EN
Старый сайт
12 апреля 1961 года в памяти навсегда
Посвящается 50-тилетию полета
Юрия Гагарина в космос.
Лет семь тому назад я написал рассказ «Что-то с памятью моей стало». Но, откровенно говоря, я несколько слукавил: все у меня тогда, да и сейчас, с памятью было нормально - соответсвенно возрасту. А написал я его, потому что наблюдал людей с начинающимися явлениями ослабления, а то порой и потери памяти.
А что же такое память?
Психиатры, неврологи, нейрофизиологи написали сотни диссертаций, книг, статей, чтобы уяснить, что же это такое. Во многих странах созданы институты и лаборатории Памяти, учёные моделируют на отдельных нейронах и т.д.
Объясню одним предложением: память - это способность сохранять и воспроизводить в сознании прежние впечатления, переживания, информацию, опыт.
Особенно актуальна эта проблема для людей пожилого и старческого возраста. Человек не можем сразу вспомнить, какой фильм по TV смотрел накануне, или видит хорошо знакомого актера, а как звать или фамилию его - забыл. И напротив, какие-то эпизоды из далекого детства, юности молодых лет помнятся так живо, явственно, как будто бы они были только вчера.
Так например, я хорошо помню день и час объявления войны 22 июня 1941 года. Мне тогда было всего-то 5 лет. День был солнечный жаркий, я во дворе дома катался на трех колесном велосипеде, побежал домой попить. Там увидел, как отец, мать, старшая сестра и соседи стоят, у обычного в те годы, круглой черной радио-тарелки, и что-то внимательно слушают. Потом быстро все пошли в магазин покупать спички, соль, макароны и др. Так я узнал, что началась война.
Четко, явственно до деталей помню, как поступал в институт. Накануне экзамена по физике меня моя старшая сестра, уже врач вынудила меня пойти в Малый театр с какой-то незнакомой пожилой женщиной. Хорошо помню, что сидели мы с ней в ложе бенуар с левой стороны (до сих пор, когда там бываю, всегда смотрю на то место). О чем-то она меня спрашивала, что-то говорила, но я ничего не слышал, ничего не понимал. Я весь был в думах о том, что у меня не повторено еще десять билетов по физике. На следующий день, когда я сел отвечать на билет по физике, то, о ужас, - экзаменатором оказалась та самая женщина, с которой вчера был в театре. И опять она меня о чем-то спрашивала (не по билету и не по физике), и опять я что-то мямлил и, наверное, отвечал невпопад. Поставила она мне отлично, но про себя, наверное, подумала: каким же идиотам приходится "по знакомству" ставить такие оценки!?
До сих пор отлично помню влюбленность до потери пульса в свою однокурсницу и несостоявшийся поцелуй через три года ухаживания (по теперешним временам это nonsens). Помню те слова, которые были мне сказаны, помню то «трагическое» настроение с которым я возвращался к себе домой.
Однако однажды она меня спасла от выговора по комсомольской линии. Будучи в Большом театре мы с приятелем увидели в ложе знаменитую в те годы итальянскую актрису Сильвану Пампанини. В антракте мы подбежали к ней за автографом. Бумаги у меня не было и я ей подсунул свой комсомольский билет. Она и размахнула свой автограф во всю страницу. За это и за некоторые «шалости» в общежитии (молодость и отличное здоровье брали свое) меня и вызвали в комитет комсомола курса. Там-то комсорг нашей группы (в будущем моя жена!) и защитила меня. Я не помню, что она говорила в мое оправдание, но когда мы вышли с судилища я к ней все приставал: «Алла, ну неужели ты всему этому поверила?» «Нет, конечно. Но все же - нет дыма без огня.» Эти ее слова, даже интонацию ее голоса я помню до сих пор.
В школе и позднее нас учили, призывали: «Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно...», а сама Жизнь подсказывала, что нужно прожить ее так, чтобы было что вспомнить, а об отдельных моментах ее даже неловко и рассказать.
Много, очень много я помню различных тех давних эпизодов и положительных, и со знаком минус. А ведь им уже более пятидесяти лет. Однако, сей рассказ посвящен не моим воспоминаниям вообще, а конкретному дню -
-12 апреля 1961 года.
