Когда хочется всё поменять

Ирина Рейс, 2009 г

            …Снег кружится в ритме вальса, опускаясь на землю невесомыми пёрышками. Разноцветные сполохи иллюминации разрывают вечернюю синеву города. Прохожие замедляют шаг возле витрин, и тёплый свет выхватывает из темноты лица: или беспечно-весёлые, или озабоченные предновогодними хлопотами.

А вот и долгожданное видение – в окружении нимба пушистого меха – миловидная головка с золотистыми локонами. Глаза незнакомки под капюшоном блестят озорно и призывно, она в упор разглядывает Виталия Ивановича, и у него сладко замирает сердце. Взгляд манит и обещает блаженство там, вдали, в другой жизни, загадочной и желанной. Он идёт за женщиной, любуясь легкой походкой. В светлом доме она снимает шубу, и он обнимает её горячими руками…

Волнующее, похожее на праздник, сновидение с пугающей регулярностью посещало Виталия Ивановича. Он просыпался, мокрый от пота, долго ворочался, потом вставал по малой нужде и, отчаявшись заснуть, ходил по квартире, пил чай и размышлял...

Как назло, отовсюду, навязчиво, от вполне серьёзных источников, лезла информация: только половина российских мужчин доживает до пенсии. Виталий Иванович понимал – отпущенное для жизни время тает с пугающей быстротой и всё острее ощущал пустоту и никчемность занятий, заполняющих унылую жизнь. Чувствовал:   что-то очень важное необратимо проходит мимо. И, может быть, он упускает свой последний шанс.

Жена Виктория Викторовна, как женщина, его давно не волновала. В семье она вдохновенно, с присущим ей чувством ответственности, исполняла роль органа, надзирающего за порядком. А как можно относиться к милиционеру? Его или уважают, или боятся. Как правило, нежных чувств эта категория людей не вызывает.

Супруга, в силу своего темперамента, вернее его полного отсутствия, холодность Виталия Ивановича воспринимала философски, тихонько радуясь неотвратимости естественных возрастных процессов. Её не расстраивало появление у мужа заметной седины, сутулости, слегка шаркающей походки, наоборот, признаки старения вселяли надежду на долгожданный переход супружества в спокойную, без треволнений, осеннюю пору жизни. В молодые годы Виталий Иванович не раз давал ей повод для беспокойства за семью, что только не вытворял – страшно вспомнить!

Интерес к интимной жизни у добропорядочной женщины пропал года три назад после операции, редко дающей шанс оставаться привлекательной и чувственной. И потому терзания супруга ей были неведомы, а его ночные бдения объясняла нервными перегрузками на работе.

Виктория Викторовна была вполне довольна жизнью: в огромной квартире под её неусыпным оком безропотно существовали послушный непьющий муж и красавица-дочь.  Профессия учителя биологии позволяла работать в школе до тех пор, пока не надоест самой – молодых конкурентов на маленькую зарплату не предвиделось. Хозяйка дома и после занятий, оставаясь в привычной роли педагога, не терпела возражений и давала наставления исключительно менторским тоном, каким диктовала ученикам домашние задания. Уклониться от очередной трудовой повинности у домочадцев не было ни малейшей возможности – хорошо поставленный учительский голос доставал в любом уголке квартиры. 

Спокойный от природы, Виталий Иванович избегал скандалов и все тридцать лет брака старался во всём уступать своей «второй половине». Плывя по течению размеренной жизни, добросовестный муж превратился в безотказный механизм, выполняющий функции жизнеобеспечения семьи – добывал деньги, работал на даче, перевозил родственников на стареньком «фольксвагене». И не заметил, как под гнётом многочисленных обязанностей исчезло, растворилось его собственное «я».

Теперь, когда созрело желание успеть, ухватить нечто, ускользающее в потоке быстротекущего времени, он, мучимый сомнениями, презирал себя за малодушие и нерешительность.

С одной стороны, семейные отношения давали ощущение покоя и надёжного тыла, с другой – всё тяжелее становилось бремя ответственности и невыносимее роль мальчика на побегушках. Стала раздражать необходимость отчитываться по каждой мелочи. Он не мог найти и часа, чтобы остаться наедине и заняться любимыми фотографиями. Давно нужно было освоить новые компьютерные программы – на работе не раз замечал иронические взгляды молодых сотрудников, перешёптывающихся по поводу «не продвинутого» ветерана.

