Михаил Зощенко родился 10 августа 1894 года в Санкт-Петербурге.  Его родители были выходцами из дворянских родов, в семье была творческая атмосфера : мать некоторое время была актрисой и писала рассказы, отец — известный художник, работающий преимущественно с мозаикой.

После завершения обучения  в гимназии, которую успешно окончил в 1913 году, Зощенко занимался изучением юридических наук в университете в Петербурге. Доучиться будущему литератору так и не удалось из-за финансовых трудностей. 

Когда  началась Первая Мировая война, Михаил Зощенко поступил в военное училище в Павловске. Юнкер Михаил Михайлович был вольноопределяющимся солдатом и имел первый разряд. В феврале 1915 года успешно завершил курс военного образования, по результатам которого его назначили прапорщиком и отправили на службу в Киевский военный округ, где он поступил в распоряжение командования местного штаба.
Весной 1915 года молодой и перспективный офицер  Михаил Зощенко был включен в состав гренадерского полка, созданного в честь Великого князя Дмитрия Константиновича. Так началась его блистательная военная карьера офицера-фронтовика.
В ноябре того же года в ходе одной из наступательных военных операций против германской армии Зощенко получил серьезное осколочное ранение, ногу ему сохранили и после лечения в госпитале он снова вернулся на фронт, отказавшись от службы в запасе.
Современники отзывались о нем, как о храбром и суровом солдате.

За особые заслуги в бою 17 ноября 1915 года верховное командование российской армии наградило его орденом имени Святого Станислава. А в ноябре 1916 года награждён орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и на следующий день назначен командиром роты. Затем Зощенко был произведён в штабс-капитаны. (10.11.1916); 

В январе 1917 года он был представлен в капитаны и к ордену Св. Владимира 4-й степени.
Но ни чин, ни орден Зощенко получить не успел в связи с началом революции, но награждение орденом было объявлено в приказе.
Сам Зощенко считал себя награждённым в период Первой мировой войны пятью орденами.

В феврале 1917 года у Зощенко обостряется болезнь (порок сердца — результат отравления газами, которые применяли немцы), и после госпиталя он отчисляется в резерв.

 Тем не менее, в 1919 году он снова идет воевать добровольцем — но на этот раз - в Красную армию.

Однако, здоровье не позволяет долго служить, и будущий писатель через год возвращается к мирной жизни, хоть и не знающей оружия, однако, как окажется позднее, тоже приносящей  большие страдания. 

Зощенко начинает ходить в литературную студию под руководством Корнея Чуковского. Впоследствии присоединяется к литобъединению «Серапионовы братья», главный постулат которого — свобода искусства от идеологических догм и политизации.

Члены группы чуждались демагогии и тщеславной декларативности, говорили о необходимости независимости искусства от политики. Стремились в изображении реальности идти от фактов жизни, а не от лозунгов. Их позицией была осознанная независимость, которую они противопоставляли сформировавшейся идеологической конъюнктурности в советской литературе. Критики, опасливо относясь к «серапионам», считали, что Зощенко представляет собой «наиболее сильную» среди них фигуру. Время покажет верность этого вывода.

1920-е годы, если определять их в жанрах, проходят под знаком рассказа, а вот в 1930-х М.З. осваивает новые жанры — пишет повесть «Возвращенная молодость», сборник новелл «Голубая книга», начинает повесть «Перед восходом солнца».

В 1920—1930-е годы книги Зощенко издаются и переиздаются огромными тиражами, писатель ездит с выступлениями по стране, успех его сатиры и юмора - невероятен.

В короткой прозе сатирический талант обрушивается на обывателей с примитивным сознанием. То, что так нравилось в творчестве писателя читателям и слушателям (а его часто приглашали с выступлениями на гастроли) впоследствии будет использовано против него во время нападок.

Когда началась Великая Отечественная война, отважный литератор написал заявление о призыве, но не был допущен на передовую из-за здоровья — впрочем, позднее его жизнь отравили другой войной — партийной. 

