«...Ты ж подарила мне шнурок.
                                                                          Обычный, пошлый, и - шнурок».
                                                                                           (Из «Саги о шнурках»

                                                                                                 Алёны Кирилиной)

Самым знаменитым из не завязанных в прошлом веке шнурков на ботинке оказался шнурок Юрия Гагарина, который болтался и был чётко виден на фоне красной ковровой дорожке, по которой он бодрым шагом шёл рапортовать Никите Сергеевичу Хрущёву о благополучном полёте первого в мире человека в космос. Сколько лет мы это видим снова и снова. И этот знаменитый шнурок будет и впредь болтаться в веках, так как ничто не сможет изменить картинку на историческом снимке.

14 апреля 1961 года. На Внуковском аэродроме. Юрий Гагарин направляется к     правительственной трибуне (с развязанным шнурком - факт из воспоминаний). К сожалению болтающийся  шнурок не виден на снимке, но все,  кто смотрел репортаж  его видели.

 Другой шнурок, запомнившийся  всем любителям разухабистых песен  Вики  Цыгановой,  мы увидели в её клипе «Русская водка», в котором милиционер в коммунальной квартире на кухне гладит утюгом выстиранные и высушенные на верёвке шнурки от ботинок. «Гладить» можно было, естественно, только плоские шнурки, которые, кстати, лучше держат шнуровку и меньше развязываются чем шнурки с круглым профилем. Ох, и трудно было мне и всем  детишкам, да и толстым дядям с брюшком завязывать эти шнурки, нагибаясь или задирая ногу. Первые - либо ещё не научились делать легко развязывающиеся бантики, как некогда долго мучился мой сын, или спешили на игру, чтобы не отстать от убегавших сверстников, реже опаздывая в школу. Вторым - помехой служил живот. Они ощущали нехватку воздуха и страдали одышкой. Мальчишки, реже девочки, ограничивались  «мёртвой» завязкой, не думая о том, что грядет вскоре «развязка» в буквальном и переносном смыслах. Либо будут накапливаться узелки на шнурочках, как чётки, которые станут впоследствии  помехой для завязывания их вообще. Сколько узелков, туго затянутых и не развязываемых было на шнурках детворы, у которой не было терпения развязывать предыдущие и накапливавшиеся последующие «случайно» возникшие узлы. Израильские дети и подростки шнурки на кедах и кроссовках обычно вообще не завязывают и они болтаются, вызывая желание наступить на них, чтобы проучить неряху. «Шнурками» нарекали обычно малышей миленьких, хороших, но и тех что используются на побегушках, угодливых и пронырливых. Взял себе,  как эстрадный псевдоним имя «Шнур», Санкт-Петербургский матерщиник и эпатажный  остряк певец Сергей Шнуров. Как рассказали нам недавно в одном из проигранных раундов, участники игры «Что? Где? Когда?», шнурок, накинутый на ушные раковины и завязанный на затылке, использовался гусарами при модной стрижке для уравнивания висков.

 Бедняжка,  великий Осип Мандельштам тоже настрадался из-за этих шнурков. В документальной повести Александра Ласкина «Ангел, летящий на велосипеде» он писал, что Мандельштам, пытаясь завязать шнурки, всегда почему-то  видел такую картину: Ему казалось, что он очень старается, но все никак не может завязать шнурки. Первая реакция - замешательство: "Я то и дело нагибался, чтобы завязать башмак двойным бантом и все уладить как полагается, - но бесполезно».

Имя изобретателя шнурков история не сохранила, зато известна дата: 27 марта 1790 года, когда в Англии был выпущен первый шнурок для ботинок в современном виде, попросту говоря,  - веревочка. Уж потом для укрепления обычно разволокнявшихся вскоре на концах  шнурков придумали уплотнители кончиков (клеем, металлом, пластиком), чтобы легче и быстрее они вставлялись в отверстия на ботинках. Вот здесь-то, «именно с этого места», как сейчас любят повторять этот штамп, «надо поподробнее», но для этого придётся вернуться в XV век, во времена первого посещения Христофором Колумбом Америки. Именно он додумался продавать островитянам Кубы за огромные слитки золота всего лишь... шнурки от ботинок. Точнее, наконечники шнурков, предохраняющие всякие верёвочки от их разволокнения, обтрёпывания со временем на концах. Эти маленькие металлические трубочки из меди нередко нанизывались и на ожерелья в виде украшений, но уж очень пригодились, как оказалось, для шнурков и для предмета торговли с аборигенами во времена Христофора Колумба на острове Куба. Так что шнурки и наконечники для них были известны ещё задолго до даты английского приоритета.

