EN
Старый сайт
Плодовитая планета
/Записки космического журналиста/
В то, что душа человеческая может отделиться от тела и самостоятельно улететь в космос, я поверил в кабинете нашего декана, когда он сообщил мне, что практику я буду проходить в космическом отделе газеты «Время и пространство». Я был так счастлив, что, оставаясь физически в стенах родного вуза, душой устремился в невиданные космические миры. Я даже не удивился, что именно меня, «последнего раздолбая, зарывшего в землю жалкие остатки своего таланта», как выразился на одном из факультетских собраний наш декан, направили в самую популярную газету и не куда-нибудь, а в космический отдел.
Пребывая в эйфории от внезапной счастливой новости, я почти не слышал отеческие наставления нашего декана и уловил только его последнюю фразу:
- ...но не при каких обстоятельствах не соглашайтесь лететь на Губану.
- А почему? - Выговорил я наконец-то первое слово.
- Вы, Марк, наверное, уже подзабыли, что на Губану отправляли три экспедиции, и ни одна из них не вернулась.
Покинув кабинет декана, я немедля связался с моей любимой третьекурсницей Лилей, чтобы свалить её с ног новостью о практике в космическом отделе «ВиПа». Рассудительная Лиля осталась невозмутима:
- Это, конечно, хорошо, только не вздумай проситься на Губану.
- Да, а что такое? - Я немного удивился, услышав второй раз один и тот же совет.
- Сразу видно, что ты писатель, а не читатель, - ласково пожурила Лиля. - И даже «ВиП» не читаешь. А там, к твоему сведению, много раз писали, что три экспедиции на Губане пропали бесследно. А сейчас собирают четвертую и, возможно, возьмут с собой корреспондента. Разумеется корреспондента «ВиПа».
В огромном здании редакции «Времени и пространства» я даже не взглянул на таблички, чтобы узнать, где находится космический отдел. Я его нашел по интуиции. И не ошибся. Только кабинет редактора никак отыскать не мог, пока не навел справки у встретившегося в коридоре отдела некоего молодого человека с длинными рыжими волосами.
- Практикант что ли? - окинул он меня взглядом равнодушным взглядом.
- Да, - со скрытой радостью признался я.
- Значит, вместе будем работать. Только мой тебе совет. Если шеф предложит отправиться на Губану, обязательно откажись.
- Хм, а что так? - Я сделал вид, что ничего не знаю.
- А не губи свою молодую жизнь. Три экспедиции не вернулись, собирают четвертую - нашлись какие-то камикадзе. Погибнут за милую душу. И ты вместе с ними, если полетишь. А шеф обязательно предложит. У нас весь отдел уже отказался. Кстати, его кабинет направо за углом. Зовут Виктор Семёнович.
Виктор Семёнович принял меня как родного сына, которого много лет не видел:
- Марк, как я рад, что вас направили в мой отдел. Ваш декан так много про вас рассказывал: какой талант! бойкое перо! схватывает на лету!
Странно, почему-то мне в лицо декан говорил прямо противоположное. Но слышать похвалу было приятно.
- Я для вас приготовил сюрприз, - с широченной улыбкой продолжал редактор. - Уже завтра вам предстоит первая командировка. Полетите на Губану. Вместе с экспедицией. Так сказать, боевое крещение. Серия репортажей с этой замечательной планеты сразу вас сделает знаменитым. А после окончания журфака вы будете работать в нашем отделе.
- А если я откажусь?
- А если откажетесь, - вздохнул Виктор Семёнович, - то практику будете проходить в отделе социальных проблем, и космическая тема окажется закрытой для вас навсегда.
Вот так альтернативочка! На одной чаше весов блестящие перспективы, на другой - собственная жизнь.
- Хорошо, я согласен, - ответил я после паузы, чувствуя упавшее куда-то вглубь сердце.
- Вот и чудненько! - снова просиял редактор.- Вот приказ о командировке, а вот направление в экспедицию. Предъявите командиру, и он укажет вам место в космическом корабле. Мы с ним уже обо всем договорились.
Я взял руки два листа. Буквы расплывались перед глазами, в обычных канцелярских формулировках читался какой-то зловещий смысл. Но всё-таки свой смертный приговор я прочитал внимательно и до конца, решив запомнить даже номер приказа, дату и прочие формальные пустяки. Когда я поднял голову, то увидел, как редактор смотрит на меня добрыми и чуточку лукавыми глазами.
- Прочитали? А теперь отдайте все это.
- Зачем? - Мне почему-то не захотелось отдавать эти последние бумаги в моей жизни.
- А затем, что приказ я аннулирую, а направление порву. Вы что же думаете: я убийца что ли? Три экспедиции с Губаны не вернулись. И четвертая обречена. Зачем же мне посылать на верную смерть начинающего талантливого журналиста? Я просто испытал вашу решимость, и вы, Марк, это испытание с честью выдержали. Вы человек смелый, решительный. Из вас получится отличный космический журналист! Идите, работайте, осваивайтесь на новом месте, а, в скором времени, полетите на Менаду. Очень милая планета и экспедиция туда совершенно безопасна.
- Зачем же менять принятые решения, Виктор Семёнович? Зачем приказ отменять? - Неожиданно для себя я залепетал каким-то жалким, как мне показалось, голоском. - Раз уж вы решили, то я полечу. Не надо ничего отменять.
Я медленно подошел к редакторскому столу, положил на него приказ о командировке. Аккуратно сложил вчетверо направление в экспедицию, а затем быстро покинул кабинет.
ххх
К моему удивлению, никто из членов экспедиции на Губану не выглядел обречённым. Каждый занимался своим делом, а когда встречались в кают-компании, то шутили, острили, обсасывали сплетни, рассказывали о себе. В общем, все выглядело так, будто нам предстоит веселая и деловая прогулка по совершенно безопасной планете.
На третий день пути мои нервы не выдержали. И я под видом интервью напросился к руководителю экспедиции сорокапятилетнему красавцу Рудольфу Марселю. Включив диктофон, первый же вопрос я задал прямо в лоб:
- Скажите, командор, на что вы надеетесь? Три экспедиции с Губаны не вернулись. Неужели нас ждет та же участь?
- Нет, конечно, - совершенно спокойно ответил красавец Марсель, развалившись в кресле и закуривая сигарету. - Мы очень хорошо вооружены. Завтра и вы получите от нашего инструктора Бьянко Баяджи лазерный пистолет, который сам определяет опасную цель и срабатывает автоматически. И еще пояс, создающий защитное поле. Даже если рядом с вами произойдет ядерный взрыв или извержение вулкана, вы останетесь целым и невредимым.
- Хорошо, но почему же прежние экспедиции не были оснащены этими чудо-оружиями? - продолжал я свое наступление.
- А кто вам сказал, что они не были оснащены? - удивился командор. - Уже вторая экспедиция имела и лазерные пистолеты, и защитные пояса.
- Но ведь она не вернулась!
- Не вернулась, - Рудольф изящным жестом спихнул пепел с сигареты, и ни тени волнения не проявилось на его лице. - Угрозы, как вы знаете, бывают не только на макро уровне. Хрупкое человеческое тело могут погубить неизвестные ему вирусы или микробы. Да мало ли какая зараза! И вот чтобы нас такая напасть не постигла, сегодня вечером наш врач Изабелла Двиньковская сделает нам всем универсальную прививку. В вашем организме, Марк, появится препарат, который подавит любую мыслимую или немыслимую гадость на микро уровне.
- Его, наверное, изобрели недавно, поэтому и не успели привить участникам прежних экспедиций? - у меня появилась надежда на то, что мы все-таки вернемся на Землю живыми.
- Его изобрели тридцать шесть лет назад, хотя внедрять стали, действительно, относительно недавно. Но, по крайней мере, третья экспедиция на Губану была поголовно привита.
