охоты, который был удобен лишь для подрезания грибов, и двинулись на рекогносцировку      Оказывается, заблудиться в незнакомом лесу сугубо городским людям - раз плюнуть.

     Мы потеряли ориентиры буквально через несколько минут, после того, как взобрались на холм, густо поросший лесом. Карабкаясь вверх и выбирая тропинки полегче, мы совершенно забыли отмечать в памяти все повороты и изгибы пути. И стоя на холме, озирали совершенно незнакомый нам ландшафт. Проделав несколько кругов и надеясь, что возвращались каждый раз в одно и то же место, мы вскоре убедились, что это далеко не так просто. И тогда я слегка запаниковал, не подавая виду сыну, чтобы он не испугался.

                                            Рис 5.      Брянский лес...  

     Над нами шумели вековые сосны Брянского леса и только на небольших прогалинах были низкорослые лиственные деревья, между которыми и светлее и не так страшно. И подумалось мне тогда о том, что, по-видимому, я всё же не настоящий турист, а дилетант. Неужели я не смогу собраться с мыслями и найти выход из положения? А время неумолимо шло к вечеру, и перспектива ночевать в лесу меня никак не устраивала. Я понял, что и сын, начал понимать, что не всё у нас идёт по плану. Его вопросы ставили меня в тупик, но я ещё бодро утверждал, что мы просто ищем железнодорожную ветку.       

    Мы продолжали продвигаться, не опускаясь в низины и выбирая более светлые и более редкие участки леса. И вдруг меж стволов вдалеке блеснула лента реки. Это уже было что-то. Вторым ориентиром оказался вначале гудок, а затем и дым паровоза, по отклонению которого можно было определить направление его движения.       

     Понимая, что путь поезда  и течение реки, которые по моим, больше желаемым, чем обоснованным, представлениям, могли стремиться к одной точке, возможно, сойдутся у моста, мы двинулись в предполагаемом направлении и не ошиблись. Всё чётче видя речку, мы продвигались к ней всё ближе и ближе, пока не вышли к берегу, с которого невдалеке, ниже по течению, увидели железнодорожный мост.      

    Чтобы добраться до части наших экипажей, друзей по несчастью, нам пришлось еще идти вдоль берега в обратном направлении, вверх по течению, так как мы помнили, что от места «кораблекрушения» мост ещё не просматривался. Через пару километров мы были радостно встречены беспокоившимися и напуганными нашим долгим отсутствием, попутчиками. 

                            

                                Рис 6.                Последнее прости... Уходим...          

    Оставив  не подлежавшие ремонту байдарки  на берегу, мы тут же наскоро уложили рюкзаки, собрали наш «детский сад» и строем  двинулись к мосту, рассчитывая найти там невдалеке какой-нибудь полустанок и на любом поезде доехать до первой станции.       

     Полустанок, вернее какой-то промежуточный пост в виде деревянного навеса мы обнаружили, но поезд-товарняк появился там где-то среди ночи, ближе даже к утру.  Мы согревались и в основном грели детей вокруг слабо тлевшей кучки оставшегося сухого спирта, так как за хворостом надо было идти далеко, а мы боялись пропустить поезд. Детей же посылать в окружающую стенку тёмного густого прибрежного леса мы не хотели, да они бы и не пошли. Так и грели в основном руки и стопы поочерёдно, но никто не простудился. Нас подобрал какой-то порожняк и довёз до станции.     

     Мы не доплыли до Десны, лишились байдарок, заблудились,  вышли из леса и вернулись домой целые и невредимые. И долго ещё вспоминали события того похода, особенно, когда откуда-то раздавалась мелодия песни «Шумел сурово Брянский лес»...