В потоке новостей, льющемся на нас из всех СМИ, из интернета, из старого-доброго агентства ОБС — словом, отовсюду — немалое место занимают сообщения о новейших научных открытиях.

Время сейчас такое.

 Когда мы учились в школе и ВУЗе, мы каждый день изучали, по сути, историю прошлых открытий. История науки, научно-технического прогресса — это история открытий. Очень интересная история! Захватывающая история!

Но опыт, он все же «сын ошибок трудных». И никуда от этого не денешься.

В истории науки и техники было множество ошибок. Провалов — больше, чем достижений. Несметное количество мертворожденных идей.

Как и в живой природе, порочные создания истребляются естественным отбором задолго до достижения зрелости.

Но иногда эти уроды прорываются в большой мир. И некоторые из них умудряются — до того, как их вышвырнут на свалку истории — наделать большого шуму.

До того, как ошибочные открытия опровергаются и становятся «закрытиями» они успевают овладеть умами множества людей, а  отдельные экземпляры оказались настолько живучими, что ешё долгое время после официального признания их покойниками и торжественных похорон продолжают отравлять общественное сознание своими ядовитыми испарениями.

 У них своя история  —  история закрытий.

N-лучи  или «лучи Блондло».

 Жил-был во Франции физик: профессор Рене Проспер Блондло (1849—1930)  член Парижской Академии Наук.

Серьёзный, заслуженно уважаемый учёный, прославленный работами по термодинамике, электромагнетизму, оптике. В 1891 г. разработал метод определения скорости распространения электромагнитных волн, получив значение 297  600 км/с, в 1892 г. — метод передачи электромагнитных волн вдоль металлических проводов.

Определил скорость рентгеновских лучей, обнаружил, что она совпадает со скоростью света и показал, что рентгеновские лучи являются электромагнитными волнами. Выполнил опыты с диэлектриками, движущимися в электромагнитных полях. Исследовал фотоэффект.

 И всё было бы хорошо, но вдруг в 1903 году его угораздило открыть новые лучи, которые он назвал N-лучами в честь города Нанси, где было сделано открытие.

Лучи обладали просто волшебными свойствами. Они испускались всем на свете, за исключением почему-то свежесрубленного дерева и особым образом очищенных металлов. Они проникали через любые материалы, преломлялись алюминиевыми призмами, передавались по проволоке...              Их даже можно было анестезировать эфиром и хлороформом.

За открытие N-лучей профессор Блондло был награжден престижной премией имени Лаланда – золотая медаль и 20 000 франков.

 В ученом мире, и без того взбудораженном недавними открытиями Рентгена и Беккереля, началась истинная вакханалия. Биологи, физики, химики, медики – все взахлёб обсуждали новые лучи и изучали их необыкновенные свойства. Опубликовали более 100 научных работ.

Всем было интересно и весело. Вот если бы не одно НО...                                                                          Французы говорят, что в одно НО можно загнать весь Париж.

 Новые лучи совершенно отчётливо наблюдал только сам достойный первооткрыватель.

Опыты проводились в тёмной лаборатории.

Согласно Блондло, его лучи обладали свойством усиливать зрение. Поэтому наблюдатель мог видеть свечение покрытой особым составом проволоки и перемещение светящегося участка вдоль шкалы.

Никакими приборами N-лучи не регистрировались.

Приглашенные профессором учёные гости не могли в темноте наблюдать действия ассистентов, не понимали назначения приборов.

Самое странное: ни в одной лаборатории не могли воспроизвести опытов Блондло и получить те же результаты.

 Иными словами, вся шумиха вокруг этих лучей имела все признаки того, что мы сегодня называем  лже-наукой.

Ладно если бы о лучах сообщил какой-то шарлатан. Но уважаемый учёный с реальными и большими заслугами в науке, с большим авторитетом...

Научное сообщество оказалось в крайне затруднительном положении.

 Точку в этой истории поставил американский физик, профессор университета Джона Гопкинса Роберт Вуд.

