кто безвольно поддается обману,
кто пребывает в Мире чар и собственных иллюзий.
Как птицы покидают гнездо,
когда вырастают у них крылья,
так и священные песнопения покидают человека,
когда наступает время...» (Сантии Веды Перуна 4:52).

    Шёл снег,  берёзы на монастырском кладбище укутались в белую шубу.  Само небо провожало иеромонаха Иоанна  в последний путь. Братья по вере стояли в чёрных рясах, молча опустив голову, только игумен Мифодий хриплым голосом нёс службу за упокой его души.  Мёрзлая земля раскрыла свои объятия, чтоб поглотить истощённое постами бренное тело. Старец Алексий забивал гвоздями крышку соснового гроба, его белоснежная борода развивалась на ветру, как белый стяг смерти. Душа Иоанна слышала, как кидали землю на спущенный в могилу гроб, как деревянное распятие вбивали в землю и как раздавался колокольный звон под золотыми куполами православной церкви.
 Он был ревностным христианином при земной жизни, соблюдал посты, праздники, ходил в церковь, молился, так учила его мать, отец, бабушка и дедушка. Жил,  как написано в писании, соблюдая заповеди Божьи. В отрочестве продолжил свой путь послушником в монастыре, а после доказав свою преданность  Богу, стал монахом. Был девственен, как помыслами, так и телом, поэтому не знал ни радости любви, ни радости отцовства.  Верил в то, что ему обязательно найдётся место в Раю. Во всём себя ограничивал, отказывался добровольно, от каких либо приятных желаний в жизни. Был затворником, проживал свою неприглядную жизнь в постах и лишениях, на хлебе и воде, проводил всё своё время в своей маленькой монастырской келье, молился, перечитывал вновь и вновь священное писание, готовил себя к  вечной жизни и блаженству у ног Иисуса Христа в царстве небесном.
    Душа иеромонаха  закончила земной путь, устремившись в другой мир полный чувств... Темнота схватила Иоанна и бросила сквозь мироздание. 
  Теперь он  лежал на сочном зелёном лугу, рядом спокойно журчала прозрачная река, и  серебристые  рыбки плавали в ней. Над ним  летали птицы, с пёстрым оперением, в голубом небе. Поблизости паслись  тучные и ухоженные коровы. 
 «Ну, вот я и в Раю, как обещано - подумал Иоанн, но, где же врата и ключник святой Пётр, где праведники в белых одеяниях?»
Одна из этих райских птиц подлетела к Иоанну села возле него, чтоб он смог её разглядеть. У неё была голова прекрасной девы, а тело большой птицы, волосы были рыжие как огонь, а глаза голубые, её курносый носик и щёчки были густо покрыты веснушками, она взмахнула своим большим крылом, слегка коснувшись Иоанна перьями.
 - Ты ангел?
Спросил Иоанн шёпотом, протянув худую, немощную  руку к улыбающейся птице.
- Нет, я птица Вещая. 
Ответила птица нежным голосом, перебирая птичьи лапки на зелёной траве.
- Так я не в Раю?
Удивлённо спросил Иоанн.
- Нет, Радомир, как же ты можешь быть в Раю, когда в тебе текла кровь твоих славянских предков, Рай это место пребывания еврейских душ и говорят они там все на иврите. Ты знаешь иврит? 
Промолвила птица, рассмеявшись заливистым смехом, локоны рыжих волос зашевелились, как языки пламени.
- Что ещё за Радомир? Иоанн моё имя. Я  всю жизнь отдал служению Иисусу Христу, я  раб Божий, не клич меня поганым именем, он не мог меня оставить  среди языческих птиц. И почему здесь как на Родине - берёзы, река, пасущиеся коровы, среди душистого клевера?
- Вернее, ты хотел спросить, почему не выжженная солнцем песчаная  пустыня Палестины, Радомир?
Она вновь рассмеялась, как над малышом, который сказал глупость.  Иоанн увидел в её бездонных, как небо, голубых глазах, снисхождение к глупому ребёнку.
-  Это Ирий, глупенький, тоже Рай, только славянский. У каждого народа свой загробный мир и свои боги. Оставил тебя Иисус, потому что он еврей, а евреи все мошенники и лжецы, наобещают горы, запугают муками адовыми, чтоб только получить своё. Вот ты и отдавал свою земную энергию  духа чужому Богу, а про своих родных богов тебе и не ведали. Так  и жил всю жизнь в сомнениях, сердце понимало, что во лжи живёшь и обмане, но разум был напичкан с детства чужим религиозным богословием. Если доброго и ласкового ребёнка с детства будут учить быть жестоким и кровожадным, то из него вырастит убийца, хоть и душа будет просить иногда добра и ласки. А, имя Радомир, тебе положено по происхождению твоему, потому что заставили люд славянский однажды отречься от  имён своих. Отняли веру, имена, свободу, а в последствии, силой, бороду мужей и хитростью, косы девичьи, так как не положено рабам волосы заплетать и бороду носить. Стали мужи - женаликими, а девы, как блудницы простоволосыми.
- Получается, в неведении своём я питал чужого Бога - своей энергией, кормил жертвами и молитвами, самозванца, зная о том какие муки перетерпели мои предки, лишённые свободы, когда силой заставляли принять веру христианскую?
- Да, получается так.
 Она вновь заливисто рассмеялась, глядя ему в глаза, он услышал, как другие птицы высоко в небесах тоже смеялись, даже рыба в  прохладной, полноводной реке Ирие беззвучно хохотала над ним.
  Из берёзовой рощи улыбаясь, вышли  отец, матушка и бабушка  с  дедушкой... Матушка посмотрела на Радомира, бывшего Иоанна, ласково, отец руку пожал  крепко, дед и бабушка обняли - целуя его. 
- Как же это, милые  мои, вы же сами учили меня богословию и смирению перед богом нашим Иисусом Христом? Трудно мне видеть подобное.
У Радомира перехватило дыхание, даже дурно стало. Покойная мать прижала его к себе,  он как в детстве чувствовал безграничную любовь и нежность. Она погладила его по голове и промолвила.