Это был обычный рабочий день, а значит встал я, как обычно, в 6 часов утра. Надел спортивный костюм и побежал в ближайший детский парк «Прямикова» (мы его называли - Пряников) на получасовую пробежку-разминку. После этого шел домой умывался, одевался, завтракал. Завтрак мне всегда готовила теща. Это были традиционные через день творожные сырники или яичница с колбасой. Возможно, эти традиции и не привили рефлекса приготовления завтраков у жены. Теща, мать Аллы, была замечательная! Особенно я все это оценил, когда ее уже не стало. По выходным и праздничным дням она пекла мои любимые пирожки. Аппетит у меня в молодости был отменный. Возможно, именно поэтому она и говорила своей дочери: «Аллочка, когда меня не будет, ты будешь ходить голодная».
Итак, в половине восьмого утра 12 апреля, как и всегда я быстрым шагом дошел до станции метро Таганская, там по кольцевой линии доехал до станции Краснопресненская. У остановки 48-го автобуса мы все, кто работал в новой, только год назад открывшейся городской клинической больнице №67, собирались шумною толпой. Мы были в основном молодые врачи разных специальностей: и хирурги, и терапевты, и окулисты, и гастроэнтерологи и многие другие специалисты. Некоторые из тех, кто ехал в переполненном тогда автобусе и травил анекдоты, громко смеялись, стали в дальнейшем заведующими кафедрами, директорами институтов, а многие стали просто хорошими, известными специалистами в своей области.
Я всегда приходил на тридцать-сорок минут раньше начала работы, делал обход палат: как дела у больных, не промокли ли повязки у накануне прооперированных больных и т.д. Ровно в девять часов- получасовая конференция врачей, так называемая пятиминутка у шефа клиники, где врачи отчитывались о накануне проделанных операциях, состоянии оперированных больных, коротко докладывалось о предстоящих на сегодня операциях.
В 10 часов начинались плановые операции. Первыми шли полостные операции на брюшной полсти, чаще всего по-поводу рака кишечника, которые длились от полутора-двух и до трех-пяти часов. Затем планировались еще две-три менее продолжительные операции. Иногда, когда первая операция сильно затягивалась, они переносились на следующий день.
В тот знаменательный день, когда первая операция уже заканчивалась, вдруг нас через окно из предоперационной начали фотографировать, щелкать блицами. Мы были удивлены, это нам сильно не мешало, но элемент возмущения у нас все же был. В те годы я активно работал над диссертацией и поэтому специально положил в клинику больного,- известного журналиста-фотографа, чтобы он сфотографировал отдельные моменты операции необходимые мне для иллюстрации диссертации. Но это совсем не тот случай, и я на него немножко цыкнул, чтобы он уходил. У большинства врачей через «дружеское радио» были как бы свои больные: у кого-то работники торговли, ученые и т.д. «Моими» пациентами были артисты и журналисты. Многие из них в дальнейшем стали моими друзьями.
Однако, вернемся к 12 апреля 1961 года.
Мы закончили первую операцию, вышли в предоперационную, чтобы мыть руки и готовиться ко второй операции. Но к нам в этот момент подбежали другие врачи, операционные сестры и сообщили потрясающую новость - в космос запущен человек, космонавт Юрий Гагарин. Все были взбудоражены. Конечно, мы сразу же перенесли на завтра оставшиеся операции. В коридоре меня остановил мой больной журналист-фоторепартер и попросил его срочно выписать из больницы, т.к. в эти дни ему нужно быть в центре Москвы, в гуще событий, чтобы как можно больше брать в эти дни интервью, собирать репортажи и фотографировать для истории.
Я зашел в ординаторскую, там все приникли к висевшему на стене радио и уже втихаря начали пить вино и коньяк. (У врачей-хирургов всегда были в ящиках стола такие заначки от сердобольных, благодарных больных.) Каждый час торжественно повторялось сообщение ТАСС:
«12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника "Восток" является гражданин Союза Советских Социалистических республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич». Далее шли технические подробности - период обращения, угол наклона, минимальное обращение (в перигее), максимальное расстояние (в апогее) и так далее. Но подлинный «апогей» был в другом - в том, что мы победили, в космосе русский, наш, Юрий Гагарин... Именно это услышали все в сухом сообщении ТАСС.
