« Музыкант, соорудивший из души моей

                                                               костёр...» Б. Окуджава.

                                       «Веди меня музыка, властвуй и мучай...»

                                                                                 Лариса Миллер.

Но что это? Мы слышим со сцены, где отдыхают инструменты оркестра, какие-то звуки... Могли мы ожидать, даже представить себе, чтобы такие джентльмены и красавицы, такие интеллектуалы и интеллигентки, как изящные скрипки и альты, высокородные и гордые виолончели и контрабасы, сверкающие флейты и саксофоны, солидные гобои, горластые, крикливые трубы, тромбоны  и валторны, и, наконец, огромный, представительный рояль - не просто спорили между собой, а по-настоящему ссорились?! И вправду - представить это себе очень трудно... Что они не поделили? Но давайте прислушаемся, о чём это они...

РОЯЛЬ: Вот как? Что я слышу?! Вы считаете, что на фортепиано легче всего научиться и начать хорошо играть?

СКРИПКА: Конечно! Без сомнения! Ну подумайте сами -пальцы пианиста движутся как? -  вверх-вниз, вправо-влево, вся клавиатура перед ним - только работай и работай! А у скрипача? Его руки, пальцы, мышцы работают в разных плоскостях! Они выполняют совершенно разную и такую тяжёлую работу...

РОЯЛЬ: Что?! У вас ума и знаний  так же мало, как у любой женщины!  Фортепиано - самый  трудный инструмент, чтоб вы знали, если хочешь овладеть его техникой в совершенстве. Для этого нужны годы и годы... Вы не забыли, сколько у меня октав? Больше семи! Мой диапазон звучания включает диапазоны почти всех остальных музыкальных  инструментов оркестра! На фортепиано одновременно можно интонировать в аккорде гораздо больше звуков, чем на скрипке. А это ой как трудно! Ясно вам? Какая вы недалёкая!

СКРИПКА: Нет, вы только послушайте этого верзилу! Сейчас как трахну смычком  по вашим молоточкам - сразу  зафальшивите! Не может он понять - насколько сложна игра на скрипке... Да если скрипач не рассчитает постановку смычка и неправильно положит его волос на струну, то звука или не будет, или будет испорчен, возникнет не тот звук... Дошло вам? Напомню, ни у кого из вас нет такого множества приёмов игры смычком на четырёх струнах, как у меня! А ещё добавьте щипковые, ударные эффекты!

РОЯЛЬ: Да бросьте вы... Скрипачи  в оркестре пилят и пилят  в унисон, если один из них ошибся - остальные 15 прикроют. А вот я -  солирующий рояль в оркестре - один, каждый звук, аккорд, мелодия - во всеуслышание! У-у-у, какая вы тупая!

КОНТРАБАС: Господа! Господа! Успокойтесь! Неприлично  музыкантам, исполняющим великую музыку, призванным облагораживать души людей, так неинтеллигентно себя вести. Неприлично!

От себя скажу, что вовсе не на скрипке или другом музыкальном инструменте, а именно на контрабасе гораздо труднее учиться! Да потому, что струны толще, пальцы исполнителя должны быть очень сильными, нужно приложить большие усилия, чтоб струны вибрировали, зазвучали. Худым девушкам нечего и думать - играть на контрабасе. Я - опорный бас струнного хора в оркестре!

А кого-нибудь из вас так прославили на весь мир в литературе, как меня? Читали или видели вы на сцене пьесу «Контрабас» Патрика Зюскинда? То-то же! Даже в пьесе говорится, что я самый трудный инструмент, но зато - моё звучание самое  нежное и трогательное. А вот скрипка - совсем не нежная...

ХОР СКРИПОК: Что-что-о-о?! Кто это там вякает? Эй, вы, толстяк-контрабас в левом углу! Вы говорите - да не заговаривайтесь!

Контрабас забыл, наверно, что он та же скрипка, только скрипка-великан? Так мы вам напомним, изменнику этакому, кому больше всех великие композиторы писали сольные партии в своих произведениях - скрипке! В течение трёх столетий - мы играем самую ведущую роль в оркестровой музыке. Контрабасу тоже писали, но очень мало. Да у вас такое низкое звучание, как рычание медведя, его слышно только в первых рядах концертного зала! А поэтому - какой из вас солист? Вот так, нежный вы наш! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!

БАРИТОНОВЫЙ ГОБОЙ: Прошу всех успокоиться! Должен сообщить вам, господа, что вы все неправы. Да, не удивляйтесь, вы - неправы! Самым сложным и трудным музыкальным инструментом в составе современного оркестра  в Книге рекордов Гиннеса названа - валторна! И я разделяю это мнение. Так что спор о ваших трудностях и сложностях наивен, они меркнут рядом с трудностями игры на валторне. Но всё же замечу насчёт контрабаса, если быть объективным, что он - некий фундамент оркестра, без его баса оркестр невозможен.

