EN
Старый сайт
Заканчивая повествование о годах моей славной охранной деятельности, я снова задаюсь тем же вопросом, с которого начал эту повесть – не рано ли взялся за перо и вынес на суд читателя прошедшие события?
И тут же уверенно отвечаю себе – нет, не рано, самое время! Надо было сделать это еще раньше! Неровен час, можно было бы и не успеть! И, хотя с начала девяностых годов минуло не так много времени, стремительно меняющиеся события этих лет научили многих по-новому оценивать ситуацию. Сейчас мало кого чем-то можно удивить. Подумаешь – оружие, стрельба, толстые пачки зеленых купюр, которые как пришли, так же и ушли, в одночасье.
Черт дал – черт взял! И все же, и все же!
Вполне можно было бы и не успеть! Многие художники давно закончили свой земной путь, да и некоторых участников описываемых событий уже нет в живых. Да и я встретил недавно свой полувековой юбилей с израненной душой. А покой души – далеко не последнее дело! Успокоить бы ее надо! Да вот, как только? Слишком много пришлось совершить поступков, несовместимых с понятием чести и достоинства. А потому, не мудрствуя лукаво, описал все так, как оно и было, по факту, не приукрашивая и не сгущая красок. Может быть, хоть это немного облегчит душу.
Впрочем, здесь немного лукавлю. Отчасти виной тому слабеющая память, а отчасти непростые обстоятельства. Ведь, не только обо мне идет речь, многие люди стали участниками тех событий, а подводить их мне ни к чему. А потому, где-то пришлось сознательно передернуть факты. Некоторые события сначала могли быть первыми, а другие – следовать за ними. Те, кому надо, поймут, о чем идет речь, а для прочих читателей это и не важно. Как говорится – что в лоб, что по лбу!
Мало то, ряд событий я пытался представить в качестве сновидений, но все равно, о многом пришлось умолчать. Объяснение этому простое – в те времена происходили и такие дела, которые и в кошмарном сне не увидишь. А так – не было этого, и все тут! А на нет – так, до сих пор все суда нет!
Но, рука моя тверда, сознание ясно, и я уверенно направляю острие своего пера вслед ушедшему времени, пытаясь выделить знаковые, на мой взгляд, моменты. Всего каких-то два десятилетия кардинально изменили наше общество, оказали влияние на сознание и поведение людей, и я, конечно, не являюсь исключением.
Оглядываясь назад, вижу произошедшие метаморфозы, сделавшие из молодого руководителя керамического производства сначала научного сотрудника, затем, директора охранного предприятия, и вот теперь, можно сказать уже определенно – писателя.
Не скрою – приятно осознавать себя членом Союза писателей, но дело не в этом. Мне уже приходилось отмечать в текстах, что после получения партбилета уже мало, что могло удивить. Главное, что дало писательство – это возможность наладить диалог с читателями. А значит, и с обществом. И я не сомневаюсь в правильности действий. Так же чувствовал себя тогда, когда, выходя на ринг, и обменявшись с партнером первыми ударами, уже знал – я сильнее, могу победить!
Несмотря на то, что пришлось забросить научную деятельность, опыт исследователя пригодился! Подобно тому, как когда-то изучал фазовые превращения в керамических массах с повышением температуры, на примере своего директорства я старательно изучал и человеческие отношения. Хотелось понять, как получилось так, что те, кто пекся о своем кармане, стали уважаемыми людьми новой России, а те, кто продолжал работать на общество, не стремясь лично обогатиться, оказались, как бы это сказать помягче, на вторых ролях.
И это, несмотря на то, что мне была знакома восточная пословица – “когда караван поворачивает назад, впереди оказывается хромой верблюд”. Одна пословица мало что объясняла. Да, время безжалостно прошлось по судьбам людей, и я, повторюсь, не исключение.
Калейдоскоп событий оказывал влияние не только на манеру поведения, но даже сны – сны отражали эти события, причем, весьма своеобразно. Трудно это объяснить, но на протяжении длительного времени снились одни и те же сны! Основных сюжетов было всего два, и они, периодически повторяясь, преследовали меня не то, что день за днем, а за годом год!
