Заговор ночи

Сценарий для пьесы

Автор (освещение - эллипс светло-голубого тона) со сценарием в руках, ровно, без эмоций:

Нас воспитывают, родители сеют в наших душах семена чести, достоинства, объясняют правила поведения, догмы своей - или чужой - морали. Любопытно наблюдать, как из маленького кричащего существа вылепляется человечек, человек, иногда - даже очень способный и умный мыслитель... Но - нет, нет - я о простых, обычных, тех, кого можно встретить чаще других. Рядовых? Возможно, и нет. Но дело не в том, что об этом думаем мы, актеры, а в том, что решите вы, зрители. Какую сторону нашей героини вы примите... Мораль? Не спешите, дайте себе возможность подумать - ведь жизнь иногда похожа на качели: ты - наверху, но стремительно несешься вниз, или тебе кажется, что ты уже прилип к «низу», но качели твои летят вверх. Как удержаться наверху? Как под воздействием «элементарной физической силы» не слететь вниз, где основная масса, большинство? А, если слетел, как вернуться назад? И можно ли, против всей логики большинства «средних», приподняться над массой, создать себя, стать лучше? Можно ли остаться наверху? (С усмешкой) Хотя бы, рядом?

Мизансцена: две доски с упором в центре (аналогично детским качелям) - на одной Инга, на другой - Элла. Они медленно переходят, оказываясь, то внизу, то наверху...

(Свет - в форме эллипса - следует за той, которая идет вверх)

Утро... Вечер... Будни...

Автор:

Кого мы воспитываем? Себе подобных... Но мечтаем, чтобы наши дети были лучше нас. Мы-то со своими недостатками прекрасно «знакомы», тщательно скрываем их ото всех, в первую очередь - от детей, и чаще всего дети их прекрасно знают...

Какими мы воспитываем наших детей? Хорошими... Какими? Хорошими... Знать бы еще, что такое хороший, хорошее... Человек или действие... Как они выглядят - хорошие люди? Не знаем... Хорошие и все!

А с какой целью мы воспитываем их хорошими? Может быть, лучше - плохими? Что? (Поспешно) Нет-нет, это я просто так...

(Доверительно) Ну, хорошо, а не боишься, что хорошему человеку в жизни трудно придется? Ты воспитываешь хорошего, достойного человека, и, предположим, тебе удалось это сделать. Поздравляю... Но выпускаешь ты его не в теплицу, не в другую комнату своей квартиры - себе под крылышко, а в жизнь, в Ее величество жизнь, которая, как известно, не всегда тепличная. Даже, скорее, наоборот - всегда проблемная, сложная, почему-то неудобная для тебя, но удивительно доброжелательная к другим. Особенно, в наше время...

Каждый из нас, чаще всего, судит о других по себе, а потому и часто ошибается. Ждешь одно, получаешь - другое. Открываешь душу навстречу поцелую любви, а получаешь, в лучшем случае, холод безразличных губ... И рук... Почему? Да потому, что их обладатель играет по своей программе, а ты, со своими идеалами, принципами, правилами, желанием отдаться своей единственной любви без оглядки и остатка, остаешься для него непонятной и, потому, непонятой...

Что же делать? Не знаю. Может быть, верить в то, что повезет? Должно же когда-нибудь? Нет, не должно. Повезти? Не должно, и не повезет... Только ты сам - своими мыслями, понятиями и поступками, приобретенным - (с усмешкой) жаль, что его нельзя купить - интеллектом, способен повернуть свою жизнь в том направлении, на котором тебе комфортно с собой, где тебе не противоречит никакой Ты... И забудем, хотя бы на время действия этой выдуманной - или невыдуманной, истории, о том, что существуют Идеалы. Или идеалы - с маленькой буквы...

Впрочем, судите сами. И от вас зависит - выйдите вы из зала с идеалами или без, вернетесь к прежним или начнете снова искать их в окружающих вас реалиях. А, может быть, они - выдумка? И не нужны? Или, даже, вредны? Вы единственный, кто может правильно ответить на этот вопрос в отношении самого себя. Вперед? 

Мизансцена: спальня, кровать, Инга, тянется, задумывается на несколько секунд, грациозно, скромно встает с постели...

Автор:

Инга, возраст... Не принято говорить, но мне, выступающему в данном случае в качестве «эксперта», кажется, что ей года 24, может - чуть меньше или чуть больше. Трудно сказать - в этом возрасте все выглядят привлекательно. Как вы, наверное, догадались, она не замужем...

Инга - график, скажу по секрету, рядовой, звезд с неба не хватает. Работает в издательской компании в Москве. На работу ездит на автобусе и метро. Не очень общительна... Достоинство? Недостаток? Не имеет значения, важно, что его полностью компенсирует ее подруга - Элла, постоянно выглядывающая из-за своего монитора...

Мизансцена: офис, столы, на столах компьютеры, клавиатура, разложены бумаги, перед рабочими местами графиков - кресла. Инга вешает на плечики мокрый плащ, раскрывает зонт, включает компьютер, перебирает бумаги... Открывается дверь и буквально влетает, опаздывая, Элла...