ВАЛТОРНА: Вот-вот! Наконец-то! Недаром мы всем оркестром настраиваемся по звуку «ЛЯ» первой октавы нашего очень уважаемого господина старосты - БАРИТОНОВОГО ГОБОЯ! Вот она - правда и справедливость! Спасибо, уважаемый ГОБОЙ! Дорогие коллеги, только длина трубок и воздушного столба  у меня - 3,5 метра, а у сдвоенной валторны - 6,4 метра! И валторнист  должен вдувать воздух через мундштук и приводить  в колебание  такой огромный воздушный столб. Мало того, он пальцами регулирует его высоту, нажимая на  клапаны - для  изменения высоты тона. Вы представляете себе, что это такое, какая это сложность?

Игра на медных духовых инструментах, в том числе на валторне, чтобы вы знали, вредна для организма...

САКСОФОН: Что она несёт, эта валторна? Ох, уж эти женские фантазии! Терпеть не могу! И не даёт ничего сказать другим... А я считаю...

ВАЛТОРНА: Задавака! Потом скажешь... Я ещё не окончила...

САКСОФОН: Вот нахалка! Коллеги, я считаю голос певца - самый сложный инстру...

ВАЛТОРНА: Ишь ты! Он считает! Ты можешь минуту помолчать? Ты думаешь, что если ты модный саксофон, то на тебя все должны молиться, как на икону, и слушать только тебя? Много чести!

Господа, вдумайтесь только, сколько мышц работает у валторниста в тот момент, когда он играет соло: брюшной пресс, мышцы диафрагмы, мышцы лица...А работа дыхалки, а измотанные лёгкие...Да после  сольной партии у духовиков, а особенно у валторниста, повышается внутричерепное давление! Теперь представьте себе - какую  роль выполняют губы, ведь каждому звуку соответствует своя позиция амбушюра, т.е. положения губ. Если положение губ чуть-чуть изменилось, то вы получаете совсем не тот, ненужный  звук. А если не рассчитал дыхание, то всё пропало - задохнёшься. А игра на сдвоенной валторне?! От неё запросто мозги могут повредиться!!!

САКСОФОН: Всё, хватит, просто невыносимо это слушать! И не тыкайте мне! Вы - нахальная  валторна, вы в теноровом регистре всех перекричала! Если вы позолоченная, дорогая валторна, то решили, что вам  всё позволено? И прошу меня не перебивать!

Есть более интересные темы. Обращаю ваше внимание, коллеги, я буду говорить не о себе. Взываю к вашей объективности!

Все вы знаете, что голос певца или певицы в классической музыке считается музыкальным инструментом. Голос певца - это аванс Природы! Бесспорно, вот самый сложный инструмент! Голос легче всего испортить, можно даже одним отрицательным замечанием лишить человека голоса... А как безумно дорого обходится беспрерывное обслуживание, ухаживание за его футляром - внешностью, здоровьем певца!?... Вы только подумайте, сколько природных данных должно совпасть в одном человеке, чтобы он стал Шаляпиным или Марией Каллас: абсолютный музыкальный слух; толстые или тонкие, длинные или короткие голосовые связки; зависит от строения носоглотки, лобных пазух, гайморовых полостей, грудной клетки; выносливых мышц гортани; должна быть от природы отличная внешность, ум, актёрские способности и т.д. А если певец безвольный, не трудолюбивый? А если  поёт не в своей тесситуре - не в своём природном диапазоне, форсирует голос, не умеет управлять им, не соблюдает режим, не заботится о хорошем состоянии верхних дыхательных путей? Нет, тогда певца из него не получится, качество данного от природы голоса резко снизится. Вот почему великих певцов - единицы! Что бы вы ни говорили о своих трудностях, уважаемые коллеги, а голос певца - самый сложный, а потому - трудный и очень дорогой музыкальный инструмент... А насчёт мировой славы, господа, советую послушать потрясающую одноактную оперу «Человеческий голос» для одного исполнителя - сопрано, которую создал композитор Франсис Пуленк. Вот когда вы услышите в исполнении одного музыкального инструмента - прекрасного голоса то, что свойственно только человеку - всю разнообразнейшую гамму тончайших чувств, переживаемых им! Это нечто гениальное!

БАРИТОНОВЫЙ  ГОБОЙ: Как благородно с вашей стороны, многоуважаемый Саксофон, говорить не о себе! Сразу видно - хотя вы модный инструмент, но вы не зазнались, вас не терзает звёздность... Браво! Брависсимо! Всё, что вы нам сказали, очень правильно... Да, очень правильно... Однако... Позвольте и мне сказать своё мнение.

КЛАРНЕТ: Ещё не все высказались... Я тоже хочу вставить слово! А вам, уважаемый всеми нами Баритоновый ГОБОЙ, хочу сказать напрямик: вы уже давно, по неизвестным мне причинам, относитесь ко мне свысока, игнорируете меня. Может это вы - зазнались? Но оставим это...

