Черепаха

                  Я знаю, кем я буду в следующей жизни. Черепахой. Единственное, что я научилась хорошо делать за всю свою продуктивную жизнь – это носить рюкзак. Только с рюкзаком за спиной я чувствую себя защищенной. В рюкзаке мое все. Здесь лежат вещи на всякий случай. Очки, бумага и ручка, салфетки, сменная одежда, контейнер с полдником, фрукты, фотоаппарат, телефон, ноутбук – все аккуратно, по технике начинающего туриста, сложено, все хорошо прилегает к спине. Когда нет рюкзака за спиной, я чувствую пустоту, которая меня пугает. Он стал частью моего тела, как панцирь для черепахи. Я вижу, как шея моя постепенно втягивается в грудную клетку, покрываясь узором складок, глаза мои слезятся на ветру и от яркого света, мне хочется втянуть голову в плечи и подобрать лапки. Морг, морг – закрываются и открываются веки, сгоняя слезу из глаз по щеке. В холод я также впадаю в анабиоз, а расцветаю лишь под лучами солнца. Все. Я черепаха, мне не нужно никуда спешить, нужно только вырыть ямку в песке и нагрести его побольше на спину.

А, может быть, я не буду, а была черепахой в прошлой жизни? И, может быть, поэтому мне так нравятся ковыльные луга? За то, что я так усердно носила панцирь, была терпелива и незлобива, а только смахивала слезы обид, подставляя щеки ветру, мне дарована жизнь человека? А я ничего не поняла, и прожила жизнь, как черепаха! Тогда нужно, пока не поздно, научиться носить портфель или сумку. А то все рюкзак, да рюкзак…

Преображенская ворона

Ворона сидела, ухватившись когтями за круглую перекладину ограждения и вертела головой. Дежурная при входе в метро не обращала на ворону ни малейшего внимания. Пассажиры, стремящиеся к выходу, а также жиденькая струйка входящих через турникет, следовали своему руслу, строго держа направление и скорость, и тоже, казалось, не видели ворону.

Ворона смотрела на проходящих мимо так внимательно, будто хотела вывести закон движения пассажирского потока на станции метро «Преображенская площадь». А, может быть, она уже знала, что у этого движения нет закона, и ждала, когда прошагает последняя нога этого чудовища, чтобы дернуть его за хвост.

 - Ну что тут особенного - люди спешат на службу, дежурная следит за работой автоматов, а ворона надзирает за соблюдением регламента? Нечему тут удивляться, всему есть свое объяснение - подумала я и не стала тыкать пальцем в птицу, восклицая - глядите, глядите, кто там сидит!

С тех пор вот уже третий год как, выходя из последнего вагона метро, я внимательно оглядываю вестибюль, отыскивая взглядом черно-серую загогулину, полную вселенского безразличия, или крылатую тень прорицательницы, мелькающей над головой. Чаще всего птица сидит на верхней балке металлической конструкции, похожей на этажерку, сонно моргая глазами или прикрыв их от навязчивого верхнего света. Отрешенный вид погруженного в свой необъятный внутренний мир философа вызывает во мне неизменное уважение к ее раздумьям. Иногда она просто дремлет, сунув голову под крыло. За эти два года я ни разу не слышала ее голоса - наверное, у нас нет общих тем для разговора!

Устав от размышлений, ворона начинает шалить. Сидя под защитой будки дежурной, она высматривает себе жертву. Безошибочно угадав человека, глубоко погруженного в себя, механически шагающего на встречу со своими не решаемыми проблемами, ворона бесшумно подлетает к нему, делает вираж над головой несчастного, а потом выкрикивает ему свое "Карр". После чего стремительно улетает на безопасное расстояние и, усевшись под потолком, широко разевает клюв, будто смеется. Это мне рассказывали очевидцы.

Сама же я наблюдала такую картину: полетав зигзагами между потолочными балками, из одного конца вестибюля в другой, она уселась на крышу последнего вагона трогающегося состава, растопырив крылья, как перед полетом в бездну, потом соскользнула вниз на хвосте перед входом в туннель и снова взмыла вверх.

Презрев суету, встав выше обстоятельств, загнавших ее в тупик подземки, серая ворона парит над нашими головами и, кажется, знает о жизни больше нас.

Из ведических историй Индии, описанных в Рамаяме, известно, что в тело вороны вселяются только души, достигшие бессмертия в предыдущей жизни. Это исключительное право даровал вороне бог Рама за поучительные притчи, рассказанные ему вороной по имени Какабушунди.