 Чтобы активно участвовать в  защите города, Зощенко поступил в группу противопожарной обороны (основная цель — борьба с зажигательными бомбами) и со своим сыном дежурил на крыше дома во время бомбёжек.

Он также продолжал литературную работу. Написанные Зощенко антифашистские фельетоны публиковались в газетах и исполнялись по радио. По предложению главного режиссёра Ленинградского театра комедии Н. П. Акимова писатели Михаил Зощенко и Евгений Шварц взялись за написание пьесы «Под липами Берлина» — постановка о взятии советскими войсками Берлина шла на сцене театра в то время, когда немцы держали в блокаде Ленинград.

В сентябре 1941 года Зощенко в приказном порядке был эвакуирован сначала в Москву, а затем — в Алма-Ату. Вес позволенного багажа не должен был превышать 12 кг, и Зощенко собрал в чемодан 20 тетрадей-заготовок будущей книги «Перед восходом солнца». В итоге на всё прочее осталось только 4 кг.

В Алма-Ате он работал в сценарном отделе «Мосфильма». К этому времени написал серию военных рассказов, несколько антифашистских фельетонов, а также сценарии к фильмам «Солдатское счастье» и «Опавшие листья».

В апреле 1943 года приехал в Москву, где стал членом редколлегии журнала «Крокодил».

В 1944—1946 годах много работал для театров.
Две его комедии были поставлены в Ленинградском драматическом театре, одна из которых — «Парусиновый портфель» — выдержала 200 представлений за год.

В эвакуации Зощенко продолжал работать над повестью«Перед восходом солнца»,  рабочее название — «Ключи счастья»,— автобиографическая исповесдь Михаила Михайловича, позднее - ставшая для писателя роковой.

Писатель признаёт, что именно к ней он шёл на протяжении всей своей творческой жизни. Материалы для будущей книги он собирал с середины 1930-х годов, и в тех материалах, что Зощенко «эвакуировал», уже содержался значительный «задел» книги. Основную мысль повести можно выразить так: «Сила разума способна победить страх, отчаяние и уныние». Как говорил сам Зощенко, это и есть контроль высшего уровня психики человека над низшим.

В 1943 году печатаются первые главы «Перед восходом солнца», проблематика которых в высшей степени нетипична для советской литературы. В этой  автобиографичной повести автор анализирует свое трагическое мировосприятие, опираясь на работы Павлова и Фрейда, размышляет о том, как вернуть радостное ощущение от жизни. Необычная повесть сразу попала под запрет и увидела свет только в перестроечные годы.

В 1946 году началась первая волна травли. Но до  этого в апреле 1946 года Зощенко в числе других писателей был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», а через три месяца, после перепечатки журналом «Звезда» его рассказа для детей «Приключения обезьяны» (опубликован в 1945 году в «Мурзилке»), оказалось, что «окопавшийся в тылу Зощенко ничем не помог советскому народу в борьбе против немецких захватчиков». 

Оказалось, что Зощенко «отсиживался» во время войны, а в своих рассказах якобы оглуплял советского человека. Неугодный автор был вычеркнут из литературного процесса, исключен из Союза писателей и зарабатывал на жизнь переводами и даже тем, что чинил обувь.

14 августа того же года выходит знаменитое постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в которые за «предоставление литературной трибуны писателю Зощенко» оба журнала подверглись жесточайшей разгромной критике, а журнал «Ленинград» из-за этого был закрыт навсегда.

—  Из Постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года № 274

Предоставление страниц «Звезды» таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции «Звезда» хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков, написал такую омерзительную вещь как «Перед восходом солнца», оценка которой, как и оценка всего литературного «творчества» Зощенко, была дана на страницах журнала «Большевик».

Вслед за постановлением на Зощенко и Ахматову обрушился секретарь ЦК ВКП(б) А. Жданов. Его доклад изобиловал оскорблениями: «окопавшийся в тылу Зощенко» (об эвакуации во время войны), «Зощенко выворачивает наизнанку свою подлую и низкую душонку» (о повести «Перед восходом солнца») и так далее.