Элла, целуя Ингу в щеку:

- Привет, он тебе звонил?

Инга, неохотно, с паузой, во время которой Элла переспросила несколько раз «Звонил? Звонил?»:

- Звонил...

Элла, перебивая, нетерпеливо:

- И что? Ты встретилась с ним? Ну, говори же! Нет? Почему? (Инга молчит). Ну, знаешь, дорогая...

(Элла, явно обиженная, демонстративно отходит к своему столу и углубляется в текст на экране)

Автор:

Элла, возраст... Не принято говорить, но мне, как «эксперту», кажется, что ей лет 29, может - 30. Трудно сказать - в этом возрасте все выглядят все еще хорошо... Замужем она или нет? Не знаю, но попробуем узнать...

Смотрите - как Элла «рванула» со своего места, видно что-то гневное хочет сказать подруге...

Элла, с обидой, вкрадчиво:

- Ну, скажи, я же искала по всем сайтам знакомств, ты помнишь, сколько времени это заняло. С таким трудом нашла... Единственная устраивающая нас анкета... Полностью соответствует тому, что ты хотела... 33 года, интересуется театром, увлекается Конфуцием, восточными единоборствами, программист или график, не был женат, и все остальные «не»... Что с тобой, Инга?

Инга, смущаясь:

- Ну, звонил он мне вчера, звонил...

Элла, нетерпеливо:

- И что?

Инга, резко:

- И что? Спросил, как звучит моя фамилия, сколько в ней букв, что-то подсчитывал.. Потом спросил, что заканчивала. А потом, вдруг, какой размер бюста...

Элла, активно:

- Ну, и сказала бы - большой! Что здесь такого? Подумаешь, все мужики такие.

Инга, тихо:

- Не хочу мужика... Не хочу такого... Не все такие, я уверена.

Элла, с видом профессионала в этом «деле»:

- Ну, знаешь, дорогая, тогда занимайся своим знакомством сама.

Инга, повернувшись к Элле вполоборота, сделав виноватое извиняющееся лицо:

- Ну, не обижайся. Не могу я так - через Интернет... Я же его не вижу, не знаю, не чувствую.

Элла, перебивая, с ударением на слове «все»:

- Да сейчас все так знакомятся. И наша Машка, и Маринка из «Интернет-мага­зина», и Лорочка из бухгалтерии - все этим занимаются. И успешно. Самый простой способ знакомства.

Инга, спокойно, глядя на экран и что-то набирая на клавиатуре:

- И что хорошего? Машка... Кстати, она родила или еще нет? Что хорошего у Машки? Осталась с ребенком, а где ее, полгода разрывавший наш телефон, одессит-ростовчанин Миша? Куда он исчез при такой большой любви? А была ли она? Что она написала в Интернете о себе - молодая, красивая, бюст «а-ля Софи Лорен»? Вот он и клюнул... Прилетел на крыльях любви, студент, (передразнивая «одессита») «из Санкт-Петербурга Росси и Растрелли». Сделал Машке ребенка и испарился в предгорьях Кавказа? Так знакомятся, что ли? Тоже мне студент - двух слов связать не мог. 

Элла, изумленно глядя на подругу, удивленная не свойственной ей длинной тирадой, открыла рот.

- Вот как ты заговорила? Ну-ну. Посмотрим, что будет дальше, когда ты...

Автор, выступая из темноты (в светлом оранжевом кольце):

- Стоп, Эллочка! Прежде чем продолжить, подумай - разве Инга не права? Что ты ее все время толкаешь, подталкиваешь в спину, будто выталкиваешь куда-то - знакомься, встречайся, выходи замуж... (Пауза, Элла закрывает рот, который в течение этого времени держала открытым).

Автор:

- Господа, есть две девушки, по-разному воспитанные. Одна - я бы сказал, простая, легкая - возможно, на первый взгляд, все у нее элементарно, другая - иная: все пытается осмыслить, всему найти объяснение, что-то прогнозировать, предвидеть... Какие-то жизненные установки, реалии она принимает, какие-то нет. Боже, как все это трудно совместить - то, чему воспитывали, обучали, и то, что есть - окружает тебя, дается откуда-то «сверху» (откуда?), или, наоборот - отсутствует... Как разрешить непонимание - твое и тебя?

Элла не понимает Ингу. Не понимает, не может, да и не пытается понять, почему та не знакомится с ребятами, которые ежедневно десятками шлют свои предложения на выставленную на нескольких российских сайтах анкету... Кстати, выставленную Эллой... (Элла протестует руками и мимикой). Да, да, Эллочка, что ты машешь руками, что - не помнишь? Это ты первый раз, за Ингу, без ее разрешения, заполнила анкету. Инга тогда думала, что ты шутишь. Но когда ей какие-то мужчины стали звонить на мобильный и спрашивать - «какие у нее соски» и «куда они смотрят», она плакала... А знаешь почему? Потому, что она представляет себе мужчин иными - не такими примитивными, как те - «звонящие». И не могла понять - они шутят или спрашивают всерьез? К счастью, это огорчение длилось недолго - Инга сумела внушить себе, что ей просто не повезло. Что не все такие. И оказалась права. Хотя бы - на время...