Так, оказывается надежды на спасение нет никакой. Вооруженные до зубов и привитые от всех болезней экспедиции пропали без вести. Наверное, в нашем корабле собрались исключительно прирожденные камикадзе.
- Тогда объясните мне, командор, на каком основании вы делаете вывод, что у нас все будет хорошо! Ведь те, кто не вернулись, имели и новейшее вооружение, им были сделаны нужные прививки, но они пропали, возможно, погибли.
- О-о! У них не было вот этого, - командор отложил сигарету, грациозно поднялся с кресла, подошел к стене, куда были встроены шкафчики, достал упаковку с обычными таблетками и протянул их мне.
- Что это?
- Вы хотите услышать длинное официальное название на латыни, или лучше попроще, - Рудольф вновь развалился в кресле и принялся попыхивать сигаретой.
- Лучше, конечно, попроще.
- Мы называем их «предохранителями от соблазна», - командор говорил с каким-то явным удовольствием от того, что открывает молодому человеку новые для него вещи. - И вот именно они-то спасут нас от тех бед, что обрушаться на наши головы на Губане. Сейчас я вам расскажу про эту планету то, что ваши коллеги никогда не писали и нигде не показывали.
ххх
Открытие несколько десятилетий назад планеты Губана не только произвело сенсацию, но и породило надежду.
Планетоход, доставленный на Губану беспилотным кораблем, тщательно обследовав планету, пришел к выводу, что она не просто приспособлена для жизни землян. Оказывается, она одна способна прокормить всех жителей нашей старушки, чьи ресурсы уже почти исчерпаны. Плодовитость Губаны просто поражала. К примеру, посеянное планетоходом яблочное семечко уже через пять минут дало всходы. А через двадцать дней на этом месте уже плодоносило яблочное дерево. В общем, правительство Земли тут же принялось строить планы по превращению Губаны в сельскохозяйственный придаток нашей родной планеты.
Миллионы фермеров изъявили желание немедленно отправиться на Губану. Однако для первой экспедиции специально созданная комиссия по Губане отобрала только пятерых вместе с женами. Корабль загрузили всевозможными семенами и небольшим количеством домашнего скота по принципу «несколько тварей по паре».
Командор экспедиции, после того как она прибыла на Губану, успел отправить на Землю ряд сообщений - об удачном приземлении с подтверждением, что условия для развития сельского хозяйства здесь более чем замечательные, и о том, что они приступают к освоению планеты. Но вскоре связь оборвалась. Первые колонисты как сквозь Губану провалились
Комиссия по Губане предположила, что фермеры были либо уничтожены, либо захвачены неизвестными существами, либо погибли в результате природных катаклизмов.
Тогда на перспективную планету была отправлена военизированная и вооруженная новейшей техникой экспедиция, чтобы спасти своих предшественников или, если спасать уже некого, выяснить причину их гибели и узнать - есть ли все-таки возможность для освоения планеты.
Командор второй экспедиции после прибытия отправил только два сообщения: об удачной мягкой посадке и о том, что видит каких-то людей, но совсем не похожих на членов первой экспедиции. После этого связь вновь оборвалась.
Тогда комиссия по Губане выдвинула новую версию: на этой планете обитают неизвестные землянам вирусы, которые что-то непонятное делают с людьми. Поэтому третья экспедиция состояла в основном из медиков. Причем каждому сделали универсальную прививку от всех вирусов или бактерий, которые только могут завестись во Вселенной.
Командор третей экспедиции отослал на Землю всего лишь одно сообщение - что они очень удачно пригубанились, после чего связь и на этот раз прекратилась.
Тогда комиссию решила больше не рисковать людьми и отказаться от ненужных сенсаций. Поэтому втайне от остальных землян на Губану был вновь отправлен беспилотный корабль с планетоходом. За год работы это маленькое чудо техники передало на Землю огромное количество видеоматериалов. Обработав весь этот ворох, комиссия все поняла.
Плодовитость Губаны проявлялась не только в том, что на ней всё очень быстро росло. Плодовитость распространялась и на людей. В них сразу после высадки на планету резко возрастал уровень половых гормонов, и мужчины и женщины стали буквально набрасываться друг на друга. Причем не только мужья на жён, а жёны на мужей. Гормоны играли так, что в половую связь вступали люди противоположного пола при всякой встрече. И каждый половой акт заканчивался беременностью женщин. Никакие предохраняющие устройства не действовали. И уже через пять-шесть дней наступали роды.
Новорожденные росли с сумасшедшей скоростью. Очень скоро Губана оказалась перенаселённой. И, как это уже случалось в далеком прошлом человечества, начались бесконечные войны, переделы земельных участков, тайные и явные убийства. Вероятно, эпидемия свального греха заражала все экспедиции, что попадали на Губану. И новые посланцы с Земли растворялись среди хаоса и вакханалии.
Все эти сведения были строго засекречены, а четвертую экспедицию готовили с особой тщательностью. И отправили её только после того, как в специализированной лаборатории был создан препарат, подавляющий сексуальные желания при любом повышении гормонального уровня. Одной таблетки хватало на то, чтобы на семь-восемь дней превратить человека в мыслящую бесполую машину, абсолютно не желающую размножаться. Прекращение приёма таблеток постепенно вновь делало мужчин мужчинами, а женщин женщинами. Но запасов препарата должно было хватить для всех членов экспедиции на год.
ххх
Я сбился со счёта и уже не мог понять, сколько раз мы облетели Губану. Я сделал тысячи снимков, благо техника позволяла снимать с очень большого расстояния. И очень быстро убедился, что моя миссия невыполнима.
Как оказалось, мы летели на плодовитую планету с разведывательными целями. После возвращения Рудольф Марсель должен выступить с обстоятельным докладом перед комиссией по Губане. После этого комиссия предложит правительству и парламенту Земли свой проект решения проблемы плодовитой планеты. Один из членов комиссии ещё до отправки четвертой экспедиции предлагал такой вариант - ввести в атмосферу планеты усыпляющий газ, и всех жителей в сонном состоянии вывезти на историческую родину. Правда, по данным, полученным с планетохода, численность обитателей Губаны уже в несколько раз превышала число землян. Предлагался и другой вариант - усыпленным губанцам ввести вакцину от соблазнов, затем разбудить и превратить в бесполых хлебопашцев. Но, в любом случае, решение проблемы Губаны требовало очень больших затрат. И вот тут многое зависело от меня. Серия моих репортажей с многочисленными фотографиями, воспроизводящими ужасы войн и разрушений, творящихся на планете, которая на самом деле призвана снабжать землян в избытке продовольствием, должны убедить и депутатов и электорат в том, что скупиться не нужно.
И вот мы, наверное, уже в двадцать пятый раз облетаем Губану, а объектив моей камеры не запечатлел ни одного разрушенного или горящего здания, ни одной битвы или хотя бы какой-то мало-мальской перестрелки. Перед нами предстала совсем другая планета, нежели та, что была на видеозаписях, полученных с планетохода.
Правдой оказалось лишь то, что Губана действительно очень плотно заселена. Обладая размерами Земли, планета была лишена океанов и морей, зато водоёмов с пресной водой имелось немало. Но практически всю сушу покрывали совершенно разные поселения. Это были и города с каменными стенами, и сети хуторов, окруженные садами и засеянными полями, и мрачные крепости. Самым необычным было то, что на улицах одних городов или крепостей ходили только мужчины, а по другим только женщины. Вероятно, проблему соблазнов губанцы разрешили сами, разделившись по половому признаку.
Для иллюстраций взяты картины импрессиониста Анри Руссо - 1844-1910г.
Однако было одно исключение. В одном супермегаполисе сотни тысяч мужчин и женщин высыпали на улицы и площади, чтобы отметить какой-то праздник. Одетые самым чудным образом, они пели, плясали, взявшись за руки. Сам город состоял из дворцов и башен и чем-то напоминал старую Венецию.