После постановления и доклада Жданова, Зощенко был исключён из Союза писателей, лишён средств к существованию. Писателя не только перестали печатать — Зощенко был полностью вычеркнут: его имя не упоминалось в прессе, даже издатели переведённых им произведений не указывали имя переводчика.
Почти все из знакомых литераторов прекратили с ним отношения.

По мнению К. Симонова, «Выбор прицела для удара по Ахматовой и Зощенко был связан не столько с ними самими, сколько с тем головокружительным, отчасти демонстративным триумфом, в обстановке которого протекали выступления Ахматовой в Москве, ⟨…⟩ и с тем подчёркнуто авторитетным положением, которое занял Зощенко после возвращения в Ленинград».

После смерти Сталина, в 1953 году М. Зощенко был повторно принят в Союз писателей. Но через год, на встрече с английскими студентами он заявил, что не согласен с травлей, которая развернулась вокруг него в послевоенные годы. За это выступление ему было предложено покаяться. Однако он ответил отказом.
Вторая волна травли подорвала его здоровье окончательно, и в 1958 году писатель скончался из-за проблем с сердцем. В погребении на Волковском кладбище, где покоятся многие писатели и литераторы, его семье было отказано.  
Зощенко был похоронен на скромном городском кладбище Сестрорецка.

Памятник писателю Михаилу Зощенко у библиотеки Сестрорецка.

Как сказал о Зощенко на его похоронах один из собратьев по перу-
— «Судьба писателя была нелёгкой. После невероятной популярности его ожидало публичное унижение, нищета и предательство».

Памятник на могиле М. Зощенко (скульптор в. Ф. Онежко). 

 

И в заключение  приводим несколько миниатюр Зощенко из  его «Солдатских рассказов»,  чтобы стало понятным  его  отношение к войне.

   От Администрации сайта- В.Андерс

                         * * *

            СОЛДАТСКИЕ РАССКАЗЫ

Иногда у нас в траншеях играл патефон. И вся рота слушала музыку благодаря усилителю.
И даже немцам кое-что доносилось из наших мелодий.

Мы особенно любили песню «Выходила на берег Катюша».

И немцам нравилась эта пластинка. Они всякий раз аплодировали. И даже иной раз подпевали своими сиплыми голосами.

И вот однажды слышим голос по немецкому репродуктору:

– Эй, русс, поставьте «Катюшу». Давно не ставили, скучаем…

Услышав это, мы стали смеяться. Принесли патефон. И поставили «Катюшу».

Мы три раза ставили эту пластинку. Но немцам все было мало. Они хлопали в ладоши и кричали: «Еще».

Мы поставили в четвертый раз. Но тут приходит один из наших бойцов и говорит:

– А ведь вы, ребята, не дело делаете. Вы этим создаете благодушное настроение у себя. И веселите этих мерзавцев, которые сжигают наши села и города, убивают и мучают наших братьев, жен и детей.

И тогда мы поняли нашу оплошность. Сняли к черту эту пластинку. И больше ее не ставили.

А через несколько дней прибыла на фронт наша уважаемая пушка под названием тоже «Катюша». И уж она заставила немцев позабыть все другие мотивы.

--------------

Захватили мы в плен группу немецких солдат. Глядим – что такое – один среди них исключительно похож на Гитлера.

Такие же у него усики. Прическа на лоб спустилась. И такое же бессмысленное выражение лица.

Бойцы говорят:

– Черт возьми, может, самого Гитлера словили. Вот будет исторический номер.

Повели пленных в штаб. Видим, и «Гитлер» идет своей мелкой походкой, не сопротивляется.

Командир полка тоже удивился, что перед ним стоит такой экземпляр. Спрашивает его:

– Кто вы такой? Что за птица?

Тот говорит:

– Да нет, я не Гитлер. Я ефрейтор шестого гренадерского полка.

Командир полка говорит:

– А что, вы нарочно так загримировались, или это ваша природная наружность?