Ночь Первая, или «Сон»

Мизансцена: комната Инги, она стоит перед зеркалом, расчесывает волосы, рассматривает себя... Инга скептически смотрит на свое отображение в зеркале...

Автор (в фиолетовом полусвете):

- Инга, Инга, ты в себе сомневаешься? В своем поведении? А какое такое твое поведение? Что ты делаешь не так? В чем ты сомневаешься? Не веришь в свое будущее? Не веришь? Или не можешь его себе представить? Откуда такая хандра?

Инга, слегка повернув голову, словно услышав «Автора», осторожно:

- Не могу точно определить свое состояние. Свои мысли... Не представляю себя с кем-либо из тех, кто меня окружает. Пытаюсь. Но не могу... Когда я была маленькой, мне хотелось дружить с мальчиком, таким же добрым, как мой папа. У папы были внимательные глаза. Он умел слушать. И молчать. Он слушал глазами - смотрел на меня внимательно, и потом оказывалось, что все понимает. Мама - не всегда. После моих слов папа некоторое время думал, а потом отвечал - и, во всяком случае, мне так казалось, его советы помогали мне и в детстве, и позже, когда я училась в университете...

Автор:

- Инга, это - папа, а ты - дочь, для твоих друзей ты - подруга, такой же «игрок на их поле», как и они. И видят в тебе подругу для душевных бесед, помощницу. Или любовницу...

Инга, словно не слыша «Автора», продолжает начатый ранее монолог:

- Что я вижу, общаясь с друзьями? Мышиная возня вокруг каких-то придуманных бытовых проблем, «охи» и «ахи» о демократии? Модно быть «против», вся компания становится «против». Ректор университета идет на выборы - и все идут ему вослед. Как? Почему? Он - ректор, но не факт, что толковый депутат или министр. Меня раздражает коллективное мнение... Они не желают двигаться, что-то прочитать - они хотят сразу это обсудить. Что обсуждать, если вы не удосужились прочитать, понять? Не вижу думающих лиц, не слышу рассуждений. 

Автор:

- И что - нет никого, кто бы был «не таким как все»?

Инга, (на этот раз откликаясь) слегка от досады, что приходится растолковывать само собой разумеющиеся вещи:

- Есть. Но... Мне кажется, я сама не знаю - чего я хочу. Может быть, этому надо учиться? Еще со школы - те, кому нравилась я, не нравились мне. Тем, кто нравился мне, не нравилась я... Или просто я такая невезучая?

Автор, не сдаваясь:

- Но есть же в твоем издательстве нормальные ребята, хорошие специалисты... Компания у вас процветающая, вы же «хайтековцы», модные сейчас во всем мире, передовой край жизни, общества, властелины дум...

Инга, удивленно, словно раньше об этом не думала:

- Но и они инертные... Мне кажется, мы - дети, следуем по пути родителей - проблемы с работой, проблемы в быту. Часто не понимаем друг друга. Проблемы, проблемы, проблемы. Даже хорошие ребята, которых я знаю еще из университета, какие-то фальшивые. Похоть, желание выпить. Какая-то грязь кругом. Не могу... Не с кем пообщаться... Извините, вы меня тоже, наверное, не понимаете. Может, я ненормальная?

Автор, словно что-то предвидя, зная, заговорщицки:

- Ложись спать, Инга - говорят, утро вечера мудренее...

Сон... Впечатление...

Автор (на экране - лестница и выставочная галерея Музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина):

...Инга выставки импрессионистов не пропускала. Тем более, выставлялась коллекция из французских музеев. Ренуар, Моне, Сислей, Писсаро, Дега... Репродукции в альбомах, даже хорошо выполненные, не вызывают тех чувств, которые испытываешь перед полотнами великих Мастеров. Какие чувства? Инга не смогла бы дать ответ на этот вопрос - она их не квалифицировала. Они были ее переживаниями, сродни, быть может, любви, тайным желаниям, исполнения которых ждешь... Про которые ты знаешь, что они сбудутся, придут, только надо оберегать их от «грязи», от «обыкновенности», от перехода в разряд «бытовых»... И она воспринимала как праздник те немногочисленные выставки в Пушкинском музее, которые периодически проводились после снятия с импрессионизма клейма «Капиталистическое искусство».

...Он сидел перед «Голубыми купальщицами» Дега в зале импрессионистов и смотрел на полотно. Ненавязчиво, в отличие от молодых повес, полагающих, что в музее они больше, чем на спортивной площадке, похожи на владельцев мира сего. Или на совладельцев... Не представляя себя окружающим: смотрите, я - любитель живописи... А вы? Кто вы? И зачем вы сюда пришли? Да, знаете ли вы, что Дега... Не бросая взгляды по сторонам - мол, вот я, любитель или даже профессионал, видите, как я осматриваю картину, под каким углом, как я наклоняю голову, откидываю ее назад, прищуриваю глаза... Учитесь смотреть. Так смотрят избранные... Немногие... Знатоки... 

