Я самый жалкий человек,
Я перед всеми лицемерю.

З. Гиппиус

 Зинаида Николаевна Гиппиус (8 ноября 1869 – 9 сентября 1945) – поэтесса, одна из наиболее видных представителей Серебряного века.

Гиппиус родилась в обрусевшей немецкой семье из Тульской губернии. Стихи начала писать с семи лет. Уже для первых поэтических упражнений девочки были характерны самые мрачные настроения отражающие настроения в семье и связанные с частыми переездами и сменой гимназий -  Харьков, Петербург, Саратов. Огромным потрясением для поэтессы стала смерть отца который скоропостижно скончался в 1881 году. По наследству девочка получила туберкулез и дальше был Крым и Кавказ. В 16 лет она уже стала известной поэтессой .

Юной красавице удалось покорить молодежь Тифлиса.

Юная Зинаида

Дьяволица с русалочьими глазами влекла к себе всех, кто с нею сталкивался. В кружке, который она собрала, все писали стихи, подражая Семену Надсону.

После переезда в Петербург в литературных кругах столицы Зинаида Николаевна была на передовых позициях: при ее содействии состоялся литературный дебют Александра Блока, помогла начинающему Осипу Мандельштаму, ей принадлежит первая рецензия на стихи еще совсем неизвестного Сергея Есенина.

Гиппиус оказалась у истоков символизма. Ее возвели в ранг «старшего символиста»  наряду с Федором Сологубом, Валерием Брюсовым, Константином Бальмонтом, Иннокентием Анненским. Зинаида подружилась с Блоком и он выезжал к ним на дачу, что недвусмысленно обсуждалось в свете. Гиппиус это ничуть не волновало.Блок посвятил ей множество стихов среди которых этот шарж-эпиграмма:

За чертою черт - я знаю

молодой - одет прилично.

Я его облобызаю -

Как умею - символично!

 (приписывают А. Блоку)

За своеобразную красоту, острый язык и смелость современники называли Зинаиду «Сатанессой», «реальной ведьмой», «декадентской мадонной».

Сразу после  революции Троцкий выпустил брошюру о борьбе с предрассудками. Там было заявлено такое:

”Пора, товарищи, понять, что никакого Бога нет. Ангелов нет. Чертей и ведьм нет", -  и далее в скобках: “нет, впрочем, одна ведьма есть  – Зинаида Гиппиус”.

Эта красивая экзальтированная дама долго правила на литературных подмостках. Поэт Георгий Адамович, хорошо знавший ее, говорил:

«Она хотела казаться тем, чем в действительности не была. Она, прежде всего, хотела именно казаться».


Удивительным было ее искусство общения, таинственная способность вести многочасовые беседы  любым количеством участников. Стала основательницей нескольких литературных салонов. Широта восприятия мира была велика, что и помогало находить почитателей ее творчества:

И нет свободы, нет прощенья.

Мы все рабами рождены,

Мы все на смерть, и на мученья,

И на любовь обречены.

Это была одна из сторон ее жизни, другая сторона была чужда публичности.  Именно это перевоплощение ставило в тупик столичных сплетников и репортеров жаждущих «жаренного».

 В 18 лет поэтесса влюбилась в более известного на тот момент поэта и писателя Дмитрия Мережковского. Их семейная жизнь стала образцом творческого союза.

Между ними был заключен договор: он пишет прозу – она стихи.

Так и прошли они рука об руку две мировых войны, три революции, эмиграцию и немецкую оккупацию во Франции. вместе они прожили  52 года, «не разлучаясь ни на один день» - как писала позже сама Гиппиус.

Переломным для поэтессы оказался октябрь 1917 года,  на который она смотрела из своего окна:

 
Блевотина войны – октябрьское веселье!

                От этого зловонного вина

                Как было омерзительно твоё похмелье,

                О бедная, о грешная страна!

( «Веселье», 29 октября 1917).

Она действительно стала символом нескольких десятилетий российской и мировой неразберихи - революций и войн первой половины двадцатого века.

