EN
Старый сайт
Поздравляем вас с днём влюблённых, с днём Святого Валентина!
Желаем всем любви и понимания от друзей и близких!
С Днём Святого Валентина
Сайт влюбленных поздравляет!
Пусть сердца от счастья тают,-
Любим мы! И мы любимы!
В этот день ставим стихи о любви замечательного поэта Бориса Пастернака, день рождения которого
10 февраля недавно отмечала литературная общественность и поклонники замечательного поэта.
Ставим также для сравнения пару его стихотворений о войне, учитывая текущие события, - стихи
были написаны в период 1941- 45 г.г., но сейчас из-за войны в Украине получили новое звучание.
От Редколлегии
Валерия Андерс
Борис Пастернак
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это — небольшая хитрость.
* * *
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
Забудешь неустройства.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.
* * *
Февраль.
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
* * *
Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.
Не сможет позабыться страх,
Так искажавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.
Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.
Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.
1941 г.
Он отходил. И в те же числа,
Что мы бегущих колошматили,
Шли ливни и земля раскисла.
Показывались мы ватагой,
Их танки скатывались в панике
На дно размокшего оврага.
Как, все растаптывая в мире,
Командовали эти бестии,
Насилуя и дебоширя.
За ними устремлялся в гневе
Через горящие развалины
И падающие деревья.
Лесное пламя бесновалось.
От этой сумасшедшей скорости
Все в памяти перемешалось.
И мы всегда припоминали
Подобранную в поле девочку,
Которой тешились канальи.
С кольцом на пальце безымянном
Должны нам заплатить обидчики
Сторицею и чистоганом.
От трупа бедного ребенка
Летели мы по рвам и рытвинам
За душегубами вдогонку.
И сами, грозные, как туча,
Мы с чертовней и прибаутками
Давили гнезда их гадючьи.
Блеск чернозема.
Жители чинят снасть, инвентарь,
Лодки, паромы.
В этих низовьях ночи — восторг,
Светлые зори.
Пеной по отмели шорх-шорх
Черное море.
Птица в болотах, по рекам — налим,
Уймища раков.
В том направлении берегом — Крым,
В этом — Очаков.
За николаевом к низу — лиман.
Вдоль поднебесья
Степью на запад — зыбь и туман.
Это к Одессе.
Было ли это? Какой это стиль?
Где эти годы?
Можно ль вернуть эту жизнь, эту быль,
Эту свободу?
Ах, как скучает по пахоте плуг,
Пашня — по плугу,
Море — по Бугу, по северу — юг,
Все — друг по другу!
Миг долгожданный уже на виду,
За поворотом.
Дали предчувствуют. B этом году —
Слово за флотом.
Застава
Садясь, как куры на насест,
Зарей заглядывают тени
Под вечереющий подъезд,
На кухню, в коридор и сени.
Приезжий видит у крыльца
Велосипед и две винтовки
И поправляет деревца
В пучке воздушной маскировки.
Он знает: этот мирный вид —
В обман вводящий пережиток.
Его попутчиц ослепит
Огонь восьми ночных зениток.
Деревья окружат блиндаж.
Войдут две женщины, робея,
И спросят, наш или не наш,
Ловя ворчанье из траншеи.
Украдкой, ежась, как в мороз,
Вернутся горожанки к дому
И позабудут бомбовоз
При зареве с аэродрома.
Они увидят, как патруль,
Меж тем как пламя кровель светит,
Крестом трассирующих пуль
Ночную нечисть в небе метит.
И вдруг взорвется небосвод,
И, догорая над поселком,
Чадящей плашкой упадет
Налетчик, сшибленный осколком.
1941 г.
* * *
Во всем мне хочется дойти…
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука.
1956 г.
* * *
Нобелевская премия
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Тубольцев Юрий 
Андреевский Александр 
Некрасовская Людмила 
Буторин Николай 