Инга была, пожалуй, единственная, кто в этот момент пристально смотрел на Него... Но, все же, прошла мимо - в зал, где перед картинами великих мастеров уже стояли безмолвные почитатели. 

Однако в голове промелькнула последняя мысль из только что увиденного: «Не хватает еще карандаша и блокнота, куда профессиональные любители записывают какие-то заметки...». Какие заметки? Инга не знала. Она никогда не могла понять, что именно записывают эти любители. Сама она настолько уходила в полотна, что обычно «очухивалась», когда кто-то из знакомых осторожно брал ее за руку, безмолвно, улыбкой выражая «Здравствуй»...

(Видеокадры на экране)

- Привет. - Не стал исключением и этот день - знакомый еще со студенческих времен едва дотронулся до руки Инги...

Инга «очнулась», когда на противоположной стороне галереи она увидела Его. Их разделяла лестница, ведущая вниз, в холл музея. Оказалось, что Он - среднего роста, широкоплечий, с крупной головой и спадающими набок темными волнистыми волосами... Он стоял позади всех и, слегка наклонив голову, рассматривал картину Сислея...

Инга мгновенно забыла о нем, едва ее взгляд перешел на следующее полотно: «Боже, это же «Впечатление. Восход солнца»... В каком музее она висит?». Инга вообще любила Клода Моне. Она выделяла его из общего ряда импрессионистов, и было время, когда собирала книги о нем и его жизни...

Мизансцена: стена галереи, картины, парапет лестницы, посетители выставки, в руках у некоторых блокноты и карандаши...

Она так увлеклась и так долго стояла, задумавшись над своим впечатлением, что не сразу вспомнила о том, что эту картину нужно смотреть издалека. И повернулась, чтобы отойти. И оказалось, что направляется прямо к Нему...

У красивой резной решетки - парапета, отгораживающей галерею от лестницы, не было места - любители живописи знали, что «Восходом солнца» нужно любоваться, стоя поодаль - и отходили на расстояние.

Инга остановилась, отыскивая глазами - куда бы встать. Он заметил ее растерянность и едва уловимым жестом показал - встаньте сюда, на мое место. Инга, в знак благодарности, улыбнулась, подошла, а Он, осторожно освобождая место, вежливо улыбнулся одними глазами и пошел к следующему полотну...

Инга любовалась восходом солнца, но ее глаза неумолимо поворачивались влево - там, где перед картиной стоял Он. Уже знакомая фигура, слегка склоненная вбок голова, спадающая прядь волос...

Инга не позволяла своим мыслям улетать в несбыточную даль, в то неопределенное, неясное, туманное, что мы называем Желанием познакомиться с вызвавшим у тебя интерес человеком. Неосязаемым, часто расплывчатым, непонятным, нематериальным... И попыталась сконцентрироваться на картине Моне.

Он, неожиданно:

- Вы не скажете, где постоянно размещается эта картина?

Инга не сразу осознала, что этот вопрос, во-первых, обращен именно к ней, а, во-вторых, - спрашивает Он.

Инга, словно медленно выплывая из тумана ее мыслей и мечтаний, растягивая слова, переспрашивая, словно пытаясь выиграть время (светоустановщику - «игра» со светом):

- Постоянно размещается? (Указывая рукой на картину) Там написано... В музее Мармоттан, в Париже.

Он, вежливо, поняв, что нарушил «одиночество созерцания», вторгся в закрытое пространство «созерцателя живописи», явно смутившись, виновато:

- Извините, ради бога...

Инга, неожиданно резво, непозволительно быстро, едва ли не перебивая Его:

- Нет, нет, что Вы, пожалуйста, спрашивайте. Если смогу ответить...

Он, с каким-то облегчением, без видимых, чаще всего - фальшивых, переживаний по поводу «вторжения в частную жизнь», да еще на таком «элитарном рауте», как выставка импрессионистов:

- Когда была написана эта картина?

Инга, не рисуясь, не напуская «на себя» важность, как часто бывает в таких случаях, а просто, даже несколько буднично:

- В 1872 году, кажется, в его родном Гавре.

Он, задумчиво, с восхищением, глядя на полотно:

- Нереальная картина восхода солнца над водой. Блики... Гавань... Рябь... 

Инга, естественным образом втягиваясь в разговор, словно знакома с Ним давно, а здесь случайно встретились:

- Меня поражает то, как Моне удалось лишь слегка обозначить цвета...

Он, продолжая в том же темпе:

- Да, впечатление такое, что все подернуто легкой сероватой дымкой...

Инга, слегка улыбаясь:

- На то оно и впечатление - импрессия!

Он, не меняя темпа, продолжая начатую фразу:

- А сквозь нее едва видны расплывчатые силуэты судов и кранов...

Инга, очень тихо:

- Да, но, по-моему, это - эффект от пробивающихся сквозь утренний туман лучей красного шара солнца...

Он, изображая на лице догадку:

- А-а, теперь понятно, почему следует рассматривать картину на расстоянии - шар создает в центре полотна яркое цветовое пятно...