«Гений физического эксперимента», прославившийся уже к тому времени, как разоблачитель всяческих шарлатанов, был приглашен в качестве эксперта.

Вот, как рассказывал об этом сам Р.Вуд.

«Блондло сел перед прибором и стал медленно вращать круг. Предполагалось, что нить, пересекая невидимые линии спектра N-лучей, начинает ярче светиться. Он называл мне деления шкалы для ряда линий, читая их при свете слабого фотографического красного фонаря. Этот опыт убеждал некоторых скептических посетителей, так как он повторял свои измерения в их присутствии и всегда получал те же числа. Он утверждал, что смещение нити на 0,1 мм было уже достаточно, чтобы ее яркость изменилась. Когда я сказал, что это невероятно, так как щель спектроскопа имела ширину 2 миллиметра, он ответил, что это – одно из необъяснимых свойств М-лучей. Я попросил его повторить измерение, потянулся в темноте и снял со спектроскопа алюминиевую призму.

Он стал вращать круг, отсчитывая опять те же числа. Прежде чем включили свет, я поставил призму на место. Блондло сказал своему ассистенту, что его глаза устали. Ассистент стал уже вполне очевидно подозрительным и просил Блондло дать ему самому повторить опыт для меня. Прежде, чем он потушил свет, я заметил, что он очень точно поставил призму на ее маленькую подставку, углами как раз на краю металлического диска. Как только свет погас, я двинулся по направлению к прибору, сделав шаг с некоторым шумом,– но ничего не тронул. Ассистент начал вращать круг и вдруг сказал Блондло быстро по-французски: «Я ничего не вижу. Спектра нет. Я думаю, что американец что-нибудь сдвинул»,– после чего сразу же зажег свет и внимательно осмотрел призму. Он уставился на меня, но я не выдал своих мыслей.»

Вуд отправил письмо с подробным описанием своего расследования в авторитетнейший научный журнал «Nature».На этом история волшебных лучей завершилась.

Шумиха утихла. Открытие было признано ложным.

Сведения о дальнейшей судьбе профессора Блондло противоречивы. Наиболее достоверной представляется та, согласно которой он в покое и уважении дожил до 1930 года и умер, сохранив веру в реальность своего открытия.

Марсианские каналы

Красная планета всегда особо привлекала внимание людей.

Зловещий красный цвет вызывал ассоциации с кровью, и потому планета получила имя бога войны, странное поведение её спутников наводило на мысль об их искусственном происхождении... С появлением приличных телескопов и фотографической техники, пригодной для использования в астрономии, стали открываться весьма интересные факты о Марсе. Наличие изменяющихся по сезонам полярных шапок, изменение цвета экваториальных областей, наличие атмосферы – всё это наводило на мысль о возможности жизни, возможно даже – разумной жизни.

Благодаря особенностям своих орбит, Земля и Марс время от времени приближаются друг к другу на расстояние, достаточно близкое для визуального наблюдения. Это так называемые «противостояния» и «великие противостояния», когда планеты сближаются на примерно 60 млн.км.

Во время такого великого противостояния 1877 года итальянский астроном Джованни Скиапарелли опубликовал сенсационное сообщение об открытии им на Марсе тонких линейных образований, которыеон назвал «каналами».

Справедливости ради следует отметить, что нечто подобное наблюдали и раньше, но Скиапарелли первым употребил слово «каналы», которое в итальянском языке обозначает любые протоки, зато в английском – только каналы искусственного происхождения.                                                                

И понеслось.                                                                                                                                                                           Каналы увидели все. После следующего противостояния Скиапарелли опубликовал статью, в которой выражал уже уверенность в наличии разумной жизни на Марсе и в искусственном происхождении каналов. Каналы успешно фотографировали, составили подробные карты. Главным каналам присвоили названия. Литераторы и кинематографисты, отправляя своих героев на Марс, делали каналы непременной и естественной деталью антуража. Сомневаться в реальности каналов было так же странно, как сомневаться в шарообразности Земли. Голоса отдельных, особо зловредных скептиков, предполагавших, что «каналы» это не более, как оптическая иллюзия, обман зрения, терялись, как блеск звёзд в свете  Солнца.