- Да сыночек все мы когда-то предали в неведении Богов Родных, позарились на посулы и уговоры хитрецов и обманщиков. Но, тут не гневаются за это, так как боги наши предки, мы в кровном родстве с ними, дети и потомки их, а не рабы. С пониманием и великодушием  относятся они к нам. Мы не добровольно когда-то утратили веру в Родных богов. Римская империя, а в последствии Византийская, выбрали  религию  с семитского полуострова, у маленького бродячего народа, бывших рабов египетских. Сам же еврейский народ отвергал христианство изначально, отвергает и посей день, но смирился, куда было маленькому, несчастному народу противиться против могущественных империй. На большой заре возникновения - христианство было сектой и вне закона. Эта новая религия, во Христа, в то время не принадлежала народу израильскому, так как они отказались  от неё. Вот и взяли, её, ничейную, бродячую и сделали всемирной,  чтобы  в последствии побеждённые народы не поднимали головы своей, чтоб осознавали свою рабскую сущность, так как они рабы единого бога, и хозяина всего сущего. Амбиции императоров, этих империй, преследовали всевластие, а  их замысел был в том, чтоб поработить весь мир и  чтобы будущие поколения впитали с материнским молоком веру, убеждения в то, что должен быть один правитель над всеми народами земли, как и принятый ими, для их коварного замысла, новый Бог. У каждого народа, сын мой, должен быть свой Бог и свой правитель, свой народ, свой отец и мать, а не чужой. Не должен ребёнок жить с чужими родителями, имея своих собственных родителей, да и разве чужая мать, может приласкать, понять, простить  и воспитать  от всего сердца  чужое дитя? Возвращайся и ты домой, сынок!
Свет стал меркнуть, Навь вместе с его обитателями растворялась и таяла. Последнее,  что  услышал Радомир, была красивая песня нежными девичьими голосами птиц Вещих.

 
В граде Асгарде Ирийском,
Средь рек Оми и Ирия,
Где  Капище Инглийское,
Камень Алатырь грань Мира.
Самостью сбитый  с дороги,
Плутая во власти смертей,
Марёна ждёт на пороге,
Томится голодный в ней зверь.
Сгинут заблудшие люди,
Мир Нави закроит им дверь,
Яви им тоже не будет,
Их жизнь мимолётная  тень….