Первый повествовал о том, что как будто я заряжаю пистолет, передергиваю ствол, надеясь дослать патрон но, одернутый назад ствол не возвращается на место, боевая пружина не работает! Я все пытаюсь двинуть ствол вперед, но пистолет разваливается в моих руках, детали не закреплены, они вот-вот рассыплются!
И второй сон – похлеще первого, был о том, что мне никак не удается сдать экзамены в институте, за мной постоянно тянутся хвосты! И это притом, что к этому времени я уже давно окончил и техникум, и институт, и аспирантуру, успешно защитил кандидатскую диссертацию! Но, как выяснилось, самой сложной оказалась школа жизни. Да, учиться у жизни оказалось много труднее, чем премудрым наукам в институте, и этот сон преследовал меня долгих десять лет – я все сдавал и сдавал экзамены, то один, то другой. Прекратился он, кажется, уже только после продажи предприятия, нехотя отступая, и давая, наконец-то, возможность, сдавать один экзамен за другим.
Что же – пусть так! Зато, после этого я по праву причисляю себя к тем людям, которые прошли жизненные университеты и, если случается упомянуть где-то и институт, и аспирантуру, которые успешно окончил ранее, то про себя я обязательно добавляю – и школу жизни тоже, усмехаясь при этом. Причем, особо не обольщаюсь – не все экзамены мной сданы успешно, есть еще над, чем работать.
И, возвращаясь к повествованию о славных годах охранной деятельности, отмечу что, прослеживая отдельные людские судьбы и сопоставляя разрозненные факты, понять общую картину проще. А судьбы людей – участников повествования, выдались, подчас сложными и драматическими, в то же время у некоторых, как например – у брата, довольно яркими.
Но, начать почему-то хочется с бородатого доцента из Университета, который был главным советчиком у брата в начале далеких девяностых годов.
До сих пор помню его растерянность при обращении ко мне. Так, Вы будете заниматься наукой или бизнесом? – все допытывался он тогда, когда уже бизнес стремительно набирал обороты, а наука теряла одну позицию за другой. В таких условиях – только не наукой! – ответил ему тогда, уверенно.
Да, с научного пути мне пришлось свернуть, но, положа руку на сердце, следует признать, что и коммерсант из меня получился неважный. Все заработанные деньги, которые, случалось, широкой рекой текли в мои карманы, я тратил на сиюминутные удовольствия, на многочисленные поездки в Венгрию, на тренировки, на тот образ жизни, который стал мне по душе. И хотя потом, когда поток денег иссяк, мне пришлось несладко, я не жалею о прожитых годах. Сейчас, называясь писателем, чувствую себя уверенно и спокойно.
А, возвращаясь к судьбе доцента, отмечу, что он тогда же, в начале девяностых, скончался от неизлечимой болезни. Странно было наблюдать, как здоровый на вид мужчина в одночасье потерял всякий интерес к жизни. Его больше не интересовали ни вопросы бизнеса, ни науки, он замкнулся только на своих переживаниях, заставляя окружающих задуматься о вечном. За что только, и почему Бог выбрал меня? – читался вопрос на его растерянном лице.
Судьба же другого помощника брата по бизнесу, его сокурсника по Бауманскому институту, характерна, наверное, для многих выпускников того времени. Несмотря на красный диплом, работать по специальности Виктор так и не стал, и страна потеряла еще одного талантливого инженера.
Объявился Виктор относительно недавно. Позвонив, он попросил телефон брата. Тогда же и поведал о своей судьбе. После разрыва с братом, когда тот, сформировав начальный капитал, поторопился избавиться от сотрудников, помогавшим ему в этом, Виктор стал директором мебельного магазина. Он поведал, что работал под “крышей” чеченцев, и однажды, когда не смог вовремя расплатиться, они проломили ему голову. Как же ты не уберегся? – посочувствовал я ему тогда. А тебе приходилось сталкиваться с чеченцами? – поинтересовался Виктор. Приходилось! – подтвердил я. Силу они хорошо понимают!
