Я открыл глаза и, испугавшись, что больше никогда не вернусь туда, закрыл их снова. Но было поздно...

- Я попал в будущее! - Любопытство одержало вверх, - Но как? Каким образом?

Уже не в первый раз задавал я себе этот вопрос.

- В любом случае - интересно!

Медленно, но все более и более четко, я связывал воедино все увиденное.

Снова вернулся в кресло и решил спокойно все обдумать - возможно ли это в данной ситуации?

- Я попал в будущее! Как это могло произойти?

- Не знаю. Ты перепрыгнул через 23 года.

Тоскливо защемило сердце - 23 года выброшено из жизни.

Это состояние, наверное, хорошо знакомо тому, кто совершает непоправимую ошибку, в какой-то момент времени это осознает, но отчетливо понимает, что пути назад, увы, нет. И, почему-то, задумался - непоправимая или неисправимая?

- Где я все это время был? С кем? Кто меня окружал? Что с моими детьми, с кем они жили, советовались все это время? 23 года... Как они прошли без меня? Что со мной произошло? - Осторожно, словно боясь всколыхнуть нечто страшное, бились, как пульс, в голове ответы, один страшнее другого.

И все же, я есть. И, словно для того, чтобы убедиться в этом, я потянулся, разминая мышцы. Это было естествен­ное, обычное для меня движение. Как ни странно, но именно это успокоило меня.

Я заглянул в спальню. Жена, наверное, видела сладкий сон - на ее лице отчет­ливо виднелась полуулыбка. И это была моя жена.

- Теперь понятно, почему у нее седые волосы. 

Однако выглядела она прекрасно. А вот я вдруг понял, что боюсь подойти к зер­калу. Мелькнула мысль - разбудить, растормошить жену и все узнать.

- Может быть, она думает, что меня нет? А, может быть, меня на самом деле нет?

И что значит - все узнать? Как сформулировать вопрос? «Что произошло со мной за последние 23 года, начиная с того дня в июле 2000, когда, помнишь, у американцев не сработала одна из ступеней противоракеты и научный эксперимент, эпизод сценария «звездных войн», окончился неудачей? Помнишь?».

Ее реакцию трудно было представить - удивленные глаза и...трудно предположить, что еще. Особенно, если меня - нет. Или даже - давно нет!

Решил не спешить и все обдумать.

- Здоров ли я? - Этого вопроса я боялся, пожалуй, более всего, - Не помню, чтобы был болен, по крайней мере, по линии психиатрии.

На лице мелькнула улыбка. Я вновь вспомнил своего друга-психиатра, который любил говорить, что все сумасшедшие думают, что они-то, как раз, нормальные, а вот другие...

- Нет, не в этом дело. - В себе, в своем состоянии, в том, что «я - в норме», почему-то, был уверен, - Тогда в чем? Может, позвонить дочери? А о чем ты ее спросишь? - Ехидствовал я, - Где я нахожусь, и что со мной было? А если ты уже давно... Какая будет реакция? Интересно, а как бы ты сам на это отреагировал?

Хотя, что такое «это», я пока не понимал.

Стало ясно, что необходимо что-то делать. Теплилась надежда:

- Надо вспомнить те действия, которые привели меня сюда. Может быть, тогда я смогу вернуться назад?

После недолгих размышлений возник интересный план. Как ни странно, голова ра­ботала четко и предлагаемые ею действия были простыми и ясными.

- Только бы не проснулась, - стучала мысль, - Только бы не проснулась. Я должен успеть во всем разобраться. Я должен все объяснить своей жене. Все!

А что объяс­нить? Ведь, если она все знает, то значит, я был все эти годы болен. Может быть тогда, в июле 2000, от необычайно сильной жары я впал в летаргический сон? От этой мысли меня даже передернуло. Проспать 23 года? Ну, нет!

Удивительно, но я хорошо помню все события вчерашнего дня... То есть, июля 2000 года, словно они произошли действительно вчера. Помню, что ел холодный суп собственного приготовления - окрошку, и был резкий контраст: вокруг жара, а внутри - холод. Вечером звонила дочь и рассказывала о своей поездке в Прагу, о хорошо сохранившемся еврейском кладбище XIV века, о своих впечатлениях от старого города, который так похож на ее родную Ригу. «Естественно, готика» - подумал тогда я и порадовался, что она хо­рошо провела время и увидела так много интересного.  

- Я же все помню! - Искренне удивился я, - O'key. Значит, здоров. Да, но 23 года - как это объяснить?

Удивительно! Как много советчиков внутри и вне тебя! И как любят они давать советы, чаще всего неуместные, глупые, относящие к чему-то совсем другому. Даю вам совет (улыбаюсь при этом): если вы хотите, чтобы они отстали, спросите, а почему они так думают? С ударением на «почему». Через минуту они, под каким-то предлогом - обязательно «благовидным», исчезнут...

- Может быть, Землю с целью проведения эксперимента захватила какая-то другая, хорошо развитая цивилизация, поместила в свое поле неизвестного нам происхождения, где у времени другой темп, а потом, после завершения эксперимента, вернула, но наши, земные часы прокрутили 23 года? 

Эта гипотеза, окажись она верной, сняла бы «обвинения» лично с меня, и проблема оказалась бы общей для всех людей.

- Хорошо. Еще есть варианты объяснений? - Я заметно осмелел и грубо обратился к своему внутреннему собеседнику.

Великая штука са­мообман - я думаю, хорошо знакомая многим читателям. Ведь я теперь, пусть на ка­кое-то время, до установления истины, был вполне, как сейчас принято говорить, вменяем и легитимен. Однако я спешил, понимая, что, как только проснется моя жена, все встанет на свои места и может оказаться, что моего места уже давно нет.

- Кто я, где я, и что же все-таки происходит? - Увы, эти вопросы я произносил уже не раз и даже не два.

- Может быть, мне приснилась реальность, я проснулся и перешел в нее вместе со всем своим окружением?

- Так скачкообразно?

- Да, почему бы и нет!

- Ну, хорошо, а как же другие люди, не входящие в твое, как ты сказал, окру­жение, оказались в этой, приснившейся тебе, а не им, реальности? - в голосе моего невидимого внутреннего собеседника было так много яда, что я подавленно замолчал.

А он, после небольшой паузы, видя, что мне нечего ответить, решил добить меня:

- Зачем же ты украл и у себя, и у своих детей, да и у других людей, сразу 23 года? Лучше бы ты вернулся на несколько лет назад, в свои лучшие времена - неуверенно добавил он последнюю фразу.