Запоздалое прозрение пришло к Виталию Ивановичу после разговора,   окончательно переполнившего чашу терпения.

В тот памятный субботний день традиционный поход на рынок сопровождался раздражённым монологом супруги. Виктория Викторовна упомянула об отцовском долге перед несчастной единственной дочерью, которую «нужно, наконец, устроить в жизни».

Дочь Елизавета являла собой типичный образец современного инфантильного существа. С трудом закончив платный вуз и получив суперпопулярный у молодёжи ввиду лёгкости получения, но невостребованный у работодателей, диплом юриста-экономиста, четвёртый год просиживала в каком-то НИИ, «убитом» ещё в девяностые годы, спуская все заработанные деньги на кафе и тряпки.

 «Нет уж, на этот раз я и пальцем не пошевелю, – решил про себя Виталий Иванович, выслушивая тирады Виктории Викторовны. – Что за бред – двадцатипятилетний ребёнок! Не хватало ещё притащить Лизку к себе на работу и помирать от стыда перед коллегами! Всё, хватит! Надоело быть прислугой и выполнять любую прихоть. Нужно срочно что-то менять в своей жизни».  

Его вконец измучили острые желания эротического свойства, нечаянно-негаданно свалившиеся на голову и становившиеся всё невыносимее. Положение усугубляло  понимание: супругу могли обидеть даже намёки на преследовавшие его чувства.

Статный, внешне интересный и успешный в профессии, он всегда легко добивался расположения женщин, но мимолётные увлечения, неизбежно сопровождающие жизнь любого мужчины, проходили нервозно, в обстановке строжайшей секретности. И потому не приносили особого удовольствия, скорее, служили лёгким допингом для самоутверждения – в отместку за прессинг супруги. Многолетний опыт адюльтера превратил Виталия Ивановича в виртуозного рассказчика, наивно полагавшего: мастерски выдуманные версии времяпрепровождения жена принимала за правду. На самом деле мудрая Виктория Викторовна всё держала под контролем и смотрела на похождения мужа сквозь пальцы – сохранение крепкого брака было основной задачей её жизни.

Единственным местом отдыха от надоедливой жениной опеки для Виталия Ивановича был гараж. Там он мог часами перебирать запчасти и инструмент, отдавая всю свою нерастраченную нежность «железному коню». И с удовольствием откликался на призыв соседей по кооперативному боксу – заводного армянина Ашота и старенького Васильича: «Давай, что ли, по маленькой?». За неспешной беседой в мужской компании Виталий Иванович оттаивал и делился самым сокровенным – знал, что встретит понимание и получит добрый совет.

Как раз подоспели майские праздники, и приятели собрались за рюмочкой, разложив на газете нехитрую домашнюю снедь. Мужики выслушали Виталия Ивановича, посочувствовали и по-житейски рассудили, что никак негоже ему, видному и нестарому, ставить на себе крест.

– Погуляй, как следует, – убеждал Ашот, – съезди на море, развейся.

 «Сколько той жизни осталось? – размышлял долгими бессонными ночами Виталий Иванович, вконец истрёпанный будоражащими сновидениями. – Что за дела? Живу, как под колпаком у Мюллера! Виктория стала совсем невыносимой, следит за каждым шагом. В Египет ей нельзя: вредно быть на солнце, а одного не отпускает. Придётся с дочерью ехать, иначе упрёками замучает».

 На курорте Виталий Иванович не без удовольствия отмечал неподдельный интерес к себе со стороны прекрасного пола. Многообещающие взгляды симпатичных соотечественниц служили красноречивым подтверждением статистики, трагически вопиющей о дефиците мужчин в возрастной категории «после пятидесяти». Затеплилась надежда – он ещё нравится женщинам, есть шанс, наконец, освободиться от семейных уз, с годами всё сильнее походивших на удавку. Хотя в глубине души Виталий Иванович понимал: бесконечные нравоучения и упрёки жена отпускает исключительно с воспитательной целью, чтобы вызвать у него чувство вины – нерадивым супругом проще манипулировать, – легче от этого не становилось.

После Египта Виталий Иванович понял: срыв неизбежен.

