Попытаюсь рассказать о том, как я стал дважды родственником в дважды породнившихся семьях моего двоюродного брата по материнской линии и моей двоюродной сестры со стороны отца. Но так, чтобы читатель не запутался и всё понял. Такое стечение судеб и обстоятельств и нарочно не придумаешь. Вся эта своеобразная коллизия начиналась в Виннице.

Часть 1.

Мой двоюродный брат, Роман, сын старшего брата моей мамы, в юности был влюблён в девушку так, как бывают влюблены только юноши: пылко, красиво, самозабвенно. Они оба были очень красивы и смотрелись вместе великолепно. Высокие, стройные, элегантные даже по тем временам, когда одежда только прикрывала, но не украшала, как оценили бы её по сегодняшним меркам. Фигура у Лаймы была мало сказать привлекательной, она была безукоризненной. Когда она проходила мимо неравнодушных к женским прелестям юношей и особенно мужчин, редкий из них не окидывал её восхищённым, а то и жадным  взглядом. Высокая, стройная, с чётко очерченными грудью, тонкой талией и особенно волнующими бёдрами - все эти прелести действовали на увидевших, как магнит, поворачивая вслед за ней их головы и даже разворачивающихся в её сторону всем телом. Широкоскулое, нежное и красивое лицо северной блондинки с обволакивающим взглядом больших светлых глаз, только слегка удивляющих холодным зеленоватым отливом.

  Помеси всегда выигрывают, а смешение прибалтийской красавицы - латышки и украинского парубка, высокого и статного, какими были её родители, не могли не одарить свою дочь своими наилучшими качествами. Кстати, её родной брат, Витас, был также отмечен всеми чертами дородного крепкого прибалта. Он мог бы считаться красавцем, арийцем или даже потомком нибелунгов. Высокий, атлетически сложённый, блондин. Глаза слегка подкачали своим злым иной раз выражением и холодным зеленоватым оттенком, как у его родной сестры Лаймы, с которой мы уже познакомились. Густые, черные волнистые волосы у Романа начинали расти со лба. Грустные тёмно-карие небольшие глаза с искрящимся отблеском, напоминающим слезу или кристаллик в них, даже, когда он улыбался. Свойственные многим представителям его народа - печальные еврейские глаза... Осанка, как у каждого высокого мужчины, слегка сутулая, но при включении внимания он разгибался во весь свой немалый рост, привлекая внимание дам, ценивших породистых мужчин.. .

Слишком сильные страстные чувства в молодом возрасте в наше время должны оканчиваться либо соединением, либо свадьбой, но не затягиваться в обоюдном неудержимом стремлении друг к другу по тем или иным причинами, препятствующим сексуальным отношениям, иначе они могут перегореть. Появляются ненужные упрёки, взаимные обиды, недопонимание, раздражение и даже необоснованная ревность. И развязку, иногда непростительную, обеспечивают привходящие обстоятельства: переезд семьи в другой город, окончание института, призыв в армию и, нередко, отказ в интимной близости о стороны девушки, что некоторые считают уже анахронизмом. Возможно, что это справедливо в век свершившейся сексуальной революции. Реже, причина в измене, как таковая, если их связывает настоящая большая юношеская первая любовь...

Так и случилось, когда семья Романа переехала жить в город Донецк (тогда ещё Сталино), где он и поступил, а затем и окончил индустриальный институт. А Лайма осталась в Виннице, где и получила свой врачебный диплом. Судьба раскидала их по разным дорогам, и они разъехались надолго. Даже их редкие встречи, когда она приезжала к своей подруге в тот город, где он потом жил, а он наезжал в Винницу, уже не могли укрепить начавшийся разлад. Возможно, сыграло свою роль плохо скрываемое недружелюбие матери Лаймы по отношению Роману, из-за неприятия его национальности. У неё была смешанная семья литовца и украинки, а он был «круглый» еврей. И это тоже, и несомненно, способствовало разладу...

Лайма вышла замуж за нелюбимого и вскоре разошлась с ним, оставшись матерью одиночкой, растившей сына. Её карьера складывалась весьма удачно. Способный и требовательный врач, она была принята в аспирантуру, защитила диссертацию и стала преподавать в своём же институте, вначале ассистентом, а затем и доцентом кафедры внутренних болезней. Её ценили на работе и любили ученики, а пациенты особенно.