В конце концов, мои руки и глаза устали фотографировать, я уставился в иллюминатор и ждал приказа руководителя экспедиции. И, наконец, дождался. Голос Марселя из встроенных в стены динамиков повелел всем членам экспедиции собраться в кают-компании.
Красавец-командор на этот раз был очень серьезен:
- Ну, я думаю, вы сами все видели. Положение оказалось гораздо хуже, чем можно было предполагать. На территории Губаны образовалось несколько сотен государств. Политические режимы - самые жестокие, какие только можно себе представить. Пока они объявили временное перемирие, но ситуация может взорваться в любую минуту. И пока эта минута не наступила, мы должны сделать первую высадку.
- Позвольте, командор, но я видел огромный город, где все веселятся, - влез в разговор я со своим любопытством. - Что-то непохоже, что там какой-то чудовищный тоталитарный режим.
- В этом городе живут геи и лесбиянки, - спокойно ответил начальник. - Они не способны размножаться, а потому они и не агрессивны. Но если ситуация взорвётся, то погибнут первыми. Защищаться они тоже не умеют.
- А другие города разделены по половому принципу? - опять я полез со своими вопросами.
- Нет, - сухо ответил командор. - В этих городах один пол находится в рабстве у другого. И больше никаких вопросов. Все увидите сами. Первую высадку возглавлю я сам. Со мной - Бьянко Баяджи, Изабелла Двиньковская и вы, Марк. Всем одеться так, как одеваются в государстве Лесотопия. Костюмы получите у нашего портного Матвея Фокса. Действовать только по моим указаниям. Марк может снимать и записывать, как ему заблагорассудится, но только на скрытую камеру и скрытый диктофон.
ххх
Наша космическая шлюпка пригубанилась на небольшом фермерском поле, расположенном в самом центре супермегаполиса Лесотопия. Другого места найти не было никакой возможности. Город застроен очень плотно, в нём нет даже парков, хотя на улицах много зелени.
Посадка совершилась в одно мгновение, но не прошла незамеченной. Несколько человек, вероятно фермеры, побежали в нашу сторону, что вынудило Бьянко Баяджи включить защитный лазерный луч. Этот луч, исходящий из оболочки шлюпки, проделал замкнутый круг, уложив всех, кто пытался к нам приблизиться.
Пока мы выбирались из шлюпки, я успел поинтересоваться у Бьянко:
- Вы их всех убили?
- Ты что?! Мы же здесь с гуманной миссией. Пусть поспят пару дней, пока мы не улетим.
Через пятнадцать минут вся наша четвёрка была на широкой лесотопской улице и слилась с потоком прохожих. Внешне мы ничем от них не отличались. На каждом из нас был легкий и простенький мужской костюм - серые мешковатые брюки, не расшитая никакими узорами того же цвета рубаха на выпуск и бежевая курточка. Высокая и статная Изабелла Двиньковская походила на симпатичного молодого представителя мужской части Лесотопии. Себя она попросила называть Борей.
Город мне сразу не понравился. Надо быть очень талантливым архитектором, чтобы среди сплошной зелени и цветов соорудить безвкусные каменные джунгли, состоящие из однотипных домов мрачного коричневого цвета.
А вот проезжая часть оказалась очень пёстрой. Люди передвигались на лошадях, ослах, верблюдах, автомобилях всевозможных марок, а на двух-трехметровой высоте носились гравитолеты. Движение никак не регулировалось, при этом не происходило никаких аварий. Все эти транспортные средства умудрялись двигаться, чудом избегая столкновений.
Рудольф Марсель решил начать разведывательные действия в ближайшем баре. Нам он коротко объяснил, что мы таким образом убьём двух зайцев: выясним, чем питаются туземцы, и разузнаем местные новости.
Внешне бар смотрелся обыденно - два окна, стеклянная дверь и тусклая неоновая надпись «У королевича». Зато внутри он имел действительно королевский вид - росписи на стенах из жизни неизвестной мне королевской фамилии - правда, только мужской её части, и множество цветов. Картину портили сидящие за одним из столиков напротив друг друга два весьма подвыпивших субъекта. При этом они ничего не пили, а поедали в большом количестве жёлтые яйца. Причем ели они только скорлупу, а содержимое выбрасывали в специальное отверстие в стене.
В дальнем углу бара имелась незаметная дверь с нарисованной женской фигуркой. Вероятно, это был женский туалет. Я машинально принялся искать глазами мужской туалет, но так и не нашел, зато увидел, как из женского сортира вышел весьма довольный собой крепкий субъект лет сорока. Когда он поравнялся со мной, я не удержался и спросил:
- А что вы делали в женском туалете?
Мужчина от души расхохотался:
- Сразу видно, что ты недельный цыпленок из тех, что появился на свет по разнарядке. Что, женщин еще не познал? Иди скорее, пока свободно.
|
Я несколько растерялся. Идти «пробовать» находящуюся за дверью, как я догадался, рабыню для мужских утех, у меня не было никакого желания. Таблетку от соблазнов мы уже приняли, да и Бьянко Баяджи исподтишка показал мне кулак. Но как объяснить этому туземцу, почему мне не хочется пойти и немедленно начать совокупляться? Пока я колебался, в дверь успел проскочить маленький юркий мужичок. А мужчина, уже побывавший там, добродушно похохатывал: «Не успел, цыпленок? Ну, ничего, в следующий раз».
А вот от соблазна совать нос, куда не следует, таблетка меня не спасала. И я не выдержал и спросил удовлетворённого мужика:
- Вы меня извините, я действительно цыпленок, мама меня только неделю назад родила, и я ещё не всё тут знаю. Скажите, а та женщина за дверью после вас и всех других мужчин, будет она рожать?
- Несомненно, родит. Куда ж она денется? - туземец, видимо, никуда не спешил, а потому охотно отвечал на мои вопросы.
- И что же будет с ребёнком?
- Как это - что? Сразу из утробы он перекочует в жертвенник бога Лесотопа. Сгорит в священном пламени. На таких баб разнарядка не распространяется.
Моё тайное интервью, записываемое на скрытый под курткой мини диктофон, прервала Изабелла, то есть Боря:
- Хватит болтать! На, выпей.
Она протянула мне бокал с розовой жидкостью, похожей на сок или вино. Я охотно выпил почти чтозалпом, и только успел почувствовать, что по вкусу жидкость не похожа ни на сок, ни на вино. Скорее на бульон, который легко проникал во внутрь организма и сразу создавал ощущение сытости. Я тихо спросил у Изабеллы, какими деньгами мы будет расплачиваться, но оказалось, что здесь всё бесплатно. Пока я занимался проблемами пола, Изабелла успела протестировать здешнюю пищу, а Бьянко поговорить с поедающими яйца алкашами. Рудольф Марсель в это время беседовал с барменом, и, судя по всему, произвёл на владельца этого заведения самые наилучшие впечатления.
- Я просто счастлив, что такие люди зашли ко мне! - расплывался бармен в широченной улыбке. - Будет возможность, приходите сюда в любое время дня и ночи. И, конечно, как-нибудь, если представится случай - передайте его величеству, что мы все гордимся своим королем. И я, и все мои сыновья, и вся наша улица, и весь город.
Когда мы вышли на улицу, я вновь не сдержал свое неукротимое любопытство:
- Что вы ему такое сказали, командор?
- Я представился бармену, как давний друг короля Николаса Великого. Представьте себе, бармен поверил. Так что теперь, чтобы не обманывать его надежды, мы пойдем прямо в королевский дворец и постараемся подружиться с этим самым Николасом.
ххх
До королевского дворца мы добирались на извозчичьей пролётке.