Ты по-прежнему магазином руководишь? – сменил я тему. Да нет – бросил я это дело! – недовольно ответил старый приятель брата. Щенков теперь развожу, на продажу! – и тут он назвал такую труднопроизносимую породу собак, что я и не пытался ее запомнить. Телефон брата я ему, конечно, дал. Наверное, встречаются они иногда, вспоминают былое за рюмкой водки.
Значит, жизнь пенсионера тебя теперь вполне устраивает? – попробовал, было, задеть я собеседника. Да, хватит, навоевался! – подтвердил собеседник.
Стало известно и о судьбе одной из девушек, работавшей ранее секретаршей. Уехала она в Швейцарию, якобы, продавать пирожки и, конечно же, осталась там навсегда. А один из бесшабашных водителей, возивших меня когда-то в банк, свел счеты с жизнью, видимо, не вписавшись в реалии новейшего времени.
После продажи предприятия на меня почти сразу вышли бывшие охранники, носившие мои пистолеты, а по совместительству, и владельцы крупной фирмы, торгующей паркетом – Артем да Сергей. Зная мои связи, парни с ходу предложили организовать строительство тира, чуть ли не в центре Москвы, просили содействия в получении необходимых разрешений. Выяснилось, что в дополнение к паркетному бизнесу, они открыли еще и роскошный ресторан, и Артем убежденно рисовал радужные проекты.
Ты только вообрази! – возбужденно говорил он. Посетители посидят в ресторане, выпьют, конечно, потом они наверняка захотят пострелять, а тут как раз и тир к их услугам! Оружие для стрельбы будем предлагать разное, хоть, пистолеты, хоть, револьверы! Представляешь, сколько один выстрел будет стоить! – говоря эти слова, Артем, аж, светился от удовольствия. Паркета вам мало? – осторожно поинтересовался я, но собеседник предпочел не заметить иронии.
Его уверенность, конечно, радовала, но я предпочел отказаться от столь заманчивого предложения. Но, не в службу, а в дружбу, познакомил парней с директором большого охранного предприятия, моим приятелем Борганом – бывшим полковником милиции. Ему сам бог велел заниматься такими вопросами, ему и карты в руки! Но, что-то не слышал я с тех пор об открытии такого тира при ресторане.
Получив отказ с тиром, почти сразу бывшие охранники обратились с другим, не менее заманчивым предложением. Помоги тогда установить проблесковые маячки на наши джипы! – без обиняков, попросил Артем. Так, боевые пистолеты поносили, наигрались, теперь, вот, маячками захотелось побаловаться! – не преминул я отметить их пристрастия. Мне бы их заботы! Кстати, к месту пришла на ум венгерская пословица – кто при деньгах – тот привередлив!
Если бы взялся, то, наверное, преуспел бы и в этом деле, да только браться за него я не стал. Появился неосознанный тогда еще протест и против маячков, и против моего участия в подобных делах, и я отказал парням в их просьбе.
Другие бывшие охранники, а вернее, представители бизнеса, наладившие деловые связи между собой благодаря работе в охранном предприятии, успели основательно переругаться. Тогда же, после продажи предприятия, нежданно-негаданно появился бывший мидовец, и за любые деньги попросил дать ему данные другого соратника – Кирьямкина из далекого Саранска. Мидовец пожаловался, что обманул его тот, не отправил крупную партию казеина, как обещал, а если и отправил, то до германских партнеров она не доехала.
Данные на Кирьямкина, у меня, конечно же, сохранились, но, помятую простую истину – свои собаки дерутся – чужая не лезь, я отказал дядьке в его просьбе. Тут вот какое дело! – просто объяснил я ему. Завтра же, ко мне подъедут деловые ребята, и попросят уже данные на тебя и твою семью, и тоже за большие деньги. Так что, разбирайтесь сами, без меня! После нескольких попыток узнать адрес, мидовец с большим сожалением отступил.