Похожий на Гитлера говорит:

– Нет, сама природа не дает такого сходства. Я два года добивался этого. И добился того, что господа офицеры вздрагивали при виде меня. И сам начальник дивизии попятился и хотел побежать, когда меня встретил. Но ему разъяснили, что это я и зачем мне это нужно. Он сначала категорически запретил мне это сходство, но потом разрешил и только не велел мне на глаза показываться.

Командир полка спрашивает пленного ефрейтора:

– А зачем вам понадобилось играть под Гитлера? Какая вам от этого польза?

Пленный говорит:

– Польза огромная. Все солдаты боялись меня, как огня. Они страшились, когда я появлялся перед ними в своем историческом облике. И в силу этого они беспрекословно выполняли все мои приказания. Помимо того и господа офицеры считались со мной, мягко беседовали и награждали.

– И что же, в каждом полку у вас имеется такое же чучело? – спрашивает командир.

Похожий на Гитлера говорит:

– О, если б в каждом полку имелось бы такое лицо – германская армия окончательно была бы неуязвима, как стал неуязвим наш полк, когда я добился такого сходства.

Командир говорит пленному:

– Где же к черту неуязвим ваш полк. Что вы чушь мелете. Ваш полк вдребезги разбит, и вы в плену с вашим сходством.

Похожий на Гитлера хотел еще о чем-то поговорить, но командир крикнул:

– Уведите от меня это историческое чучело. Оно мне на нервы действует.

Мы увели похожего на Гитлера во двор. А там стояли другие пленные. Они стояли кучкой и о чем-то между собой беседовали.

Похожий на Гитлера закричал на них и велел им построиться. Но они не послушались его и засмеялись. А один из пленных подошел к ефрейтору, хлопнул его по затылку и сказал:

– Капут тебе, Гитлер.

Похожий на Гитлера хотел рассердиться и даже сделал свирепое лицо. Но потом махнул рукой, стал у забора и принялся жевать хлеб, который он достал из своего кармана.

-------

Стоим в своих окопах. Наблюдаем за передним краем обороны противника.

Вдруг старший лейтенант говорит:

– Ах, мерзавцы, ну что они делают.

Спрашиваем:

– А в чем дело, товарищ старший лейтенант? Почему вы так восклицаете?

Старший лейтенант говорит:

– Поглядите в бинокль, что происходит. У меня руки дрожат от негодования.

Смотрим в бинокль. Видим – два фрица с автоматами гонят каких-то женщин. И гонят прямо к передним позициям.

И вдруг видим – это наши советские женщины, крестьянки. Скромно одетые, в платочках. И только одна среди них, видим, в шляпке. Может быть, это учительница или пианистка, попавшая в лапы к этим мерзавцам. Один из бойцов говорит:

– Удивляться не приходится. Сколько раз они уже прибегали к таким методам. И вот сегодня опять мы это наблюдаем.

Смотрим в бинокль. Видим – отряд остановился. И женщины разбирают лопаты. Начинают копать окопы.

Тут же среди работающих ходят два фрица с автоматами. И понукают работающих.

Старший лейтенант говорит:

– Они знают, что мы не будем стрелять в своих, да еще в женщин. И вот пользуются этим. Ведут оборонную работу среди бела дня.

Один из бойцов говорит:

– Товарищ старший лейтенант, у меня прямо руки чешутся. Разрешите выстрелить хотя бы вот в того фрица с автоматом.

Старший лейтенант говорит:

– Снайпер ты неплохой, но уж очень цель далекая – тысяча пятьсот шагов. И я боюсь, как бы ты своей пулей не задел женщин.

Кто-то из бойцов говорит снайперу:

– Как назло, около этого фрица работает учительница. Ну, если ты ее заденешь, я прямо не знаю, что с тобой сделаю.

Старший лейтенант говорит:

– Конечно, жаль эту учительницу, но стрелять придется. Подобьем одного фрица, потом другого. И тогда женщины разбегутся. Вот как нам надо поступить.