Роман тоже создал семью, женившись на милой русской женщины из Подмосковья, работавшей после окончания техникума в том же институте, где и он, заботливой, преданной и очень порядочной. У них родилась дочь. Карьерный рост брата также был успешным и его очень уважали в качестве главного инженера крупного проектного института, занимавшегося строительством шахт и их эксплуатацией. Не могу назвать его бабником, но увлечения у него изредка бывали, а жена его либо не знала о них, либо не считала нужным устраивать из-за этого скандалы, но до определённого времени....

Прошли годы. После новой роковой и неслучайной встречи Романа и Лаймы, когда она вновь навестила подругу, будучи уже в разводе, как я писал, жена брата, осознав их продолжающиеся контакты, не выдержала, понимая, что их любовь, возможно, ещё не иссякла окончательно, вскоре уехала к маме, в Подмосковье, забрав с собой дочь. Вновь вспыхнувшая страсть заглушила и затмила всё остальное, в том числе и трезвый рассудок каждого, ибо на обломках прежних отношений редко выстаиваются новые или обновляются прежние чувства. Они стали мужем и женой, а я, естественно, её родственником. Они соединились в одну семью в городе начала их большой любви, в Виннице и всё же, рассудку вопреки, стали жить в одном доме с её родителями. При этом «национальном мезальянсе» он оставил свою высокую должность, престижную работу, квартиру и уехал, с надеждой - навсегда...

Часть 2.

Моя двоюродная сестра, Елена, дочь брата моего отца, жила в городе Сталино (Донецк) и была воспитана в комсомольско-молодёжном угаре советской идеологии. Она была истинной дочерью своих родителей, преданных коммунистической идее, Мой дядя со своим партбилетом прямо из Жмеринки метнулся на Донбасс, строить социализм и поднимать металлургию. Там же он получил высшее образование. Моя тётка, происходившая родом из кубанских казаков, появилась в то же время и там же в кожаной куртке и красной косынке. Затем преподавала марксистко-ленинскую правду в Донецком университете до конца своей жизни и весьма тяжело перенесла крах коммунистической идеи, считая себя преданной. Их дочь, моя сестра идеализировала мир и людей в нём, предъявляя заведомо к своему возможному избраннику высокие морально-этические требования. И слегка задержалась, ожидая своего принца. Но дождалась. И стала женой родного брата Лаймы, золовкой Романа, моего двоюродного брата по материнской линии, ставшего свояком Витаса. К их знакомству наше предыдущее родство с его сестрой никого отношения не имело. Случай свёл этих людей, а мы узнали подробности уже попозже, когда события приближались к свадьбе

Вот такое совпадение! Моя сестра согласилась стать его женой, и ей вначале показалось, как и всем нам, что судьба, наконец, наградила её счастьем семейной жизни. Родители Елены вначале души не чаяли в избраннике дочери. А у меня появился новый родственник - муж моей сестры, Витас. Таким образом, я породнился дважды с семьями брата и сестры, Витаса и Лаймы, ставшими соответственно мужем и женой моих двоюродных сестры и брата, Елены и Романа. Хотя они и происходили из разных ветвей нашей родни, будучи и до этого близкими, но не кровными родственниками, то теперь новые родственные узы нас сблизили покрепче. Вот такой ребус или такая головоломка получились.

Часть 3.

Семейная «идиллия» моего брата Романа, к сожалению, разбилась, но не «как любовная лодка о быт» по Маяковскому, а о болезнь, о несчастье, которое предстояло преодолеть, но которое оказалось мерилом истинности чувства любви и преданности. Он тяжело заболел и перенёс операцию на гортани, сделавшую его инвалидом, которым он, однако, не стал, благодаря силе его воли и жажде жизни А его жена, его первая любовь, его Лайма, как оказалось, не стала ему другом и помощником, опорой в несчастье, постигшем его. А ведь ради неё стольким пожертвовал в своей жизни.

