В течение столетий Коми край был местом ссылки тех, кто посмел не согласиться с политикой действующей власти.
Начало недоброй традиции положил Иван Грозный, сослав в Михаило-Архангельский монастырь в Усть-Выми родственников митрополита Филиппа Колычева. Самого святителя, выступившего против опричного террора, по приказу царя задушил Малюта Скуратов.

Одним из последних политссыльных стал известный математик и диссидент, будущий народный депутат РСФСР  Револьт Пименов.
Он обладал многими талантами, и среди них –  чувство юмора и умение подмечать любопытные детали. И в этом нетрудно убедиться, если почитать письма, которые он регулярно отправлял своей жене Вилене Анатольевне. Два года назад их сын Револьт Револьтович передал их на хранение Коми "Мемориалу". 

                          Вечный бунтарь

 В первый раз Пименов попал в Коми республику в 1958 году после того, как был осужден на десять лет лагерей за создание молодежной подпольной организации, выступившей против подавления советскими войсками восстания в Венгрии. Свой первый срок он должен был отбывать в Воркуте, но там он пробыл всего два месяца. Как раз в эти годы Воркутлаг окончательно расформировали, и молодого математика перевели в особый лагерь для политзаключенных в Иркутской области.

В 1963 году по ходатайству президента Академии наук СССР академика Мстислава Келдыша и поэта Александра Твардовского Револьта Ивановича освободили досрочно. На какое-то время Пименов с головой ушел в науку, защитил сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию, в которой разработал основы новой теории пространства и времени.
Но после того, как в 1968 году советские танки раздавили «пражскую весну», вечный бунтарь Пименов (его имя происходит от французского revolte, что означает «бунт») не мог и не пожелал оставаться в стороне от политики. Итог: новый арест и новый суд, проходивший в Калуге, на котором присутствовал академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Его заступничество, а также положительная характеристика с места работы способствовало тому, что вместо лагерей Револьта Пименова приговорили к пяти годам ссылки.

                                 «Из ЛОМИ в Коми»

  Rевольт Иванович не был святым, но такого смертного греха, как уныние, был совершенно лишен.
23 января 1971 года, еще не зная, где ему предстоит отбывать ссылку, он прибыл на станцию Микунь. Своей жене он тут же не без иронии написал: «Был я в ЛОМИ АН СССР, а попал в Коми АССР» (ЛОМИ – Ленинградское отделение Математического института)». Сравнивая с тем, что ему пришлось повидать четырнадцатью годами ранее, он пишет: «Эта пересылка – психологически – совсем не то, что моя “первая пересылка”. И я не тот, и народ потусклее. Словом, был я трагик, стал я комик».

В пути он познакомился с «бытовиками», то есть теми, кто был осужден за драки с близкими родственниками и друзьями. И, как ни странно, такому знакомству ученый был «исключительно рад», поскольку оно обогатило его понимание жизни. В послании жене он размечтался: «Эх, прогнать бы весь Союз писателей по этапам – вот были бы романы!»

Пименову, как и любому поселенцу, важно было побольше узнать о месте, где ему предстоит жить. И вот что любопытно: представления о суровом северном крае за столетия существенно трансформировались. Отправленный Николаем I в 1837 году в ссылку литератор и ученый Николай Надеждин написал своему другу Аксакову: «Об Усть-Сысольске везде и от всех слышу горькие отзывы… Ртуть зимою беспрестанно мерзнет, так что можно делать из нее биллиардные шары».
  Совсем иные сведения получает Револьт Иванович: «Наслушался я тут рассказов об этих местах: Места терпимые, тайга – но без кедра. Земля родит картошку в открытом грунте. Консервы есть всякие. Пьют одеколон за 5 руб. малюсенький флакон (видимо, это духи, но пьющему сие несущественно)».

 
                   «Сто тысяч комиков»  

 Спустя три дня Пименов делится впечатлениями о Сыктывкаре. Прежде всего он сообщает, что по дороге из Микуни у него разбился термос, но других материальных потерь нет, он сам здоров, а настроение у него "пьяное". «В сопровождении лейтенанта Вити, я – одетый по-этапному – с рюкзаком за плечами и чемоданом в руке зашагал по тающему сыктывкарскому снегу, – пишет Револьт Иванович. – Скользя и задыхаясь, добрались до Медвытрезвителя на ул. Коммунистической. За этой вывеской прячется Отдел ссылки УВД…»

Здесь Пименов узнает, что местом ссылки ему определен поселок Краснозатонский, при этом ему разрешено приезжать в Сыктывкар, но вот работать в столице Коми доктору физико-математических наук нельзя. Здесь же Пименову выдали справку, что он ссыльный  «с жуткой фотографией, сделанной, судя по рубашке – в Крестах». Много позже  Револьт Иванович фото выдрал и надписал на оборотной стороне: «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?...»

В ожидании участкового милиционера из этого поселка Револьт Иванович пообедал в кафе «Дружба» (ныне ресторан «Спасский»), где он «жрал салат из редиса, ромштекс, борщ, кефир, чай» на сумму 1 рубль 20 копеек.

Город, судя по письму, ему понравился. Особо он отметил, что милицейские офицеры – шутники и сделал вывод: «...из комиков, самый веселый народ в Сыктывкаре. На тысячу домиков, сто тысяч комиков».

Вероятно, участкового ссыльный так и не дождался, поскольку в этом же письме Пименов поведал: «Потом привез меня Витя в Красный Затон (8 км от города), который отделен тайгой и рекой, вскрытие которой прерывает связь с городом. Шоссе идет по льду, но к августу – 50-летию Коми – декларирована постройка моста».