Словоохотливый извозчик никаких денег с нас не попросил и почти всю дорогу рассказывал о себе. Оказалось, что ему от роду два года, родился он по разнарядке, своей матери не знает и даже не знает, что такое «мать». Воспитали и дали образование ему в королевском доме ребёнка.
Работа - развозить людей - ему очень нравится. Во-первых, даёт возможность общаться людьми. А, во-вторых, извозчики, как представители трудящегося народа, имеют право свободного доступа в гинекариумы. Как я понял, это такие кабинеты, где можно совершать акты соития с рабынями. Гинекариумы попадались на каждом шагу, их легко было определить по силуэту обнаженной женщины на дверях.
Извозчик оказался еще и очень большим патриотом. Решив, что мы иностранцы, он расхваливал Лесотопию, как только мог. А особенно короля Николаса, скульптурные изображения которого встречались чуть ли на каждом перекрёстке. По словам нашего водилы, выходило, что жить в Лесотопии можно долго и счастливо, если бы не мешали внешние и внутренние враги. Главный внешний враг - это очень агрессивное государство Фемиленд. Про внутренних врагов извозчик рассказать не успел - мы подъехали к шикарному королевскому дворцу.
То, что выстроил для себя король Николас, превосходило по красоте и роскоши Зимний дворец в Санкт-Петербурге и Паллаццио реал де Мадрид вместе взятые. Контраст с однотипными коричневыми строениями мегаполиса был разителен.
Мы подошли к воротам шикарной чугунной ограды. Командор приблизился к какому-то едва заметному устройству возле ворот и произнес заклинание, состоящее, как мне показалось, из совершенно случайного набора звуков. Но заклинание сработало, в массивных воротах гостеприимно распахнулась небольшая дверца, пропустившая нас в сад перед дворцом.
Пока мы шли по саду, невесть откуда возникали странные люди, которые задавали нам один и тот же вопрос на непонятном языке: «Токо во?». Рудольф Марсель знал ответы и на этот вопрос. Ответы тоже состояли из странного набора звуков. Я уже было решил, что обитатели дворца говорят на ином языке, чем остальные жители Лесотопии. Но Изабелла мне тихо пояснила, что это всего лишь пароли. А командор просто подслушал их, когда наш корабль на какое-то время завис над Лесотопией.
Однако чтобы пройти в сам дворец, требовались особые пропуска. Но и их предусмотрительный командор успел изготовить. Пока он предъявлял свой пропуск украшенному яркими цветами стражнику, Бьянко Баяджи незаметно сунул мне заламинированный пятиугольник. Когда подошла моя очередь, я показал его цветастому охраннику, и он молча пропустил меня во внутрь.
Во дворце я почувствовал себя как дома. Все стены были разрисованы картинами земной природы, причем каждый коридор представлял ту или иную часть любимой планеты. Мы шли мимо белых медведей среди снегов Ледовитого океана, затем свернули на средиземноморские субтропики. После моря и пальм мы оказались посреди зеленой тайги, а потом «нырнули» в океанические глубины.
Я бы с огромным удовольствием побродил среди этой писанной красоты, но вся наша команд шла очень быстрым шагом. На каждом повороте возникали охранники, одетые в зависимости от настенной росписи то в шорты и сомбреро, то в меховые шубы. И везде требовалось произнести пароль, причем всякий раз разный. Но, наш Марсель, кажется, выучил все наизусть. Только при приближении к королевскому залу стали возникать затруднения. На одном из поворотов охранник заявил, что ему сказали вчерашний пароль и, согласно уставу, он вынужден нас ликвидировать. Сделать он это не успел, ловкий Бьянко Баяджи среагировал мгновенно, уложив бедных служителей дворцового порядка на месте.
Все последующие пароли также оказались устаревшими, но наш оруженосец умудрялся укладывать охранников, не сбавляя скорости движения. А вот непосредственно перед коронным залом завязался бой. Несколько охранников, одетых в простую парадную военную форму, видимо, гвардейцы открыли по нам огонь из лазерного оружия. Я машинально бросился на пол, но тут же заметил, что никто из моих товарищей этого не сделал. Появившиеся в минуту опасности невидимое защитное поле вокруг каждого землянина легко отбивало атаки королевских гвардейцев.
Мне стало стыдно, я быстро вскочил и принялся стрелять из своего самоприцельного лазерного пистолета. Увы, ни одного гвардейца мне уложить не удалось. Да и моим товарищам тоже. Ближайшая охрана, вероятнее всего, как и мы, имела пояса, создающие в минуту опасности невидимые защитные поля.
Перелом в сражении произошел лишь после того, как Бьянко Баяджи достал небольшое устройство, похожее на зеркальце и лучом от него ликвидировал защитные поля наших противников. После этого все гвардейцы были в мгновение ока обезврежены. Как мне показалось, даже я уложил одного или двух.
Теперь уже ничто не мешало нам попасть к королю.
Мы буквально ворвались в тронный зал и увидели весьма неприглядную картину. На полу перед троном пузатый голый король, кряхтя и пыхтя, совокуплялся с прелестной рабыней, прикованной цепочкой, идущей от ошейника к ножке трона. И пока он не закончил дело, на нас не обратил никакого внимания. Да и мы стояли тихо, ожидая команды Рудольфа Марселя.
Наконец пухлое тело голого короля покинуло прелестную фигурку рабыни, которую двое слуг тут же отцепили от трона и быстро унесли. Монарх поднялся, увидел вошедших землян и кинулся к нам с распростертыми объятиями.
- Рудик, дорогой, я был уверен, что именно сегодня ты придёшь! - С такими словами его величество, даже не подумав одеться, принялся лобызать нашего командора. - Но почему ты не дал весточку? Я бы встретил вас, как положено.
- Понимаешь, Колли, я не знаю, как тут у вас работает почта, - шутливо оправдался Рудольф Марсель.
Через несколько минут мы уже сидели за огромным королевским столом, накрытым невероятными блюдами и бокалами с напитками разных цветов. Король Николас успел одеться в свободное королевское одеяние, больше похожее на пижаму, после чего он предложил нам для аппетита легкое совокупление с его личными рабынями. Мы вежливо отказались, а он понимающе закивал головой:
- Ясненько, ясненько, у вас уже изобрели пилюли от ЭТОГО.
Главным блюдом стола были многочисленные яйца разных цветов и размеров. Король предложил начать пиршество с них, но Двиньковская жёстким мужским голосом категорически заявила:
- Этого мы есть не будем!
- Ну, по одной, за встречу, - взмолился монарх.
- У нас Колли ещё много дел, а потому мы должны иметь ясную голову, - согласился с нашим медиком командор.
В итоге мы больше налегали на напитки, оказавшиеся удивительно вкусными и сытными. Король же слопал два алкогольных яйца, вернее их скорлупу, поскольку внутренности яиц были совершенно несъедобными, немного захмелел и принялся рассказывать. Выяснилось, что дворцовые астрономы обнаружили наш корабль сразу, как только он появился на орбите. Колли некоторое время гадал, в какую же страну нанесут первый визит земляне, но почему-то был уверен, что именно к нему в Лесотопию. А значит рано или поздно они придут во дворец.
Затем из разговора Рудольфа и Николоса я получил вообще поразительную информацию. Оказывается, короля зовут вовсе не Николас, а Кларк Неведовски. И он - тут я чуть не упал со стула - не кто иной, как командор второй экспедиции, прибывшей на Губану с миссией спасения. А с Рудольфом Марселем они однокашники - вместе постигали азы космической навигации в планетарном университете.