 И было так аж до 1972 года, когда случился крутой облом.

Американцы получили снимки красной планеты со своего космического аппарата «Маринер-9», сделанные с вполне приличным разрешением. Отчетливо различались объекты размером 1 - 2 километра, а местами – до 300 метров. Были видны даже мелкие детали рельефа, разные геологические образования: кратеры, горы, каньоны... Каналов не было.

В 1975 году астрономы К.Саган и П.Фокс сопоставили карты каналов, морей, материков и прочего  с фотографиями реальной поверхности Марса и не нашли ничего общего.

Да, на Марсе есть достаточно протяженные разломы, горные хребты, цепочки кратеров, которые (по идее) можно было бы принять за каналы, но...

Но и здесь предположения оказались ошибочными. Ничего общего между реальным рельефом и каналами на картах.

Открытие Джованни Скиапарелли закрылось.

 Однако любители марсианских сказок приуныли ненадолго.

Уже в 1976 году с космической станции «Викинг-1» пришли снимки с разрешением 250 м/пиксель, на которых вполне отчетливо видно огромное человеческое лицо, обращенное вверх, а рядом – несколько пирамид.

Марсиане ожили!

Но технический прогресс 21 века – это вам не 19-го.

Уже в 2001 году «Mars Global Surveyor» прислал снимки с разрешением 14 м/пиксель, а 5 апреля 2007 могучая оптика станции «Mars Reconnaissance Orbiter» с разрешением 30 см/пиксель поставила окончательную точку в сказке о марсианах. «Марсианский сфинкс» и «Пирамиды» оказались самыми обыкновенными скалами. Плюс игра света и свойство человеческой психики – видеть образы там, где их нет и в помине.

Но я почему-то уверен, что следующие открытия вскорости будут. Людям хочется чудес.

Система кенрак.

 Было мне всего лет восемь с небольшим и был я второклассником.

Как и все советские дети, гордился своей страной, мечтал стать космонавтом и был уверен, что ( к сожалению, на старости лет – почти в тридцать) буду жить при коммунизме. От этого чуда – телевизора – родители отгоняли, чтоб ребёнок не облучался, зато радио работало непрерывно.

И вот из этого радио – здоровенная черная тарелка на стене, вроде нынешних спутниковых антенн, только смотрящая внутрь комнаты – вылетело звучное слово «кенрак».

Оно было похоже на заклинание, на волшебное слово из сказки, но прозвучало не в детской передаче, а во вполне взрослых «Последних известиях».

Следующие «Последние известия» были прослушаны с величайшим вниманием.

Стало ясно, что на пути к заветному коммунизму братский народ Корейской Народной Демократической Республики, руководимый коммунистической партией, руководимой товарищем Ким Ир Сеном, руководствовавшимся учением марксизма-ленинизма достиг величайшей научной вершины: открыл в человеческом теле особую систему трубочек, названную «кенрак», страшно важную для здоровья трудящихся. Тем самым очень сильно перегнал проклятых отсталых империалистических учёных, которые в марксизме-ленинизме  совершенно не петрили.

Потом волшебное слово появилось в телевизоре.

Потом я рассказал о замечательном открытии в классе на политинформации, заслужив славу великого эрудита...

Кенрак лез из всех дыр... и вдруг исчез. Как обрезало.

 Когда я подрос и всерьёз увлекся биологией, это звучное слово ещё несколько раз всплывало в сознании, но, как пишут в научных трудах, «в доступной нам литературе информации по обсуждаемой проблеме обнаружить не удалось».

Потом, уже в институте мне объяснил кто-то из преподов, что данное великое открытие не подтвердилось...

Только сейчас, подбирая материал для данного опуса, я вспомнил о кенраке.

Потребовалось совсем немного времени и усилий  - слава тебе, о Интернет – чтобы получить полную картину превращения «великого открытия» в великий конфуз и тихое закрытие.

 Вот выдержка из книги А.И. Первушина «Оккультные войны НКВД и СС».

