EN
Старый сайт|
А НАПОСЛЕДОК
ДАМ ОДИН СОВЕТ... Наверняка вы заметили - в каждой семье непременно есть что-то «из прошлого», бережно хранимое, охотно показываемое гостю - будь то раскрашенная фарфоровая пастушка или взятый в рамочку под стекло гобелен. «Это еще бабушкина», - с гордостью говорит хозяйка, осторожно расправляющая полотняную скатерть с кружевным подзором. «Начало века», - значительно произносит хозяин, показывая карандашный набросок розы в кувшине... О, эта нетленная старина! Есть что-то притягательное в самом факте, что вот прошелестели годы, сменились поколения, а наивный фарфоровый мальчик все так же улыбается, сжимая раскрашенное яблоко в руке. «Порвалась связь времен!» - с ужасом, с ощущением апокалиптической катастрофы восклицает Шекспир. Значит, все рухнуло - вера, надежда и любовь превратились в бессмыслицу, ушла точка опоры - что может быть страшнее... «Нет кроны без корней, нет будущего без прошлого», - говорит грузинская пословица. И ощущая необходимость целостности такой связи, мы с увлечением фотографируем античные руины, часами простаиваем перед полотнами великих «стариков» и бережно храним немудреные бабушкины безделушки... Но есть еще одна ниточка, связывающая воедино времена - старые письма. Они не только факт чьей-то биографии, они бесхитростно открывают волшебную дверь в мир почти уже незнакомый: со своей системой ценностей, своими взглядами и постулатами. И дарят нам редкую возможность - как бы стать на несколько минут теми самыми «корнями», от которых мы происходим. И - ощутить всем сердцем ту самую - непрерывную - связь времен.  Ну, а если под таким письмом стоит размашистая подпись человека, чье имя волновало и нынче еще волнует многие умы и сердца?.. И я вынимаю - в который раз! - конверт с фотографиями и несколькими пожелтевшими листками. Сергей Владимирович Образцов - народный артист, лауреат Ленинской премии, создатель и бессменный руководитель всемирно известного театра кукол... Снимки любительские, сделанные в те дни, когда он приезжал в Киев посмотреть спектакли детского кукольного театра - нашел время, откликнулся на ребячье приглашение. Особенно дороги мне фотографии, где мы с ним рядом, на одной даже обнимаемся - ведь мы к тому времени были уже хорошо знакомы. Но раньше было вот это письмо - текст там напечатан на машинке и потому до сих пор читается легко. Он даже озаглавлен: «Вале и Ире. Разъяснение опрометчиво сказанной фразы «Валя сложнее», чтобы не мучались в догадках». А вот подпись - от руки синими чернилами: Ваш Сергей Образцов. Впрочем, начало было еще раньше... Как всем известно, Центральный театр кукол имени Образцова стоит на Садовом кольце. Там на фасаде каждый час открываются дверцы башенок, избушек, гнезд на огромных чудо-часах. И коза с козлятами, три поросенка, петух, лиса и прочие сказочные персонажи, раскланиваясь и пританцовывая, сообщают всем точное время. А в просторном фойе, превращенном в зимний сад с тропическими растениями, птицами в вольерах и рыбками в аквариумах, размещены в стеклянных витринах куклы, привезенные Сергеем Владимировичем изо всех стран мира. И билетов туда вечно не достать. Но точно так же не было билетов и в те далекие времена, когда театр ютился в небольшом обшарпанном особнячке на углу площади Маяковского. Потому что с маленькой этой сцены на людей ощутимо веял ветер добра и свободы, запретный в те мрачные «культовые» времена. Люди моего поколения подтвердят, что здесь дышали гуманность и истинная культура - так нами ощущалось, так понималось... Смотрели мы, например, смешной спектакль «Под шорох твоих ресниц», который вроде бы просто обличал «дешевую продукцию Голливуда» и только. Но весь он - от начала до конца - был не «за», а «против» советского способа существования, и Америка с Голливудом не имели к тому отношения. Там открыто высмеивалась фальшь - а она царила у НАС повсюду. Там издевались над шпиономанией - а мы легко проецировали это на НАШУ кагебешную повсеместную «охоту на ведьм». А знаменитая фраза «Музыканты настоятельно просятся погулять» звучала прямо-таки антисоветски - призывом к свободе!!! Я уж не говорю про «Обыкновенный концерт» - не все знают, что поначалу спектакль так назывался. Но цензура, формально не имея к чему придраться, четко натренированным нюхом чуяла - НЕ ТО!.. И сначала просто «не пущала» спектакль, а потом заставила переименовать в «Необыкновенный концерт». До чего ж точно, прицельно был высмеян там тот самый сборный концерт, который предпочитал всем видам искусства «вождь всех времен и народов». И вот ведь парадокс - именно «гений человечества» не дал сгноить Образцова в ГУЛАГе. Даже упыри имеют свои слабости, а Сталину нравился Образцов. Точнее не Образцов, а его концерт с куклами. А еще точнее - не весь концерт, а тот номер, когда, забравшись за крошечную ширму «на одного» и надев на одну руку хилого, лысоватого и насмерть перепуганного Хозе, а на другую - громадную, усатую демоническую Кармен, Образцов пел с угрозой настоящим меццо-сопрано: «Так бер-р-р-егись любви моей!». И Хозе дрожал смертной дрожью, а Кармен хватала его в охапку и уносила, плотоядно ухмыляясь, на плече... По всей вероятности именно эта самая Кармен спасла Образцова, когда на очередном юбилее газеты «Известия» - в аккурат перед «делом врачей», Сергей Владимирович, приглашенный на празднество, выступил с речью , с трибуны, что хотел бы видеть на страницах этой правительственной газеты статью об антисемитизме, этом позоре человечества - статью, которая даст ему официальную возможность скрытому антисемиту прилюдно не подавать руки, а открытого просто отвести в участок (он так и сказал - «в участок», перепутав от волнения слова). Наверное, сейчас, когда на улицы той же Москвы выходят многотысячные демонстрации с самыми разнообразными плакатами и призывами, рассказанное мною покажется безделицей. Но будем справедливы: судить о том или ином деянии следует по меркам его, а не нашего времени. Они еще ждут летописцев - те, кто в свой жестокий век стремился восславить свободу - как умели и могли... И вот тот самый Образцов - любимец и кумир многих и многих - сидит в нашем доме, за нашим столом и опрокидывает рюмочку-другую, хоть Ольга Александровна, его жена и аккомпаниатор, шепчет с тревогой: «Солнце, у тебя сегодня концерт». А он не слушает, он говорит о том, что тревожит его, потомственного русского интеллигента, - об антисемитизме. Ведь только начался январь 1952 года, лишь несколько месяцев осталось до ареста врачей, и надвигающуюся беду можно ощутить в воздухе ... Как он попал в наш киевский дом? А было так - в Крыму в санатории Харакс познакомились Образцовы с отдыхавшей там моей закадычной подружкой Валькой. Подружились крепко, стали потом переписываться, и однажды я вложила свой листочек в Валюшино письмо. И... получила отдельный ответ. А потом Образцовы приехали в Киев на гастроли с тем самым незабываемым Концертом с куклами. И позвонили мне, потому что у Вальки телефона не было, и пригласили нас к себе в гостиницу - на кофе. С замирающим сердцем явились мы в Интурист - а вышли, ликуя: Образцовы сразу согласились посмотреть с нами Киев, а потом побывать у каждой в гостях. И так это было просто решено, так легко - ну, не передать. Самым сложным было продумать застолье, чтобы не повторяться: Валька - на правах первой! - решила делать эклеры, я твердо остановилась на яблочном штруделе. «Совет» проходил у меня дома, так как моя мама была главной держательницей рецептов. Папа стоял в дверях столовой (тогда мы не употребляли слова «салон») и помалкивал. И неожиданно высказался в том плане, что насчет пирожных он не знает, а подготовит выпивку и закуску. Мы втроем - мама, Валя и я - заголосили, что это интеллигентные люди, что город смотреть будем с 12дня до двух, а вечером у них каждый день концерт, за стол сядем где-то к трем, так что выпивка и закуска невозможны... Папа махнул рукой и ушел к себе в кабинет. У Вальки все прошло