Наш командор принялся расспрашивать про других членов экспедиции, которых тоже знал лично. Но тут король погрустнел. Штурман Мир Коган погиб в одном боёв, потому что защитный пояс уступил своему старшему сыну, родившемуся уже на этой планете. Командира взвода бойцов космической защиты Ласта Жмеринку пришлось публично казнить на главной площади Лесотопии. Он осмелился нарушить волю короля и сохранил жизнь одному из своих родившихся вне разнарядки сыновей. По этой же причине были посажены в тюрьмы и тихо умерщвлены многие бойцы космической защиты. В общем, Кларк Неведовски, он же король Николас, основатель и глава первого в Губане города-государства Лесотопии остался единственным выжившим членом экипажа второй экспедиции.
ххх
Участники второй сугубо мужской экспедиции на Губану, прибывшие с миссией спасения, не сразу поняли: кого и от кого или от чего их надо спасать.
Они увидели множество незнакомых мужчин и женщин. Последние показались землянам столь прекрасными, что возникло непреодолимое желание вступить с каждой из них в половую связь. Тем более, что сами женщины не только не возражали, но и сильно желали этого. Поэтому спасатели, позабыв про задание, почти сразу по прибытию предались свальному греху.
Долго этому приятному занятию предаваться не пришлось. Землян атаковали какие-то дикие люди. Стрельба из примитивных оружий, конечно, никакого вреда нанести не могла, защитные поля сработали на славу, но спасатели, раздражённые тем, что им помешали, немедленно уничтожили нападавших из лазерных пистолетов.
Никто не знает, сколько времени члены второй экспедиции занимались боями и беспорядочной любовью, пока командор Кларк Неведовски не решил твердо покончить с этим безобразием. По системе связи, точнее, с помощью встроенных в уши спасателей мини-радиостанций, он приказал своему, уже успевшему раствориться среди туземцев, экипажу собраться возле него. Когда вся экспедиция предстала перед очами своего начальника, он приказал вырыть глубокую землянку. Затем вместе со своими ближайшими помощниками штурманом Миром Коганом и командиром взвода космических бойцов Ластой Жмеринкой они ушли, набрав еды и питья, под землю - подальше от стрельбы и греховных соблазнов.
Сорок часов вся троица совещалась, не выходя из землянки. В первые же минуты они единогласно порешили не сообщать Земле о невыполненной миссии и своем позорном поведении. И после этого дружно принялись разрабатывать план спасения планеты.
Ласта Жмеринка, глубокий знаток истории, предложил не мудрствовать лукаво, а использовать богатый опыт, накопленный человечеством. Поскольку их небольшая группа имеет дело не с современными цивилизованными людьми, то и средства по их обузданию требуются очень древние.
Спустя сорок часов вся троица вышла наружу, где их ждали многочисленные женщины с детьми на руках, бойцы взвода спасения и туземцы. Мир Коган и Ласта Жмеринка держали в руках большой плоский камень, на котором в виду отсутствия под рукой бумаги, руководители экспедиции нацарапали десять важнейших законов, по которым отныне будет жить планета Губана. Ласта приказал бойцам молчать и слушать своих командиров, а штурман Коган оповестил всех остальных, что они только что провели очень важную беседу с богом Лесотопом - творцом планеты Губана. И тот продиктовал троице основные речения.
Первое же речение гласило, что бог Лесотоп - мужчина, следовательно женщины Губаны - вторичные существа. Они нужны лишь для того, чтобы удовлетворять похоть сильного пола - истинного хозяина планеты. Женщины слегка погрустнели, но смирились. Но тут они услышали более страшное речение. Оказывается детей, которых они будут регулярно рожать, следует немедленно приносить в жертву богу Лесотопу. Иначе говоря, сжигать новорожденных в жертвенном огне.
Женщины подняли вой, и бойцам взвода космической защиты пришлось применить силу, чтобы заткнуть им рты, иначе они не услышали бы ещё одно важнейшее речение. Оказывается, не все новорожденные подлежали передаче богу Лесотопу с помощью жертвенного огня. Своему личному помазаннику творец передавал право оставлять по специальной разнарядке отдельных детишек в живых. Тут же было объявлено, что личным помазанником бог Лесотоп назначил Кларка Неведомски, коего отныне следует называть не иначе как королем Николасом.
К мужчинам речения были не менее строги, чем к женщинам. Истинные хозяева планеты были обязаны поклоняться богу Лесотопу, а также его помазаннику королю Николасу, почитать его ближайшее окружение и всех своих начальников. И, самое главное, мужчины отныне обязаны не воровать, не лгать, поменьше прелюбодействовать, а побольше трудиться на благо планеты Губана и страны Лесотопии, названной так в честь бога, создавшего эту планету. Тот мужчина, кто не будет работать или защищать своё государство от внешних и, возможно, внутренних врагов, не получит права на совокупление, следовательно обречен на верную смерть от сексуального голода.
После этого первое государство на плодовитой планете стало расти почти с той же скоростью, как растут на Губане растения, животные и люди. Но всё шло совсем не так гладко, как хотелось бы. Долгое время приходилось отбиваться от нападений многочисленных туземцев, не желающих признавать нового бога и нового короля, а, главное, отказывающихся приносить своих детей в жертву. Затем пошли предательства. Несколько бойцов взвода космической защиты сбежали и создали в дальних краях свои королевства по образу и подобию Лесотопии. Естественно, каждый боец себя объявил помазанником бога, имя которому сам же и придумал. Позже этому примеру стали следовать и некоторые излишне амбициозные туземцы, дети новоявленных королей. В общем, королевства плодились и размножались.
И всё-таки в бесчисленных войнах росла и мужала Лесотопия, побеждая врагов и внешних и внутренних, в числе которых оказался и ближайший друг короля Ласта Жмеринка. Рано или поздно, наверное, была бы завоевана вся планета и установлен мир и порядок. Только совершенно неожиданно, прямо как из-под земли, выросло совершенно чудовищное государство Фемиленд во главе с королевой Каролиной. Там все было наоборот. Её гражданки поклонялись женскому богу, мужчин объявили рабами, существующими лишь для того, чтобы удовлетворять божественные желания истинных хозяек Губаны. Новорожденных, предварительно умерщвленных легкими уколами, топили в священных озерах, оставляя в живых только тех, на кого укажет королева Каролина.
Попытка Лесотопии завоевать женское королевство успеха не имело. Амазонки не только умели сражаться. Они применили биологическое оружие - болезни, от которых моментально умирали все бойцы армии Лесотопии, что вынуждало короля Николаса все более и более увеличивать разнарядку. И, возможно, Фемиленд сумело бы завоевать всю планету, но с этой страной произошла почти такая же история, что и с Лесотопией. По всей Губане начали плодиться новые женские королевства, составляя конкуренцию первым амазонкам. И королева Каролина просто была вынуждена вести войну не столько с Лесотопией, сколько с этими государственными новообразованиями.
Тогда король Николас составил план, как поделить Губану с королевой Каролиной на сферы влияния, чтобы прекратить кровопролития. Но бесконечные войны не давали никакой возможности передать этот план по назначению. И, волей неволей, пришлось начать мирный процесс на мужской половине - договариваться с многочисленными королями о временном прекращении огня, вести переговоры о союзе мужских монархий.
Нечто подобное стало происходить и на женской половине планеты. И войны временно утихли. Губана как бы замерла в ожидании чего-то. Самое время для обсуждения плана с королевой Каролиной. Но все попытки навести мосты с Фемилендом кончались крахом. В этой стране мужчин признавали только в качестве рабов, в коих обращали каждого парламентера Лесотопии. А своих женщин-рабынь сделать парламентерами король Николас не решался из опасения, что они примут сторону врага. И вообще, им лучше было бы не знать, что на планете есть места, где женщины живут как полновластные хозяйки.
И вот, когда ситуация зашла в тупик, но готова была вновь взорваться, в Лесотопии появились мы - участники четвертой экспедиции. Произошло это как нельзя кстати. К большому удивлению короля Николаса высокий статный юноша Борис оказался женщиной Изабеллой Двиньковской. Лучшего парламентёра просто невозможно было придумать. Я тут же вызвался её сопровождать. Естественно, в дамском одеянии, принятом на Фемиленде. Моя субтильная фигура вполне могла сойти за женскую. При этом я попросил, чтобы меня называли Милкой.