Учение о кенраке

Рецидивы алхимии, рядящейся в одежды экспериментальной науки, не являлись специфической особенностью лишь Германии или Советского Союза. Они могли происходить в других странах с вождем-диктатором во главе. Поучительным, хотя и малоизвестным примером может служить история с открытием "системы кенрак", сделанным в 1961 году в Северной Корее профессором Ким Бон Ханом. Суть открытия в следующем. В теле высших позвоночных и людей им была обнаружена сложная система кенрак, состоящая из трубок, названных бонхановыми, и связанных с ними бонхановых телец. Эта система отличается от кровеносной, лимфатической и нервной. Она якобы осуществляет целостность организма и связь его со средой. По бонхановым трубкам циркулирует жидкость, содержащая дезоксирибонуклеиновую кислоту, которая входит в состав зерен, названных саналовыми. Зерна санала могут превращаться в клетки, а клетки распадаться на зерна. Это "цикл Бон Хана: саналклетка".

Система кенрак рассматривалась как теоретическая основа восточной медицины "доньихак", дающей, в частности, научное обоснование иглоукалывания.

С 1962 года в Советский Союз начала поступать обильная информация о кенраке через журнал "Корея" и труды Ким Бон Хана, иллюстрированные отличными цветными микрофотографиями. Знакомство с опубликованными материалами не оставляло никаких сомнений в том, что все это является мистификацией. На фотографиях, якобы изображающих бонхановые трубки и тельца, легко узнаются общеизвестные гистологические структуры - коллагеновые, эластические, нервные волокна, срезы корней волос, инкапсулированные нервные окончания и тому подобное. Цикл Бон Хана ничем не отличался от позорно провалившегося учения Лепешинской о возникновении клеток из живого вещества.

Вместе с тем стало известно, что в Пхеньяне для Ким Бон Хана был создан специальный институт со многими лабораториями, богато оснащенными современным импортным оборудованием. Институт занимал пятиэтажное здание. Периодически созывались конференции по кенраку и публиковались труды на разных языках. Оценки давались самые хвалебные: "великое открытие", "великий перелом в решении основных проблем биологических наук", "революция в развитии медицины" и так далее. Президент Академии медицинских наук Кореи Хон Хак Гын, называя труд Бон Хана "выдающимся научным открытием", писал:

"Эти успехи были достигнуты лишь благодаря мудрому руководству Трудовой партии Кореи и любимого вождя корейского народа Председателя кабинета министров Ким Ир Сена".

Как могло случиться, что алхимическая теория, не имеющая ни малейшего отношения к науке, был принята за "великое открытие"? Единственным объяснением может служить тот факт, что 1 февраля 1962 года Ким Бон Хану и его коллективу было послано письмо Председателя ЦК Трудовой партии Кореи и Председателя Совета Министров КНДР Ким Ир Сена, в котором говорится:

"Горячо поздравляю Вас с великим научным достижением, открытием субстанции кенрак… Весь корейский народ высоко оценивает Ваш подвиг и гордится им как великим достижением в развитии науки нашей страны… Ваша преданность партии и народу демонстрирует благородный облик красных ученых, выпестованных нашей партией…" и так далее. Этого оказалось достаточно.

Однако же, открытие признается достоверным, если подтверждается другими – независимыми – исследователями, которым удаётся воспроизвести результаты первооткрывателя. Но никому за пределами КНДР не удалось увидеть ни бонхановых каналов, ни бонхановых телец на прекрасных снимках в журналах, ни в собственных гистологических препаратах.                                                              В интернете можно найти множество ссылок на исследования, проведенные с с целью подтвердить эпохальное достижение Бон Хана.                                                                                                                                  Увы, ничего из этого не вышло. «Открытие» не подтвердилось.