Снайпер нацелился. Раздался выстрел. И вдруг мы к своему прискорбию видим – учительница упала. Упала бедная учительница, и шляпка скатилась с ее головы.

Вдруг старший лейтенант, который глядел в бинокль, воскликнул:

– Боже мой! Так ведь это же не учительница. Глядите – это фриц. Вот и прическа ежиком. И усики на его лице.

Тут мы стали глядеть в бинокль. Действительно, видим, сплошь немцы. Самые настоящие фрицы, но только в юбках и в платках.

Тогда мы вызвали минометный огонь. И две мины упали прямо в толпу. И тут толпа побежала.

Видим – бегут фрицы, теряя юбки и платки.

И видим – прытче всех бежит пресловутая учительница, раненная в руку. Она падает, подымается и снова бежит, путаясь в своей юбке.

Наконец она сбрасывает с себя то, что ей мешает. И в суконных штанах и в высоких сапогах бежит дальше. И увидев все это, мы подняли такой частый и ураганный огонь, что даже сами удивились.

Мы задали им перцу – и за их нахальство, и за обман, и за то, что они в другой раз и в самом деле гонят перед собой мирных жителей, когда идут в атаку.

   - - - - -

Позади наших траншей натянули огромный экран. И объявили – будут показывать немцам кино.

Некоторые из нас выразили сомнение, дескать, немцы сорвут сеанс – откроют огонь и погубят нашу установку.

Которые натягивали экран, говорят:

– А вы взгляните – какой это экран. Это марля. Пускай немцы в нее стреляют – с ней ничего не произойдет, и катастрофы не будет.

Когда еще больше стемнело, начали сеанс.

Сначала показали кинохронику. Немцы вели себя прилично – не стреляли.

А когда начали вертеть комическую «Как фриц корову украл» – немцы стали стрелять.

Только смотрим – действительно, ничего не случается. Пульки проскакивают сквозь марлю, и сеанс продолжается.

Тогда немцы стали стрелять зажигательными пулями. Но и эти пули, видим, никакого вреда не приносят. Ну, кое-где вспыхнет экран и сразу гаснет. Марля.

Но когда стали вертеть карикатуры на их руководителей, тогда гитлеровцы открыли орудийный огонь.

Однако сеанс продолжался. И у всех у нас возникло одно желание – довертеть ленту до конца, не дать немцам сорвать сеанс, чтоб не предоставить им морального перевеса.

И под грохот орудий это было выполнено с превышением, поскольку после ленты показали еще комическую обезьяну, похожую на Геббельса.

         ---------

Повели немцы наступление против нас. Шли они не особенно энергично. Припадали к земле. И мы сразу поняли, что они ведут всего лишь разведку.

В общем, они стали откатываться назад. Откатились. И на поле боя остались только убитые, некоторые раненые и те невредимые, которым уж очень не хотелось подниматься с земли под нашим губительным огнем.

И вот стоим у бойниц и наблюдаем за полем боя.

Вдруг видим, из одной воронки выскочил немецкий солдат. Он выскочил всего лишь на секунду. Помахал нам рукой. Показал для чего-то на свою ногу. И снова скрылся в воронке.

Сначала мы даже не поняли, что этому немцу нужно. Но вдруг видим, из воронки торчит его нога. Торчит его нога и немного покачивается, как бы говорит нам – давайте, стреляйте сюда.

Среди нас смех поднялся. Поскольку уж очень откровенное желание у немца.

И вот торчит его нога из воронки, а мы смеемся и вместе с тем соображаем, как нам поступить – уважить ли его просьбу или оставить ее без последствий. С одной стороны, как-то неохота выполнить его просьбу, оказать такую любезность этому арапу, пожелавшему выйти из войны. А с другой стороны, как будто полезно для дела – все-таки еще один гитлеровец будет сброшен со счетов. Да и финансовый урон нанесем фашистской лавочке, поскольку повезут этого пройдоху в тыл, начнут лечить, кормить, тратить на него горючее.

В общем, приходим к мысли – уважить его желание.

