Рембрандт «Возвращение блудного сына»

Утрачено все. Он теперь не увидится с сыном,

Тот умер недавно от неизлечимой чахотки.

И в память о мальчике пишет художник картину,

Где в каждом мазке есть любви и отчаянья нотки.

Он немощен, стар, одинок и мечтает, как прежде,

Дрожащей рукою к родному лицу прикоснуться.

И вместе с прощением в сердце лелеет надежду,

Что сыну любимому Небо позволит вернуться.

И нет на картине каких-то деталей ненужных,

А только принятие, только прощенье во взгляде.

Отцовская боль отразилась в объятьях радушных:

Он отдал бы все возвращения мальчика ради.

Джотто «Поцелуй Иуды»

Не лики, а лица. И чувства читаются ясно.

Учитель спокоен, душою и телом красив.

И волосы вьются, и мощная шея прекрасна,

Уверенно смотрит, в предателя взгляд свой вонзив.

К Учителю губы настойчиво тянет Иуда

И ищет в лице Его то, что находит в себе:

Нечестность, продажность и мелочность жалкого плута,

Желанье представиться щедрым при вечной алчбе.

Но этого нет, и Учитель не выглядит нервным.

Иуда раздавлен и внутренне даже продрог.

И пауза длится. И кажется нам достоверным

Такой напряженный трагичный немой диалог.

И нет оправданья предательству искариота,

Хоть тридцать монет предвкушает уже ученик.

И мы благодарны бессмертному гению Джотто

За этот длиною в века оглушающий миг.

Рафаэль Санти «Мадонна в кресле»

Как гармонично он заполнил тондо:

По центру, значит, главная – Мадонна,

А на втором витке спирали – Сын,

Затем Креститель на витке спирали.

О, Рафаэль, конечно, гениален:

Так делал построенье он один.

Какая нам знакомая картина:

Мария, прижимающая Сына,

Как будто видит страшное вокруг.

Но чтобы подчеркнуть родных единство,

Мадонну с Сыном – символ материнства –

Вписал художник в неразрывный круг.

Пусть их любовь добро дарует людям.

И мы с ним вместе в это верить будем.

Не вечно миру пребывать во мгле.

Он видит в материнстве основанье

Быть отправною точкой Мирозданья,

Что порождает Космос на Земле.

И потому Мария так красива,

Проста, нежна и женственна на диво,

Но прячет грусть на дне прекрасных глаз.

Не потому ли нам близка картина,

Что Мать к своей груди прижала Сына

Так, словно от беды спасает нас?

Микеланджело «Моисей»

Нет, он совсем не мраморный - живой!

Пульс времени в нем бьется ощутимо.

Играет ветер сивой бородой,

А вождь сердит. Ему необходимо

Понять, что делать дальше. Бог вручил

Священные небесные скрижали,

Зато народ чрезмерно огорчил:

Ведь люди Богом идола назвали.

И как заблудших их вести вперед?

Как сделать, чтоб Творца не обижали?

Сейчас он встанет с камня и шагнет,

И разобьет Господние скрижали.

В лице его неукротимый пыл,

Горящий взгляд решительностью пышет.

А тот, кто со скульптурой рядом был,

Ловил себя на том, что камень дышит.

Недаром скульптор перед ним застыл,

Довольный воплощением идеи.

И по колену стукнув Моисея,

Жалел, что мрамор не заговорил.

Питер Пауль Рубенс «Царь Давид»

Как часто царь кифару в руки брал!

Он музыке доверить мог всецело

Все то, что волновало и болело,

Мелодиями душу врачевал.

И песней славил Господа! Ему

Дарил красу и полноту созвучий

И, вкладывая в них талант могучий,

Просил удачи дому своему.

Как воспевал триумф и вкус побед,

А боль утрат оплакивал, играя!

И музыка – подруга боевая –

Целительный душе давала свет.

И о любви со страстью говорил!

И струны гладил, как любимой руки.

В сердцах девичьих пробуждали звуки

Восторженную чувственность и пыл.

Какие царь мотивы сочинял!

Ведь ими невозможно надышаться.

Он мог спокойно с женщиной расстаться,

Но музыке вовек не изменял.

Мне часто снится царская игра.

В такие ночи я не знаю скуки,

Когда Давид берет кифару в руки,

И я ему внимаю до утра.

Эммануэль Дюверже «Письмо Господу»

Они молились, но ответа нет.

Наверное, молитва заблудилась.

Не стоит уповать на Божью милость,

На то, что Он убережет от бед.

Кто им поможет? Этот светлый храм

Ей с малышом добра не обещает.

Но женщина надежды не теряет,

Беседует с Творцом по вечерам

И пишет Богу письма, где Ему

Рассказывает о своих невзгодах,

О том, что позабыла о доходах,

И видит вкруг себя сплошную тьму.

Но в сыне сохранить она должна

Надежду. Потому и письма пишет.

Возможно, Вседержитель их услышит

И вспомнит их, просящих, имена.

А в Божьих книгах сказано не раз,

Какими к Богу говорить словами.

Не потому ли этих книжек в храме

Она так много набрала сейчас?

Пусть мальчика ее Творец узрит.

Она ведь просит только эту малость.

И может, коль молитва потерялась,

То хоть письмо до Неба долетит…

Влахо Буковац «Адам и Ева»

Ну разве можно отказаться

И плод у женщины не взять?

И нерешительным казаться,

Медовых уст не целовать?

Конечно, нарушать негоже

Отца Небесного запрет,

Но ведь цветами пахнет кожа,

А очи излучают свет,

Ладони нежность источают,

И счастье мнится впереди…

Какую негу обещают

Две сладких ягодки груди!

Ну как, скажите, не решиться

Ее призыв принять всерьез,

Когда в руках моих струится

Живое золото волос?