Несколько лет назад... Много лет назад... Вещий сон... Тот сон действительно сильно изменил мою жизнь...

1971 год. Совсем еще юный ученый, полгода назад окончивший институт. Завершены исследования, начатые еще на третьем курсе, подготовлена к за­щите диссертация. Успешно прошла предварительная защита. И снится сон, будто стою я в какой-то академической аудитории, заполненной учеными и аспирантами, и читаю доклад. Черная доска искусно подсвечивается направленными на нее несколь­кими маленькими прожекторами, в зале - полумрак, и лица слушателей видны очень смутно. Однако я уверенно смотрю в зал и, почти не глядя на доску, говорю и пишу: «Теорема формулируется... Задано... Требуется определить... При условии... Что и требо­валось доказать... Следствия, леммы... Трактуются следующим образом...».

Я тогда про­снулся, буквально выпрыгнул из кровати и, стараясь никого не разбудить, бросился на кухню, где на холодильнике, возле телефона, лежали листки бумаги и ручка. Но... Я улыбнулся и, почему-то, обрадовался - я все помню, помню, помню! Обычно забываю сон мгновенно после первой же попытки вспомнить приятные, иногда очень приятные, картины. Я даже боюсь эту первую попытку - сон в таких случаях стремительно исчезает, словно испаряется, и остается чувство досады. Сейчас же...

Белые, в черном обрамлении поверхности доски, формулы стояли тогда перед глазами и были, как мне каза­лось, приветливы. Спокойно, словно играя с судьбой в рулетку, вместо того, чтобы все быстро записать, я отправился в ванную комнату, наполнил ванну водой и, не спеша, стал обдумывать «полученные» во сне результаты. Это были именно резуль­таты, а не какая-то абракадабра!

Надо было видеть лица моих друзей, коллег, моего научного руководителя, ученого секретаря Совета Академии наук, в котором планировалась защита, когда я сообщил им о своем желании изменить содержание диссертации! Защита прошла на шесть месяцев позже, а работа содержала всего одну теорему и была гораздо привлекательнее.

Вы, очевидно, думаете, что меня осенило, что это интуитивное, свободное и не­управляемое мышление? Нет. Вовсе нет. Чудес не бывает. Интуиция - тоже плод про­должительного изучения какой-либо проблемы. Я даже тогда, помнится, сказал кому-то: интуиция - это сливки с молока знаний. Это была теорема, над доказательством которой я думал, уместнее сказать - бился длительное время. У меня ничего не получалось, и я даже обращался за помощью к опытным профессиональ­ным математикам. Однако все усилия были тщетны. Меня убеждали в том, что это, хотя и интересно, но нереально. И в какой-то момент я, нет - не отступил, но сделал полшага назад.

Анализируя произошедшее, я пришел тогда к следующему выводу. Если человек решает, пытается решить какую-то разумную задачу, то есть, в памяти человека постоянно обрабатывается определенная, относящаяся к проблеме, в данном случае - научная информация, если процесс движется в нужном направлении, и если человек упорствует в своем намерении решить эту задачу, то в какой-то мо­мент времени уже сама память помогает ему в этом. Некий орган, своеобразное уст­ройство управления, отвечающий за процесс мышления, с этой целью переводит тре­буемый блок данных, который, как я уже упоминал выше, всегда есть в нашей памяти, из недоступной ее части в оперативную. То есть, такую, из которой можно свободно - с целью проведения каких-то действий или, по-другому, операций, получать нужную информацию. Природа, как бы нехотя, но отдает человеку в использование то, что он честно заработал своим, в данном случае полугодовым, трудом. Думаю, что для физиологов и кибернетиков это не является чем-то новым. И очень хочу, чтобы читатель, если он этого еще не знает, сделал для себя это маленькое открытие. И еще: я уверен, что в жизни многих людей подобные события имели ме­сто!

Однако вернемся в настоящее, то есть...в будущее. А я уже почти и не сомне­вался, что нахожусь именно в нем.

- Что же получается - в своих размышлениях о Времени, о его Величестве вре­мени, я приблизился к неким истинам так близко, что произошел, как тогда в 1971, «вброс» - переход блока данных из тайного уровня памяти в доступный оперативный?

От этой сумасшедшей догадки стало не по себе: я теперь могу эту информацию ис­пользовать? Могу жить обычной жизнью...в будущем?

Именно в этот момент я впервые в новом времени подошел к зеркалу. На меня смотрел вполне нормальный человек, с седыми волосами, но еще первой, если можно так сказать, седины. Я критически оглядел себя и сделал два вывода: ничего страшного - жить можно, и - раньше было лучше! Глубокомысленные выводы, не правда ли?

- Не правда! - Ответил я себе - еще теплилась надежда, что это все-таки сон.

Но это не было сном. А чем? Что это за явление? Это я или не я? Я поднял руку - под локтем, с внутренней стороны, была моя родная небольшая родинка, которую я всегда тщательно оберегаю от травм, по поводу чего моя жена говорит, что у меня «пунк­тик». Значит, как минимум, это - я.

Мысли вновь закрутились, как в хороводе, перебивая друг друга. Еще пять се­кунд назад я пытался шутить, не получилось - не до шуток. Теперь я могу твердо сказать, что тогдашнее мое состояние называется просто - сильнейший испуг. Было от чего! Хотя я и думал над проблемой Времени, но в реальную возможность переме­щения в будущее, особенно сейчас, когда детские короткие штанишки были уже давно позади - не верил! Не-ве-рил!

Блуждающий взгляд, ищущий каких-либо доказательств, признаков жизни, той, прежней, нормальной (?!), остановился на телефонном аппарате, который внешне, как две капли воды, был похож на японский прибор измерения давления...из прежней жизни. Ну, действительно, точь-в-точь. Правда, у этого «измерителя» сбоку была пристроена тонкая симпатичная трубка. Я подошел к телефону поближе. Дисплей, одна клавиша и...все! Нажал на клавишу, появилось меню. И вновь, в который раз уже сегодня, успо­коился. Наверное, это свойственно людям - нервничать в окружение незнакомой тех­ники, которой в сложившейся ситуации необходимо воспользоваться. Выбрал функцию «Набор номера». На экране появилась клавиатура «обычного» телефона с множеством всевозможных клавиш, многие из которых были мне незнакомы.

