EN
Старый сайт
Раненый
ЛЮБОВЬ - маяк над бурей вознесённый
/В.Шекспир
Шофёр автобуса видел в обзорные зеркала - школьники старших классов на задних сиденьях перебрасывались рюкзаком, как мячом. Взрывы смеха, крики, визги школьниц, суматоха в проходе, недовольство пассажиров. Но шофёр не успел навести порядок . Остановка. Все они шумной ватагой ринулись к выходу... Открылись двери... И вдруг...О, Боже!
Грохот ... удар света ... скрежет лопающегося металла... треск разлетающихся стёкол, залепленных кровью ... крики раненых людей... Озноб сотрясал испуганных прохожих: от открытых дверей автобуса, где взорвал себя террорист, во все стороны разлетелись оторванные части тел. Затем начали вываливаться и падать друг на друга окровавленные тела школьников...
Из разорванной шейной артерии Дани, лежащего на земле, толчками фонтанировала кровь, его голова лежала в расползающейся кровавой луже, футболка и шорты были в струйках крови от множества впившихся осколков. Внезапно какая-то сила подняла его вверх и далее - чёрный мрак, потеря сознания... Мужчина бежал с Даней на руках к машине, зажимая пальцами артерию на его шее. Скорее! В больницу...
Подъезжая, он начал беспрерывно сигналить, а навстречу с каталкой и стойками-капельницами уже бежали люди в серо-голубом. Мгновенно закрепив тело Дани, они на ходу начали первые действия по спасению.
Дани очнулся на следующий день. И ... вдруг он вспомнил... Взрыв! И весь содрогнулся. Из мрачного тумана выплыло страдальческое лицо арабского подростка, которого он увидал за окном автобуса перед самым взрывом. Так это он сам себя взорвал?
Какой-то прибор над головой стал тИкать быстрее...Над ним промелькнуло лицо Мамы и она лихорадочно стала нажимать на кнопку вызова. А Дани закричал во весь голос, только теперь он почувствовал нестерпимую боль во всем теле. Быстро пришла медсестра, задёрнула занавеси вокруг кровати Дани и ввела лекарство. Он уснул.
Утром, во время обхода врачей, заведующий реанимацией сообщил родителям:
- Как вы уже знаете, разорванная шейная артерия вашего сына была ещё в хирургической палате приёмного покоя зашита и сегодня работает нормально. Все наружные осколки стекла и гвозди были удалены, раны обработаны. В приёмном покое и в реанимации были спешно предприняты несколько переливаний крови, в том числе и крови вашего старшего сына.
- Так опасность для Дани миновала? - нетерпеливо перебил доктора отец.
- Не всё так просто. Посмотрите на экран. Вы видите, что часть гвоздей и проволоки, а их - 17штук, проникли в тело Дани гораздо глубже. Консилиум врачей принял решение сейчас их не удалять, чтобы не увеличивать потерю крови у вашего сына. - Услышав сказанное доктором, Инна Яковлевна - мать Даниэля заплакала, а отец нахмурился.
На следующий день заведующий отделением сказал родителям:
- К нам в отделение звонили из мэрии, из школы, журналисты из разных газет и телевидения, звонил его спаситель Мансур Эмин, житель арабской деревни, так что через два - три дня, когда состояние Дани улучшится, ждите наплыва посетителей.
- Журналисты из газет и телевидения? Столько пострадавших в этом теракте, почему они интересуются именно нашим сыном? - недоумевала Инна.
- Как ты не понимаешь? Ведь от такой катастрофической потери крови Данька мог погибнуть...Господи, спаси и помилуй! Подумай, кто спас еврейского парня, нашего мальчика от гибели и кому мы должны быть благодарны до конца жизни? Араб Мансур Эмин. Вот что заинтересовало журналистов, - повысил голос Натан Михайлович.
Прошло два дня. Однажды, проснувшись, Дани почувствовал, как пересохло у него в горле, позвал мать, но вместо неё к Дани подошла незнакомая девушка. Она сказала, что мама вышла на несколько минут, и спросила - что он хочет. Затем приподняла данину голову и дала ему напиться. С тех пор Дани иногда ловил направленный на него взгляд девушки, сидящей у соседней кровати.
На следующий день к Дани пришёл с букетом цветов его спаситель - Мансур Эмин. Родители горячо благодарили его. Дани тоже смог тихо поблагодарить Мансура.
Тут в палату влетели трое журналистов с телеаппаратурой и в течение разрешённых пяти минут снимали родителей, Дани и склонившегося к нему Мансура. Чуть позже прибыл мэр города, пожимая руку Дани, поговорил с ним, пожелал выздоровления, а затем объявил родителям и тележурналистам, что мэрия предоставит семье Лейфер материальную помощь для лечения сына.
На этом посещения гостей закончились, так как Дани внезапно на полуслове заснул.