Собрал жалкие крохи мужества, оставшиеся после многолетних жёниных экзекуций, и, удивляясь собственной смелости, высказал Виктории Викторовне своё решение: им нужно разъехаться. Пообещал уйти, не взяв из дома ничего, кроме личных вещей.

Вариантов ухода было два – на съёмную квартиру, что заметно ухудшало материальное положение, и потому не совсем устраивало Виталия Ивановича, или к старенькой матери. Второй вариант отпал сам собой – мать, радея за сохранение семьи и будучи в сговоре с невесткой, вынесла непутёвому сыну вердикт: «Видеть не хочу подлеца! К себе приму только Викторию».  

Задумка женщин была немудрёной: во-первых, заблудший родитель постесняется привести любовницу в дом, где остаётся дочь; во-вторых, без вкусных обедов и свежих рубашек долго не протянет, помается-помается, да и поймёт, что потерял. Женская половина разъезд всерьёз не воспринимала – исключительно как временную блажь нерадивого папочки.

Ради долгосрочных планов воссоединения семьи Виктория Викторовна была готова набраться терпения и даже простить перенесённые унижения, выслушивая упрёки мужа.

Пару раз в неделю она делала инспекционные визиты к оставленным без присмотра домочадцам и каждый раз с недоумением отмечала: никто ни на что не жаловался. Напротив, ускользнувшие от её всевидящего ока, муж и дочь казались довольными и до неприличия счастливыми. К Елизавете стал наведываться её парень, до этого боявшийся, как огня, буйного нрава потенциальной тёщи, а супруг прямо-таки сиял от обрушившейся на него свободы. Никто не страдал по поводу бытовых проблем – готовили и убирали квартиру по очереди, а бельё стирала машина-автомат.

Виктория Викторовна просто-напросто потеряла всякий смысл в жизни. 

Что может быть досаднее очевидного – родному мужу мир кажется прекрасным и без её участия?!  

 Радуясь полученной возможности, Виталий Иванович с упоением изучал компьютерные программы, а в перерывах, отдыхая, развлекался «стрелялками-догонялками». Дочь, услышав несущийся из соседней комнаты рёв мощных моторов или стрёкот автоматического оружия, переглядывалась со своим приятелем и многозначительно крутила пальцем у виска.

Виталию Ивановичу не было нужды, как раньше, услышав за спиной шаги бдительной супруги, дёргаться и спешно закрывать странички с обнажёнными красотками и прочими мужскими радостями. Он без опаски бродил по сайтам знакомств. Азартного постояльца виртуального мира ограничивала лишь необходимость выспаться перед службой. Без пяти минут пенсионер дорожил своим местом, в его возрасте не часто подваливало такое везение – он трудился в режиме свободного графика, а в обед даже мог заскочить домой и пол часика вздремнуть.

Поначалу регулярное прочёсывание брачных объявлений Виталия Ивановича обнадёжило.

– Ух, ты, – только и смог произнести соискатель, окрылённый нескончаемой чередой красавиц на снимках.

И подумал: «Вполне можно выбрать даму по сердцу и начать новую жизнь. Не может такого быть, чтобы не нашёл женщину, к которой бы потянуло…».

Но практические шаги на пути к мечте оказались неожиданно трудными. Прав оказался приятель, предостерегавший от головокружения: «Там всего лишь картинки. В жизни всё окажется не так радужно».

К выбору подруги Виталий Иванович подходил серьёзно и после переписки с парой десятков женщин сделал первые неутешительные выводы. В большинстве своём невесты были озабочены исключительно меркантильными интересами. Его, прижимистого по натуре и приученного супругой к строгой экономии, это открытие неприятно поразило – немалые траты, связанные с ухаживаниями: букеты-конфеты, походы в кафе, основательно опустошали кошелёк.

– И что мне за это будет? –  игриво вопрошала очередная знакомая, уклоняясь от попытки невинного поцелуя в щёчку, на который Виталий Иванович осмелился для налаживания более близкого контакта.

Ухажёр стушевался, размышляя, шутит дама или нет? Выбранная из многих, кандидатка ему сразу понравилась: кроме симпатичной внешности, имела профессию врача, позволявшую заниматься практикой и на пенсии – как ни крути, а становиться спонсором потенциальному жениху не хотелось. А тут, нате вам: какой-то дурацкий, неуместный торг.