- Как набрать номер? - Недоумевал я, - Нет курсора!

Однако все оказалось очень простым. Я лишь слегка приблизился пальцем к цифре 0, как она с приятным свистом перелетела в угол экрана. Стал набирать ос­тальные цифры номера телефона своей дочери - те, что были тогда, в июле 2000. Рука слегка, действительно - слегка, дрожала - сейчас все решится. Поднес, как бы не­брежно указывая, палец к хорошо знакомой клавише «talk» («Английский - не изме­нился!»), и тотчас же, почему-то без гудка, приятный женский голос сообщил, что телефон будет включен в семь часов утра. Уровень моего волнения снизился еще на одну ступень - я вспомнил, что моя дочь всегда на ночь выключает телефон, защи­щаясь от случайных звонков, ибо потом не всегда может уснуть.

Я переключился на функцию «память», быстро нашел строку «Москва-Виктор», «на­жал» на клавишу и мгновенно услышал мелодичный гудок. «Попал». Это было приятно, словно я достиг чего-то труднодостижимого.

- Алло? - В трубке звучал приятный Витькин голос, и я отозвался, - Привет.

Это было мое стандартное, если по новым меркам, то уже, наверное, более чем полувековое, приветствие.

Мы стали обмениваться нейтральными к моей, как я ее называл, проблеме, ка­кими-то, ничего не значащими фразами, что, вообще-то говоря, не характерно для нас, по крайней мере, в прошлые времена.

В голове пронеслась мысль - Витька звонил недели три назад. Кричал в трубку: голландцы, за которых он болел («Почему за голландцев?» - Помню, подумал я), так вот, голландцы на чемпионате Европы по футболу проиграли итальянцам.

- Ты видел этого урода? - Имелся в виду судья, - Гол не засчитал! Он что, не мог посмотреть запись? Что, ему трудно добежать до столика с монитором? Ты зна­ешь, что они снимают матч сразу пятнадцатью камерами? Можно было осмотреть этот эпизод со всех пятнадцати сторон!

Я в тот вечер поддакивал, вспоминая что-то, о чем хотел поговорить с Витькой, но, тем не менее, иногда, если удавалось, вставлял какие-то слова или даже фразы, не всегда успевая договорить их до конца. Витька же, не встречая сопротивления, успокоился и будничным голосом, раз уж все равно позвонил, рассказал о своей статье в «IBM Dev.J», которую поставили в ближайший выпуск этого авторитетнейшего журнала. Где я, кстати сказать, был одним из иностранных редакторов.

Теперь же, я, как мысленно ни пытался, не нашел нужных слов, чтобы перевести разговор на интересующую меня тему. Я даже улыбнулся, представив Витькино лицо после моего вопроса: «А какой сегодня день?». Хотя, в других ситуациях это - нормально! Или - «Какой сегодня год?». Теперь, как мне кажется, улыбаются все!

Витька, в определенном смысле, полная моя противоположность. У него легкий характер, его редко одолевают какие-то страсти, за исключением, как я теперь знаю, футбола, он не любит фантастику и, особенно, фантазеров. Когда же я пы­тался доказывать, что фантастика - питательная среда ученых, что, как показывает история, рано или поздно, фантастические идеи становятся научными, он невозму­тимо отвечал: «Именно, что поздно!». Я прощал ему эту игру слов, ибо знал, что тайком («От меня что ли?») он почитывает Айзека Азимова и Кларка.

- А может, все ему рассказать? - Эта мысль уже не казалась глупой, - Надо же с кем-то посоветоваться! В прямом смысле, неизвестны координаты, в которых я нахо­жусь!

С детства, со времен занятия спортом, я знал, что в прыжке или при падении с высоты, особенно при столкновении с кем-то или чем-то, самое главное - знать, где земля, то есть, свое положение относительно земли. Чтобы, как любил говорить мой тренер, встреча с ней не была неожиданностью.

И вот теперь я боялся, как раз, столкновения с реальностью. Правда, как мини­мум, на один вопрос, я ответ уже получил - я жив. И я - это я!

- Вить, у меня есть одна проблема. Дело в том, что я попал в 2023 год! Куда и в какое время я сейчас тебе звоню? - Приготовился на одном выдохе выпалить этот не­суразный набор слов.

Но, прежде чем я успел это сделать, он быстро по­прощался со мной, сказав, что очень торопится и что вечером обязательно позво­нит, и мы обсудим то, что он хотел со мной обсудить. «O'key?!» - его любимое и стремительное завершение телефон­ного разговора в случае хорошего настроения. «O'key» - как видите, без восклица­тельного знака, а, значит, и без энтузиазма, прошептал я. А что мне ос­тавалось делать? И что за ситуация, которую он хочет со мной вечером обсу­дить? Если бы было что-то серьезное, или если бы он что-то во время разговора со мной заметил, он бы не стал откладывать разговор на вечер. Я Витьку знал очень хорошо...

- Интернет! Интернет - это единственное, что в совокупности отражает состоя­ние мира в текущий момент времени! - Торжественно и, наверное, с пафосом заключил я.

Теперь уже решительно подсел к письменному столу и включил компьютер. Вошел в Интернет и через секунду, глядя на экран, стал размышлять о том, какие страницы объ­яснят мне, быть может, происходящее.

Не стану детально описывать свой визит в бескрайние просторы этой, внезапно всем полюбившейся, сети. Бескрайние! Действительно бескрайние. Здесь очень уме­стно это слово. Никто не в состоянии составить карту этой паутины. Более того, пока читатель читает эти строки, пауки-WEB-мастера в эту паутину добавляют новые ячейки, удаляют уже ненужные и постоянно модифицируют те, в которых информация  зависит от времени. Да и само время! Это тоже информация и каждую секунду она изменяется. Следом изменяется та информация, которая, уже в свою оче­редь, зависит от изменившейся информации. И мне ничего не остается, как написать многозначительно «и так далее», ибо трудно найти момент, в который сле­дует остановиться.

Мир, Россия, Израиль, евреи и время, иудаизм, еврейский календарь, комментарий... Я про­сматривал сайты, не встречая интересующих меня сведений, того, что пролило бы свет на загадочные превращения сегодняшнего (или не сего­дняшнего?) утра. Я «пролистал» довольно много интернетовских страниц, прежде чем нашел то, что искал.