Бьянко Баяджи в ультимативной форме потребовал, чтобы и его включили в число парламентеров. Но как ни старались королевские портные, наш маленький и очень плотненький оруженосец никак не превращался в стройную красавицу планеты Губана.
ххх
Переброску на Фемиленд назначили на утро следующего дня. Нам предстояло на гравитолете прорваться через границу и сдаться местным амазонкам, представившись сбежавшими рабынями.
Управлять гравитолетом поручили мне, а вести переговоры - Изабелле, поскольку мой баритон, как я ни старался, выдавал моё мужское происхождение.
С первыми лучами губанского солнца мы уже стояли возле машины и прощались со своими товарищами. Из-за Бьянко Баяджи прощание затягивалось. Наш оруженосец так страстно гладил и целовал Изабеллу Двиньковскую, что я уже было решил, что на него перестала действовать таблетка от соблазна. Странно, на корабле я как-то не замечал, что Бьянко неровно дышит в сторону Изабеллы.
Командор не вмешивался в любовную сцену, и неизвестно, когда бы мы приступили к выполнению задания, если бы сама Изабелла не оттолкнула нежно оруженосца от себя со словами: «Ничего Бьянчик, все будет хорошо, мы еще увидимся». Когда она устроилась рядом со мной в гравитолете, я заметил на её глазах слезы.
Но на сантименты времени тратить не хотелось. Я дал старт, гравитолет с бешеной скоростью рванул в сторону Фемиленда. Управлять машиной не пришлось, она неслась на автопилоте. А вот после пересечения границы, когда нас подбили амазонки, мне пришлось схватиться за руль и медленно спланировать прямо на заставу пограничниц. Про себя я гордостью отметил, что во мне есть задатки супермена.
Амазонки, одетые в пятнистые шорты и рубашки, раскрашенные под яркие цвета окружающей среды, немедленно атаковали нашу машину. Но тут молодцом показала себя Изабелла Двиньковская. Она буквально вылетела из гравитолета и закричала:
- Бабоньки! Дорогие мои! Убейте нас, но только не отправляйте назад.
Увидев женщину, сёстры по полу все поняли и кинулись обнимать и целовать «сбежавшую рабыню». Когда я вылез из машины, несколько пограничниц кинулись и ко мне со столь же дружественными намерениями, но Изабелла их остановила:
- Девоньки, не трогайте её! Она больна. Она такого от мужчин натерпелась, что не может говорить.
Нас привели на погранзаставу, больше похожую на старинный особняк, и посадили за стол, весь обставленный цветами. Изабелла незаметно их протестировала и тихо сообщила мне, какие из них есть можно, а какие нельзя. Оказалось, что цветы - это местная пища. Мне после пережитого хотелось не есть, а пить. Но после первой пробы я выяснил, что цветы отлично утоляют жажду.
Пока я набивал рот лепестками, пестиками и тычинками, Изабелла рассказывала новым подругам об ужасах женского рабства в Лесотопии. Фантазия у неё била через край. В гинекариумах, в которых, если уж быть честными, она никогда не была, творились, по её словам, такие злодеяния, что не снились ни одному садисту. Особенно в ярких красках она описывала, как измывались эти грубейшие создания, именуемые себя истинными хозяевами планеты, надо мной. Меня, оказывается, били цепями, подвешивали за ноги, жгли груди. И все ради плотских утех этих мерзавцев. Довели они меня до того, что я потеряла дар речи и вынуждена скрывать за одеждой свое искорёженное тело. Поэтому лучше меня не трогать, ибо каждое прикосновение отдаётся мне болью - как моральной, так и физической.
Амазонки слушали Изабеллу и буквально кипели от возмущения, готовые немедленно кинуться в бой на Лесотопию, чтобы освободить своих страдающих сестёр. Беседу прервала зашедшая амазонка весьма грозного вида, видимо, начальница и сообщила, что нас приказано доставить к королеве Каролине, которой уже успели о нас доложить.
Нас усадили в розовый джип, за руль уселась веселая рыжеволосая амазонка. И вновь мы понеслись на всех парах в сторону королевских покоев.
Рыжая амазонка оказалась безумной лихачкой. Рискуя угодить в аварию, которая обязательно привела бы нас всех к летальному исходу, она летела на джипе по улицам и улочкам Фемиленда, при этом успевала отвечать на вопросы Изабеллы. Я же молчал в тряпочку, но потихоньку записывал это интервью и делал снимки на встроенную в воротничок моей блузки миниатюрную фотокамеру.
Рыжеволосая девушка с радостью поведала нам, что в их прекрасной стране эти чёрствые и грубые мужланы занимают единственно подобающее им место. Нет, не только кобелей для удовлетворения божественного вожделения истинных хозяек планеты. Они все ещё и трудятся. Одни на полях и фермах, другие на заводах, третьи в кабинетах составляют проекты новых домов, машин, заводов. И даже передают знания новому поколению рабов. Но всякий раз при появлении женщины они обязаны прервать свои занятия и поухаживать за дамой, что-нибудь ей подарить, после чего вступить с ней в интимную связь. Впрочем, иногда сами женщины делают небольшие подарочки понравившимся им мужчинкам. Некоторые, особо одаренные мужички, вместо подарков сочиняют в честь пришедших к ним дам любовные стихи. Женщины это очень любят, стихи хранят, показывают друг другу и часто соревнуются между собой, в честь кого из них стихи получились наиболее удачные.
Естественно, как истинные хозяйки планеты, женщины до рабского труда не снисходят. Они предпочитают руководить или служить в армии. Служба для амазонок - истинно женское занятие. Она формирует фигуру, делает их красивыми и всегда бодрыми. Для нашей рыжеволосой водительницы совершенно невдомёк: как это мужичинки могут ещё где-то воевать, ведь они же совершенно для этого не приспособлены? Как не приспособлены творить, собирать урожаи и пасти животных, а также заниматься преподаванием без чуткого женского руководства.
С некоторым неудовольствием я был вынужден констатировать, что не так уж они и не правы. Во всяком случае, архитекторы-рабы в женском городе работали явно лучше своих свободных коллег в мужском супермегаполисе. Фемиленд был очень уютным и даже изысканным, хотя и гигантским поселением. Город состоял из домов разного цвета и разных архитектурных форм, составляющих при этом единый ансамбль. Каждый дом имел палисадник, высаженный в виде большой икебаны. Наша амазонка сообщила, что иногда макеты полисадничков составляют женщины, а мужички-рабы воплощают их в крупных формах.
Не забыла рыжеволосая бестия сообщить нам и некоторые политические сплетни. Например, по слухам, Фемилендом правит вовсе не королева Каролина, а некая Легата, состоящая при ней то ли в ранге советницы, то ли просто близкой подруги. Легату мало кто видел, но без неё, говорят, королева шага не сделает и слова ни скажет.
Слушая беседу двух женщин, я не сразу заметил, как машина свернула куда-то в переулки, а вскоре мы и вовсе оказались на лесной дороге и все дальше и дальше углублялись в чащу. Дорога с твёрдым покрытием закончилась, мы некоторое время, не снижая скорости, неслись по грунтовке, пока резко не развернулись возле очень красивого лесного озера с идеально чистой водой, в которой отражались высокие сосны и причудливые пальмы.
На пенёчке возле воды сидела хрупкая девушка с распущенными волосами. Наша амазонка выскочила из джипа, подскочила к девушке и отрапортовала:
- Дорогая королева, бывшие рабыни омерзительной Лесотопии доставлены. Если вы не против, то я возвращаюсь на заставу.