Это письмо Пименов подписал псевдонимом «Револьт Краснозатонский».

                «Я теперь гегемон»

   Первые месяцы Пименов прожил в общежитии. При этом он был обязан в четырехмесячный срок устроиться на работу, дабы не быть осужденным еще и за тунеядство. В одном из писем Револьт Иванович отметил: «Если ссыльный захотел бы чинить частным образом сапоги, переписывать бумаги на машинке, жить за счет своей коровы, углублять теорию относительности или составлять хинди-урду словарь – все это было бы отменено одним вопросом - “Где вы работаете?»

Хотя в приговоре Калужского суда было сказано, что Пименов занимается общественно-полезной научной деятельностью, продолжать это благородное дело в Краснозатонском он не мог в виду отсутствия в поселке научных учреждений. Правда, в газете «Красное знамя», которую Револьт Иванович первым делом выписал, он обнаружил объявление, что в одну из здешних школ срочно требуется физик и математик. Но стать учителем политическому ссыльному не позволили. Пришлось устраиваться на главное предприятие поселка – Вычегодский судостроительно-судоремонтный завод.

Впрочем, прием ему был устроен неплохой. «Любезно и шумно встретил меня директор Валерий Дмитрич Артеев, – пишет Пименов. – В разговоре он обнаружил недюжинное знание моих судимостей. И он твердо исходил из того, что работать я буду у него на Вычегодском судоремонтном заводе. Обсуждалось лишь, кем: столяром, бассейнщиком, клепальщиком или другое». Кроме того, директор посоветовал не распространяться ссыльному о своей биографии, поскольку зрелый рабочий класс тут же даст отпор любому политическому недомыслию.

Из этого разговора Револьт Иванович сделал вывод: «Итак, раз эти гады демонстрируют свое презрение к науке, не давая мне работы по специальности, то и мне следует демонстративно стать столяром. Тем паче, что работу по дереву я люблю до безумия (но не из-под палки)».

Однако Пименов стал не столяром, а пилоправом, то есть специалистом по точке и налаживанию пил. И 12 февраля 1971 года он с иронией и гордостью сообщает: «Вот уже два дня как я “его величество рабочий класс”. Я теперь – гегемон, и моя руководящая роль гарантируется всеми передовицами газеты “Правда”».

Свою ссылку Револьт Иванович расценил как «лагерь облегченного режима»: «Я могу закупаться в магазине, из зарплаты не вычитают 40% на охрану, свиданок сколько хошь, и броди по бесконвойной зоне диаметром в 2 км сколько угодно!»

                «Вековая мечта»

Ютиться в общаге ссыльному ученому долго не пришлось. Устроившись на работу, Пименов занялся поискам подходящего для него самого и его семьи жилья и нашел хороший дом из толстых бревен по улице Кузнечной. И тут же накатал жене послание в духе отца Федора из «Двенадцати стульев: «Крыс, мышей, клопов нет. Кошку обещают. Стоит 2300 руб. Поэтому добывай деньги! Облигации снеси в сберкассу, проверь и продай. Белую шубу – тож. Займи срочно у Боссов деньги. Пойди на поклон к Владимиру Ивановичу…»

Каким-то чудом Пименовым удалось собрать нужную сумму, и уже через неделю Револьт Иванович восторженно доложил: «Вековая мечта народов сбылась. Тысячелетиями народы мечтали о земле. И только сейчас народы (в моем лице) получили, наконец-то, возможность стать на землю твердой ногой хозяина. Здесь у меня есть кровать, столов три штуки – наклонены каждый в три разные стороны, икона, зеркало тысячелетней давности, топор, тяпка и страшно неудобная кочерга».

Насчет твердой ноги хозяина – вовсе не шутка. Вместе с приехавшими в Краснозатонский женой и пятилетним сыном Револьтом он занялся переустройством дома, а весной – огородом. При этом Пименов составил четкий план, расписав – где и когда предстоит сажать ту или иную культуры, вел подробный дневник, отмечая, какой и в какие сроки был собран урожай.

           Гримасы судьбы

Летом 1972 года Сыктывкар посетил академик Келдыш. В беседе с местными учеными он предложил усилить Коми филиал АН СССР доктором наук по математической специальности. И тогда при Институте биологии появилась лаборатория математики и статистики, которую возглавил младший научный сотрудник с докторской степенью Револьт Пименов.

После этого Пименовым уже не было смысла жить в Краснозатонском. Они продали дом, поменяли свое ленинградское жилище на квартиру в столице Коми. По сути, это означало, что Револьт Иванович и Вилена Анатольевна решили остаться в Сыктывкаре навсегда.

В 1989 году ученые выдвинули Пименова кандидатом в народные депутаты СССР. Поддержать Револьта Ивановича приезжал академик Сахаров. Но округ, по которому избирался бывший ссыльный, включал в себя еще несколько сельских районов, где хорошо знали его соперника летчика Альберта Круглова , oн в итоге вышел победителем. Однако через год Пименов без труда прошел в народные депутаты РСФСР по Эжвинскому округу.

В Москве ему предложили работу в Конституционной комиссии. Но стать одним из авторов Основного закона новой России ему не довелось. Врачи обнаружили у Пименова рак желудка. Операцию ему сделали в Берлине, но было уже поздно. Револьт Иванович Пименов скончался в немецкой больнице 19 декабря 1990 года в возрасте 59 лет.

                                                                                                                                * * *