Инга, глядя на картину, не поворачивая головы, будто собеседника нет рядом:

- Да, и если отойти от картины на некоторое расстояние, то именно резкие мазки кисти превращаются в легкую рябь на воде, придавая всей картине удивительную реальность и осязаемость...

Он, глядя на нее, удивлено, восхищаясь знаниями девушки:

- Моне передает не сам реальный объект, а свое впечатление от него?

Инга, задумчиво качая головой и не отводя взгляда от картины:

- Да. И он был первым...

(Второй занавес)

Автор:

Неожиданно она Его потеряла... Нет Его нигде - и все тут. Она рассеянно смотрела на картины и внимательно в многочисленные переходы из зала в зал, видневшиеся в анфиладе комнат... Непослушные, тяжелые ноги «водили» Ингу против ее воли по нескончаемым залам Пушкинского. Она не хотела, сопротивлялась, но, как это часто бывает во сне, ничего не могла этому противопоставить - ноги ее не слушались. Она смотрела по сторонам, искала Его. Заглянула даже в зал, где висят «Купальщицы». Тщетно... Что поделаешь - во сне всегда так бывает - кому это не знакомо...

(Актриса должна попытаться изобразить «ватные ноги», поиск, гримаса на лице - все то, что бывает во сне)

Автор (выходя на центр полоски сцены перед вторым занавесом, в полуметре от нее, глядя вслед Инге, идущей «ватными ногами» в очередную дверь и указывая на нее рукой):

По всем законам человеческого сна наша Инга в этот момент должна была проснуться. Но... Не проснулась... К чему бы это? Приятный сон на этой неприятной ноте не закончился. Классика сна уступила фантазии реалий...

Мизансцена: лестница, ведущая из выставочного зала вниз, к гардеробу. Слева от лестницы - кафе.

Он, стоя возле стойки бара кафе, выделяясь среди других стоящих в очереди посетителей, приветственно машет рукой, желая привлечь внимание Инги:

- Хотите кофе?

Инга, «хватается» за сумочку, раскрывает ее и вынимает оттуда кошелек:

- Спасибо. Буду благодарна. Если можно, с одной ложечкой сахара.

Он, слегка дотрагиваясь до ее руки, вежливо останавливая «процесс» доставания денег из кошелька, указывая рукой на многочисленные кондитерские изделия:

- Какое пирожное вы выбираете?

Инга, которая, в принципе, сластеной не была, указывая на кусочек торта «Сказка»:

- Это, если можно.

Он, усаживаясь за столик, предварительно пододвинув стул, чтобы Инга могла сесть:

- Я - Игорь.

Инга, смущаясь, тихо, протягивая руку:

- Инга...

Экран: улицы старой Москвы, набережная, маленькое речное суденышко, проплывающее мимо, силуэт Кремля, парки, скамейки... Игорь и Инга гуляют, наслаждаясь молодостью, свободой, свежим ветром, близостью друг к другу. О чем-то спокойно беседуют. Возможно, о Моне?

Автор (выходя сбоку, в углу спальни):

И все-таки Инга проснулась...

Инга, потягиваясь, несмотря ни на что - со счастливым лицом:

- Жаль, Игорь...

Автор

- Инга, разве тебе раньше никогда не снились такие сны?

Инга, вспоминая, медленно, аритмично покачивая головой:

- Такие - нет... Мне кажется, что это был не сон. Я сама не понимаю, что это было. Настолько явственно я почувствовала Его. Ощутила его прикосновения (смотрит на свои руки, проводит рукой по шее, лицу)

Автор:

- Ты влюбилась?

Инга, тихо, стесняясь, серьезно, шепчет:

- Да...

Автор:

- Ты бы хотела увидеть Игоря еще раз?

Инга, медленно качает головой, выражая «да», затем, после паузы:

- Да...

Автор:

- Но ты же понимаешь, что это - сон?

Инга, отстраненно, но не с огорченным, а счастливым лицом:

- Понимаю.

День Второй, или «Не во сне, а наяву»

Автор:

Помним ли мы свои сны? Нет... Редко, кто может похвастаться, что помнит в деталях то, что произошло с ним во сне. Ингу механизмы сна не интересовали. Отношение к ним - тоже. Ее сегодня вообще ничего не интересовало. Она чувствовала прилив сил, была в хорошем настроении, правда, более задумчивой, чем всегда. Что-то внутри ее сознания подсказывало ей, что это был не сон. Не сон? А что? Инга не знала...

Мизансцена:

Офис, графики работают на своих рабочих местах, иногда подходят друг к другу, обсуждая выполняемую рекламу...

Элла, обращаясь к подруге:

- Посмотри, какие прически рекламируют... Тебе нравится?

(На экране прически стилиста Реувена Тепера - победителя XII Международного фестиваля «Мир Красоты»)

Инга, быстро покинув свое рабочее место, подходит к экрану Эллы и восхищенно смотрит:

- Вот это фантазия! С другой стороны, куда с такой прической пойдешь? И с кем? (Улыбаясь) Ты считаешь, что в таком виде можно пойти в театр?