Юная королева слегка кивнула головой, и этого знака было достаточно, чтобы рыжей амазонке выставить нас из джипа, самой залететь в машину и умчаться восвояси.
Мы подошли к королеве, и тут в моём сердце что-то перевернулось. Королева показалась мне столь беззащитной, что очень хотелось прижать её к себе и спасти от всевозможных несчастий. У нее был чуть-чуть вздёрнутый носик и совершенно детские глаза. Я же выглядел, наверное, ужасно глупо: хотелось подойти, а я боялся сделать даже один шаг.
Но Её величество Каролина, видимо, сама была чем-то смущена. Она чуточку улыбнулась и предложила нам присесть на рядом лежащее бревно. Её простенькую просьбу я выполнил с большим трудом и чуть не промахнулся и не шлёпнулся на траву.
Королева заметила мою неловкость и опять легонько улыбнулась. После этого детским голоском сказала в мою сторону:
- А вы совсем непохожи на женщину.
Мне стало совсем плохо. Я понял, что я никакой не супермен, а полное ничтожество, поскольку совершенно не знал, что ответить, тем более, что говорить мне было запрещено.
В это время из-за деревьев показалась ещё одна дама с холодным и жестким взглядом. Она уставилась на меня и тоном строгой учительницы произнесла:
- Конечно, непохожа. Ты что же, Каролиночка, не видишь, что это мужчина.
Я понял, что это конец. Что лучшим выходом для меня было бы броситься в озеро и утонуть. И тут я услышал рядом голос Изабеллы Двиньковской:
- Любовь Андреевна, вы меня не узнаете? Помните, вы читали у нас курс общей вирусологии, а меня называли своей лучшей студенткой.
Глаза строгой женщины, по-видимому, той самой Легаты, сразу потеплели, и мне почему-то показалось, что и королева Каролина в этот момент облегченно вздохнула.
ххх
Никогда бы не мог подумать, что королевские покои могут располагаться в лесной деревянной сторожке. Но, как оказалось, таковым было условие красавицы-туземки Лао при вступлении на престол под именем королевы Каролины.
Любовь Андреевне Крутилиной пришлось с этим смириться. Что поделаешь, она до этого никогда не занималась политикой. На Земле её считали лучшим специалистом в области вирусологии. Более того, вирусология была её единственной любовью. Мужчины если и интересовали Любовь Андреевну, то исключительно как носители всевозможных вирусов. А про вирусы, как ей казалось, она знала всё.
На участие в третьей экспедиции на Губану Любовь Андреевна согласилась только по одной причине: она не могла допустить, чтобы новые вирусы открыл кто-то другой. С собой она взяла своих лучших учениц: аспиранток Дану Маккейн, Ирэн Губенко, Лару Зарубину и свою единственную подругу профессора Мирру Куперман, которую вела по жизни от студенческой скамьи до защиты докторской диссертации. Губана им всем сулила прорыв в науке, новые знания, научную славу.
Но экспедиция обернулась катастрофой. Сразу по прибытию началось моральное разложение. Новых вирусов на планете не обнаружилось. Зато обнаружилось несметное количество туземцев, очень похожих на землян. Мужчины бросили корабль и своих женщин-коллег на произвол судьбы, набросились на местных красавиц, ввязались в ненужные перестрелки и, в конечном итоге, растворились среди людской массы. Без них ни улететь, ни связаться с Землей не было никакой возможности.
К глубокому сожалению Любовь Андреевны, её ученицы тоже не устояли перед местными мужчинами. Да и она сама к своему стыду совершенно неожиданно почувствовала себя женщиной. И прежде чем ей удалось с помощью взятой с собой медицинской техники из местной фауны получить настойку, подавляющую сексуальные желания, госпожа Крутилина успела родить трех дочерей. И ещё ликвидировать из лазерного оружия несколько десятков нападавших на нее туземцев, среди которых были и отцы её девочек.
Но некоторых мужчин она все же оставила в живых. Не из жалости, а для того, чтобы разобраться в том, что же происходит на Губане. Они рассказали ей всё, что знали, можно сказать, под пыткой. Пытала мужчин Любовь Андреевна очень оригинальным для Земли методом - не давала возможности совокупляться с женщинами, пока они не сообщат то, что её интересует. И про бога Лесотопа, и других мужских богов. А также про город-государство Лесотопию, и про другие мужские города.
Не стоило большого труда ей, крупному ученому, установить факторы, делающие планету столь плодовитой. А также понять, что изменить эти факторы можно, лишь взорвав Губану к чертовой матери. Оставался единственный выход: как-то приспосабливаться к реалиям плодовитой планеты.
И Любовь Андреевна не стала придумывать ничего принципиально нового. Она объявила собравшимся возле нее туземкам, что Лесотоп - это ложный бог. Планету Губану создала богиня-женщина по имени Фемикла. Сама Любовь Андреевна, а на самом деле жрица Легата, не раз с ней встречалась и является её доверенным лицом. А пленённые ею мужчины - рабы, призванные удовлетворять божественные желания женщин, а также построить город-сказку Фемиленд, жить в котором предстоит истинным хозяйкам этой планеты.
Стоявшая рядом девочка Лао восторженно захлопала в ладоши. И тогда новоявленная жрица Легата тут же от имени богини объявила девочку королевой нового города. И дала ей имя Каролина.
Фемиленд рос и развивался также быстро, как флора и фауна Губаны. Одна за другой нашлись ученицы профессора Крутилиной. Они беззаговорочно приняли новую религию и также были объявлены жрицами богини Фемиклы.
Для борьбы с врагами жрицы вывели новейшие вирусы, поражающие только мужчин, только на определенной территории и совершенно безвредные для прекрасного пола. Сам факт действия этих вирусов указывал теземкам и туземцам, кому благотворит богиня Фемикла.
С таким оружием можно было бы за несколько лет завоевать всю планету, установив на ней новый порядок. Но беда пришла совсем не с той стороны, откуда ждала Любовь Андреевна.
Главным доказательством своей особой роли жриц в этом мире служил тот факт, что у них не было никакого желания совокупляться с мужчинами. Туземкам было невдомёк, что это результат действия настойки из местной фауны, которую женщины с Земли принимали регулярно и втайне от других. Но, как оказалось, такая роль не всем была по вкусу.
В один прекрасный день исчезла Дана Маккейн вместо с сыновьями и дочерьми, которых она успела родить ещё до того, как стала жрицей. Своей руководительнице она оставила записку. В ней она призналась, что очень не хотела отправляться в эту экспедицию, оставив на Земле своего жениха. И сделала это лишь из опасения за свою будущую диссертацию. А теперь она больше не желает повиноваться какой-то там жрице Легате, отказываться от прелестей интимной жизни, а потому покидает созданный жрицей рай.
Через несколько месяцев разведчицы донесли Легате о том, что на Губане появилось еще одно женское город-государство Даниленд во главе с королей Даной.
Дурной пример оказался на редкость заразительным. Лучшая подруга Любовь Андреевны Мирра Куперман неожиданно заявила, что ей надоело вечно находиться в тени то профессора Крутилиной, то жрицы Легаты. Ещё на Земле Мирра хотела идти в науке своим путём, но ей мешал авторитет Любовь Андреевны. Теперь ей уже ничто не сможет помешать.
Доктор Куперман со своим потомством ушла в сторону противоположную той, куда отправилась Дана Маккейн. И в этой стороне не замедлило появиться город-государство Мирриленд. Ирэн и Лара последовали их примеру. Но к этому времени женских мегаполисов уже было несколько десятков. Ими правили монаршие особы неизвестного происхождения. И все обладали биологическим оружием.
Могучему супермегаполису Фемиленду пришлось переключиться на борьбу с новоявленными городами-государствами, что резко усилило угрозу со стороны соседней Лесотопии. Пришлось замиряться с женскими государственными новообразованиями, готовясь к последней решительной битве с мужской половиной планеты.