Ее юные призывы к революции духовной воплотились в алчную дележку богатства и власти и полной бездуховности. Появился внутренний протест устоям общества. Как старым, которые она отвергла, так и новым, которые она не приняла.
Она стала чужой в этом мире. Потому всех и шокировали ее потусторонние высказывания. А еще то, что она любила мужскую одежду, дружила с геями, писала стихи от мужского имени. Это был протест всему миру.  Ее признание в стихотворении "Я" прошло почти незамеченным:

Я самый жалкий человек,
Я перед всеми лицемерю...

... Во мне — ко мне — больная страсть:
В себя гляжу, сужу, да мерю...
О, если б сила! Если б — власть!..
Но я, любя, в себя не верю.

... И все дрожу и всех боюсь,
Глаза людей меня пугают...
Я не даюсь, я сторонюсь,
Они меня не угадают.

1901 год.


В образе дьяволицы

А ведь еще до всех этих потрясений   ее стихи были не так символичны и вполне понятны читателям. Например, меня заворожило вот это стихотворение, написанное поэтессой в 26 лет. В нем она как бы предвидела крах юных надежд и мечтаний и будущую разлуку с любимым:

Иди за мной

Полуувядших лилий аромат

Мои мечтанья легкие туманит.

Мне лилии о смерти говорят,

О времени, когда меня не станет.

Мир – успокоенной душе моей.

Ничто ее не радует, не ранит.

Не забывай моих последних дней,

Пойми меня, когда меня не станет.

Я знаю, друг, дорога не длинна,

И скоро тело бедное устанет.

Но ведаю: любовь, как смерть, сильна.

Люби меня, когда меня не станет.

Мне чудится таинственный обет…

И, ведаю, он сердца не обманет,-

Забвения тебе в разлуке нет!

Иди за мной, когда меня не станет.

1895 г.

 Однако это  ее пророчество в полной мере не сбылось - она ушла из жизни позже любимого мужа.

Когда в 1941 году умер Мережковский, Гиппиус тяжело перенесла потерю.
Закончилась показная сторона ее жизни, подходила к концу и та, которую она так скрывала. Теперь это было ни к чему:

«Я умерла, осталось умереть только телу», — говорила она.

Гиппиус начала писать книгу о муже. Но вскоре у нее онемела правая рука. Лишенная возможности творить поэтесса постепенно теряла рассудок. Она хотела как можно быстрее воссоединиться с мужем, поэтому периодически предпринимала попытки уйти в мир иной раньше положенного срока. После череды неудач она создала фантастический мир, в котором Дмитрий Сергеевич был еще жив.

Ее секретарь поведал, что уходила она со счастливой улыбкой на губах. Возможно в ожидании встречи с любимым человеком.

Союз на полвека

 Соединенные еще в юные годы творчеством они так и не расстались и похоронены в одной могиле на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.


Считаю отдельные комментарии прекрасным дополнением к моему эссе, показавшего лишь две стороны жизни известной поэтессы. На самом деле она была многогранна. Спасибо друзья.


Валерия Андерс

Жаль, что Вы застопорили его на пол-пути жизни этой незаурядной дамы!
Да, сначала она в стихах и статьях приветствовала приближение революции в России:

Она не погибнет, — знайте! Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся,— верьте! Поля ее золотые.
И мы не погибнем, — верьте! Но что нам наше спасенье:
Россия спасется, — знайте! И близко ее воскресенье.
Февраль 1918 г.

Зинаида и её муж после расстрела демонстрантов в Питере в 1905 году сделались непримиримыми противниками самодержавия, борцами с консервативным государственным устройством России.
«Да, самодержавие — от Антихриста» — писала в те дни Гиппиус.
В феврале 1906 года Мережковские покинули Россию и направились в Париж, где в добровольном «изгнании» провели более двух лет. Там они выпускали сборники, но печатались и в России.
Правда, когда они возвращались в сырой Питер -  у Зины обострялся туберкулез и они периодически ездили за рубеж.
В последние дни одного такого визита, в 1911 году, Гиппиус купила дешёвую квартиру в Пасси (Rue Colonel Bonnet, 11-bis); это приобретение имело впоследствии для обоих спасительное значение.