Элла, быстро реагируя на вопрос подруги:

- А почему бы и нет? (Пауза - раз, два, три) А что, тебе не с кем пойти? Сколько тебя приглашают ребята, но ты всегда чем-то занята... Что-то тебе вечно не нравится - этот не так спросил, другой не так ответил... Этот - не то, другой - не это... (Элла «безнадежно» машет рукой, мол, не о чем говорить)

(Пауза... Элла работает на клавиатуре, Инга рассматривает графику на экране)

Инга, отходит обиженно от подруги... Неожиданно возвращается и спокойно спрашивает:

- Ты каждый день делаешь прическу, макияж - молодец, женщина, по-моему, и должна быть такой. Но скажи мне, для кого? Для кого ты все это делаешь? Для них (Показывает на экран, где Элла уже переключилась на «Сайт знакомств»)? Для прохожих? Для себя?

Элла, удивленно, не ожидая такого вопроса от «тихой» Инги, медленно поднимаясь со своего рабочего места и поворачиваясь к Инге:

- Я поняла, почему ты так спрашиваешь, мол, мужа у меня нет, а я прихорашиваюсь, одна - потому и стараюсь выглядеть хорошо, чтобы кому-то понравиться?

(Инга изобразила гримасу «неопределенности» - и да, и нет, мол, я спросила вообще)

Элла, продолжая, не обращая внимания на подругу, глядя в окно:

- Ты, наверное, думаешь, что я всегда была одна?

Инга, смущаясь, что обидела подругу (обнимая ее за плечи):

- Нет, я так не думаю...

Элла, продолжает:

- Я когда-то любила. Любила и была любимой - так мне, по крайней мере, казалось. Любила так, как, наверное, никто никогда не любил. Я верила ему больше, чем самым близким своим людям. Считала Его своим мужем.

Инга, дотрагиваясь до руки подруги:

- Не надо, Эли...

Элла, продолжает:

- Я шла по улице и думала о Нем. Слушала лекции, что-то учила, читала, разговаривала с кем-то - и думала о Нем. Ложилась спать с мыслями о Нем. Рассказывала ему на ночь сказки, укачивала и будила его.

Инга, осторожно, боясь неосторожным словом обидеть подругу:

- Он... Оказался не таким?

Элла, не слыша вопроса:

- Я делала прическу и смотрела на себя Его глазами. Выбирала платье и слушала Его советы. Закрылась для всех - родителей, друзей, однокурсников. Я принадлежала только ему...

Инга, несколько резко:

- Кто Он?

Элла, словно очнувшись:

- Кто он? Какое это имеет значение. Важно, что теперь для меня понятие конкретного «Его» - не существует.

Инга, не понимая:

- Что значит - не существует?

Элла, совершенно спокойно:

- Это значит, что нет такого «Его», которому бы я еще раз отдала весь свой мозг, свое тело, всю свою энергию на растерзание, на пустое времяпрепровождение, суету, банальный секс, на «пустоту»...

Инга, не понимая, пытаясь разобраться, с нежностью к подруге, ничего не зная и даже не предполагая о выпавших на ее долю испытаниях, обнимая ее, проводя по волнистым волосам (Элла сидит спиной, лицом к компьютеру, а на экране и/или в зеркале отражается ее лицо):

- Эли, ты же всегда прекрасно выглядишь. Тебе завидуют все наши девчонки. Мы же стараемся сделать такую же прическу, как у тебя. Я сама слышала, как Наташа из группы дизайна в салоне на Тверской просила сделать ей прическу «как у Эллы».

Элла, вытирая «слезы обиды» (на кого?), поглаживая Ингу по руке:

- Спасибо, Инга. Ты хочешь меня успокоить?

Инга, пытаясь скрыть жалость:

- Нет, просто я не понимаю, о чем ты говоришь? Ты же образцовая женщина!

Элла, спокойно, с грустью, несколько даже пренебрежительно к тому, что с ней произошло, без сожаления:

- Понимаешь, я сейчас живу своей внешней оболочкой. Внутри - безразличие. Я понимаю, жизнь - не кончилась, даже еще и не middle of the road. Жизнь никто не отменит. Но - внешнюю! А внутри себя - я хозяйка. И проникнуть туда невозможно. Да, никто и не догадывается, что она - внутренность - там есть.

Инга, эмоционально:

- Эль, ты же молода, красива, как ты можешь так говорить? Что значит «безразличие»? К чему?

Элла, спокойно:

- Ко всему.

Инга, напряженно вспоминая, вкрадчиво:

- Но у тебя же был Леня? Киевлянин, красиво пел и играл на гитаре... Не спускал с тебя глаз...

Элла, спокойно, сначала - улыбаясь, затем - смеясь:

- И Виктор, и Анненский, и пан спортсмен... Ну, и что из этого? Что это меняет в моей внутренней жизни? В жизни моей головы? В моих ощущениях? Чувствах?

Инга, уверенно:

- Они же тебе нравились. Ты была увлечена!