    Утренний луч щекотал  щёку Радомира, через решетчатое маленькое оконце, в каменной стене. Он соскочил с деревянной лежанки, в своей монашеской келье, не надевая рясы, ногой отворил дубовую дверь и вышел во двор монастыря. Игумен Мифодий окликнул его с крыльца церкви при монастыре своим хриплым голосом, сорванным от песнопений псалмов. 
- Брат Иоанн, куда это ты направился в таком виде, хмеля перебрал, аль рассудком тронулся?
Повернувшись к игумену, Радомир подошёл к нему, взял его за руку, раскрыв его ладонь, вложил снятый с себя серебряный крестик, помог зажать символ христианской религии в кулаке Мифодия своими руками.
-Более не Иоанн я, отныне Радомир - моё имя! Переродился я, пробудился от сна ложного, узрел  правду сердцем своим, русский я, а значит язычник, стали чужого бога почитать более своих богов, сторонимся родства кровного, брат брату враг, не по чести это, не по справедливости! Погостил я у вас пора и честь знать! Сохрани крест мой у себя, глядя на него, помни... Я всегда жил по завету и законам божьим, но однажды явилось мне откровение, что не тем путём идёт народ русский, ведут его, как слепого козла, на заклание чужому богу. Бесполезно мне тебя переубеждать, так как укоренилось в тебе чужая вера, как свою принял ты её душой и телом, не спастись тебе более. Будешь рабом, как и многие подобные тебе в царствии небесном, будешь  тащить непосильный груз своих заблуждений, а души иудейские будут плетью сечь тебя. Вот каков Рай ждёт тех, кого даже сомнение не посещает, что используют их в своём обогащении.
   Распахнул ворота Радомир, оставил он себя Иоанна,  на монастырском кладбище, там, где похоронили его в ведении. Солнце согрело  худое тело истерзанное постами и покаяниями за долгие-долгие годы. Зелёная трава нежно ласкала босые ноги, он торопливо направился прочь, от серых монастырских стен.
- Я вернулся, родные мои берёзы, небо синее, солнышко яркое, предки мои божественные, простите блудного сына, отныне всем поведаю правду страшную, что главный грех наш в том, что отказываемся  от семьи,  родных, а так же от своих душ божественных!
Его худая сутулая фигура удалялась всё дальше и дальше, по пыльной дороге, в сторону леса. По пути заходил в деревни и сёла,  где его  обули и одели люди добрые, где куском хлеба делились, а взамен он мудрость им ведал. Ходил по лесам и полям, пока не нашёл поляну у реки, прям, как в своём видении. Остановился, прозрачная река спокойно текла, между усыпанных полевыми цветами берегов. 
- Вот я и пришёл, тут и будет капище богам славянским, тут установлю кумиров  предкам своим, тут построю терем, приведу жену красавицу с косами длинными, тут  детей воспитаю. Много мудрости почерпнул я за годы в монастыре, много новых знаний черпать буду. Храм открою для народа блуждающего, ищущего правды. Словом мудрым подсоблю - найти путь правильный. 
    Как порешил, так и сделал Радомир. Отстроил капище славное, терем высокий, привёл жену с косами длинными, которая родила Радомиру сыновей статных и дочерей красавиц ласковых. Борода его серебренная, как символ богатства рода, до пупа вьётся. Пасутся на том лугу коровы тучные, в реке плещется рыба серебристая и птицы кружатся над капищем - в небе голубом, солнечном... Берёзы и сосны укрывают маленький островок правды в бескрайнем море лжи. Тут он  люд славянский принимал, тело травами лечил, а душу словом мудрым... 
Пришло время, ушёл Радомир из Яви в Навь, без страха и сожаления, знал, что совесть его чиста.  



«Люди Расы будут просить
о помощи Чужеземных жрецов,
служащих Чужим богам
и Богу Мира Тьмы...
И жрецы Убитого Странника
с лживым усердием начнут утешать их,
и завладеют Душами их,
и богатством Детей Человеческих...
И объявят людей Расы Великой рабами Бога,
коего сами же и убили...
И глаголить им станут,
что страдание благом является,
ибо страдающие Бога узрят...»  
(Сантии Веды Перуна 10:90)

P.S
      В этой небольшой художественной миниатюре, я постарался проанализировать прежде всего сущность христианской религии, определяя её место в системе мировоззрения, выявляя её психологические и социальные  аспекты, нравственный смысл христианства и язычества, а так же их роль в жизни целого народа. Получилось у меня задуманное или нет - судить вам.

Илья Камнев