Юрий Гагарин (фото ТАСС)
Спустя два-три часа, когда все операции были закончены, нас всех собрал руководитель клиники, поздравил с торжеством, победой нашей космонавтики, сказал несколько теплых слов и разрешил в честь такого события сегодня всем раньше уйти с работы. Но именно в тот день всем хотелось быть вместе, никто не хотел расходиться. Шеф, понимая нас и не желая смущать нас своим присутствием, уехал, а мы продолжали отмечать такое событие по ординаторским и кабинетам.
Вечером, когда пришел домой, я наконец по ТВ увидел и самого Юрия Гагарина. Он был само очарование. Наверное, все люди на земле были в него влюблены. Позднее мы узнали, что он родился 9 марта 1934 года в селе Клушино под городом Гжатском Смоленской области, окончил ремесленное училище и школу рабочей молодежи, учился в Саратовском индустриальном техникуме и там увлекся авиацией - поступил в аэроклуб, потом в Чкаловское училище военных летчиков, стал истребителем, зачислен в отряд космонавтов... О нем будут написаны тысячи книг и статей, но все это будет потом. А пока вся страна следила за его полетом, длившемся 1 час 48 минут. Именно столько времени понадобилось Юрию Гагарину для того, чтобы сделать виток вокруг Земли и успешно вернуться.
Разговоры дома, на работе, по телефону с друзьями в те дни были только о нем. Какое же это было прекрасное время! На территории нашей больницы находился родильный дом, так тамошние врачи-акушеры нам говорили, что всех мальчиков родившихся в те дни мамы называли Юрами.
Утром в пятницу 14 апреля уже вся страна знала, что первый космонавт планеты Юрий Гагарин прилетает в Москву на Внуковский аэродром. Встречать его собралась вся Москва. В школе, в институте, на работе я никогда не был ни в каких комитетах комсомола или партии, но всегда и везде был заводилой. О работе в тот день уже не могло быть речи. Кто-то со мной решил ехать в центр, на улицу Горького, а кто-то решил остаться в клинике, и когда шеф уедет, уединиться в укромном месте и забить пульку в преферанс. Через полчаса мы вышли во двор больницы, а там уже было полно народу - врачей, сестер, также собравшихся ехать в центр, на Манеж, на Красную площадь. Все потихоньку потянулись на остановку 20 троллейбуса. (Напомню, что больница находилась и сейчас находится на Хорошовском шоссе, недалеко от Серебряного бора). Троллейбус нас довез только до площади Белорусского вокзала, дальше на улице Горького было уже полно народу.
Тогда не было и в помине мобильных телефонов, поэтому я заранее еще из больницы позвонил своему другу-однокласснику, который работал в каком-то железнодорожном НИИ рядом со станцией метро Белорусская, мы встретились и пошли по направлению центра. Гудела, шумела вся Москва. Мы с приятелем дошли до памятника Юрию Долгорукому, и решили зайти в любимое наше место - ресторан Арагви, где частенько бывали. (Мы, молодые безусые специалисты могли тогда иногда зайти в кафе или ресторан. Теперь, когда за плечами более пятидесяти лет работы, просто так зайти в ресторан, это уже непозволительная роскошь.) В тот раз попасть мы туда не смогли, все места были заняты.
Далее шумною гурьбой мы пошли по направлению к центру, к Манежной площади. Мы не видели проезда кавалькады машин с Юрием Гагариным по Ленинскому проспекту, но все равно нам всем было очень хорошо, потому что праздновала вся Москва. Все люди ликовали и были безмерно горды за свою страну. Позднее я узнал, что на Ленинском проспекте у ворот Первой градской больницы первопроходца космоса встречали наши коллеги-врачи в белых халатах, на которых крупными буквами было написано: КОСМОС НАШ, ГАГАРИН, УРА!
За прошедшие 50 лет было много разных событий оставивших след в памяти, но те дни апреля 1961 года оставили самое яркое впечатление на всю жизнь.
Смирнов В.Ф.
Андерс Валерия 