Элла, раздумывая, с усмешкой:

- Увлечена? Сексом я была «увлечена» - не люблю по вечерам, особенно в воскресенье, быть одна. Гнетущая тишина вокруг. Словно все от меня попрятались, сбежали. Прибегут - завтра. И мне всегда хочется весь этот день быть с мужчиной. Хотя душе это счастья не приносит. Телу... 

Инга, искренне удивляясь:

- Но ты же была счастлива! Я же помню, как ты радовалась, вернувшись из Испании. С кем ты там была? Кажется с Анненским?

Элла, спокойно, с усмешкой, как старшая и более опытная, младшей подружке:

- Тело - радовалось, душа - нет. Анненский из аэропорта даже не довез меня до дому - так спешил к жене.

(Пауза)

Элла, продолжая:

- Да и души нет - истощилась она у меня. Вышла вся. Вышла и не вернулась. В тот вечер, когда мой муж привел в дом случайную знакомую...

Инга, восклицая от удивления:

- Случайную знакомую? Я ничего не знаю об этом...

Элла, не обращая внимания на слова подруги:

- Поэтому у меня теперь нет «Его», и я не хочу, чтобы он был. Не хочу больше потрясений. Есть «Они» - хорошие, плохие и не очень, добрые и внимательные, но - чужие. Никому больше сердце, а тем более - душу, не отдам.

Инга, поглаживая, словно успокаивая подругу:

- Ты же хочешь иметь близкого друга?

Элла, резко, отдергивая руку:

- Не хочу...

Инга,

- Но нельзя же жить без...

Элла:

- Мужчин?

(Пауза)

Инга, робко, неопределенно, показывая рукой, мол, что-то в этом роде:

- ...любви

Элла, лицо преображается - исчезает обида, серьезно, не замечая слов Инги:

- Ты о сексе? (пауза) А я и не отрицаю секс. Если мне надо, я выбираю себе «друга». Помнишь «пана спортсмена»?

Инга, желая что-то уточнить:

- Да. Он звонил тебе по десять раз на дню...

Элла, с досадой, что надо объяснять обычные вещи:

- Он меня очень устраивал - ничего не требовал, мы могли целый день проваляться в кровати. Мне было хорошо - он не просил, чтобы я произносила нежные слова, не требовал поцелуев, признаний, клятв, преданных собачьих взглядов. Ему нравилось со мной как с женщиной, а мне с ним - как с мужчиной. После него я день летала, как на крыльях! Но только один день!

Инга, удивляясь:

- Элька, о чем ты - тебя, интеллектуалку, устраивает только «постель»? Ты серьезно? Или разыгрываешь меня?

Элла, после паузы, снизив темп, накал, иным тембром голоса:

- Знаешь, Инга, я старше тебя всего на пять лет, но чувствую себя бабушкой, разговаривающей с внучкой. И в словах «только постель» тоже ничего плохого нет. Но дело не в этом. В конце концов, для души есть много интересного. Почему ты считаешь, что в душе должен восседать Он? Идеал? Свой, вечный, непоколебимый и неделимый? Никогда, ничего, ни с кем? И его жизнь должна замыкаться в моих объятьях как в наручниках? Или моя? Инга, это - утопия! Странно, что ты этого не понимаешь! Или просто еще не осознала?

(Пауза)

Мизансцена: Качели, девушки поменялись местами - Инга - внизу, Элла - наверху

Автор:

- Инга, после тирады подруги, борясь с собой, ты так и не решалась сказать про свой странный сон. Ты считаешь, что Элла неправа - она ожесточена, по твоему разумению, так бывает, когда одна неудача следует за другой. Но это - временно! А что, если рассказать ей про то, что тебе сегодня ночью приснилось? Игорь - совсем другой! Интересно, что она скажет тебе? Впрочем, какое это имеет значение: ведь это - сон. Всего лишь - сон. Сон...

Инга, решительно:

- Элька, мне сегодня приснился такой сон... Странный... Не могу понять - сон ли это был. Сон, конечно. Но реальный, живой. Все было наяву - музей, картины, вода в Москва-реке, даже кремль, и Игорь...

Элла, нетерпеливо и удивленно:

- Игорь? Какой Игорь? Расскажи...

Инга задумалась...

Автор (Находясь до этого в тени и неожиданно выступая на свет. Свет направлен также на Ингу):

Инга не знает, как передать Элле те ощущения от случайных прикосновений, касаний, теплоту и силу Его руки, которые она отчетливо помнила. Она еще не слишком опытна в «обмене» рассказами о сердечных делах. Но самое главное, она не знала, как передать Элле незнакомое ранее чувство. Не знала - как его назвать. Хотя... Оно захватывало ее тело и прежде... Да и не раз бывало такое (Инга при этих словах смущенно морщится), но сегодня было по-другому. Инга почувствовала это физически... Впрочем, говорить об этом она стесняется. Даже с Эллой. 

Инга, задумчиво, размышляя над тем, как передать Элле свои ощущения:

- Самое страшное, что он закончился на полуслове. Я не могу понять - почему? Логики нет - мы были в Пушкинском, смотрели импрессионистов, общались. Потом гуляли по Москве. Так все перемешалось. Жаль, что он закончился...

Элла, трогая подругу за руку, шепотом:

- Целовались?