Шумиха вокруг кенрака незаметно и плавно сошла на нет.                                                                      Достоверно известно, что к 1971 году института кенрак уже не существовало.                                         Ким Бон Хан куда-то исчез. Имея представление о нравах, царящих в Корейской Народной очень Демократической Республике, можно предполагать самое печальное.                                                    Правда, в 2004 году группа учёных из Южной Кореи напомнила о кенраке. Им вроде бы удалось-таки найти бонхановы чудеса... На этом всё закончилось.  
Надо отметить, что в альтернатино-медицинских кругах до сих пор не заметили исчезновения системы кенрак из науки и довольно активно подтверждают с её помощью бредни об акупунктурных меридианах и всяких жизненных энергиях. Но что с этих фриков возьмёшь?

Так или иначе, закрытие свершилось. Система кенрак приказала долго жить.

Закрытие №62 от 19 декабря 1951 года

Азбука, рутина и вообще, саморазумеющееся, что многоклеточные живые организмы не способны усваивать свободный (атмосферный) азот.

Всем своим белковым и нукулеотидным богатством, всей своей миллиарднотонностью земная биосфера обязана всего нескольким свободно живущим почвенным и симбиотическим клубеньковым бактериям. Только они располагают биохимическими механизмами, способными включить довольно таки химически ленивый азот в  соединения и сделать его таким образом биологически доступным. Это уже было научной аксиомой и не подвергалось сомнению аж до 1951 года, когда много и заслуженно уважаемый профессор Михаил Иванович Волский в опытах с куриными эмбрионами установил, что аксиома – аксиомой, а в развивающихся эмбрионах азота больше, чем в яйцах до инкубации!

Восклицательный знак поставлен не спроста. Ибо это было «как выстрел на бале». Обнаруженный профессором Волским факт ставил на уши всю биологию, а советскую мичуринскую биологию – уродливое творение Лысенко с подельниками, находящееся ниже плинтуса в глазах всего остального научного мира, поднимал на огромную высоту.

Из опытов Волского следовало, что в процессе жизнедеятельности многоклеточный организм усваивает атмосферный азот. Люди, далёкие от понимания биологии, плохо представляют себе значимость этого открытия. В, скажем, физике такой же эффект произвело бы открытие ферромагнитных свойств у неметаллов или что-нибудь подобное. Одним словом, профессор провинциального советского технического ВУЗа совершил революцию в биологии. Знай наших!

М.И.Волскому немедленно создали самые благоприятные условия для плодотворной творческой работы. Несмотря на то, что его опыты были грубыми, а его статьи не принимались серьёзными научными журналами, в 1961 году ему была создана специальная лаборатория в Горьковском университете со штатом 50 сотрудников. Под мощным партийно-административным давлением его статьи стали публиковаться в академических изданиях. А в 1964 году М.И.Волский стал доктором биологии.

Апофеозом признания выдающегося открытия стала дата 10 сентября 1968 г.                    В  Государственный реестр открытий СССР за № 62 с приоритетом от 19 декабря 1951 г. внесено открытие Волского. Его формула: «Установлено неизвестное ранее свойство высших животных и высших растений усваивать азот атмосферы, необходимый для их нормальной жизнедеятельности».

Шуму было... Но этот шум как-то быстро затих. Серьёзные исследователи так и не смогли воспроизвести результаты, полученные отцом и сыном (к работе присоединился сын профессора – Евгений, продолживший дело отца после его смерти) Волскими. Выявились очень серьёзные методические ошибки в экспериментах. На термодинамическую невозможность связывания молекулярного азота клетками высших организмов указывали самые авторитетные биологи. Тогда Волские открыли какие-то ферменты, содержащие микроэлементы – молибден, ванадий и железо – которые якобы «связывают молекулярный азот в соединения, которые при контакте с водой превращаются в аммиак».

Не говоря уже о том, что этих ферментов никто, кроме Волских не видел, это мягко говоря, некорректно приписывать каталитические свойства металлов отдельным атомам этих металлов, упакованных в огромную белковую молекулу.

Хорошо, допустим, что превращаются. Так это же плохо! Аммиак для организма – опасный яд. Он и без участия атмосферного азота всё аремя образуется в разных клетках в результате нормального метаболизма аминокислот. Поэтому в организме существуют несколько биохимических путей его обезвреживания. В конечном счёте аммиак превращается в мочевину – вещество безвредное, но ненужное – и геть! Через почки – наружу. Это означает, что, даже если каким-то фантастическим способом атмосферный азот всё же связывается внутри организма, то он тут же этим организмом выбрасывается наружу, ибо нефиг.