– Вот конфетки, угощайтесь! – пытался отшутиться Виталий Иванович, с лёгким сожалением предлагая кулёк дорогих «Мишек» – будучи сластёной, он всегда держал в машине запас любимых конфет.

Невеста фыркнула, красноречиво демонстрируя разочарование…

Случались и другие казусы.

Однажды предстояло свидание с симпатичной переводчицей солидной фирмы. Место встречи было выбрано на другом конце мегаполиса, поездка заняла добрых полтора часа. В назначенное время к Виталию Ивановичу приблизилась худая невзрачная «серая мышка», назвавшись именем той самой переводчицы с сайта. Заметив в глазах мужчины недоумение, смутилась и пустилась в объяснения, судя по всему, не в первый раз.

– Извините ради бога, в интернете я поместила фото своей сестры, – покорно произнесла потенциальная невеста, ожидая приговора. – Отдаю себе отчёт: во мне нет ничего примечательного, а мужчины ведь в первую очередь на внешность клюют…

– А какой тогда смысл в этом маскараде? – строго спросил Виталий Иванович, стараясь скрыть раздражение: было ужасно жаль потраченного на дорогу времени.

– Может, вас привлечёт мой внутренний мир?

Воспитанному мужчине, коим считал себя Виталий Иванович, комическая ситуация не оставляла выбора – с наивной искательницей женского счастья пришлось немного прогуляться. Впрочем, внутренний мир эрудированной переводчицы и впрямь не разочаровал, она оказалась интересным собеседником, но… сколько ни вглядывался Виталий Иванович в остроносенькое личико, ничего, ровным счётом ни-че-го у него не ёкнуло. Незадачливая кандидатка не вызывала никаких чувств, даже отдалённо напоминавших волнение, остро пронизывающее в сновидениях.

После нескольких месяцев безрезультатного хождения по Интернету в поисках своего идеала, Виталий Иванович совершенно пал духом. Сотни женских анкет с именами, профессиями, увлечениями и предпочтениями перепутались в голове, а фотографии слились в одно усреднённо-симпатичное лицо. Соискательницы старались преподнести себя в самом лучшем свете и на снимках выглядели, в общем, неплохо, но реальные знакомства чаще всего разочаровывали.

Одна фантазёрка, используя фотошоп, умудрилась так подтянуть и приукрасить своё, безусловно узнаваемое лицо, обрамляя его, то пышной, как у эстрадной примадонны, шевелюрой, то элегантным серебристым каре, что у мужчин просто не оставалось шансов пройти мимо. Красивая головка устанавливалась на торс длинноногой модели, укутанной в шикарное меховое манто, – получалось очень эффектно. С помощью хитрой приманки фотохудожница мечтала поймать «крупную рыбу» и выбраться из комнаты в коммунальной квартире, где прозябала с сыном-оболтусом.

– Вы же взрослая женщина, а занимаетесь такой ерундой, – отчитал Виктор Иванович при встрече невзрачную, прилично упитанную коротышку.

– Не скажите! – Бойко возразила та. – Однажды попался-таки настоящий мужчина – сначала похохотал, а потом вошёл в положение и подарил дорогую профессиональную фотокамеру, – и добавила чуть тише, – хоть шерсти клок…

Со временем мелкие женские уловки уже не удивляли Виктора Ивановича. Но если сталкивался с откровенным враньём, сильно переживал и надолго забрасывал процесс знакомства. Декларируемое в анкетах отсутствие жилищных и материальных проблем часто оказывалось пустым звуком: соискательницы, проживающие отдельно от детей, были большой редкостью. Он же, в силу солидного возраста и приобретённых привычек, не желал ухудшать условий своей жизни или воспитывать чужих детей.

Неудачи сильно подкосили Виктора Ивановича и, вопреки хорошему воспитанию, он перестал по первому зову нестись на свидания, а просил потенциальных невест подъехать в удобное для него место.  

Так произошла встреча, которая поначалу не обещала ничего необыкновенного:  сколько подобных «симпатичных и образованных» картинок прошло мимо него...

С Ниной сговорились встретиться в метро.

