Берлин
Я мушкой попала в паучьи тенёта Берлина.
Теперь мне блуждать и блуждать по его галереям,
Исполнясь восторгом от каждой старинной картины,
Скорбя возле памятников убиенным евреям,
Искать филармонии сверхсовременное диво,
Подкармливать лебедя Шарлоттенбургского парка.
Взирая на то, как врата Бранденбурга красивы,
Решиться сравнить их фасад с Триумфальною аркой.
Войти в кафедральный собор. Осмотреть синагогу.
Осмыслить былое, пытаясь найти пониманье
Того, как усердно молиться всесильному Богу,
Народ свой спокойно отдавшему на растерзанье.
Успеть пропитаться насковозь европейской свободой,
Жалея, что в нас толерантность воспитана слабо.
Признаться себе, что порадовал август погодой,
Но небо на город натянуто тонким хиджабом.

Шарлоттенбург

София-Шарлотта! Непросто построить дворец,
Но вам удалась эта дивная ода искусству.
Похоже, по мудрой головке вас гладил Творец,
И ваша обитель - альянс философии с чувством.
А вечное время скрывается в рамах картин,
Почти незаметно стекает пролетами лестниц.
И кажется: стоит разжечь белоснежный камин -
Теплом привлеченный появится в комнате Лейбниц.
Польется беседа. Рояль оттопырит крыло.
Ворвутся в окно ароматы цветущего сада.
И явятся строки. Шарлоттенбург! Мне повезло
Добраться до сути в красотах твоих и усладах.
И, может быть, кто-то, кому эти строки нужны,
Их будет беречь, отыскав в них карат откровенья.
Так чудный дворец, изувеченный в годы войны,
Как прежде хорош и способен дарить вдохновенье.

В Берлинской картинной галерее

От картин Берлинской галереи
Словно от шампанского хмелею
И брожу сомнамбулой по залам,
Хоть музеев видела немало.
Пусть имен созвездие не ново,
Замерло восторженное слово,
Ведь желанье самое простое:
Пропитаться этой красотою.
Джотто, Рафаэль и Кранах Старший...
Их работы - свет душе уставшей,
Что болит и просит непрестанно
Дюрера, Гольбейна, Тициана,
Жаждет видеть Рембрандта собранье.
От него сбивается дыханье,
И сердечко бьется часто-часто,
Плача от нахлынувшего счастья...

Бранденбургские ворота

Здесь гуляет тьма народа
Из немыслимых чужбин.
Бранденбургские ворота
Открывают мне Берлин.
Лучше нет ориентира
Для туристской мельтешни.
Звали их вратами мира,
Были белыми они.
Но французский триумфатор
Укрепить решил престиж:
Снял квадригу император
И послал ее в Париж.
А когда его разбили,
То домой из дальних мест
Всю четверку возвратили,
На ворота водрузили
И богине дали крест.
А когда за преступленья
Сам Берлин был разделен,
То к воротам населенье
Не пускали с двух сторон.
Лишь когда сломали стену,
Стал народ опять един.
Вновь врата, как авансцена,
Открывают всем Берлин.
Только стало грустно что-то,
Я задумалась слегка:
Дай-то Бог, чтоб сквозь ворота
Не ходили в бой войска!

Рейхстаг

Граффити наших солдат на стенах
Покрыли немцы сверхпрочной краской,
Поскольку надписи те бесценны,
Не превращают былое в сказку.
Теперь открыты они в Берлине -
Надгробный камень рейхминистерству,
Чтоб не сумел никогда отныне
Народ немецкий вернуться к зверству.
А мы-то что? Наших дедов кости
Не все еще мы в полях собрали.
На немцев гладя, шипим от злости:
- Мы победили? Мы проиграли?
Мы победили, но нету силы
Жизнь обустроить. Клянем эпоху.
Какие, к черту, врагов могилы?!
Мы и свои-то содержим плохо.

Берлинский собор

Кафедральный собор, что удвоен зеркальностью Шпрее,
И красив, и богат, и дорос до небесных высот.
А вокруг него сплошь развлеченья, фонтаны, музеи...
Он - единственный страж, что людские сердца бережет.
И едва органист опускает на клавиши руки,
И свечей аромат заполняет до купола храм,
Представляется мне, что доходят до Господа звуки.
А за их красоту Бог прощает все глупости нам.

До свиданья, Берлин!

До свиданья, Берлин! Я не знаю: удастся ли снова
Повстречаться с тобой, насладиться твоей красотой,
Срифмовать для тебя напоенное нежностью слово -
Городских впечатлений пьянящий ядреный настой.
Ты заставил прозреть и серьезно подумать о многом.
Но домой мне пора: все слова и часы сочтены.
Я спокойна теперь, ибо знаю, что будет итогом
Нам навязанной подлой не нужной народу войны.
Но об этом - потом. А пока нам пора попрощаться.
Я желаю тебе процветания и не таю,
Что безумно хочу, чтобы люди могли возвращаться
К этой легкой строке, открывающей душу мою.