Октябрьская революция ужаснула Мережковского и Гиппиус: они восприняли её как воцарение «царства Антихриста», торжество «надмирного зла».
В дневнике поэтесса писала:

«На другой день после переворота, чёрный, темный, мы вышли с Д. С. на улицу.
Как скользко, студено, черно… Подушка навалилась — на город? На Россию?
Хуже…»

В конце 1917 года Гиппиус ещё имела возможность печатать антибольшевистские стихи в сохранившихся газетах.
После Октябрьской революции все опасения и предчувствия Гиппиус стали реальностью, и спустя несколько дней
после захвата большевиками власти она пишет одно из самых резких стихов, символично названном «Тли». Лирический герой данного произведения уже не ведает страха:

Мысли капают, капают скупо,
нет никаких людей...
Но не страшно... И только скука,
что кругом — все рыла тлей.
Тли по мартовским алым зорям
прошли в гвоздевых сапогах.
Душа на ключе, на тяжком запоре.
Отврат... тошнота... но не страх.

У Гиппиус- обострившееся ощущение, что нет теперь никакой реальной истории, а есть прежняя, рабски покорная Россия, пребывающая под властью грубой и пошлой силы.
Большевистский переворот, по её убеждению, напрямую связан с войной. Об этом свидетельствуют не только дневниковые записи, но и полное саркастической горечи стихотворение «Веселье»:

Блевотина войны — октябрьское веселье!
От этого зловонного вина
Как было омерзительно твое похмелье,
О бедная, о грешная страна!

В октябрьском «веселье-похмелье», считает поэт, повинны не только политики и общественные деятели, но и народ,
который «безумствуя, убил свою свободу», предопределив тем самым будущее рабство:

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, разевая рты...
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь!

Не меньший гнев вызывает в Гиппиус безответственное поведение тех политических лидеров, которые не решились или убоялись противостоять наступлению большевизма в России. Именно подобным политикам, и примкнувшим к ним литераторам и журналистам («русским болтунам в тогах на немытом теле»), адресованы стихотворения «Липнет» и «Сейчас».

Не спешите, подождите, соглашатели,
кровь влипчива, если застыла,
пусть сначала красная демократия
себе добудет немножко мыла...

В 1919 г.Мережковские начали искать способы уехать из России и в 1920 г. окончательно уехали в Париж.
Зинаида Гиппиус принесла с собой не только свою политическую непримиримость и желание «свидетельствовать о правде, говорить, кричать о ней», она принесла и петербургскую атмосферу, воздух серебряного века. Она основала общество "Зеленая лампа" (до 1939 г.)

Обольстительная женщина

В 1932 году в Италии с успехом прошла серия лекций Мережковского о Леонардо да Винчи и супруги приобрели популярность и в этой стране, где бывали много раз.
Это дополнение к заметке Алексея оставляю в комменте, поскольку автор её не остановился совсем на весьма важном периоде жизни Гиппиус.
Но мне, например, не совсем понятно, как могла Зинаида, будучи сама талантливым поэтом, настоять, чтобы Дмитрий Мережковский не писал стихи, а занимался лишь прозой, хотя его стихотворения тоже вполне хороши, вот одно из стихов Мережковского:

"И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей -
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль...
Не наскучит мне шуму деревьев внимать,
В сумрак ночи могу я смотреть до утра
И о чем-то так сладко, безумно рыдать,
Словно ветер мне брат, и волна мне сестра,
И сырая земля мне родимая мать..."


Николай Буторин

Вот стихотворение, ей посвященное, оно от не менее известного Валерия Брюсова, поклонника её яркого таланта:

Неколебимой истине
Не верю я давно,
И все моря, все пристани
Люблю, люблю равно.

Хочу, чтоб всюду плавала
Свободная ладья,
И Господа и Дьявола
Хочу прославить я.

Когда же в белом саване
Усну, пускай во сне
Все бездны и все гавани
Чредою снятся мне.

Декабрь 1901