Тогда Волские заявили, что открыли в дыхательных путях и в кишечнике бактерий, которые превращают атмосферный азот в некую органику, и это подтверждает их открытие. Но, простите, о том что азот фиксируется бактериями, известно уже полтора века. Так в чём фишка-то? Тем более, что идентифицировать этих микробов – не в почве или в клубеньках, а в животных - пока никому не удалось.

А тут ещё партийно-командная система приказала долго жить.

В общем, дело поехало на тормозах. Последнюю книгу об этом «открытии» Евгений Михайлович Волский издал 20 лет назад, в 1996 году. Там он приводит мнения нескольких американских ученых, которые согласны с его открытием. Что тут скажешь? Году этак в 1970 в каталоге воронежской Областной библиотеки мне попалась карточка: «Лысенко прав» - книга какого-то американского учёного.

Несмотря на вполне очевидную несостоятельность «открытия», оно так и осталось  в Реестре. Как и некоторые другие «открытия» других авторов. Оказывается, отсутствует юридический механизм отмены зарегистрированных открытий. Но отсутствие такого механизма никак не влияет мировую биологию: животные не усваивают азот из воздуха.

Термояд в стакане.

Давайте подумаем, чего нам не хватает?

Нам – это всем нам, всему человечеству не хватает чистой и здоровой еды, чистой воды, чистого воздуха,  общедоступного транспорта, эффективных лекарств, удобеного жилья, чистой природы... список можно сделать бесконечным.  Но, немного подумав, его можно сократить.  

В нашем распоряжении довольно большая планета. Это значит, что у нас есть очень много материи,вещества. И мы умеем превращать любое данное вещество в любое нужное нам вещество, в любой нужный нам материал, из которого умеем делать любые нужные нам вещи. С помощью этих вещей мы умеем делать свою жизнь сколь угодно удобной и приятной.                                                         Так какого рожна нам всё время чего-то не хватает для создания истинного рая на нашей Земле? Во имя чего мы всё убиваем и уродуем, вместо того, чтобы любить и украшать? Что то первичное, главнейшее, фундаментальнейшее и необходимейшее для всеобщего благоденствия, добыв которое мы обретем, наконец, если не счастье, то хотя бы его подобие?

Опустив ради краткости промежуточные рассуждения, сократив, как принято в математике, выражения, мы придём к ответу из одного слова. Это слово – энергия.

Именно ради получения (и дальнейшего использования по назначению) уничтожаются невосполнимые запасы углеводородов, радиоактивных элементов, отравляется вся природа Земли. «Люди гибнут за металл»? Чёрта с два! Люди гибнут за энергию, которую почти всю получают из невозобновляемых источников. И именно за них ведутся бесконечные войны.                                     Как говорил, рассуждая о политике, один из персонажей Шолома Алейхема: «Территории, территории... Галушки вам нужны, а не территории!». Энергия нужна.

Сейчас модно рассуждать о «возобновляемых источниках». Но как не фертите, а все они суть энергия Солнца, преобразуемая тем или иным способом. Энергия ветра, напора воды, сжигаемых растений, электричество от солнечных батарей (самый вроде бы прямой путь) – это всё энергия Солнца. Та её ничтожная часть, что падает на поверхность Земли.  

«Стандартное солнце» (пиковая мощность излучения, которая достигает поверхности Земли на уровне моря в районе экватора в безоблачный полдень): 1000 Вт/м2, или 1 кВт/м2. Поскольку в среднем на планете условия сильно отличаются от стандартных, реально поверхности достигает солнечное излучение с энергетической плотностью 208 Вт/м2. И это всё.                                              

 Учитывая, что кпд преобразования солнечной энергии в самую удобную форму – электрическую – не превышает 20%, этого очень мало. А принимая во внимание, что строительство ветро.... гидро... и прочих станций само по себе требует уйму энергии и не сильно украшает ландшафты, вредя при этом  природе; зная, что на призводство каждой солнечной батареи расходуется больше энергии, чем она успеет преобразовать до её выхода из строя и превращения в неуничтожаемый мусор, приходится признать: возобновляемые источники – это только писк технической и политической моды.