Первая удача ожидала меня на сайте расписания авиакомпании LUFTHANSA, где, естественно, были даты. Подтверждением того, что я, непонятно пока - как, попал в будущее, были также сайты с расписанием компаний ARIANA, EL AL, DELTA, ТРАНСАЭРО, которые я в быстром темпе просмотрел буквально за несколько секунд. Я смотрел все новые и новые сайты и с неподдельным любопыт­ством читал то, что не укладывалось в голове человека 2000 года! Счастье еще, что я - изрядный фантазер.

- Как интересно. Да! Вот это скорость, какие же теперь каналы связи? Навер­ное, оптические! - Я вдруг осознал интересную деталь: я попал в будущее - и в нем мне было интересно все. Но я сохранил, может быть, за счет резкого пере­хода, четкие представления о прошлом... То есть, о 2000 годе. И я могу сравни­вать, рассуждать, может быть, я смогу понять, как это произошло? Я, почему-то, полагал, что никто об этом не задумывается. Что все перешли в 2023 год плавно, то есть нормально прожили (кстати, хорошо ли?) эти годы, а я - перепрыг­нул. Как? Я пока не знал.

Я просмотрел еще множество сайтов, запоминая некоторые из них в памяти своего компьютера, благо, что она была не ограничена. Да, да, не ограничена. За­пись об этом я успел заметить на экране еще при загрузке, то есть при включении. Правда, это теперь казалось такой мелочью...

Довольно неожиданно встретил рекламу сайта КАМЕРА. Лениво щелкнул «мышкой», скорее, чтобы получить немного времени на размышления. И почувствовал внутреннюю дрожь, прочитав содержание опций, предоставляемых этим сайтом.

Оказывается, во всем мире, на улицах, на предприятиях, в домах, на теплоходах, в самолетах уста­новлены видеокамеры, и ка­ждый желающий через Интернет может подключиться к любой из них! Я почувствовал в этом что-то необыкновенно интересное, но не сразу сооб­разил, что именно.

Берлин... Вена... Лондон... Москва... Щелкаю «мышкой» и включилась, очевидно, главная камера, установленная, как я сразу же понял, на крыше гостиницы «Нацио­наль». Я «листал» виды Москвы и...не узнавал свой родной город! Легко узнаваем был только центр - кремль со свежевыкрашенными резными красными стенами и желто-зелеными зда­ниями внутри.

Я не узнавал - да и не мог узнать - многочисленные кафе, рестораны, модные магазины с не­привычными для Москвы известными мировыми именами. В чем-то Москва утеряла свою изюминку, свое, ни с кем не сравнимое лицо. Я с волнением осматривал современный красивый европейский город, по которому взад-вперед сновали двухэтажные автобусы с пестрой и красочной рекламой на бортах. Повсюду мерседесы, понтиаки, ролс-ройсы, и, что совсем уж было непривычно видеть на улицах Москвы - множество каб­риолетов самых разных моделей. И лишь одно указывало опытному путешественнику, что перед ним все же Москва - русский классицизм и его непременный преемник - модерн, милый, наивный, сентиментальный, на первый взгляд неуклюжий и пестро одетый, напоминающий о временах Пушкина, Толстого, Окуджавы. Я гордился Москвой и, на время, забыл о своих проблемах и треволнениях: с высоты птичьего полета (камера на дирижабле?) я любовался древней и, в то же время, юной столи­цей!

Еще одно движение «мышкой» и передо мной знаменитый королевский замок Вены, каналы, кафе Штрауса, старинная карета, запряженная парой красиво одетых, с гор­дой осанкой, лошадей, в терпеливом ожидании первых пассажиров. И все эти кар­тинки под нежную мелодию «Венского вальса»!

- Рига! Красавица Рига! Парки, мостики, узкие улочки, изящный кот на шпиле... Домский собор, кафеюшки - «Синяя птица» («Птичка»!), «Лидо», «Тринадцать стульев». Я на­пряженно вглядывался в лица редких прохожих, надеясь увидеть свидетелей своей юности...

Мое состояние поймет тот, кто, вдруг, получил возможность увидеть все, о чем долго мечтал, хотел увидеть, не получалось - это же почти невозможно - и вот все это перед тобой! С чего начать? С этого...нет, сначала вот это...ой, и это есть! Я метался по свету, радуясь, как ребенок.

Сначала - в Германию: проплыл по Рейну с юга на север, послушал пение Лорелеи, от которого теряли голову средневековые моряки, заглянул в Бернкастель, маленький городок на Мозеле, на границе Германии и Люксембурга, в мой любимый Гейдельберг, где в старинном университете провел семь прекрасных лет жизни.

Но и этого показалось мало - облетел на вер­толете острова Полинезии, «побродил» по местам Гогена, со специальным снаряже­нием опускался в подводное царство у островов Фиджи. Я бродил, смотрел, слушал национальную музыку и снова бродил...

Тель-Авив-Лондон из аэропорта Бен-Гурион... На этот рейс я попал, если та­кая фраза покажется читателю уместной, случайно, неточно щелкнув «мышкой» на од­ной из строк. Но был приятно удивлен: камеры, а было очевидно, что их несколько, ус­тановлены в салоне самолета, который, по-видимому, только набирал высоту, так как за окошками иллюминаторов еще клубилась дымка облаков. Пассажиры показывали друг другу какие-то скрывающиеся из виду здания, были слегка возбуждены и что-то дру­желюбно обсуждали.

Я понял, что это туристы, отправляющиеся на отдых в Англию и, потому, веселые и в предвкушение чего-то приятного. «Хэлло, Инга, у меня все o'key» - крикнул по-немецки, на всякий случай, предполагая, видимо, что подклю­чилась его жена, один из пассажиров, слегка наклонившись в сторону прохода. А про­ходящая с подносом стюардесса приветливо помахала в камеру свободной рукой.

Я был настолько ошеломлен увиденным, что почти без эмоций, как само собой ра­зумеющееся, побывал на лайнере «Королева Елизавета» на линии Ливерпуль - Нью-Йорк. Посетил ресторан, где официанты готовились к приему пока еще спящих пасса­жиров, осмотрел и послушал бушующие за бортом корабля волны. Полюбовался покачи­вающимися на гребнях волн чайками и посочувствовал пожилой супружеской паре, кото­рая, как мне по­казалось, без удовольствия, занималась бегом на предназначенной специально для этого дорожке. «Чайки на воде - к шторму» - позавидовал я!

Я смотрел, слушал, удивлялся, восторгался... Но меня не покидало чувство, что что-то, какую-то удивительную возможность, я упускаю. Что от меня что-то ус­кользает. И в какой-то момент я догадался!