Инга, явно довольная вопросом, застенчиво:

- Нет. Самое странное, что я чувствовала даже запах его духов - «One man show», мы с мамой когда-то подарили такие духи папе... Он их очень любит...

Элла, удивленно приподнимая брови:

- Запах духов? Во сне?

Инга, убежденно:

- Да. Я их почувствовала, когда он наклонился, чтобы поставить на столик передо мной чашку с кофе.

Элла, поглаживая кончики пушистых волос Инги, с оттенком доброй иронии, с глубоким намеком на бытующую «в народе» присказку о «здоровье»:

- Да, девушка, пора тебя с кем-нибудь познакомить. Принудительно - для здоровья. А то мы потеряем самого способного графика нашего издания.

Ночь Вторая, или «Ощущения любви...»

Автор:

Как вы относитесь к снам? С пренебрежением? Или верите в них, лихорадочно размышляя после пробуждения, какой сегодня день, сон «в руку» или нет? О! Если «в руку», то что-то выясняете, обсуждаете, беспокоитесь... Читаете «сонники», коих так много, что... В общем, принимаете какие-то меры, чтобы не сбылось, или наоборот - одним словом, относитесь к снам, как к провозвестникам чего-то большого, особенно, если это большое еще и светлое.

Инга, в этом смысле, не исключение. Но сегодня ей не хотелось никаких выяснений, интерпретаций, а тем более «сонников»... Да и что было «интерпретировать» - выяснять, обсуждать, беспокоиться, если Инга провела с ним почти целый день? Если она помнит его руки, которые иногда, ненароком, дотрагивались до ее руки, плеча. Когда они выходили из троллейбуса... Его длинные, как у музыканта, пальцы. Запах...

Глаза нашей героини уже слипаются, еще несколько секунд и она перешагнет черту, отделяющую «жизнь в нашем физическом пространстве - с раскрытыми глазами» от царства Морфея, этого любимого и умного бога сна. Где все устроено по-другому...

Известно, что сон, к сожалению, не бывает многосерийным. Каждый, наверное, не раз сожалел о том, что приятный сон обрывается, как правило - неожиданно. Ему на смену приходят реалии жизни, которые заканчиваются обычно не столь хорошо и безобидно. Однако на этот раз все было не так...

Закрывая глаза, Инга пошла навстречу Игорю. Мы не можем даже сказать, в какой момент времени это произошло, но он возник перед Ингой неожиданно, откуда-то из потока идущих навстречу людей, вечно куда-то спешащих, а потому не обращающих ни на кого внимание...

Игорь, словно они расстались только что, и не было разлуки длиною в день:

- Привет. Я не думал, что сегодня увижу тебя. Очень рад встрече.

Инга, нисколько не удивляясь, словно встреча была запланирована, мгновенно найдя нужные слова и поддерживая разговор:

- Я иду в гости к своим университетским друзьям. (И смело, решительно) Пойдешь со мной?

Игорь, раздумывая, выражая сомнение:

- Удобно ли это? У вас ведь какие-то планы?

Автор:

Инга, улыбаясь, внутренне ликовала - «Игорь - тонкий интеллигентный человек». Как он не похож на других - может быть, и не грубых, но не тонких, не различающих те грани, по которым проходит ее, Инги, психологический комфорт. Ей с ними неуютно, зыбко. Она в каждый момент с опаской ожидает, что они могут что-то сказать. Такое, что настроение сразу падает, становится неприятно. Они - чужие... Они - вне, а не внутри ее образа жизни. И она никогда от своих друзей не требовала понимания - у каждого была своя жизнь. Но, если откровенно, из-за такого диссонанса страдала - ей хотелось иметь друга, который бы без слов понимал ее, чувствовал ее настроение, ее отношение к происходящему...

Инга радовалась тому, что встретила Игоря, человека, понимающего, улавливающего ее желания, внутреннюю организацию, и теперь имеет возможность познакомить его со своими друзьями. Это притом, что друзья уже давно подшучивали над ней. Среди шуток наиболее популярны о сказочном принце - мол, вчера у принцессы такой-то родился сын - не твой ли жених? Инга всегда реагировала серьезно - у какой принцессы? И обычно обосновывала свой отказ от будущего претендента на ее престол - свекровь ей не нравилась. Она поджимала губки и отрицательно качала головой. Все обычно смеялись, Инга - нет...

Инга, спокойно, подумав, вопросительно:

- Планы? Да. То есть, нет - мы часто видимся. Витя и Вера поженились еще в университете, и их квартира на «Аэропорте» стала нашим центром коммуникаций. По вечерам, довольно часто, я заглядываю к ним. Всегда есть, что обсудить - мы вместе учились, давно знакомы, мне с ними легко.

Игорь, учтиво:

- Я не помешаю? Может быть, вы хотите о чем-то поговорить? 

Инга, поспешно, словно боясь, что в желаниях Игоря что-то изменится:

- Нет, нет, пойдем со мной. Ребята будут рады. Они - гостеприимные...

© Борис Столяров

© Российское Агентство по охране авторских прав 2005 год