Какова же альтернатива всему этому безобразию, ведущему цивилизацию к экологическому и энергетическому краху?                                                                                                                                                    После исключения заведомо фантастических вариантов остается только один: энергия термоядерного синтеза.

Напомню общеизвестное.

Термоядерная реакция — это реакция синтеза легких ядер в более тяжелые.

Для ее осуществления необходимо, чтобы исходные нуклоны или легкие ядра сблизились до расстояний, равных или меньших радиуса сферы действия ядерных сил притяжения (т.е. до расстояний 10-15 нм). Такому взаимному сближению ядер препятствуют кулоновские силы отталкивания, действующие между положительно заряженными ядрами. Для возникновения реакции синтеза необходимо нагреть вещество большой плотности до сверхвысоких температур (порядка сотен миллионов Кельвин), чтобы кинетическая энергия теплового движения ядер оказалась достаточной для преодоления кулоновских сил отталкивания. При таких температурах вещество существует в виде плазмы. Поскольку синтез может происходить только при очень высоких температурах, ядерные реакции синтеза и получили название термоядерных реакций (от греч. therme "тепло, жар").

Наиболее перспективными  представляется реакция синтеза с участием дейтерия и трития, а также дейтерия и гелия-3, дающие максимальный! выход энергии. А запасы исходных компонентов на Земле и Луне практически неисчерпаемы.

Препятствием на пути к энергетическому, а значит и к всеобщему изобилию, стала необходимость создания такой конструкции, которая могла бы выдержать (и поддерживать) чудовищные физические условия, необходимые для поддержания термоядерной реакции. Работы в этом направлении идут уже десятилетиями, требуют громадных финансовых и материальных затрат, а пока... пока термоядерные электростанции только на радужном горизонте. Тем не менее это цель вполне достижимая, причем во вполне обозримом будущем.

Но хочется-то сейчас! Спрос на энергию колоссальный.                                                                        Известно же, что если нельзя, но очень хочется, то можно. Спрос породил предложения.

Вот как эта история изложена в журнале «ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА» .

23 марта 1989 года Университет Юты сообщил в пресс-релизе, что «двое ученых запустили самоподдерживающуюся реакцию ядерного синтеза при комнатной температуре». Президент университета Чейз Петерсон заявил, что это эпохальное достижение сравнимо лишь с овладением огнем, открытием электричества и окультуриванием растений. Законодатели штата срочно выделили $5 млн на учреждение Национального института холодного синтеза, а университет запросил у Конгресса США еще 25 млн. Так начался один из самых громких научных скандалов XX века. Печать и телевидение мгновенно разнесли новость по миру.

23 марта 1989 года Университет Юты сообщил в пресс-релизе, что «двое ученых запустили самоподдерживающуюся реакцию ядерного синтеза при комнатной температуре». Президент университета Чейз Петерсон заявил, что это эпохальное достижение сравнимо лишь с овладением огнем, открытием электричества и окультуриванием растений. Законодатели штата срочно выделили $5 млн на учреждение Национального института холодного синтеза, а университет запросил у Конгресса США еще 25 млн. Так начался один из самых громких научных скандалов XX века. Печать и телевидение мгновенно разнесли новость по миру.

Ученые, сделавшие сенсационное заявление, вроде бы имели солидную репутацию и вполне заслуживали доверия. Переселившийся в США из Великобритании член Королевского общества и экс-президент Международного общества электрохимиков Мартин Флейшман обладал международной известностью, заработанной участием в открытии поверхностно-усиленного рамановского рассеяния света. Соавтор открытия Стэнли Понс возглавлял химический факультет Университета Юты.