Россия, Москва, Юго-запад, улица... дом... Я уже последовательно шел к наме­чен­ной цели. Я нашел фамилию своего соседа, Игоря, одного из немногих, с кем ко­гда-то общался, прогуливаясь в парке с сыном. Он был физик, работал в уни­верситете, и, вообще, был интересный человек. Он искренне сожалел, что я уез­жаю, и помню, как в последний перед отъездом вечер он и его жена пригласили меня к себе домой. Мы выпили по рюмочке, и они пожелали мне всего самого хоро­шего в моем дальнейшем жизненном пути. Правда, мы не общались с тех пор, как я уехал. 

Мне повезло - камера в его квартире оказалась в это время включенной. Я щелк­нул «мышкой» последний раз, перед... Не знаю - перед чем. Может быть, сейчас я выясню, уясню для себя что-то невероятно важное. И хотя я говорил, что компьютер очень быстро реаги­рует на запросы, сейчас мне казалось, что время тянется невероятно медленно.

Игорь и какой-то молодой человек («Это же сын» - успеваю подумать я), на кухне спокойно пьют кофе.

- Доброе утро! - Игорь приветливо взмахивает рукой, увидев (или услышав?) включив­шуюся камеру, - Кто это?

- Игорь, это Борис!

- Какой Борис? - после секундного раздумья.

- Твой сосед. Бывший! - Уточняю я, и по лицу вижу, как Игорь что-то переби­рает в своей памяти, вижу в прямом смысле этого слова, работу ума.

- Ой, Боренька, привет! - Вычислил меня, - А ты где сейчас? Как ты там? Я ис­кал тебя... Я звонил. Как только вышла на русском твоя книга «Ни идей, ни друзей, ни дней», сразу же купил. Начал читать ее даже на английском - привезли из Нью-Йорка. Я в восторге! Спасибо. Я получил удовольствие. Есть что-нибудь новенькое?

Было видно, что Игорь очень обрадовался, узнав чело­века, с которым долго - я уже твердо это знал - долго не виделся и не общался.

Однако я оторопел - «Ни идей, ни друзей, ни дней»? Что это? Неужели, это... У меня перехватило дыхание - это название книги, которую я пишу уже много лет, но так и не могу завершить? Оно отражает суть, смысл, но мне совершенно незнакомо! «Ни идей, ни друзей, ни дней»? Это интересно, так как книга была о себе - анализ пройденного, когда еще в силах его провести, но когда никого и ничего уже не осталось... Что-то вроде писем дочерям и сыну, в которых была критика - себя, окружающих, того времени, в котором жил. К сожалению, молча... Ибо любил себя, своих родных, друзей, свою науку. Но не власть - она была мне безразлична, казалась примитивной, недостойной внимания...   

Некоторое время я рассказывал Игорю о себе, внимательно, тем не менее, контролируя текст, ибо в моей голове еще не все встало на свои места. Игорь, конечно же, изменился, это было видно. А вот его сын вырос в красивого парня, но я легко угадал в нем ребенка прошлых лет.

- У нас тут неприятное событие произошло, мы как раз его обсуждали в тот мо­мент, когда ты включился. Помнишь Машеньку из соседнего подъезда? У нее два дня назад сын на Памире разбился. Красавец-парень. Через месяц 23 года должно было исполниться. Ты Машу должен помнить, мы же с тобой помогали ей готовиться в уни­верситет, на мехмат. Она уже доктор, давно...

Воцарилась минутная пауза. Я почувствовал некоторую неловкость.   

- Как Леля? Наверное, уже персональные выставки имеет? - Спросил я, неожи­данно заметив, что на кухне нет жены Игоря, приятной, очень интеллигентной, и всегда доброжелательной.

- Леля? А ты разве не знаешь?

Я обратил внимание, что сын Игоря в этот момент опус­тил голову. И все понял:

- Извини...

- Нет, нет, ничего. Лели больше нет. Она погибла... Наехала машина... На зебре, напротив нашего дома, возле школы, там, где «лежачий полицейский», помнишь? Уже давно, в сентябре 2000 года. Проводила Игорешку в школу и...

Резко, как всегда, зазвенел электронный будильник. Я открыл глаза. Сел. Настенные часы напротив кровати показывали семь тридцать утра. Жена, со словами «Сейчас приготовлю кофе», перевернулась на другой бок, явно не желая подчиняться вре­мени. Зато я, в нарушение незыблемых утренних правил, встал первым, налил в чайник воды и включил его.

Я чувствовал какой-то подъем, хорошо, до мельчайших деталей, помнил свой, как я теперь понимал, сон, и мне хотелось еще раз посмотреть картины увиден­ного. Меня, очевидно, поймет тот, кто знает, как хочется вернуться назад, в свой сон, откуда ты только что, не по своей воли, вышел. Но, увы! Не дано...

Я вошел в душевую кабинку и неподвижно встал под струи прохладной воды. Я был рад, пожалуй, даже счастлив, что видел интересный, немного печальный («А что по­делаешь? Двадцать три года...»), но в чем-то увлекательный сон.

Я даже не огорчился от утраты иллюзий путешествия в будущее. И уже не мог понять, что это было - сон, в котором я ка­ким-то образом, и я даже могу объяснить каким, попал в будущую реальность, или реалия, обычная жизнь, когда человеку - нормальному человеку, снятся футуристические сны. 

- Все-таки хорошо, что сегодня июль и двух-ты-сяч-ный год! - Радостно пропел я. (Пропел? Это интересно - я обычно не пою, а слушаю).

Не хотелось ни думать, ни выяснять какие-то причины, вызвавшие этот сон. По­немногу, чем больше ласковые струи мелким и плотным водяным градом стучали по моему лицу, тем все более и более я понимал, что это был именно сон! Сон! Это - сон! Всего лишь сон!

Но, тем не менее, я прокручивал и прокручивал увиденное. И радовался, как ре­бенок. Чему? Да всему: тому, что стою под струями воды, тому, что за окном мерно покачивают зеленой хвоей сосны и поют соловьи, тому, что меня ждет кофе и, убеж­ден, что-то еще такое, о чем я сейчас, возможно, даже и не подозреваю!