Свела меня судьба и с теми милиционерами, которые прикрывали брата, участвовали в становлении охранного предприятия. По какому-то щекотливому делу я попросил о встрече старшего из них – Алексея.
Держался старый знакомый уверенно, и в гражданском костюме смотрелся солидно. Выслушав, и выдержав паузу, ответил он просто. Ты знаешь, мы ведь, давно уволились из органов, открыли свое охранное предприятие и с законом теперь стараемся не шутить. Это, конечно, правильно! – одобрил я такое решение. А тебе мой совет такой – забудь все, что было раньше, привыкай работать в новых условиях! – посоветовал бывший милиционер. Дельный совет – ничего не скажешь!
Надо сказать, что особой радости от встречи с бывшими соратниками я и не испытывал, стараясь, именно, забыть прошлое. Предприятие продано, деньги получены – не буди лиха, пока лихо спит!
Впрочем, случались и исключения. Появлению бывшего владельца швейной фабрики – Матвея Калякина, я искренне обрадовался. К тому времени, когда он объявился, я уже начал заниматься литературным творчеством, многие тексты появились в Интернете, и не исключено, что они напомнили Матвею обо мне. Впрочем, точно не знаю, не спрашивал.
Но, как бы то ни было, в мой день рождения в трубке раздался хорошо узнаваемый голос. Матвей Калякин – ты! – воскликнул я радостно.
Да! – подтвердил старый приятель, и тут же принялся поздравлять с юбилеем. Меня очень интересовала его судьба после того, как он покинул швейное предприятия, поэтому, едва дослушав, засыпал его вопросами. Любопытно было все – чем занимается, где проживает, женился ли снова?
Проживал Матвей теперь за городом. Женился! – подтвердил он. Ребенку вот уже три года исполнилось! Вот молодец! – похвалил я Матвея, припоминая о том, что ему уже хорошо за пятьдесят. Кого в жены-то взял? – задал очередной вопрос. В памяти всплыло и то, что после развода со своей женой, Мариной, дружил Матвей, вроде, с какой-то девушкой, художницей. Не на ней ли и женился?
Нет, выяснилось, что не на ней. На швее со своего производства! – скромно признался старый приятель.
На швее! – возглас удивления вырвался сам собой. Она очень красивая! – поторопился объяснить Калякин.
Оставив это утверждение без комментариев, я перешел к производственным вопросам, и выслушал краткий рассказ Матвея о том, что он открыл новую фабрику на новом месте. Швейное производство, - повторил я за ним, обуреваемый ностальгическими воспоминаниями. Про охрану, впрочем, спрашивать не стал. Наверняка стоит – но, уже не моя.
Вместо этого, помня о его широких жестах, когда на предложение расстаться с деньгами, Матвей отвечал согласием, я сходу предложил ему одну заманчивую, на мой взгляд, идею. Да, относительно творчества! – обратился я к приятелю, когда речь зашла об этом. В недалеком прошлом, многие производственные коллективы включали в свой состав писателей, художников, других творческих личностей. И от такого сотрудничества все только выигрывали! Правда? – переспросил Матвей. У меня накопились бонусы во время поездок в Индию. Могу их тебе уступить! Но, от бонусов в Индии я решительно отказался.
Наверное, мое предложение показалось ему не слишком заманчивым. На приглашение же встретиться, посидеть за рюмкой коньяка, вспомнить былое, Калякин отвечал уклончиво – мол, встретимся, позже, не сейчас! Зато теперь, во все значимые праздники он звонит, и я выслушиваю длительные поздравления. Такое поведение напоминает мне общение дальних родственников – отправили друг другу поздравительные открытки на Новый год – и, слава богу! Зато теперь, звонки из прошлого раздаются постоянно, и я только напоминаю себе, что не забыть бы, поздравить Матвея в ответ с очередным юбилеем.
Потом я поискал информацию в Интернете и о его предприятии, да и о самом Матвее Калякине. Так, ничего интересного. А на фотографии Матвей выглядел сильно постаревшим.