Флейшман и Понс утверждали, что они заставили ядра дейтерия сливаться друг с другом при обычных температурах и давлениях. Их «реактор холодного синтеза» представлял собой калориметр с водным раствором соли, через который пропускали электрический ток. Правда, вода была не простой, а тяжелой, D2O, катод был сделан из палладия, а в состав растворенной соли входили литий и дейтерий. Через раствор месяцами безостановочно пропускали постоянный ток, так что на аноде выделялся кислород, а на катоде — тяжелый водород. Флейшман и Понс якобы обнаружили, что температура электролита периодически возрастала на десятки градусов, а иногда и больше, хотя источник питания давал стабильную мощность. Они объяснили это поступлением внутриядерной энергии, выделяющейся при слиянии ядер дейтерия.

Палладий обладает уникальной способностью к поглощению водорода. Флейшман и Понс уверовали, что внутри кристаллической решетки этого металла атомы дейтерия столь сильно сближаются, что их ядра сливаются в ядра основного изотопа гелия. Этот процесс идет с выделением энергии, которая, согласно их гипотезе, нагревала электролит. Объяснение подкупало простотой и вполне убеждало политиков, журналистов и даже химиков.

Однако физики-ядерщики и специалисты по физике плазмы не спешили бить в литавры. Они-то прекрасно знали, что два дейтрона в принципе могут дать начало ядру гелия-4 и высокоэнергичному гамма-кванту, но шансы подобного исхода крайне малы. Даже если дейтроны вступают в ядерную реакцию, она почти наверняка завершается рождением ядра трития и протона или же возникновением нейтрона и ядра гелия-3, причем вероятности этих превращений примерно одинаковы. Если внутри палладия действительно идет ядерный синтез, то он должен порождать большое число нейтронов вполне определенной энергии (около 2,45 МэВ). Их нетрудно обнаружить либо непосредственно (с помощью нейтронных детекторов), либо косвенно (поскольку при столкновении такого нейтрона с ядром тяжелого водорода должен возникнуть гамма-квант с энергией 2,22 МэВ, который опять-таки поддается регистрации). В общем, гипотезу Флейшмана и Понса можно было бы подтвердить с помощью стандартной радиометрической аппаратуры.

Однако из этого ничего не вышло. Флейшман использовал связи на родине и убедил сотрудников британского ядерного центра в Харуэлле проверить его «реактор» на предмет генерации нейтронов. Харуэлл располагал сверхчувствительными детекторами этих частиц, но они не показали ничего! Поиск гамма-лучей соответствующей энергии тоже обернулся неудачей. К такому же заключению пришли и физики из Университета Юты. Сотрудники Массачусетского технологического института попытались воспроизвести эксперименты Флейшмана и Понса, но опять же безрезультатно. Поэтому не стоит удивляться, что заявка на великое открытие подверглась сокрушительному разгрому на конференции Американского физического общества (АФО), которая состоялась в Балтиморе 1 мая того же года.

Sic transit gloria mundi

От этого удара Понс и Флейшман уже не оправились. В газете New York Times появилась разгромная статья, а к концу мая научное сообщество пришло к выводу, что претензии химиков из Юты — либо проявление крайней некомпетентности, либо элементарное жульничество.

Но имелись и диссиденты, даже среди научной элиты. Эксцентричный нобелевский лауреат Джулиан Швингер, один из создателей квантовой электродинамики, настолько уверовал в открытие химиков из Солт-Лейк-Сити, что в знак протеста аннулировал свое членство в АФО.

Тем не менее академическая карьера Флейшмана и Понса завершилась — быстро и бесславно. В 1992 году они ушли из Университета Юты и на японские деньги продолжали свои работы во Франции, пока не лишились и этого финансирования. Флейшман возвратился в Англию, где живет на пенсии. Понс отказался от американского гражданства и поселился во Франции.

Нельзя объять необъятное и впихнуть невпихуемое в одну, даже ставшую уже неприлично длинной статью. Поэтому завершаю её клятвенным заверением: история научных закрытий – это штука страшно интересная и жутко поучительная, равно как и бесконечная.                                                                    Будут ещё закрытия. Не сомневайтесь.