Тут многие говорили, что они, видите ли, самые сложные и трудные музыкальные инструменты. Тогда скажите, кто в технике легато - связной игры, без разрывов между звуками, превосходит все деревянные духовые инструменты? Кто может дать огромную силу звучания от пианиссимо до фортиссимо, от едва слышного до очень громкого? Кто так выразительно может звучать, то ласково, нежно, а то мрачно, трагически, даже зловеще? А кто среди духовых инструментов исполняет лучшие красочные эффекты выразительности - вибрато, форшлаги? Кто? Я, и только Я!!! А чего мне это стоит? Вы знаете, какой большой расход воздуха это требует от кларнетиста? Так что не надо...

БАРИТОНОВЫЙ ГОБОЙ: Что не надо?... Я не понял, чем вы недовольны? Ваша мнительность нам всем известна... И я, поверьте, отношусь к вам, дорогой КЛАРНЕТ, дружески. Мы прекрасно знаем, что играть на музыкальных инструментах совсем не просто, что все духовики должны иметь очень выносливые лёгкие, что нужно иметь талант, много трудиться.

И ещё. Вы все говорите о трудностях и сложностях игры на ваших инструментах. Странно! Почему же никто не сказал, что ваша профессия самая прекрасная из всех на свете и что вы так её любите?! Ведь вы всю жизнь наслаждаетесь божественной музыкой, и это наслаждение даёте людям!

 Антракт скоро закончится, но сказано ещё не всё. Моё мнение несколько отличается от высказанных всеми вами. Думаю, что самый сложный инструмент в оркестре, он же самый простой - дирижёрская палочка! Давайте поговорим о дирижёре!

ФЛЕЙТА - ПИККОЛО: Я, я скажу! Дайте мне сказать! Можно? Так вот - я дирижёра немного боюсь... Потому что он - гипнотизёр! Да, да! Он меня гипнотизирует своим взглядом, мимикой, своей палочкой. И я послушно вступаю и начинаю свою музыкальную партию, когда он на меня указывает, в точности выполняю темп, громкость, нюансы чувств, которые требует палочка гипнотизёра ... ой, извините... дирижёра!

ТРОМБОН: А я скажу более важное. Конечно, дирижёр дирижёру - рознь. Но мастерство, искусство талантливого дирижёра невероятно сложны.  Вот вы пришли в оперный театр послушать, например, оперу Бизе «Кармен». Из оркестровой ямы слышен невообразимый хаос звуков - музыканты настраивают свои инструменты. Но вот появился дирижёр и всё стихло. Перед ним на пульте лежит очень большой, объёмный фолиант - партитура  во много сотен страниц.  В ней одна над другой расположены нотные записи всех партий разных групп инструментов оркестра в отдельности, партий вокальных, солистов и хора. А у оркестрантов на пультах - только их темы. Вы можете себе представить, какова колоссальная сложность читаемой дирижёром партитуры? Нет, это даже трудно себе вообразить!

БАРИТОНОВЫЙ  ГОБОЙ: Да, дорогие друзья, вы совершенно правы. Дирижёр  руководит разучиванием и исполнением симфонической, хоровой, оперной и др. музыки. Он указывает оркестру  ритм, темп, громкость звучания, моменты вступления в игру отдельных инструментов, их групп, солистов или  хора. Если бы оркестр играл без дирижёра, то классическая музыка превращалась бы в какофонию! В такой ситуации можно сравнить оркестр с большим военным кораблём без капитана, в его отсутствие между офицерами возникали бы разногласия, разнобой мнений, качество выполнения военной задачи равнялась бы нулю...

И потом, все жанры классической музыки  призваны волновать, возбуждать, облагораживать  наши чувства, отсюда столько десятков  музыкальных терминов выразительности: долорозо - скорбно, жалобно; дольче - нежно, ласково; буффо, бурлэско - комически; аморозо, кон аморэ - с любовью; фурьозо - бешено; аджитато - взволнованно и т.д. И все эти эмоциональные нюансы партитуры указывают оркестру руки и палочка дирижера. А каким этот человек должен быть широко образованным музыкантом, разбираться в стиле исполняемого произведения, хорошо знать эпоху, в которую оно было создано! От дирижёра зависит энергия оркестра, искренность исполнения музыки, любовь к тому, что играют.

РОЯЛЬ: Я начал нашу с вами дискуссию, я её и закончу... Ведь слушатели уже возвращаются в зал. Вы не упомянули, уважаемый ГОБОЙ, о том, что дирижёр, обязательно имея великолепный слух, слышит каждый отдельный инструмент во время игры всего оркестра и улавливает фальшь, указывает на неё. Он сам должен владеть несколькими инструментами, знать диапазоны, тембры, технические возможности каждого музыкального инструмента. Дирижёр - это одновременно мозг, сердце и душа оркестра!

А закончу я таким историческим примером:

когда знаменитый русский композитор Александр Константинович Глазунов приехал по приглашению в Лондон, где должен был дирижировать оркестром, то, не зная английского языка, он выучил всего одну фразу, с которой обратился к оркестрантам:

- «Господа, прошу вас сыграть то, что я нарисую концом своей палочки!»

И этим сказано о дирижёре всё!

Через мгновение руки дирижёра затрепетали над головами оркестрантов, и переполненный зрительный зал наполнился чарующими звуками «Итальянского каприччио» П. И. Чайковского