Наш снайпер Иван Андреевич Фролов – старший сержант, награжденный орденом Отечественной войны второй степени, говорит нам:

– Попробую, братки, покрепче его зацепить.

И с этими словами он стреляет.

Видим, пуля угодила сверхчувствительно. Нога аж кверху подскочила. И стон раздался.

И после долго никакого шевеления в воронке нельзя было заметить.

Уж не загнулся ли немчик, думаем. Нет, видим, не загнулся. Высовывается он из воронки и нам кулаком грозит. Выражает этим свое неудовольствие, что мы его чувствительно ранили.

Послали мы ему еще несколько добавочных пуль, но он молниеносно скрылся в воронке.

Когда стемнело, двое из нас подошли к воронке, чтоб посмотреть, там ли немец или уполз.

Оказывается, уполз. И никакой благодарственной записки нам не оставил.

              * * *

По немецкой земле мы не шли, а прямо летели, как на крыльях. И хотя фашисты оказывали яростное сопротивление, но мы сбивали их и двигались все глубже и глубже.

И однажды прямо с марша зашли в одну немецкую деревню. Слов нет, чистенько у них, аккуратно. Дома хотя однообразные, но приятные. И садики около них.

Видим, на отлете стоит домик, выкрашенный голубенькой краской. Причем двери открыты. Окна распахнуты. И на одном окне лежит газета и очки. И в садике велосипед стоит.

Из любопытства решили заглянуть в этот домик, решили, так сказать, побывать в гостях у немцев.

Наш сержант крикнул:

– Не входить в сад. И в домик не входить. И велосипед не трогать. Я имею подозрение, что там все минировано. Надо знать немцев.

Среди нас были опытные люди. Они произвели проверку. Мин не оказалось. И даже велосипед был свободен от мин.

Заглянули в комнату. Там стоит накрытый стол. На столе миска с супом. На тарелках закуски. И графинчик с красным вином.

И все так аппетитно выглядит, так заманчиво, что прямо нет сил отказаться за стол сесть.

Сержант кричит:

– Пищу не трогать. Все, вероятно, отравлено ядом. Глядите, как эти подлецы нарочно все выставили, чтоб прельстить наших бойцов.

Один из нас бросил кошке кусок колбасы. Та съела и хоть бы что. Еще просит.

Мимо дома проезжал наш санитарный отряд. Докторша осмотрела пищу и тоже нашла, что отравы нет.

Мы все удивились. Говорим:

– Чем же объяснить такую гуманность со стороны немцев?

Докторша говорит:

– Из этих мест немцы так поспешно удирали, что им было не до отравы.

Наш сержант говорит:

– Этим и только этим можно объяснить, почему в еде нет яда и почему в саду не понатыканы мины. Надо знать немцев.

И действительно, в другой деревне были отравлены даже колодцы.

                 -------

Лагерь был обнесен колючей проволокой. И к этой проволоке нельзя было подходить. Часовые стреляли.

Четыреста человек томились в этом лагере.

Условия жизни были самые ужасные.

Люди лежали прямо на земле и в дождь и в непогоду.

Кормили жутко. Какая-то бурда один раз в день. Кусок сырого хлеба.

Люди медленно умирали. И тогда они стали подходить к проволоке, чтобы их часовые убили.

Сначала часовые стреляли и убили несколько людей. Потом стрелять перестали. Отгоняли от проволоки плетьми и палками.

И вот однажды приходит в лагерь немецкий офицер. Подтянутый. Душистый. Чистенький. С камышовой тросточкой в руках.

Построили людей. И офицер им так сказал:

– Господа, судя по регистрации, среди вас имеются художники. Господа художники, выйдите вперед. Мне надо с вами поговорить.

А в лагере действительно была группа студентов Академии художеств.

Их было одиннадцать человек. Они работали на поле. И попали в окружение.

И вот выходят одиннадцать человек. Все молодые, третьекурсники.

Офицер говорит им:

– Кто из вас, господа, берется выполнить ответственную задачу – написать портрет нашего генерала? Этот портрет мы повесим в штабе по случаю пятидесятилетия со дня рождения нашего высокочтимого начальника.