великолепно, эклеры по рецепту моей мамы она пекла замечательно. Назавтра была наша очередь. Опускаю описание зимнего Киева и перехожу к тому ответственному моменту, когда усталые, но довольные, мы вчетвером вошли в прихожую, где уже стояли мои тогда еще молодые родители. Веселые восклицания, обмен рукопожатиями - и вдруг мой папенька с широкой улыбкой говорит: «Сергей Владимирович, а вы водочку пьете: с морозцу, с устатку?» Ответ следует без малейшей паузы: «А как же! И даже с большим удовольствием!» И папа распахивает дверь в столовую, где уже накрыт стол соответствующим предложению образом. Так были посрамлены мы с Валькой - и мама, вот что самое главное... И вот идет веселый разговор... а потом как-то незаметно снова всплывает болевая точка - антисемитизм... Забегая вперед, скажу, что эта болевая точка не была данью гостя еврейскому дому. Несколько лет спустя сидела я в доме Образцовых в Москве, когда зазвонил телефон, Сергей Владимирович снял трубку, приветливо сказал «Алло, я вас слушаю», потом вдруг побагровел и вдруг каким-то тонким срывающимся голосом прокричал: «Фамилия нашего администратора заканчивается на ОВ, как и Образцов, а с антисемитами я не имею чести знаться!» и швырнул трубку на рычаг. «Солнце, кто это?» - ошарашенно спросила Ольга Александровна. «Какой-то министр... Говорит: я, мол, звонил насчет билетов, а ваш администратор - то ли Розенцвейг, то ли Розенберг - заявляет, что билетов нет... Мразь какая!» Но вернемся к письму, которое я держу в руках. Тогда в январе пятьдесят второго, провожали мы с Валюшей Образцовых в Москву. И на перроне услышали фразу: «Вале будет труднее, она сложнее». И поглядев на уплывающий вагон, мы заспорили. «Он считает, что я - примитив», - загрустила я. «Нет, он понял, что я - стерва», - затосковала Валька. Через три дня жутких страданий мы отправили Образцову коллективное письмо-вопрос: что имелось в виду. Ответ пришел незамедлительно - занятой по горло Сергей Владимирович нашел время написать двум дурехам вот это письмо. На трех страницах - с преамбулой, анализом и выводом, который, по словам автора, не имеет никакого отношения ни к преамбуле, ни к анализу. В этом выводе - совсем не шутливом в отличие от двух предыдущих разделов, а очень даже серьезном - есть много пунктов, и все они посвящены нашему с Валькой будущему. Не творчеству, не карьере, не быту - нет, тому, что считал Образцов наиглавнейшим в жизни: любви, семье. Сегодня, в такие трудные для всех нас времена, я хочу, чтобы вы вслушались в этот голос, вошли в его шкалу ценностей. Итак, цитирую: «Влюбиться - дело нехитрое. Сохранить любовь - дело хитрое и требует искусства. Существует ходячее мнение: привычка убивает любовь. Неправда, она ее украшает. Делает удивительно теплой и нежной. И другое: только утро любви хорошо. Абсолютная неправда. И лето любви прекрасно. А осень любви иногда бывает лучшим ее временем... Чтобы сохранить любовь, надо простить недостатки партнера. Сохранить общность интересов и уважение к их разности. Это трудно. Но еще труднее сохранить ощущение единственности своего партнера... А напоследок дам один совет. Выберите себе каждая какого-то человека - мужа, отца, подругу - мнением которого вы дорожите. И если вы собираетесь совершить поступок, о котором не хотите, чтобы тот человек знал - значит, этот поступок плохой. Если же вы не боитесь суда того человека - значит, этот поступок хороший». ...Дорогой Сергей Владимирович, прошло 59 лет, мой внук - соискатель третьей академической степени по философии искусства. И я давно уже не могу рассказать Вам, как 22 года тому назад, покидая страну, в которой Вы неустанно призывали к добру и милосердию, я подумала: а хотела бы я, чтобы Вы узнали о нашем решении, нашем исходе? И почувствовала - хотела бы! И с чистым сердцем взошла по трапу самолета, уносившего нас в Израиль.  |
Городецкая Лина 
Кулесский Роланд 
Андерс Валерия 
Талейсник Семен 
Лейшгольд Ирина 
Коровкина Ирина 
Аарон Борис 