Изредка, на улицах города мне встречается ничем не примечательная машина с логотипом того швейного предприятия, которое мы когда-то охраняли. В эти минуты я думаю о том, что не разойдись, тогда, Матвей с Валентином, гремело бы их предприятие сейчас на всю Москву. Но, нет этого и в помине. Таких машин, с подобными логотипами, по улицам города ездит немало.
И, наконец, несколько слов о брате. Данила давно уже превратился в настоящего помещика, проживает, по большей части, в своем поместье, бывшем пионерлагере, и в Москве бывает лишь наездами.
Наши пути, увы, разошлись, и вижу его теперь крайне редко. Это случается лишь тогда, когда брат заезжает - по дороге, проведать нашего Деда. Хорошо, если раз в три месяца у него получается это. Он очень занят своими делами!
Мельком слушая разговоры брата с Дедом про помещичье житье-бытье, я принимаю к сведению то, что он приобрел очередной снегоход, и что теперь на нем катается мой уже взрослый племянник со своими товарищами. А еще ловит рыбу, охотится. Все эти новости вызывают теперь лишь легкое удивление – надо же, на снегоходах люди катаются! Интересно, наверное, мчаться по заснеженным полям! А на лошадях, разве, не катается? У него, ведь, и конюшня была!
Но все эти приятные воспоминания относятся к необычным охранникам, к тем, кто носил мои пистолеты за деньги. Рядовые же бойцы еще очень долго названивали после продажи предприятия, интересовались ходом дел. Не возьмешь ли ты нас на работу снова? – чаще других звонил Андрей, крепкий парень из города Железнодорожного. Назначенный когда-то старшим по объекту, он так и выступал с тех пор от имени своих товарищей. Но, мне предложить им было нечего. И только одному парню найдется место для дальнейшей работы, да и то, на непродолжительное время. Да, речь пойдет о другом охранном предприятии, которое я возглавил. Остальных знакомых охранников я не брал сознательно, понимая, что на новом месте предложить им нечего. Да еще мой надежный заместитель проработает какое-то время на новом месте, прикрывая меня.
Именно так! Повествование об охранной деятельности будет неполным, если не упомянуть того обстоятельства, что еще почти три года мне пришлось проработать в другом охранном предприятии. На этот раз, исполнительным директором. Но, это будет уже жалкое подобие прежней беззаботной жизни, когда я был сам себе хозяином. Здесь же предстояла нудная работа по указке чужого дяди, и разница почувствовалась очень быстро. Всю прибыль собственник забирал себе в карман, ни копейки не оставляя на развитие предприятия.
Вообще же, глядя на манеру ведения дел этим деятелем, на его желание набить себе, карманы любой ценой, я испытывал все возрастающее желание загнать таких ползучих гадов обратно в те щели, из которых они выползли.
Не бросил эту работу только потому, что она позволяла какое-то время, больше по инерции, вести тот образ жизни, к которому я привык. По-прежнему много тренировался, занимался венгерским языком, но о поездках в Венгрию быстро пришлось забыть.
Впрочем, дела во втором охранном предприятии мною уже были описаны в одном из рассказов, и возвращаться к этой теме больше не хочу. Отмечу только перемены, которые очень уж, бросались в глаза в то время.
Первое – это кардинально изменился личный состав предприятия. Вместо здоровых духом парней из подмосковных городов, еще не испорченных ни водкой, ни соблазнами новейшего времени, на работу стали устраиваться мужчины, уже успевшие сменить несколько мест работы, и подолгу нигде не задержавшиеся. Такая текучка кадров весьма утомляла, но, объяснение этому было простое. Платить большую зарплату охранникам было не с чего, а за копейки соглашались работать далеко не все. То есть те, кто не находил другого места.
И второе – изменился мой настрой на работу. Стало ясно, что сложившаяся система охраняет, в основном, интересы новоявленных собственников, прочим же предлагается лишь безропотная работа на них. Такое положение вызывало все возрастающее недовольство собой, пробуждало желание не способствовать сложившемуся порядку, а противостоять ему.
