Кто-то громко постучал в дверь квартиры Тяпкина, но тот не спешил открывать. Не дыша, он подкрался к двери и засел в ожидании. Постучали еще раз. Тяпкин снова перестал дышать. Все, пришли забирать - пронеслось в его голове. Без единого скрипа он присел на корточки и аккуратно заглянул в замочную скважину. Ничего не было видно.

Вам телеграмма, - наконец послышался голос снаружи.

Услышав это, Тяпкин тяжело выдохнул и, захохотав, перекрестился и отворил дверь. Через секунду на его руках защелкнулись наручники.

- Тяпкин Альберт Альбертович, вы обвиняетесь в мошенничестве, - объяснил задержание лжепочтальон, - проедем в отделение.

- Но..., - не успел опомниться Тяпкин, - я еще не готов. Я должен привести себя в порядок, одеться, побриться, подстричься. Я не имею права предстать перед судом в таком виде. Сами подумайте, что обо мне подумает дорогой господин судья, вынося мне суровый, но справедливый приговор?

- Тихо, - спокойно прервал его милиционер, - пройдемте.

- Господа, - улыбнулся Тяпкин остальным присутствующим при задержании, - не будем забывать об этикете. Пройдемте ко мне, выпьем по рюмашке чудесного коньяка, который мне только вчера прислала моя любимая тетушка Соня. Не откажите мне в последней любезности. Все равно я никуда уже от вас, мои дорогие, не денусь.

Милиционер посмотрел на остальных. У всех в глазах читалось одно - мы не против.

- Ладно, уговорил.

- Прошу.

Все, включая понятых, прошли в квартиру хлебосольного Тяпкина.

- Можете не разуваться, у меня в квартире не убрано, - сказал он, приглашая всех на кухню, - прошу вас, господа.

- Ну ты, зубы не заговаривай, - грубо сказал милиционер, - давай, тащи коньяк.

- Как не красиво с вашей стороны, - укорительно покачал головой хозяин, - я ведь вам лично ничего плохого не делал.

- Не успел, - милиционер достал чистый бланк, - заодно сейчас протокол задержания заполним тогда.

- Это правильно, - одобрительно кивнул Тяпкин, - не будем терять времени. Вот только наручники бы, господин милиционер, а то очень неудобно коньяк разливать.

- Разбежался, может еще в магазин попросишься сбегать?

- Господин милиционер, - улыбнулся Тяпкин, - мне уже 52 года. Ну куда я побегу? Вас тут вон сколько, 4 человека. Ну подумайте.

- Да снимите уже наручники с него, в самом деле, - вступилась за него Маргарита Никитична, соседка, которая в данном деле проходила в качестве понятой.

- Конечно, - поддержал ее Петр Ильич, сосед напротив, - Альберт Альбертович - очень порядочный, он обманывать не станет.

- Так, хватит, понятые, - вступил с ними в перепалку милиционер, - нам лучше знать, станет он врать или нет! Я сам коньяк разолью.

Налив только себе, милиционер приготовился к допросу. Тяпкин опустил голову и присел на табуретку.

- Маргарита Никитична, Петр Ильич, садитесь пожалуйста, - подвинул он еще два стула, - прошу вас.

- Так год рождения? - начал милиционер, выпив рюмку.

- Одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой, - проговаривая каждое слово, ответил задержанный.

- Адрес. Юридический и фактический.

- Да, давайте нормально посидим, поговорим. Неизвестно, когда мы теперь увидим нашего Альберта Альбертовича, - снова встали на его защиту соседи, - успеете вы еще его обо всем расспросить.

- Так, ладно понятые, хватит. Подпишитесь и все, идите уже, - не выдержал милиционер, - все, ведите его в машину, к черту этот коньяк.

- Но, товарищи! - взмолился Тяпкин, - позвольте мне посидеть еще немного с моими милыми соседями. Петр Ильич, дорогой, ты прости меня за то, что я в прошлом годе тебя бранным словом назвал. Друзья мои, у меня же еще водочка холодная в морозилке осталась. Чего ей пропадать?.. Ну пожалуйста!!!......

- Я сказал нет!!! - начал срываться милиционер, - на выход! ВСЕ!

- А может и правда, Андрей, - наконец сказал первое слово один из напарников, - куда спешить. Все равно в отделении сейчас никого. Давай посидим, выпьем. Сегодня же пятница.

Андрей снял фуражку и швырнул ее на стол. Все мило улыбнулись. Тяпкин покорно присел на свой стул и заглянул Андрею прямо в глаза, а затем, видя, что тот немного поддался, с умоляющим взглядом протянул ему руки, закованные в наручники.

- Да снимите, уж, - ласково подпела Маргарита Никитична, - мы за него ручаемся.

- Айиии..., хрен с вами, - щелкнул замками Андрей, - дернешься - пристрелю

- Бог с Вами, господин Андрей, - испуганно пролепетал Тяпкиин, - даю Вам честное слово...

- Ты там про водку говорил? Давай.

- Да, да, да... Конечно, конечно..., - засуетился тот, - Только у меня в зале хрустальные стаканы. Можно я их принесу? А то на всех стопок не хватает.

- Давай быстрее.

Петр Ильич с видом знатока подтвердил.

- А сервиз у него, действительно, прекрасный. Всеми цветами радуги переливается, если его на солнце поставить. Он нам с женой такой же на прошлый новый год подарил. Помните, Маргарита Никитична, я вам показывал, когда вы к нам с Ириной Матвеевной в гости заходили?

- Да, да, - завистливо согласилась та, - отличный сервиз. Вот какая у Альберт Альбертовича щедрая душа, а вы его такими нехорошими словами оскорбляете. Сердца у вас нет. Срамота...

- А еще он, помню, на первое мая три года назад, к себе на дачу возил, - продолжал Петр Ильич, - ох и дача...

- Да, - подхватила Маргарита Никитична, - дворец, а не дача...

- А откуда у него такая дача? Вы не задавали себе такой вопрос? - встрял Андрей, - эй, Альбертыч! Ты долго там еще?

В ответ было молчание. Понятые молча переглянулись.

- Ой, сердце, наверное, не выдержало..., - нарушила молчание Маргарита Никитична.

Милиционеры со скоростью пули ворвались в комнату, но Альберта Альбертовича, естественно, уже и след простыл. Лишь раскрытое настежь окно, и привязанная к батарее простынь говорили о его недавнем присутствии.

- Все на выход! Живо! По всем квартирам. Не мог он просто так с 12 этажа сигануть, - закричал Андрей, чувствуя себя идиотом.

Снося мебель, все выбежали из квартиры. Спустя 5 минут, Альберт Альбертович спокойно вылез из шкафа, уже переодетый и с приклеными усами и бородой, хранившимися в шкафу, видимо, именно, для такого случая. Не теряя времени, он в довершение надел очки и плащ и, осторожно выглянув, на лестничную площадку, покинул квартиру. Выйдя на улицу, он косо посмотрел на Андрея, с истерикой на лице кричащего что-то в рацию в милицейском УАЗ'ике, и исчез в неизвестном направлении.