В ответ было полное молчание. Пожав плечами, офицер сказал:

– Вы меня удивляете, господа. Я же не требую от вас чего-нибудь колоссального. Я требую от вас профессионального умения запечатлеть образ нашего генерала на полотне. Ну!

Один из студентов сказал:

– Среди нас нет портретистов. Мы рисуем вазы, сады, тюльпаны. Изредка домашних животных – кур, петухов, собак. Но портрет, и тем более генерала, нет, это нам не по силам.

Нахмурившись, офицер сказал:

– Вздор, господа. В ваших словах я слышу нежелание, протест. Поверьте, я бы мог приказать, заставить вас. Но я не сделаю этого, ибо нам нужен прекрасный портрет, произведение искусства. Говорят, искусство не любит принуждения. Поэтому я хочу услышать доброе согласие художника, творца. Которому, кстати скажу, будет выдано повышенное питание, плюс денежное вознаграждение, плюс стакан водки в неделю.

Неожиданно из рядов художников вышел Сережа К. Это был молодой студент. Высокий. Бледный. Из всех студентов он наиболее тяжело переносил заключение.

Он вышел вперед, еле передвигая ноги от голода. Он сказал:

– Господин офицер, я берусь написать этот портрет.

Все его товарищи с изумлением на него посмотрели.

И кто-то тихо сказал ему:

– Подлец, где же твоя ненависть к фашистам, о которой ты так много нам говорил?

Сережа тихо ему ответил:

– Я голоден. И, вероятно, скоро умру. И этим я не принесу никому никакой пользы. Так лучше я соглашусь на их требование. И в дальнейшем увижу, что можно будет сделать.

Офицер похвалил Сережу за благоразумие и увел с собой.

Вечером Сережа вернулся в лагерь. Он вернулся сытый, довольный. В руках у него была белая булка. Он хотел поделить эту булку между своими товарищами. Но они не стали кушать эту булку. Они отказались. Они сказали:

– Лучше голод, чем жрать твою булку, которую ты получил благодаря твоему холуйству перед генералом.

На другой день Сережу снова увели в штаб. И снова вечером он вернулся в лагерь.

На этот раз он вернулся сияющий, сытый, немного даже подвыпивший.

И тогда один из студентов, подойдя к Сереже, сказал:

– Нам мерзко на тебя глядеть. Ты морально разложился. Ты продажная шкура. Не протягивай нам больше своей руки – мы ее не будем пожимать.

И на эти слова Сережа ничего не ответил. Он только закрыл свое лицо руками. И отвернулся.

Теперь каждый день Сережу уводили в штаб. Он там писал портрет генерала. И генерал был так доволен его работой, что велел перевести Сережу из лагеря в избу. И приказал выдавать ему из еды все, что он пожелает. Этим он хотел улучшить качество портрета.

В короткое время Сережа отъелся. Поздоровел, окреп. И это пошло на пользу его дарованию. Он теперь с огромной силой писал портрет генерала. И все немцы изумлялись его таланту. И даже однажды, собравшись около его портрета, они аплодировали художнику, говоря, что на портрете генерал буквально как живой.

На последнем сеансе, когда оставалось дорисовать какие-то незначительные детали, Сережа убил генерала.

Он убил его, когда тот, позируя, сидел, развалившись в кресле.

Он убил его осколком бомбы, который лежал на письменном столе – в знак чудесного спасения генерала от смертельной опасности.

После этого Сережа незаметно вышел из штаба. Его никто не задержал. Его тут все знали.

Сережа скрылся в лесу и вскоре примкнул к партизанскому отряду.

Он и до сих пор среди партизан. И говорят, что своими смелыми операциями он буквально наводит ужас на немцев.

                                          * * *

Линк на аудиокнигу- Слушать онлайн- Михаил Зощенко - Перед восходом солнца 

https://audioknigi.fun/1194-pered-voshodom-solnca-mihail-zoschenko.html