Я с Вами перешел на «Ты»,
О Вас не зная даже слухом,
Ни потаенностью мечты,
Строкой стиха, ни сном, ни духом!
Не помню час, ни ночь, ни день,
Когда шальная жизнь влетела
В кольцо внезапных перемен,
Как тело в поле антитела!
А дальше только Вы и я,
Как две ликующие расы,
Сомкнули центры и края,
Улыбки, судьбы и гримасы,
Стал каждый день последним днем,
Последним сном, последним делом!
И все – гори оно огнем!
И все вокруг огнем горело!
И в обнаженности своей
Не затеряться, не укрыться,
И блики плавали друзей,
А близким обжигали лица…
* * *
Я никуда не призывал
И ничему не поклонялся,
Друзей ни в чем не обвинял
И мир исправить не пытался,
И не бросал в лицо судьбе
Перчатки со всего размаха,
А слушал музыку в себе,
Как слушают в соборе Баха!
Вначале я не сознавал
В ней смысла и предназначенья,
Мне не понятен был финал
И незнакомы озаренья.
Потом, в один короткий миг,
Так неожиданно и сразу,
Как бы услышав легкий вскрик,
Узнал проигранную фразу!
И, слушая знакомый хор,
Вдруг понял, не сдержав улыбки,
Что нужен новый дирижер,
Ударник и вторая скрипка!
И без надежды на успех,
На гаммах разбивая руки,
Я стал учиться слышать всех,
Чьи души издавали звуки.
И вас я угадал не вдруг,
А слушая от раза к разу
Надломленный, но чистый звук,
Аккомпанирующий джазу!
И я сказал: «Ваш дирижер,
Ударник и вторая скрипка –
Прелестны! Остальное – сор,
Несчастье или же ошибка.
Давайте-ка без долгих слов
Смешаем наших музыкантов,
Потом прогоним дураков,
Бездельников и дилетантов.
Задача эта не нова,
Но в ней достаточно резона,
Попробуем найти слова
Сначала к маршу Мендельсона!»
И мы доверились судьбе
Без сожаления и страха,
Чтоб слушать музыку в себе,
Как слушают в соборе Баха!
* * *
Рифмы стянуты в колье
Ниточками строчек
На серебряном белье
Любопытных ночек.
И до первых петухов,
Строя не нарушив,
Метеоры точных слов
Западают в душу!
А падучая звезда
Не дается прямо:
Доставай ее тогда
Теплыми губами!
Но мои не подойдут,
Потому что грубы,
Эти звездочки плывут
Только в ваши губы!
А потом уже, во сне,
Побранившись всуе,
Одолжите звезды мне
В ловком поцелуе,
И покажете луну
На оконной раме…
Я ведь все потом верну,
Но уже стихами.