"Какие у него яркие голубые глаза! Я такие нигде, никогда, ни у кого не видала! Отчего тянет меня, как магнитом, смотреть и смотреть, вглядываться в его глаза? Дани, Даниэль - красивое имя... Интересно, что оно означает? Моё имя Гайда переводится - нежная, юная. А у него? Когда дала пить, наклонила ему голову, мне было приятно держать в руке его светлые, шелковистые волосы...А когда шепотом поблагодарил за питьё, то поднял свои бирюзовые глаза и мы долго смотрели друг на друга. Чтобы у парня были такие необычные глаза! Никак не могу забыть...А на цветной фотке в газете, где Мансур обнимает Дани за плечи, он чуть-чуть улыбается, какой он тогда особенный, удивительный! Но для чего он спросил, как меня зовут?"
Дани постепенно учился сидеть, опускать ноги с кровати, каждый день, после всех анализов, лекарств, завтрака и обхода врачей его увозили в дальний кабинет, где с ним беседовал психолог.
Гайда появлялась в палате вместе с родственниками после обеда, они подолгу сидели возле прооперированного старика. В те дни, когда Гайда не приходила, у Дани портилось настроение. А когда появлялась, то жизнь становилась интересней, освещение в палате было ярче, cамо собой получалось улыбаться.
Когда Мама отсутствовала, Гайда помогала Дани: уносила поднос после ужина, наливала воды в стакан, мыла фрукты, разравнивала скомканное одеяло, поднимала упавшую книгу. И они перебрасывались между собой несколькими словами. Её родственницы хмурились, наблюдая это, говорили ей о чём-то на своём языке.
Наступил день, когда соседа по палате выписали, а вместо него привезли нового больного. Гайда больше не появлялась. Как беспросветна жизнь! Исчезла из жизни Дани эта красивая девушка с ослепительной улыбкой на смуглом лице, обрамлённом, как нимбом, белой накидкой...
Пусто столько дней без Гайды...Неужели я её больше никогда не увижу?
"Что делать? Очень тоскливо идёт время без него. Как поехать к Даниэлю в больницу, чтобы отец и братья не заметили? Сказать, что я иду к сестре Сабире?"
Вот же я тупой! Не взять у неё номера телефона! И не дать свой!
Маршрутка прямо к больнице! Сейчас я его увижу!
- Дани!
- Гайда! Гайда! - Дани сидит в коридоре в больничной коляске, сейчас придет санитар и отвезет на рентген
Они улыбаются друг другу, голубой свет его глаз рождает нежность, флюиды притяжения так сильны, что Гайда как во сне, делает что-то немыслимое - первый раз в жизни целует мужчину.
После рентгена она везет его не в палату, а на веранду.
Здесь совсем другой воздух, пропитанный ароматами деревьев, цветов, он кружит голову, опьяняет и Дани чувствует прилив сил. Рядом сидящая Гайда не отводит от него глаз, ладони их соприкасаются, поэтому, наверно, всё прошлое и настоящее ими забыто, они одни в целом мире и жизнь ярко вспыхивает в обоих.
Напиши номер мобильника!
Как много мне надо сказать тебе!
Хочу гладить его лицо и волосы, обнять его, всё тело льнёт к нему!
Какая у неё милая улыбка! Её губы всё ближе, не могу отвести глаз!
Это такое блаженство - вместе смеяться, целоваться, познать счастье!
Взволнованная долгим отсутствием Дани в больничной палате, Инна, наконец, находит его, она стоит на пороге веранды и с удивлением слышит их весёлый разговор и смех, видит, что его рука сжимает руку арабской девушки Гайды. Она долго смотрит на них, она поражена, в растерянности мечется у порога, в ней закипает гнев.
- Дани! Сынок! - с тревогой кричит мама по-русски. И благоухающий, светлый, ласковый мир для него мгновенно рушится.
- Дани, что я вижу? Всего несколько недель прошло, как ты, ни за что - ни про что, чуть не погиб от рук арабов! Теперь ты весь напичкан осколками. Зачем тебе эта арабская девушка? Сыночек, Данечка, опомнись!
Гайда вскакивает и, инстинктивно расставив руки в стороны, заслоняет Дани от матери.
Куда подевалось Солнце? Отчего возвратилась боль? Почему снова заломило в висках и затылке? Но через несколько мгновений все приходят в себя.
- Мама! Гайда же ни в чём не виновата! Мне всё равно, какой она национальности! И мы... и мы любим друг друга!
- Да, Мама, мне всё равно. Я уже взрослый и сам решу, что...
- Скажи мне, сынок, сколько терактов они устроили за то время, что мы живём в Израиле? Сколько мирных людей, ни в чём не повинных детей погибло за это время? А сколько искалечено? Что же это за люди такие - арабы? Что мы им сделали? Гайда, нам не о чем с вами разговаривать и вы больше сюда не приходите.
Мать, повернув больничную коляску с Дани, быстро повезла в палату, не обращая внимания на его возмущение.
- Дани, Дани-и-и... - шептала потрясённая Гайда.
