Как славно в жаркий летний день

лечь у реки на свою тень

и придавить ее к песку,

припомнив зимнюю тоску.

На жарком противне с утра

распластали свои тела.

И в этот зной, в духовке дня,

нас трое – солнце, ты и я.

Ты вышла из воды. С тебя

стекали капельки  Днепра.

Началом робкого дождя

ты их роняла на меня.

Как сладко быть в гостях у лени!

Готов я преклонить колени

пред этим миром и тобой,

и тем, что названо Судьбой.

Спускалось солнце и покато

устало двигалось к закату.

И этот день вослед – мне жаль! –

уйдет в неведомую даль.

Диковинными кораблями

идут по небу облака

в Австралию иль на Майами –

они плывут из далека

без расписаний и причалов,

без мачт и тяжких якорей,

без парусов и капитанов,

и без матросов и огней.

От жары едва мы живы.

Зной такой – ну, как на Мальте!

Поливальные машины

стелят небо на асфальте.

Мы теперь над облаками.

Смотрим в небо, что под нами.

Все в нем только вверх ногами

вместе с солнцем и домами.

*     *     *

Луговая трава вся в цветах и росе.

Поседела с утра – удивительно мне.

По следам на росе, по следам на песке

шел я к лучшей из всех, кто живет на земле.

А она между волн – то вверху, то внизу.

Я одежду свою уронил на бегу.

И скользил, догоняя, с волны на волну.

Хорошо! Так, наверно, бывает в раю.

 Море нежно, как в зыбке, баюкало нас.

Счастья столько, что жаль – взять нельзя прозапас.

Ты – рыжий и сильный, и мудрый, и хитрый –

     тебя опасается тьма. 

И смелый и светлый, желанный и милый –

     ни с кем перепутать нельзя.

И пламенный, жаркий, и ты – сумасшедший.

     В любви твоей много тепла.

Бесплотный и резвый, и хищный, и нежный…

     Огонь, у ночного костра

ты даришь нам всем вдохновенье и дружбу.

    Ах, этот чудесный гипноз!

И ты, как шаман, ритуальную службу

    проводишь, играя, всерьёз.

В песне этой – бесспорно иль нет! –

мысли старше, чем Ветхий Завет.

Я услышал ее у костра,

как напутствие нам до утра:

«Чтобы не жалеть нам о том, что уж поздно, –

    а время вернуть ведь нельзя! –

не ждите, друзья. Без сомнений грешите.

   И услаждайте себя!

Ведь многое в жизни, как нам всем известно,

   уходит, причем навсегда.

Грешите, друзья, если вам интересно.

   И услаждайте себя!

И если приходят к вам всякие мысли, -

   похоже, стесняетесь зря! –

грешите, смущаясь, пока не привыкли,

   и услаждайте себя.

Жаркий август десятого года…

Что ни день, то под сорок – погода!..

Этот месяц – три огненных мая.

Мы надеждой живем, уповая,

что сбегутся все тучи с дождями –

нас накроют двумя сентябрями.

Не река – лежащий водопад,

словно в пене тысяч лошадей.

Табунами – нет для них преград! –

мчатся вниз быстрее и быстрей.

Не река – огромный перекат.

В нем вода холодная кипит.

Бешенства неистовый парад

лишь равнина может усмирить.

*     *     *

В тишину онемевшую громко бросил слова.

Мне вернули их горы, исказив, как молва.

И бегут они мимо с отрешенной судьбой –

заблудились, наверно, между мной и горой.

И довольно нелепо затихают вдали. 

Я прошу тебя, эхо, ты меня извини.

Тревожно что-то в моем сердце –

прощаться нам пришла пора.

Осталось быть нам, Лето, вместе

до первых чисел сентября.

И желтый лист к земле прильнет –

и это первая примета,

что девять месяцев пройдет,

и снова ты родишься, Лето.

Пора прощанья – грустная пора.

Прощай, мой пляж! Прощайте, тополя

и травы, и поникшая лоза,

причал и вы, родные берега.

И Лавры звон… Он, кажется, о том,

что все проходит, словно это сон.

Ах, жаркое лето, короткое  лето,

последним ты было иль снова все это

для нас повторится?

И вновь отзовется, как дальнее эхо,

прощание с летом – последняя веха.

И все так случится?

И запах засохшей и пыльной полыни –

такой же он горький, душистый поныне! –

опять будет сниться?