Мы предстали перед очами прекрасной королевы Каролины и великой жрицы Легаты в тот момент, когда подготовка к сражению находилась в завершающей стадии. В лабораториях Фемиленда уже были готовы новые вирусы, способные в мгновение ока отправить на тот свет всех мужчин Лесотопии, а также другие вирусы для уничтожения первых вирусов. Но как только Любовь Андреевна услышала настоящее имя короля Николаса, она впала в задумчивость. А спустя некоторое время сказала негромко, но твердо:
- Нет, с командором Кларком Неведомски я воевать не буду. Когда-то это был настоящий мужчина!
ххх
...На четвёртый день нашего обратного пути на Землю, на корабле устроили свадьбу. Изабелла Двиньковская и Бьянко Баяджи решили сочетаться законным браком. Они сами не могли понять, почему на плодовитой планете у них вспыхнула страсть друг к другу, но ещё на Губане поклялись в вечной любви.
По космическим законам право регистрировать брак на корабле предоставлялось командору, и Рудольф Марсель в присутствие всего экипажа сделал это, не скрывая удовольствия. Он был в прекрасном настроении. Буквально накануне космической свадьбы он закончил отчет о четвёртой экспедиции на Губану и успел отправить его на Землю. И теперь со спокойной душой он выполнял свою ещё одну и очень приятную миссию.
Глядя на сидящую во главе стола счастливую, но немного странную пару - высокая и статная Изабелла и маленький плотненький Бьянко, - я думал о том, что и себя самого мог бы считать счастливым. Но сердце щемило при воспоминаниях о королеве Каролине, которую, вероятно, я уже никогда не увижу. Зато грели душу совсем другие мысли. О том, что на Земле меня ждёт моя невеста Лиля. И ещё слава великого репортера. Я представлял себе, какой успех будет иметь серия моих репортажей о Губане, о наших приключениях, о том, как мы сумели предотвратить мировую войну на плодовитой планете. Я любовался на своих друзей-новобрачных, а моё воображение рисовало собственную свадьбу. Какие тосты будут произнесены моим деканом и редактором Виктором Семеновичем в нашу, но, конечно, прежде всего, в мою честь. А подруги Лили просто умрут от зависти, узнав, что она выходит замуж за такого замечательного и прославленного молодого журналиста.
Я сбивчиво произносил тосты за новую семью, родившуюся в космосе и уже закалённую приключениями, кричал громче всех «Горько!», жрал одну за другой скорлупу алкогольных яиц. Пока, наконец, королева Каролина не покинула, как мне показалось, мое сердце, а предвкушение счастья не стало самим счастьем.
Но ещё через два дня, когда прошло похмелье от съеденных яиц, ко мне в каюту как бы между прочим заглянул наш красавец командор. Он присел на стул и принялся расспрашивать меня о моей жизни, о моих планах и перспективах. Узнав, что я собираюсь жениться, попросил, чтобы я не забыл пригласить его на свадьбу, и я, конечно, такое обещание дал. А потом его заинтересовали снимки сделанные мною на Губане и диктофонные записи. Сказав, что ему надо самому внимательно со всем этим ознакомиться, он забрал у меня диктофон и фотокамеру, пообещав вскоре всё это вернуть.
И вернул через несколько минут.
Я поначалу очень удивился, что он так быстро всё успел просмотреть и прослушать, но тут же обнаружил, что все снимки и записи стерты. Потрясённый я посмотрел на командора, а он, немного вздохнув, произнес:
- Извини, мой друг, но Земля приказала результаты экспедиции засекретить. Комиссия по Губане пока сочиняет официальную версию: они нам сами расскажут, что якобы творится на этой планете. И мы будем обязаны эту версию озвучить. Правду говорить нам категорически запрещено.
Увидев отчаяние на моем лице, Рудольф Марсель постарался меня успокоить:
- Не всё так плохо, Марк! Мы возвращаемся живыми, и это главное. А тебя ещё и девушка ждет. Радуйся жизни, всё еще впереди!
ххх
В космопорте нас встречали с небывалой торжественностью. Комиссия по Губане прибыла в полном составе. В холле устроили митинг в нашу честь. Под прицелами фото и телекамер Шейлок Боровинский, председатель комиссии, стоял рядом с нами на возвышение и говорил речь:
- Друзья! Посмотрите на этих героев. Они бросили вызов загадочной планете Губане. Они не побоялись отправиться туда, откуда не вернулись три экспедиции. А они вернулись. И вернулись не с пустыми руками. Они вернулись с результатом. Результатом полновесных исследований этой планеты. Да, результат оказался отрицательным. Губана - абсолютно безжизненная планета. Она не только не плодоносит, в ней погибает всё живое. И только нашим героям удалось не погибнуть, а вернуться, чтобы сообщить: эта планета нам не нужна. Что ж, отрицательный результат - это тоже результат. Теперь мы точно знаем, что плодовитость Губаны была иллюзией, а, значит, поиски планет для сельскохозяйственных целей нужно вести совсем в другом направлении. А сегодня я, председатель комиссии по Губане, объявляю от имени парламента Земли, что такой комиссии больше не существует. Но она не распущена. С завтрашнего дня мы будем называться комиссией по Султавке. Наш космический разведчик обнаружил на этой планете неисчерпаемые источники энергии. А честь открыть её для землян предоставляется великому командору Рудольфу Марселю, куда он отправится после небольшого отдыха на родной Земле.
В редакции меня приняли с распростёртыми объятиями. Мои репортажи о том, как мы летели на Губану и как возвращались обратно имели успех, как у читателей, так и в моем родном вузе. Особенно всем понравилась сцена свадьбы на космическом корабле. Мне зачли не только практику, деканат счел возможным командировку на неизведанную планету и напечатанную серию репортажей считать дипломной работой. Таким образом, я уже через две недели после возвращения стал дипломированным журналистом. Так что, как ни крути, но Лиля могла бы мной гордиться.
Могла бы, если бы, пока я летал и боролся за мир на далекой планете, она не вышла замуж за моего приятеля Аслана, проходившего практику в отделе экономики в газете «Земное время».
- Ну, как тебе объяснить, Марк? - Мялась она, разговаривая со мной по встроенному в уши мобильнику. - Я же не знала, что ты живым вернёшься со своей Губаны. Когда ты улетел, я сочла тебя покойником. Но мне-то как-то жить надо. Я ведь не покойница и не авантюристка.
Сразу после получения диплома я был зачислен в штат космического отдела «ВиПа». И на первое задание, которое я получил, будучи штатным репортером, я отправился не на космическом корабле, а на редакционной легковушке. Мне поручили написать отчет об открытии памятника Кларку Неведовски и Любови Крутилиной - героям второй и третьей экспедиций на Губану. На Земле их объявили погибшими.
Возле постамента я впервые после возвращения встретился с Рудольфом Марселем, с супругами Бьянко и Изабеллой Баяджи и другими членами нашей экспедиции. Мы трогательно обнялись, а командор твердо пообещал взять меня с собой на Султавку. Мои репортажи всем очень понравились. Особенно сцена космической свадьбы Бьянко и Изабеллы. По общему мнению, получилось живо и с юмором.
Когда люди разошлись, я аккуратненько приклеил к задней части постамента возле скульптуры Любови Крутилиной, фото королевы Каролины. Каким-то чудом мне удалось сохранить один снимок с плодовитой планеты. А на этом снимке было то юное создание, при виде которого ещё много лет щемило моё сердце. Но я её больше никогда не видел.
* * *
Иллюстрации - Картины Анри Руссо (из интернета)
|
||
Тубольцев Юрий 
Стефанюк Cтанислав. 
Глушенков Николай 
Дорман Валентин 
Андерс Валерия 
Аимин Алексей 