 Шнурки, как мыло, соль и спички были востребованы людьми и отражали время благополучия либо лихолетья. Шнурки стали, как и книги и повидло, одними из исчезнувших и регламентируемых  потребительских товаров в антиутопии Оруэлла «1984». Их отбирали у заключённых вместе с ремнями и подтяжками, дабы осуждённые не могли повеситься. Они становились средством аллегорий и подшучивания, когда, говоря о шнурках, а чаще о количестве узелков на них, проводятся аналогии с числом забот либо неприятностей в жизни, быту. Так в рассказе Михаила Веллера» «Ножик Серёжи Довлатова» можно найти фразу героя повествования о том, что «через наш банк получишь лишь соболезнование о валютных трудностях державы... Друзья сидят в журналах! А у меня всех связей - узлы на шнурках!».

  Шнурки доставляют огромное удовольствие щенкам и котятам в их забавах.

Ещё Карел Чапек в рассказе «Дашенька, или история щенячьей жизни» писал: «Или же Дашенька нападает на ботинки гостя и тащит его за шнурки. Она успевает порвать или развязать их прежде, чем тот сосчитает до трех (например, "будь ты трижды неладна!"), и получает при этом огромное удовольствие (не гость, а Дашенька)».

Должно было пройти почти 200 лет, чтобы человечество перестало широко пользоваться шнурками  и попыталось постепенно переходить на кнопки, застёжки, молнии, их сочетание, наконец, липучки, хотя ни первые, ни вторые и уж, конечно, ни третьи, не сравнятся по крепости с заветными верёвочками - шнурками. Особенно для спортивной обуви. Молниеносно закрывшиеся «молнии» или быстро наложенные липучки столь же быстро расстегиваются, отлипают, в результате чего и кеды, и кроссовки, могут в один миг оставить ногу в одном носке, а то и босую. Эта усовершенствованная фурнитура всё больше внедряется в модную, в основном женскую обувь, где внешний вид важнее  надёжности. Застежка-молния является удобным изобретением, пришедшим к нам из мира моды, в то же время, она может быть причиной разочарования, что связано с ее частыми поломками и возникающими из-за этого неудобствами и просто безвыходным положением. Порвавшийся шнурок можно связать, заменить любой бечёвкой, проволочкой, а вышедшую из строя молнию ничём не заменишь, хотя можно связать ботинок найденной, опять же, верёвочкой - заменой шнурка.                                        

          Ботинок остаётся верен шнурку, особенно спортивный, военный, а в наше смутное время и для крепкого затягивания обувки бритоголовых скинхедов. И пройдёт ещё немало лет, пока кто-нибудь не додумается заменить его другим каким-нибудь материалом, методом, избавляющим человека от усилий, связанных с их использованием. Туфли спасли человечество от шнурков на них, но в туфлях не побежишь, не прыгнешь, не повоюешь. А сапоги, особенно наши кирзовые, тяжелы, не проветриваемы и пусть уж останутся для преодоления дорог в русской глубинке. А элегантные хромовые и лайковые выходят из моды, дороги да и трудно их надевать. Так что жив шнурок и востребован он и поныне. И у меня шнурки остались лишь на кроссовках и кедах, как у большинства местных жителей. А ботинок и вовсе нет. Да и зачем они мне, пенсионеру, живущему в жарком климате Ближнего Востока. И в зимнее время, когда дожди, они не спасают, так как вода через шнуровку просачивается.  Тогда они мокрые и грязные. Но есть выход, если присоединиться ещё к нескольким строкам из второй части «Саги о шнурках» Алёны Кирилиной:

«Решил я выстирать шнурки,
На солнце высушил шнурки,
И подкрахмалил чуть шнурки,
И долго гладил те шнурки.
Похожи стали вдруг шнурки
На очень классные шнурки».