Единственное, что меня тревожило, смущало - как, какой интонацией рассказать про увиденное своей жене? Я представлял себе ее удивленные глаза и восклицания «А, да? Как интересно!», которые будут сопровождать весь рассказ. Я уже решил, чтобы не портить настроения - не буду говорить о седых во­лосах и размышлять по поводу своего психологического состояния. «Все-таки женщина! Известно, как они к этому относятся. Седые волосы, даже если это во сне, женщине неприятны!».

Утренний кофе - маленький семейный праздник, неотъемлемая часть бытия людей, ду­маю, всех национальностей, самое подходящее время для обсуждения ночных сновиде­ний, если, конечно, вы их запомнили.

Но, почему-то, именно сегодня, кофе не хотелось. Может быть, потому, что я думал, будто сегодня я его уже пил? Пусть во сне, но - пил!

- Сделай мне лучше какао. - Растираясь мохнатым полотенцем, крикнул я из ван­ной комнаты, слыша, как жена медленно прошла на кухню.

Сколько было удивления, восклицаний, вопросов, начинающихся со слов «А что... Каким образом...»! Раза два или три тревожные сомнения по поводу моего самочувствия - «Как ты себя чувствуешь, что-то...» и «Может быть, останешься сегодня дома?».

- Нет, нет, я в полном порядке. Только слегка возбужден, ты ведь не услышала, что я тебе сказал, и сделала мне кофе! А кофе - ну, пусть, мне так кажется - я се­годня уже пил!

Я неторопливо рассказал ей о необычной карте Из­раиля. «Где я ее взял? Из сайта всемирно известной фирмы, которую, будучи французской, трудно заподозрить в любви к Израилю. И тем не менее... Карта была прекрасной, радовала взгляд и, не знаю, как сказать, при­давала уверенность? Да я же ее записал (секундная пауза и неуверенное оконча­ние)...в память!». Однако под озабоченным взглядом жены я осекся.

Я рассказал о системе мировой торговли, которая совсем не похожа на сего­дняшнюю, где Израиль упоминается, и даже в нескольких позициях, как поставщик высоких технологий в области программных средств, оптических систем передачи знаний, аэрокосмических средств обороны в волновых лазерных средах. Упоминается также как поставщик химических технологий, где, к сожалению, я не смог справиться с терминологией, а также в области, привожу дословно, хотя и по памяти, систем управления пустыней!

- Представляешь, - задумчиво, нерешительно и осторожно, словно все, что я говорил до этого, обычная, понятная, но просто незнакомая информация, а вот то, что я скажу сейчас, фантастика, - Представляешь, Израиль стоит на первом месте в мире по производству и себестоимости солнечной электроэнергии и передает эту энергию, как я понял, по спутниковым каналам. Энергетическим, что ли?

Но самое большое впечатление произвело сообщение о том, что Израиль занимает ведущее место в поставках технологий и систем опреснения воды. И, а уж это для меня оказалось совсем незнакомым, доведения химического состава воды до стан­дарта, имя которого я не запомнил, но понял, что это самый высокий мировой стан­дарт, ибо эта строка была первой в разделе «Мировые запасы питьевой воды».

- Ока­зывается, это - в 2023 году, - мое лицо выражало и пренебрежение, и удивление одновременно, - Будет проблема номер один. И за воду будут воевать...

- Может быть, только на Ближнем Востоке? - Неуверенно предположил я.

С удивленным, а иногда - скептическим лицом, моя жена слушала о продаже ракет для бытовых целей, систем управления микроклиматом на площадях от 10 до 100 га, индивидуальных и групповых (со скидкой - это было знакомо!) туров на Марс, Венеру и вокруг Луны.

Улыбку и, естественно, непонимание, вызвал мой рассказ о создании виртуального дизайна в интерьере вашего дома, и о виртуальном размещение вашего дома или отдельной квартиры в любой стране мира, на любой срок.

- А как же работа? - удивленно воскликнула жена.

- Ты еще про визы спроси. - Пошутил я, - Это же был 2023 год!

Из меня, как из рога изобилия, лилась интересная информация о разных собы­тиях, предметах, явлениях природы, которую я «подобрал» в Интернете.

Наконец, в своем рассказе я подошел, пожалуй, к самому, интригующему, что прочитал...во сне - проекту Всемирной олимпиады 2024 года в Израиле! Там была показана стилизованная карта с размещением всех видов олимпийской про­граммы по городам и весям страны. Многие названия были мне неизвестны.

Однако моей жене уже пора было уходить и она, собрав посуду на поднос, по­несла ее на кухню. Я же, воспользовавшись, так кстати возникшей в разговоре пау­зой, буквально проскользнул к письменному столу и включил компьютер.

Уже не­сколько минут, а в нашем изложении - на протяжении десятка последних абзацев, меня мучила, впрочем, как мне казалось, смешная, мысль о том, что очень много сайтов, в том числе об Израиле и Олимпиаде, я запомнил в памяти своего компьютера! Многие, и я - не исключение, это делают, когда встречается что-то интересное с общечеловеческой или профессиональной точек зрения.

Иллюзий по этому поводу у меня не было - сон есть сон. Но... Ну, хорошо! А что, по вашему мнению, уважаемые читатели, меня влекло, даже не влекло - тянуло, к компьютеру?

Увы! На протяжении этих последних абзацев я уже снова был уверен, что это не было сном. Да, я боялся признаться, прежде всего, самому себе, словно не хотел портить утренний кофе, с ночного ощущения которого и начался обратный путь.

Как я и предполагал, в «Моих документах» было большое количество новых, еще не оформленных в компьютерные папки, файлов. Щелкнув на «Olimp-Projekt-Israel», я получил все то, о чем несколько минут назад рассказывал своей жене. Стоит ли говорить, что раньше файла с таким именем, а, тем более содержанием, у меня не было? Да и не могло быть - даже в фантазиях!

Я слушал звон фарфоровых чашек, щелканье пружин кухонных ящиков, куда они торжественно убираются до следующего утра. И, наконец, традиционный утренний во­прос, обращенный ко мне: «Я буду сегодня в центре, нам что-нибудь надо?».

Вместо ответа я молча показал рукой на экран.

- Что это?

- Проект проведения олимпиады в Израиле. - Совершенно спокойно, будто речь идет о расписании каких-нибудь автобусных маршрутов, ответил я.

- Где? - Словно я не говорил ей об этом, а она уже однажды по этому поводу не удивлялась.

- В Израиле.

Она сосредоточенно рассматривала проект, внимательно читая текст и разгляды­вая карту.

- Что это? Откуда?