Первое впечатление не разочаровало: незнакомка вполне соответствовала выставленной на сайте фотографии и выглядела гораздо моложе своего возраста. Окончательно разоружила исповедь, которую Нина, как маленький обиженный ребёнок, стала проговаривать ему прямо на перроне. Удивляясь себе, Виталий Иванович покорно внимал нежно журчащему голоску, хотя не расслышал и половины того, о чём говорила  попутчица, доверчиво тянувшаяся поближе к его уху, стараясь перекричать шум поездов. Ему всё нравилось в этой женщине: и красивые серые глаза, и тембр голоса, и манера разговаривать, слегка жестикулируя маленькими ладошками.

Погуляли по бульвару.

Нина рассказала о неудачных попытках знакомства, покритиковала модные нынче «гостевые браки» – попросту говоря, ничему не обязывающие связи, пожаловалась на засилье в сети женатых любителей «халявной клубнички». Последнее замечание Виталий Иванович с чистой совестью пропустил мимо ушей – себя он, безусловно, считал холостяком.

В ней не было и следа дешёвого кокетства, она держалась просто, но с достоинством, как женщина, знающая себе цену. Что-то необъяснимо знакомое и притягивающее угадывалось в облике Нины – то ли выразительные глаза, то ли пушистый мех капюшона… эта женщина его волновала…

Дома Виталий Иванович первым делом кинулся к компьютеру, пересмотрел страничку Нины и решил брать быка за рога: вышел в «скайп» и поинтересовался впечатлением, произведённым встречей.

– Вы – мужчина, поэтому, пожалуйста, скажите первым, – написала Нина в ответ.

Что ж, ей нельзя было отказать в разумности.

– Вы показались мне очень интересной.

– Вы мне тоже…

Начало было положено.

После недолгой переписки Виталий Иванович напросился в гости, и в первый же выходной поехал в Королёв, где проживала Нина.

Хозяйка встретила приветливо. Без верхней одежды её фигура оказалась восхитительной. Двухкомнатная квартира была небольшой, но чистой и уютной. Дрожащими от волнения руками гость извлёк из сумки гостинцы. Нина выложила нехитрую закуску и пригласила к столу, но возбуждение, накрывшее гостя внезапной волной, отбило аппетит. Расслабившись и потеряв чувство времени, Виталий Иванович машинально, бокал за бокалом, пил вино, забыв об обратной дороге домой.

– И давно вы одна живёте? – осторожно начал разговор.

– Да… придерживаюсь тезиса: «Уж лучше быть одной…»

– Чем вместе с кем попало, – продолжил гость. – Вот и я такой же, мне мало кто нравится.

Виталий Иванович чувствовал, как неведомая сила притягивает его к этой обаятельной женщине, руки, помимо воли, тянутся к Нине…

 «Вот оно, давно ожидаемое чудо», – мелькнуло в голове.

Но от попытки обнять хозяйка увернулась.

– А вы случайно не женаты? У вас на страничке не было указано семейное положение.

– А что, женатому нельзя поцеловать? – попытался пошутить.

– Нельзя, – жёстко прозвучал ответ, – я не игрушка для искателей приключений.

Пришлось дать Нине устраивающий её ответ.

Поцелуй в мягкие нежные губы окончательно помутил рассудок.

– Давайте отойдём от окна, – слова Нины прозвучали откуда-то издалека. – Разве можно так сразу?.. – она продолжала сопротивляться безудержным объятиям.

– А кто знает, когда – можно? – резонно парировал Виталий Иванович…

Он полностью осуществил все свои фантазии, мучившие в последние годы, и  удивлялся сам себе, не знающем устали, словно соревнуясь с собой прежним, молодым.

С Ниной Виталию Ивановичу было легко и свободно. Не веря своему счастью, он шалил, как мальчишка, любуясь этой милой, спокойной женщиной, ставшей близкой с первого свидания. И то, как естественно и волнующе всё произошло – Нина была тем самым исключением, которым природа одаривает немногих женщин, оставляя им  неугасающую с возрастом сексуальность, – окончательно убедило Виталия Ивановича: он нашёл то, что искал.

Единственным препятствием для влюблённых было расстояние.

Радовать друг друга встречами они могли лишь в выходные. Разлуку скрашивали телефонные звонки по утрам и ежевечерние посиделки в «скайпе».

Стоял студёный ноябрь. На свиданиях Нина веселилась, комментируя одевания-раздевания по два-три раза в день. Бодрящая температура в квартире загоняла любовников под тёплое одеяло, не давая возможности хоть немного побыть голышом. И немыслимое количество одёжек, разбросанных на стульях и по полу, часами дожидалось своих хозяев…

После бурно проходивших встреч Нина с лёгким сердцем отпускала Виталия Ивановича домой, объясняя его поспешные сборы просто: гость неловко чувствует себя в чужой квартире.

