Сандро Белоцкий

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ СТАТЬИ МАРКА АВРУТИНА

«ПАМЯТИ СОЛОМОНА МИХОЭЛСА»

Уважаемый Марк!

Вы очень сильно упорядочили тему, что позволило, например, мне, заставшему еще ту пору, пережить всё по-новому. Позволю лишь несколько рассуждений.

Большинство «вождей» ленинского периода были в той или иной мере каннибалами, что, как это ни странно, вполне уживалось с их неким, по крайней мере, начальным  романтизмом. Но, скажем, Ленин был еще и прагматиком. Хотя основные «принципы» функционирования новой власти были заложены им или с его согласия (внезаконные меры принуждения, концлагеря, расстрелы реальных или потенциальных противников режима, особенно священнослужителей, коллективное наказание, институт заложников и т.д.), его карательная активность все же имела определенны предел. Был создан и эффективно функционировал институт спецов (военспецов), расстрелы перемежались депортациями («философский пароход», который, кстати, при желании можно было потопить) и, наконец, НЭП (как следствие «обучаемости» Ленина, его восприимчивости к «обратной связи»),  который поднял страну из руин, что после не удавалось ни одному правителю. При этом Ленин, как мог, боролся с бюрократией и практически не трогал творческую интеллигенцию. Евреев же ценил: в первой версии своих воспоминаний Горький приводит его фразу о том, что «в России каждый третий умный человек - еврей или с примесью еврейской крови» (думаю, что Ленин не знал о примеси этой крови в нем самом - или не придавал этому значения). Его можно было в чем-то убедить: например, Луначарский уговорил его не уничтожать театры, несмотря на  тезис «Для нас самым важным из  искусств является кино и цирк» (последнее слово потом опустили). Были у него и простые человеческие черты: опекал своих родственников и близких людей, предупредил единственного (тогда уже бывшего) друга Мартова об аресте, сотрудничал с «Иудушкой» Троцким, не тронул Зиновьева и Каменева, раскрывшими планы переворота, и т.д.  

Ограничившись размежеванием с политическими оппонентами и запретом фракционной борьбы в РКП, убедившись в военной слабости страны и в тщетности упований на немедленную мировую революцию, Ленин не стал конструировать ни образ внутреннего врага (тогда им оказался бы почти весь народ), ни образ внешнего (тогда это был бы почти весь мир), а сосредоточился на улучшении внутреннего и внешнего положения страны, ее имиджа и на расширении ее влияния и связей. Неизвестно, что было бы дальше, но вспомним, что даже большинство сложившихся «соцстран» еще при «живом» СССР более или менее мирно эволюционировали как раз почти по «ленинскому» пути при наличии вменяемых лидеров.

Иное дело - Сталин.

Основной чертой его «деятельности» была чрезмерность. Многих целей он мог бы достичь ценой минимальных, но символических публичных жертв. Но границ он не чувствовал. Что было тому причиной? Паранойя ли (о бехтеревском диагнозе которой справедливо напоминает Валерия) или другие физиологические/психологические особенности или отклонения (агрессивность, чувство неполноценности, стресс от постоянного недоверия, неуверенности и страха) - сказать трудно. Неглупый, бюрократически изощренный, с чертами,   привычками и навыками восточного коварства (кстати, совершенно грузинам не свойственного), он хорошо знал своих «товарищей по партии» и недаром их опасался и не доверял им. Отсюда - боязнь недостаточно радикальных мер защиты. Он как-то сказал про Петра Первого: «Недорубил Петруха» (имея в виду носителей «вольного духа») и решил дорубить.  

Вдобавок, мне кажется, что он подспудно, инстинктивно понимал, что все его политические, военные и экономические победы - это пирровы победы (в смысле влияния на жизненный уровень населения и в смысле человеческих потерь) и он может быть призван к ответу (тут перед ним вполне могли возникнуть параллели/аналогии из семинарского прошлого). Недаром в речи по поводу победы над Германией он, что было ему совершенно не свойственно, вдруг произнес пассаж об «ошибках» правительства, читай - своих ошибках).  И страх перед карой гнал и гнал его на новые казни. И тут расхожий тезис, придуманный Рыбаковым и приписанный Сталину «Нет человека - нет проблемы» совершенно не в сталинском духе. Сталин так не считал и вслед за «человеком» уничтожал всё его семя, всё его окружение...

Главным во внутренней политике для сохранения власти, запугивания народа и оправдания тягот и репрессий Сталин считал наличие двух врагов - внешних и внутренних. Со внешними до Отечественной войны был плоховато, но потом им появилась вначале Германия, а позже - США. Внутренние враги до войны были «контрреволюционеры». Еще были живы и сидели в тюрьмах настоящие противники режима (например, эсэрка Спиридонова), а Сталин уже приступил к делу.  Первыми под пулю пошли «верные ленинцы», потом «верные сталинцы» и машина заработала. Но потом, уже во время войны и в раннее послевоенное время настал период нехватки врагов и процессу пришлось придать  национальный характер: татары, чеченцы, и, наконец,  - евреи. Сперва не явно: пошли почти бескровные акции - «безродные космополиты», «вейсманисты-морганисты - как бы «запев» и  ЕАК. Однако тут, как Вы справедливо пишете, на массовость не тянуло, слишком члены комитета «были далеки от народа». Но пошел заключительный аккорд -  «врачи-убийцы». Тут уже под репрессии подпадали сотни тысяч человек разом и не только при самом искреннем одобрении, но и при активном участии народных масс в процессе истребления.

Был ли Сталин антисемитом? Известно, что он любил еврея-певца Рейзена, до последнего времени ценил еврея Мехлиса и прощал ему многое, не расстрелял еврейку-жену Молотова (хотя расстрелял брата Кагановича), дал члену ЕАК еврейке Штерн смехотворное по тем временам «наказание» - 3,5 года лагерей и 5 лет ссылки. Знаю только, что из всех лейб-медиков он лично возненавидел русского - проф. Виноградова и велел арестовать его после того, как тот решился посоветовать вождю временно (!) отойти от дел и отдохнуть по состоянию здоровья. «Бить, бить его! В кандалы» - кричал он.  И тут вышло на свет письмо Тимашук, которое Сталин читал в 1948 г. и, не обратив на него внимания, написал «В архив».

Я думаю, что он не был «специфическим» юдофобом, а просто человеконенавистником и никого не любил и не жалел - ни родственников, ни соратников, ни старых знакомых, ни дураков, ни гениев, ни стариков, ни детей. У него даже собаки не было...