- Олимпиада в Израиле. Из Интернета. Это то, о чем я тебе рассказывал.

- То, что ты видел во сне? Когда же ты успел...

- Это был не сон. Страницы я записал из Интернета с официального сайта оргко­митета. А теперь посмотри на это...

Я показывал ей все новые и новые страницы, на каждой из которых в той или иной форме была дата. У нее перед глазами было расписание рейсов на осень 2023 года, полная запись разговора с Игорем...

Недоумение жены я прекрасно понимал. Она знала, что у меня в Интернете есть свои сайты, которые я поддерживаю - иногда я обсуждаю с ней форму и, чаще, в со­мнительных случаях, некоторые грамматические правила. Поэтому, предвидя вопрос, я иду на опережение.  

- Эту страницу придумал не я. И это был не сон. Посмотри на дату - 4 августа 2023 года. Я побывал в будущем. И это произошло не во сне, а наяву.

Как это произошло, каким образом материальные продукты, а сайты таковыми, не­сомненно, являются, произведенные в 2023 году, оказались в 2000? Я пока не знал ответы на многочисленные вопросы. Не вызывало сомнений лишь то, что информация из будущего - перед глазами!

Я попытался кратко сформулировать свое мнение: 

- Наверное, вся информация мира, в том числе, разумеется, и о будущем, действительно уже есть, и хранится в памяти, недоступной, или лучше сказать, не всегда и не всем доступной, но - есть!

Неумолимо, медленно, пре­одолевая выдвигаемые, впрочем, самим же, препятствия, я продвигался к доказательству выдвинутой когда-то гипотезы.

И после паузы добавил:

- И, может быть, именно поэтому я получаю такую странную, на первый взгляд, информацию?

Все меньше моя жена смотрела на экран, и все больше, незаметно для самой себя, нервно крутила прядь моих волос и как-то странно посматривала на меня.

Однако, я, невероятно - но факт, был спокоен - спокоен, как никогда! Если можно так сказать - классически спокоен. Впрочем, это понятно - я же видел будущее! Я сейчас был самым информированным человеком, я видел многие мировые тенденции в разных областях жизни, техники, да, пожалуй, и науки! Я видел карту мира! И, здесь, наверное, это уместно сказать, о многом еще, что я видел, я рассказать не могу - нет времени. Да и цель моего рассказа не в этом.

- Я позвоню Леле в Москву, надо ее предупредить!

- Зачем? - Возразил я, - То, что произошло, то есть, произойдет, в сентябре 2000 года, свершившийся факт. В цепи событий, приведших, - я слегка смутился, не­вольно путаясь во временах, - ну, тех, которые приведут ее на эту «зебру», есть и сегодняшнее наше. Знать бы, что предусмотрено для нее. То ли то, что мы, дейст­вительно, должны сообщить ей об этом и тогда она... В общем, понятно. То ли то, что мы не должны предупреждать ее. Но в любом случае мы сейчас сделаем то, что уже нам в ее цепи событий предписано судьбой... Или Временем? Не знаю, как точно сказать...

Желая хоть как-то сгладить эффект после прозвучавшего как гром среди яс­ного неба фантастического рассказа, я взял в руки волосы своей жены и, чуть та­инственно, сказал:

- А вот волосы твои... Ты совсем не изменилась. Или, как правильно, как в дан­ном случае лучше сказать, не изменишься?

Я всегда обращался к ней по вопросам утонченного языка, каких-то фраз, ей это нравилось, и она обычно подолгу затем копалась в разных словарях, чаще, чтобы доказать мне, что я не прав, или, что еще интересней, да, прав, но лучше, более тонко... Это была своеобразная игра, но сегодня она на удочку не попалась.

- Ладно. Что-то не хочется никуда идти. Может позвонить на кафедру, сказать, что... Хочешь, съездим на море, искупаемся? Давно не были.

- Поздравляю, - сказал я себе, - Довольно просто удалось объясниться.

- Как ты все это сделал и когда? Ну, правда? - Я уже не ожидал никаких вопро­сов и на моем лице, наверное, была какая-то расслабленность, которая позволила ей сделать последний, может быть, крайне важный для нее вывод, - Пошутил?

Я весело улыбнулся, обозначив «Да», и мы оба успешно вышли из, возникшей было, коллизии. Да, оба вышли, но я...остался. Точнее, вернулся, чтобы ос­таться. Ибо объяснение произошедшему я уже знал!...

Вот вам и Время! Лишь продвинувшись по оси времени вперед, мы смогли увидеть то, что нас ждет. Мы должны, обязательно должны, как я уже сказал, научиться не только добывать секреты у Времени, но и планировать, предсказывать их появление.

Для этого необ­ходимо уметь заглядывать в будущее. Как? Именно это и должно быть предметом ис­следований ученых. Может быть, действительно, в каждом ребенке, а значит - в каждом из нас, уже есть все знания мира? Мы изучаем по книгам то, что уже имеем и храним в себе! Может быть, научиться извлекать эти знания в требуемый момент времени и использовать во благо?

А как думаешь ты, уважаемый читатель? Ведь все, что я рассказал, я ад­ресую именно тебе. Ученые, которые найдут эти методы, а я искренне в это верю, среди читателей фантастики и, на первый взгляд, невероятных приключений...

...Как и следовало ожидать, спустя месяц, в сентябре 2000 года произошли два события: второго на «зебре» возле школы погибла Леля - ее сбил пьяный водитель, а два дня спустя, Машенька, студентка четвертого курса университета, родила хо­рошего здорового мальчика...

И только восемь лет спустя я послал в американское издательство книгу, название которой уже не надо было придумывать - «Ни идей, ни друзей, ни дней». Не надо, ибо я знал, что с таким названием она уже вышла. Или выйдет? Как правильно сказать?  

Послесловие по теме

Однажды в Гейдельбергском университете коллега-профессор пригласил меня на семинар по экономическим теориям. Предупредив, что будут анализировать и обсуждать теорию Маркса. В небольшой комнате для коллоквиумов, кроме нас, было всего 6 студентов и 2 докторанта. Один из них должен был представлять Маркса и его теорию. В какой-то момент он с пафосом прочитал известную формулу основоположника социалистического учения: «Всякая экономия, в конечном счете, сводится к экономии времени».

