Свои воспоминания о пребывании в Коми республике лауреат Нобелевской премии Менахем Бегин назвал весьма романтично – «В белые ночи». Однако в его мемуарах нет никакой романтики. Он оказался на Севере отнюдь не по своей воле. Будучи заключенным Печорлага Бегин вместе с тысячами собратьев по несчастью строил железную дорогу Котлас-Воркута, призванную обеспечить доступ к Печорскому угольному бассейну.

От империи к империи

Менахем Бегин родился 13 августа 1913 года в городе Брест-Литовске Гродненской губернии Российской империи, в котором спустя четыре с половиной года будет заключены сразу два Брестских мира – между Советской Россией и Центральными державами (Германией и Австро-Венгией), а также между ними и Украинской народной республикой.  Согласно последнему соглашению Брест-Литовск перешел к Украине, а после не слишком удачной для большевиков советско-польской войны – к Польской республике.

Таким образом Мечислав Вольфович Бегун (так он был записан при рождении), не покидая малой родины, сменил три государства и в конечном итоге стал польским гражданином. Сам же он буквально с детства мечтал о пока еще не существующем еврейском государстве Израиль. И для осуществления этой мечты он вступил в радикальную молодежную сионистскую организацию Бейтар и даже возглавил сначала ее брестское отделение, а затем лидер правого сионизма Зеев Жаботинский назначил Бегина комендантом (руководителем) Бейтара всей Польши.

Однако, прежде чем мечта воплотится в жизнь, ему предстояло вновь оказаться в империи, на этот раз носящей название Советский Союз. После нападения гитлеровской Германии на Польшу Бегин бежал в Вильно, который 19 сентября 1939 года заняла Красная армия, и город вошел в состав Литвы. Менее чем через год маленькое прибалтийское государство стало частью СССР, а Вильнюс, как его стали официально называть на русском языке, получил статус столицы Советской Литвы.

Сразу же начались массовые аресты «социально опасных элементов», и под эту категорию попал Менахем Бегин.

Полосы судьбы

Прежде чем арестовать, Бегина пригласили в вильнюсский горсовет для рассмотрения некоей его просьбы. Но поскольку он ни о чем этот орган новой власти не просил, то и являться туда не собирался. Тогда пришли за ним и привели силой, но не в горсовет, а в Лукишки – центральную тюрьму Вильнюса.

Затем последовали многочисленные допросы, ему сутками не давали спать и требовали признать себя виновным в том, что он являлся «членом Центрального комитета еврейской буржуазно-националистической партии сионистов-ревизионистов и главой антиреволюционного молодежного движения Бейтар». Бегин соглашался с тем, что действительно был председателем движения Бейтар в Польше, но не видел в этом никакой своей вины, поскольку возглавлял легальную организацию. В итоге он получил восемь лет исправительно-трудовых лагерей.

В его память врезалась дата возможного освобождения – 20 сентября 1948 года. При этом следователи в Вильнюсе его уверили, что если он будет хорошо работать, то сможет выйти раньше этого срока. Однако эти иллюзии развеял добродушный конвоир на одном из пересыльных лагерей. Он заверил его, что из лагеря живыми не выходят.

После многих суток пути в товарных вагонах, превращенных в тюремные камеры, Бегин обнаружил через окошко, что день длится как-то слишком долго. Разъяснил этот странный факт один из разносчиков еды. Он сообщил зэкам, что они прибыли далеко на Север – в полосу белых ночей.

Станция, куда они приехали, называлась Кожва. Привезенным зэкам предстояло протянуть железнодорожную ветку дальше до Воркуты. А пока они добирались до этой станции, началась война между СССР и Германией.

Колея по трупам

Постановление о строительстве Северо-Печорской железнодорожной магистрали через Коношу – Вельск – Котлас – Княжпогост – Чибью – Кожву – Воркуту Совнарком СССР принял 28 октября 1937 года. В этом документе указывалось, что последний участок дороги Абезь – Воркута должен быть сдан к 1 ноября 1942 года. Сроки, однако, не соблюдались, строительство  затягивалось, но с началом войны дорога приобрела стратегическое значение. Донбасс оказался под немцами, а уголь Кузбасса находился за несколько тысяч километров он центральной части страны. Поэтому срочно понадобился воркутинский и интинский уголь, и темпы строительства железной дороги были значительно ускорены. При этом все работы производились вручную силами заключенных, жизни которых не стоили ни гроша.