После работы Натан приехал к Дани и был взволнован его бледностью, снова сын метался в кровати, стонал, отказывался от еды. А дома всё выяснилось, Инна рассказала мужу об её отрицательном отношении к взаимным чувствам Дани и Гайды.
Тяжко! Кажется, что пудовая гиря давит на мозг и сердце... Как разобраться - что с этим делать? Объяснять, запрещать? Но ему скоро восемнадцать. Ох, эта неумелая юношеская пылкость, безрассудство! Бедный мой мальчик - первая любовь! Красивая, милая девушка, так и льнёт к нему! Разве имеет эта любовь хоть какое-нибудь будущее?
- Инка, сколько можно тебе говорить? «Нравится»- «не нравится»! Вечные твои эмоции! А где твоя рассудительность? Начнёшь запрещать им встречаться? Их чувства тогда разгорятся сильнее, да ещё и оттолкнёшь Даньку от нас. Разве это не понятно? - спрашивал Натан у жены.
- Я тебя не пойму. Так ты за то, чтоб наш сын встречался с арабской девушкой? Я этого не допущу. А ещё скорее не допустят её родители.
- Ты не допустишь? Данька нас спрашивать не будет, скажет - не вмешивайтесь. Подумай, какой ужас перенёс наш сын, а он ещё не знает. сколько его одноклассников погибло и искалечено. Как он это переживёт, когда узнает? Давай не будем спешить. Не будем терзать его душу и отговаривать видеться с Гайдой. Пусть сам принимает решение.
После выписки Даниэля из больницы его родители пригласили Мансура, Гайду и её отца к себе домой, к сладкому столу, чтобы ещё раз поблагодарить за спасение, Гайду - за помощь, оказанную в больнице, её отца - за воспитание такой доброй, отзывчивой дочери. И, конечно, были преподнесены гостям памятные подарки.
Всё было хорошо, только одно не понравилось отцу Гайды - дочь, сидя рядом с Даниэлем, улыбалась ему, они шептались о чём-то, и даже временами их плечи соприкасались и руки сплетались. Он резко встал, поблагодарил за гостеприимство и увёл дочь.
Прошло два года. Дани учился в университете, Гайда оканчивала медицинские курсы. Они часто перезванивались, шепча друг другу нежные слова, встречались, когда Дани приезжал к ней после занятий.
В один из дней Дани возвращался с лекций домой и вдруг он увидал идущую по аллее университетского парка девушку - очень похожую на Гайду. Просто удивительно! Но это же не Гайда!? Дани никогда не видал её без накидки, а у этой девушки была короткая стрижка, волосы были иссиня чёрные и блестящие. Девушка шла, улыбаясь, прямо к нему. Гайда! Не может быть!
- Дани, ты не узнал меня? Любимый, это я - Гайда ! Я первый раз иду по улице без накидки, мне так хорошо! Тебе нравится моя причёска? Она мне идёт? Дани, я свободна! Теперь я смогу сама распоряжаться своей жизнью, учиться и стать врачом, ездить и видеть прекрасные города, побывать в музеях, театрах, на выставках!
И Гайда закружилась вокруг Даниэля, выкрикивая: - Я свободна!
Дани был в недоумении. Что это с ней? И грянуло...
- Все эти годы я тайно, после медицинских занятий, изучала Тору на курсах гиюра и искренне, всем сердцем приняла её заповеди и основы веры. Я потрясена совершенством Библии, вечным значением библейских истин и первой из них - Бог есть любовь! Я совершила гиюр! Теперь я с тобой одной веры!
Даниэль онемел, он был потрясён. Очнувшись, он бросился к Гайде и они замерли, крепко обнимая друг друга. Где он нашёл столько нежных слов для неё? Но через несколько минут Даниэль встревожился:
- Гайда, а как к этому отнеслись твои родители и братья?
- Они никогда не узнают. Потому что это опасно. Меня даже могут убить.
Опасно? Убить? Любить - это опасно? Верить в единого Бога - это опасно? Но надо что-то делать. Кто защитит Гайду, если не он?
- Может быть нам лучше уехать?
- Да, милый, нам придётся уехать.
Даниэль, несмотря на всю неожиданность происшедшего, думал недолго.
- Тогда хочу сказать тебе что-то очень важное. Единственная, родная, дорогая моя - мы любим друг друга, выходи за меня замуж! Если ты согласна, то на частном самолёте друзей мы полетим на Крит и там оформим наш брак! Скорее скажи мне - да!
Взволнованная Гайда целовала, обнимала Дани и твердила одно: - Да! Да! Да!
Так и случилось. После этого они обратились в Посольство США и это государство предоставило им статус беженцев. А далее счастливая пара училась, работала в одном из дальних штатов США.
Семья разрасталась.
Дорман Валентин 
Вайнер Ирина 
Андреевский Александр 
Лейшгольд Ирина 
Демидов Вячеслав 
Аарон Борис 
Борисов Владимир 
Талейсник Семен 
Танов Мутуш 
Некрасовская Людмила 
Андерс Валерия 