После окончания получасового выступления все, почему-то, посмотрели на меня, мол, почему же вы, там - в России, свергли продолжателей его дела? Я отшутился: во-первых, это ко мне не относится - я в это время занимался с вами изучением моделей распределенных баз данных, сетей и управления, а, во-вторых, Маркс - в этой формуле - допустил, на мой взгляд, ошибку. Его текст следует - через запятую - продолжить: «...а время не всегда и не у всех пользуется спросом». Следовательно, затраты на экономию времени не оправданы. То есть, это - потери. Даже наоборот - некоторые процессы следует ослаблять - растягивать во времени, изымая из них вложенные средства и направляя последние на создание других процессов. Кстати, популярная поговорка «Время - деньги» тоже верна только в том случае, если вы можете свое время продать.

А красивые слова «Время, которое у нас есть - деньги, которых у нас нет» - по той же причине для подавляющего большинства людей носят теоретический характер.

Со словом «время» связано много афоризмов. Я выбрал наиболее мне понравившиеся и, каюсь, некоторые из них несколько трансформировал.

Бенджамин Франклин сказал: Время - ткань, из которой состоит жизнь. Не смея оспаривать мнение ученого и философа (тем более, покойного), считаю возможным его перефразировать: Время для большинства людей - единственное место, куда наиболее везучим разрешается и предоставляется возможность вписать свое имя. (Везучие - это мы с вами, с усилиями или без - кому как повезло, появившиеся на свет пред ликом Времени).

Кто-то, к сожалению, не помню - кто именно, сказал, что в начале жизни время лечит, а потом - убивает. Математик скептически улыбнется - где, в каком возрасте, у этой функции перегиб?

Однажды, когда знакомый журналист ждал дату открытия архива КГБ по какой-то проблеме, которой он в своей газете занимался, я и сам попытался пошутить: Время - ключ, открывающий двери, за которыми прячутся тайны.

Нравится мне высказывание В.Шукшина: «Я особенно отчетливо понимаю, что напрасно трачу время, когда читаю чью-нибудь бездарную рукопись». И, как следствие из этого высказывания, призыв, обращеный к авторам - давайте экономить время друг друга.

Что имел в виду Софокл, утверждая, что Время открывает все сокрытое и скрывает все ясное? Не говорит ли это о том, что все уже записано?

Платон считал, что время - движущееся подобие вечности. Не очень понятно - в чем суть «движущегося подобия»? Поэтому, быть может, точнее - динамическое отображение вечности?

Мне нравится ирландская пословица: Когда Бог создавал время, он создал его достаточно.

Но вот с Сенекой вряд ли согласятся верующие люди. Он полагал, что «время и до нас, и после нас - не наше, ты заброшен в одну точку - растягивай ее». При всем уважении к римскому философу - во-первых, время растягивать не стоит - это невозможно, во-вторых, до нас, нашего появления, уже включено наше время, так как мы - суть нашей предистории, а после нас - тем более.

Любопытный афоризм высказал мой кумир юности фантаст Станислав Ежи Лец: Если бы мы стали быстрее времени, мы могли бы стать медленнее жизни. А вот с другим его высказыванием - «У нас было бы вдоволь времени, если бы его не существовало», разумеется, согласиться не могу. Ровно наоборот: Если бы не существовало времени, не было бы и нас.

Слова Адриана Декурселя о том, что «праздный человек есть животное, поедающее время», к островитянам не относятся - отчаянные дискуссии и споры говорят о том, что вы, господа, время зря не теряете.

Профессор Сирил Норткот Паркинсон, чьим именем назван свод правил, известных как «Законы Паркинсона», считает, что «чем больше времени, тем больше дел». Согласен - но только для тех, у кого есть очередь дел. Все же, за небольшим исключением, не время порождает дела, а дело требует времени. Иными словами, профессор попутал причину и следствие. Хотя, это зависит от того кто, как и что определяет. Замечу лишь, что он имел в виду не календарное время (скажем, с возрастом следует подумать и о старости), а время - как количество ресурса, то есть, скалярную величину.

Весьма любопытно высказывание Юзефа Булатовича (современного польского писателя, автора множества интересных афоризмов): Время обладает просто исключительным даром убеждения. Как пример: студент - левый (иначе, по его мнению, он - не демократ), приобретая знания и ценности, понимает, что был неправ, и - с годами - становится правым (в политическом смысле).

Резковато высказался Уинстон Черчилль: Время и деньги большей частью взаимозаменяемы. Каждый, опираясь на собственные опыт и знания, видимо, может понять по-своему.

Вдогонку прошедшему женскому празднику приведу высказывание малоизвестного автора: Чем красивее женщина, тем быстрее пролетают время и деньги.

А вот мнение Саймона Тагуэлла, католического философа, автора знаменитой «Беседы о блаженствах», мне кажется ошибочным: «В этом мире ничем нельзя обладать по-настоящему - вещи и мы недостаточно долговечны». В информационном смысле мы - вечны, и запись об этом существует. Вопрос в другом - найдут ли ее потомки, и где, в какой памяти она будет храниться.

Искренним непониманием времени нравится мне высказывание христианского теолога и философа Августина (Аврелия) Блаженного: Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время. Если бы я захотел объяснить спрашивающему - нет, не знаю.

Поэтому и я всего лишь высказал свое мнение о Времени.

Рассказ, который вы прочитали, можно интерпретировать более сложной моделью. Все жизненные герои ветви генеалогического дерева в любой момент времени уже на своих местах. То есть, на сцене жизни одновременно и вы, и ваша дочь (сын), ваша внучка, которая для вас еще не родилась, а на самом деле - уже есть, и другие члены (предки и потомки) вашего семейства. А рамка времени перемещается от вас к вашей дочери, внучке и т.д. Или наоборот - к вашим предкам, которые в рамке этого времени - живые. А вот вас еще, быть может, нет.

У такого подхода есть 2 преимущества: непрерывное пространство (жизни) преобразуется в дискретное, все записано, будущее - тоже (предначертано).

Однажды на симпозиуме по кибернетике в Ленинградском доме ученых мне пришлось столкнуться с примитивным суждением о времени. Его автор был известный ученый, но я все же рискнул возразить и даже вступил с ним в спор. В итоге, он серьезно упрекнул меня в желании протащить фантастику в науку! Вначале я даже растерялся - не ожидал такого резкого осуждения своих слов о времени как об аргументе всех без исключения протекающих в природе процессов, и, смешавшись на секунду, задал встречный дерзкий вопрос: «О какой науке идет речь? Ведь время - это аксиоматическое понятие».

Спасибо за терпение!