О ЗЕМНОМ И КОСМИЧЕСКОМ

Ночь. Мириады звёзд.
Темень жуткая. Крона берёзы на фоне неба производит впечатление какого-то экзотического дерева, африканской лианы и т.п.
Звёзд не миллионы, не миллиарды, а миллиарды, помноженные на миллиарды пронзительных колючих, холодно впившихся в землю огней.

На бетонном крыльце дачной времянки, задрав голову кверху, я себя почувствовал, как на ступеньке космического корабля.
Отпущу сейчас руку с дверной створки, сделаю полшага назад и соскочу с крыльца, и утону в необъятной бездне космического пространства. Грудь преисполнена волнением, и я держусь крепко за свой космический корабль/косяк двери/.
И смотрю. И не оторвать глаз от звёздного неба.
Вон – вон звезда зигзагообразно куда-то пошла блуждать по небу: вниз – вбок – снова вниз – в сторону... И конёк крыши помешал досмотреть: куда же она зазигзагилась. Волшебное зрелище. Таинство. Жаль, что никто рядом не видел этого.
Боже мой, мы же безнадёжно затеряны в космическом океане и оттого озноб по позвоночнику.
Свет Земли в этом океане, как мгновенное мерцание мотылька в темноте, не более. Ужас! Нет, надо идти спать и забыть про это.
Не споткнуться бы о порог, переходя из прихожей в комнату, не наступить бы на  дрыхнущую собаку, залезть с головой под ещё сохраняющее тепло одеяло и не думать о космическом пространстве.
Повернуться набок и быстро уснуть. Вот. Вот. Так спокойнее.

1996 г.     

* * *

                                             ТАК НАЧИНАЕТСЯ ОСЕНЬ

Погода – маленький шедевр природы. Солнце, что называется, сверкает.
Расцветшие мальвы выглядывают через забор: любуйтесь нами. На дворе, на пороге – золотистая пелена берёзовых семян. Эти желтенькие звёздочки плавают и в колодезной воде, и во вскипячёном чайнике. Они везде. Берёза себя обессмертила. В рукомойном ведре в обрамлении берёзовых семян сверкают красные, жёлтые, коричневые шляпки сыроежек и горькух. И огрызки яблок. На дворе – живая игра свето-тени. И периодически затухающий и вновь вспыхивающий под ветром шум ещё зелёных берёзовых крон, рождающих золотистые конфетти.
Сохнущее бельё на верёвке как гимнаст на турнике, постоянно находится в движении и часто распяливается параллельно земле. Железные крыши на новых постройках в посёлке и велосипедные рули ослепительно, как зеркала, отражают солнце: зайчики, резанув по глазам, исчезают в голубой небесной прозрачности. Все предметы чётко очерчены. И все создаёт впечатление праздничной декоративности, как в театре.

Так заканчивается лето и начинается осень.
В этой пограничной полосе всегда оказываешься неожиданно.
               1993 г.  

* * *

                                        МАЛЕНЬКИЙ ПРАЗДНИК ТРУДА

Предвечерние сумерки. Первое января. Безлюдье. Редки проезжающие автомобили. Окна домов горят тусклым сонным светом.
Пушистый снег лежит повсюду и почти не потоптан. Бесполезно перебирает цвета светофор на перекрёстке: красный, желтый, зелёный – зелёный, желтый, красный.

Возле арки дома копошатся двое. Слышен скрежет. Очищают тротуар от снега, сгребают снег в кучу.
Удивительно: в первый вечер Нового года – экие работоохотливые! Возятся со снегом дворник и маленькая девочка. По возрасту в  лучшем случае первоклашка. Дворник-мама и её дочь. Как она усердствует! Как она старательно толкает в кучу снег. Вот лопата застряла в какой-то неровности, и она толкает её упорно туловищем. Никак. Лопата не двигается. Сколько в девочке желания помочь маме! А мама в это время работает, расположившись спиной к ней. Не видит. А девочка всё пытается протолкнуть лопату, перегруженную снегом, к ближайшей куче. Ну, никак. Наконец, мама повернулась. "Не бери так много",– только и сказала.

Я был свидетелем торжественности и гармонии труда под матовым неярким освещением качающихся фонарей. Ни надрыва, ни нервности. Так надо. Надо очистить тротуар. Надо помочь маме. А как жe! Я – продолжение мамы. Так гармонично работают на льду фигуристы. Движения почти синхронны. А с каким упорством, с какой серьёзностью подтаскивает снег к куче. Так, наверное, слонёнок никогда не отстаёт от мамы-слонихи.

Это был маленький праздник труда.
Потом дворник постучала лопату об асфальт,  и они скрылись под аркой.

1997 г.    

    * * *

                     НЕПОГАСШИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Была жаркая погода конца мая или начала лета. Мы загорали на золотистом песке пляжа Петропавловской крепости. Перед глазами красовался Зимний дворец, Дворцовый мост и здание Биржи, окаймлённое Ростральными колоннами.

Мы расположились на песке где-то посередине между урезом воды и гранитных глыб стены самой крепости. Мы – ребята из одного двора. В детстве и в подростковом возрасте любили кочевать по городу своей дружной компанией. Народу на пляже в тот день собралось не очень много. Мы смотрели на проплывающие речные трамвайчики, на буксиры, баржи, катера и купающихся людей. Неподалеку между людьми вдруг возникла какая-то ссора. Ссора быстро переросла в настоящую драку. Это надо было видеть: подрались два мужика – толстый и худой. Худой был более активный и агрессивный. Толстый – медлительный, но не уступающий в драке. Дрались как на боксёрском ринге, плавках. Худой прыгал вокруг толстого, чаще наносил удары и чаще попадал по лицу. Толстый не отступал: отмахивался достойно. Зрители в события не ввязывались: бой шёл один на один. Кто-то болел за худого, кто-то симпатизировал толстому. Мне толстый нравился больше. В нём было меньше агрессии. И потом его первого ударили. Толстый не здавался. Энергия худого иссякала. И, наконец, толстый повалил своего врага и оказался наверху. А так как драка была настоящая, то в итоге этой драки худому и досталось по-настоящему.

Разморенные солнцем и голодные мы возвращались к себе домой на Васильевский остров. По пути забежали в столовую, чтобы прихватить нарезанного и разложенного на тарелках хлеба. Набили хлебом полные карманы. В ту пору хлеб в столовых выставлялся бесплатно. К вечеру, к ужину притащились домой: усталые и  полные впечатлений от прошедшего дня.

Кто предложил из ребят этот трюк, это испытание на храбрость, помню. А как я поддался на это испытание, вспоминать всё равно страшно. Поднимались компанией на шестой последний этаж своего дома, останавливались на площадке в промежутке между подоконником и перилами. Поплевав в этот шестиэтажный проём, смотрели вопросительно друг на друга: кто сегодня осмелится продемонстрировать этот отважный трюк. Кто сегодня повиснет, руками схватившись за деревянные перила, а ноги сбросив в этот пролёт? 
Внизу – бетонная подстилка и  сетка лифта сбоку.
Мне было тогда лет 13, и я это сделал.
         2019 г

                                                              * * *