«Немолодые мы, трудно ему без привычных стен…». Но когда любимого не было рядом, и она была свободна от поглощающей все силы и ум страсти, в трезвую голову вновь и вновь закрадывались сомнения.

«Он говорил, что бывшая жена живёт с его мамой… странно как-то. Хотя, всё может быть. Наверное, это тот самый случай, когда отношения властных родителей с собственными детьми складываются не лучшим образом…».

Несколько раз Нина задавала Виталию Ивановичу важный для неё вопрос.

– А ты точно не женат? И неизменно получала звучащий обиженно ответ: «Нинок… мы эту тему уже обсуждали...».

Проверка документов, даже в шутливой форме, не казалась ей удачной идеей, а природный такт и чувство собственного достоинства не позволяли задавать любимому вопросы о планах на будущее. Пара месяцев знакомства с редкими свиданиями – слишком малый срок для этого. Нина не могла не заметить, как Виталий Иванович радовался встречам, и хотела, чтобы он, как настоящий мужчина, всё решал сам.

Приближался Новый Год – «час икс» для влюблённых.

Нина не сомневалась, что встретит праздник с Виталием Ивановичем. И, как знать, вот тогда, может быть, всё и решится…

К концу седьмого месяца ненавистного Виктории Викторовне семейного эксперимента его результаты выглядели неутешительно – муж был подозрительно весёлым, рубашки –   свежими, ботинки сверкали чистотой. Стало очевидно – раздельное проживание желаемых результатов не принесло. Дочь докладывала: папа в выходные куда-то пропадает, приезжает в хорошем расположении духа и опустошает кастрюли. Супруга, знавшая Виталия Ивановича лучше, чем саму себя, не на шутку забеспокоилась.

Виктория Викторовна звёзд с неба не хватала, семья была её главным достижением и смыслом существования. Ей нравилось выглядеть в глазах окружающих счастливой женой и матерью и тешить самолюбие завистливыми взглядами незамужних подруг. И потому расторжение брака с самого начала не входило в планы – лишь в кошмарном сне она могла представить себя в позорном статусе разведёнки.

Но со временем становилось всё труднее скрывать истинное положение дел от знакомых, которых не думала посвящать в семейные разборки. Да и коллеги, как назло, будто почуяв что-то, всё чаще интересовались, почему именно она, а не родной сын ухаживает за больной матушкой. Нужно было срочно принимать контрмеры.

Свекровь посоветовала пригласить на Новый год двоюродного брата Виталия с жёной и племянниками в надежде, что заблудший сын не посмеет проигнорировать семейное торжество. С Самарой были заказаны междугородные переговоры, родичам обещали разнообразные столичные развлечения, и они, недолго думая, прибыли за три дня до праздника.

После обильного застолья и обсуждения с гостями предстоящей культурной программы, Виктория Викторовна улучила момент и приступила к самому главному. Отвела свояка в сторонку и попросила по-мужски поговорить с Виталием Ивановичем на предмет воссоединения семьи.

Витавший в облаках «ромео» визит родичей воспринял без энтузиазма – теперь не могло быть и речи о празднике с любимой женщиной.

С Ниной он, наконец, обрёл давно позабытый душевный комфорт: спешил выговориться о делах, коллегах, увлечениях фотографией и любимом гараже. Его всё, абсолютно всё устаивало. Он по-настоящему ценил и боялся потерять обретённое счастье и, вопреки естественному мужскому желанию, не рассказывал о Нине даже приятелям.

С братом из Самары у Виталия Ивановича сложились чисто родственные отношения: встречались лишь на похоронах да свадьбах, и потому на вопрос о размолвке с женой отделался дежурными фразами. Дал обещание «не рубить с плеча» и дипломатично перевёл разговор на другую тему.

Нина, разочарованная известием о новогодних планах Виталия Ивановича,  успокоилась только после его клятвенного обещания: первого января он приедет с ночёвкой.

«Процесс пошёл, – утешала себя женщина. – Ночь вне дома – это будет, несомненно, вызов родственникам».

(Продолжение следует)