Он оперировался в Донецке, куда Лайма изредка наезжала, но не в день операции, и не сидела вместо меня или моей жены у его постели в первые тяжёлые дни и ночи физических и нравственных страданий, когда он не мог ни говорить, ни глотать, ни дышать обычным способом. Его вид с отверстием в гортани вызывал у неё не сочувствие, а брезгливость. И тогда оба поняли свою ошибку окончательно. Кроме того, живя вместе с родителями жены, мой брат постоянно чувствовал их недружелюбие, а порой даже ненависть к его еврейскому происхождению. Испытывая горькое разочарование и душевную боль, он ушёл, уехал, вернулся в Донецк к разбитому, как он думал вначале, очагу.

Но он поборол свой недуг, научился говорить и вернулся к полноценной работе в той же должности ведущего инженера проектного института, куда его без разговоров и раздумий снова приняли. Причём он проработал там до пенсионного возраста и даже дольше, проводя деловые встречи, совещания, общаясь по телефону и селекторной связи с функциональными подразделениями, обладая «новым голосом», без голосовых связок, так называемым - «чревовещательным». В данном случае имеется в виду не пророчества, а членораздельная имитация голоса при помощи желудка и пищевода, т.е. чрева. Далеко не все пациенты, перенесшие такие операции, этому смогли научиться.... Позже его полюбит сотрудница, молодая, некрасивая лицом женщина, взявшая на себя решение всех бытовых и семейных проблем, а потом уехавшая с ним в Израиль. Но это уже другая история...

Часть 4.

Идеологическая нечистоплотность пренебрежение к вопросам морали и этики, неудержимый эгоизм и эгоцентризм, хамское поведение, склонность к алкоголю и неприятие каких-либо замечаний, подточили основы семейных отношений между Еленой и Витасом. В это время в семье уже росли два мальчика, нередко остававшихся свидетелями скандалов и пьяных выходок отца, преподавателя высшей школы. А скрытое неприятие национальных черт моей сестры, которых я у неё не чувствовал никогда в силу её интернационального происхождения (отец - еврей, а мать русская красавица из семьи кубанских казаков), вскоре поставили под удар и всю семейную «идиллию».

Он, доцент Донецкого университета, хоть и был эрудирован, успешен, грамотен, но начисто лишён родственных чувств. Помнится, как-то в Харькове, мы с ним проходили под окнами многоэтажного дома и он, невзначай, обронил циничную фразу, что, вот мол, здесь живёт его родная украинская бабушка, но видеть её ему совершенно не хочется. Я удивился, но потом вспомнил, что и в отношениях с сестрой тоже не было нежности и порядочности. Ни разу я не слышал от него, что надо бы съездить повидаться с родителями в Винницу. И с мальчиками был сух, что поначалу все связывали со сдержанностью выходца из Прибалтики. Однако с тех пор как моя сестра рассталась с ним, он детей не видел уже много лет, живя в одном городе недалеко от них. Когда он лежал в травматологии после перелома ноги, парни всё же решили навестить отца, а когда они вошли в палату, отец спросил, кто из вас кто...Решиться на развод моей сестре было нелегко, оставаясь преподавателем горного техникума, с двумя подрастающими мальчиками. Но она справилась с этой нелёгкой задачей и  подняла их одна. Оба получили высшее образование без помощи отца и без его участия в воспитании и возмужании. Она выдержала, но чего ей это стоило.

Часть 5.

Так я потерял сразу двух родственников, и моё запутанное двойное родство закончилось. Может быть, их дети или внуки о нём не забудут, если всё доподлинно узнают, когда станут взрослыми и мудрыми, и сохранят родственные отношения между потомками. Тем более, что у их  отцов и матерей так красиво всё начиналось и так могли бы быть счастливы и семьи и их дети Хотелось бы надеяться, что история этих двух несостоявшихся семей станет уроком или напоминанием об искренности чувств и их воплощений...

Но история, как известно, ничему не учит, а чаще склонна к повторениям. У Лаймы и Романа детей не было, а оба сына Витаса и Елены, к сожалению, тоже разошлись со своими жёнами, и теперь пытаются создать новые, оставив каждый сына без отца, какими были и они. Даже дочь Романа от первого брака живёт одна в Израиле. И только её дочь, внучка Романа, создала настоящую счастливу семью, украшенную двумя очаровательными мальчишками, правнуками Романа, отметившего недавно своё 80-летие благодаря медицине.  В этой семье все  носят фамилию их красавца отца, полурусского и полуеврея,  Сердечный. Но о "Сердечном выборе" я расскажу  в другой раз...