Солженицын в своем главном труде «Архипелаг ГУЛАГ» приводит такой факт: осенью 1941 года списочный состав Печжелдорлага составлял 50 тысяч заключенных, а весной 1942 года – всего 10 тысяч. За это время никуда не был отправлен ни один этап. И возникает вопрос: куда же делись остальные сорок тысяч?

Ответ на этот, в общем-то, риторический вопрос дал историк Олег Азаров в статье «По тундре, по железной дороге», опубликованной во втором томе мартиролога «Покаяние». Руководство Печжелдорлага решило сэкономить на бытовых условиях для заключенных, бросив все силы на форсирование объемов строительных работ. Все это привело к тому, что смертность среди рабочих от разного рода простудных заболеваний и цинги неуклонно росла.

Один из очевидцев вспоминал впоследствии, что лето 1941 года выдалось на Печоре жарким, а укрыться ни от дождя, ни от солнца было негде. Кормили рабочих селедкой и соленой теской, а к воде из боязни эпидемии дизентерии подходить было строго воспрещено.

Советский «раб»

А вот как описывает свое прибытие на Кожву Менахем Бегин:
«Мы стояли в открытом поле. Вокруг – болота. Там и сям виднелись низкорослые деревья. Это тайга… Над деревянным сарайчиком, который, по-видимому, служил чем-то вроде вокзала, красовалась надпись: «Народный комиссариат внутренних дел». Оказывается, железнодорожная линия, ведущая от Котласа на север, принадлежала НКВД, а не советскому Министерству путей сообщения».

Всего за сутки после прибытия заключенные из людей превратились в рабсилу Советского Союза. Бегин при этом замечает: «Рабсила – это сокращенно рабочая сила. Но слово «раб» имеет и самостоятельное значение».

Несколько месяцев будущий премьер провел в Коми республике на строительстве железной дороги. По 12-14 часов в день он вместе с другими зэками таскал шпалы и рельсы, от чего кожа на плечах трескалась и появлялись ссадины. В полдень их осаждали тучи мошкары, от которых не было спасения.

После каждых десяти дневных смен работы зэки получали десять ночных. Работа в ночную смену изнуряла еще больше, и постепенно Бегин превращался в доходягу, то есть заключенного, дошедшего до грани физического истощения. Только когда температура его больного тела достигла сорока градусов, ему позволили не работать, а валяться на кишащих клопами нарах. Но через три дня, как только ему полегчало, его вновь отправили таскать шпалы и рельсы.

От неминуемой смерти Бегина спасла амнистия, предоставленная всем польским гражданам, содержащимся в заключении на советской территории. Эта милость советской власти была вызвана соглашением между СССР и польским эмиграционным правительством о возобновлении дипломатических отношений и создании польской армии для борьбы против гитлеровской Германии.

Дорога к нобелевке

После освобождения Бегин еще несколько месяцев скитался по СССР, пока не оказался в Ферганской долине, где базировалась одна из дивизий польской армии. Но в ней он не задержался. Уже в мае 1942 года он оказался в Палестине, а в декабре 1943 года возглавил подпольную военизированную организацию Иргун, боровшуюся против англичан, контролировавших эту территорию.

В 1948 году, когда Бегин должен был, согласно приговору, выйти из Печдорлага на свободу, сбылась его мечта – провозглашено государство Израиль. Иргун самораспустился, а бывший советский узник создал политическую партию Херут (Свобода). Через четверть века Бегин возглавил правый блок Ликуд, победивший в 1977 году на выборах в Кнессет (парламент), что позволило ему сформировать израильское правительство.

Еще через четыре года возглавивший во второй раз еврейское государство радикальный националист Менахем Бегин делает неожиданный шаг, обеспечивший ему особое место в истории. Он подписывает с президентом Египта Анваром Садатом мирный договор, вернувший агрессивному соседу захваченный в 1967 году в ходе «шестидневной войны» Синайский полуостров. За это они оба получили Нобелевскую премию мира. Свою долю в 85 тысяч долларов Бегин передал в фонд помощи умственно отсталым детям.

             /Фото из открытых источников в интернете

                                                    *  *  *