Даже, несмотря на возможность заниматься своими делами, просто физически я ощущал, что напрасно теряю драгоценное время, что на этом месте меня ждет не рост вверх, а падение вниз. Так бы оно и вышло, если бы я проявил слабину и решительно не противостоял свалившейся на меня напасти.
А трудности и невзгоды поджидали теперь на каждом шагу, и чем дальше, тем их становилось все больше. Да, за время работы мне неоднократно приходилось попадать в переделки, выбираться из которых следовало осторожно, не допуская ошибок, словно ступая по минному полю.
Нет, конечно, на минном поле я, пока еще, слава богу, не был, поэтому, подберу выражение попроще. Вот, по лугу, кишащему змеями, мне приходилось пробираться. Случилось это в горах Кавказа. Желая сократить обратный путь – а уже вечерело, мы с подругой отклонились от знакомого маршрута и, поднявшись от ущелья, где протекала бурная река, по склону горы, почти, что добрались до незнакомого горного аула. Именно почти, потому что до крайнего дома оставалась еще полоса высокой и густой дикой травы, шириной шагов на сорок, которую еще предстояло пересечь. Девушка устало опустилась на нагретый жарким солнцем камень – отдохнуть, а я озабоченно огляделся вокруг. По опыту многочисленных походов в горах стало понятно, что эта полоса не сулит ничего хорошего, и что эти сорок шагов, отделяющие нас от дороги, еще предстоит преодолеть.
Не сомневаясь, что в траве могут быть змеи, я попробовал, было, отломить большую ветку от росшего рядом дерева, но в горах Кавказа голыми руками сломать ветку не получится. Сложенная почти пополам, она тут же распрямлялась снова, стоило только прекратить усилия, да еще, бог весть, откуда взявшиеся колючки – а колючих лиан вокруг хватало, больно царапали тело.
Тогда, уяснив бесплодность попыток, я поднял с земли два больших камня, и кивнул девушке, - пойдем, держись только, за мной вслед, шага на два-три позади. Большая гадюка встретилась, наверное, уже через полминуты. Свернувшись в кольца, змея лежала на траве, не реагируя на приближение людей. С другой стороны, поодаль, виднелась еще одна змея, также притаившаяся в траве. Замедлив ход, и понимая бесцельность броска камнем, в большой тоске я посмотрел на голубое небо, где в высоте, под желтым солнцем, парили орлы. Вы-то куда смотрите! – чуть было, не крикнул я им, и даже показал рукой – вот они - налетайте! Но, густая трава надежно скрывала добычу.
Почему остановились? – безмятежно спросила идущая сзади девушка. Отдохнем немного! – ответил я, не желая пугать – она не видела опасности под ногами. Стоять было тоскливо, но я крепки сжимал бесполезные камни. Через пару минут, уяснив, что рептилии не реагируют, мы осторожно тронулись вперед и почти сразу столкнулись с еще одной большой гадюкой – метра полтора, не меньше, пересекавшей нам дорогу. Она замерла, замер и я. Девушка, в недоумении, тоже остановилась.
Так вот, занимаясь охранной деятельностью, в такие ситуации, когда внезапно появившаяся опасность требовала принятия скорого решения, я попадал постоянно. И готовых решений у меня не было.
Тогда же, в горах, змея, выждав с минуту, продолжила свой путь, плавно двигаясь по траве, словно плыла по воде, и ушла к видневшемуся неподалеку горелому пню. Выйдя на дорогу и вытерев холодный пот со лба, я посмотрел на пустынный двор ближнего дома, и опустился на теплый валун – отдохнуть, теперь уже в безопасности.
В тот раз обошлось. Так же судьба еще не раз будет беречь меня во время плавания по волнам охранного бизнеса. Простой пример наглядно покажет специфику того времени и степень риска, которому я подвергался. Какие там змеи – тогда опасность оказалась куда серьезнее!
А дело было так. Тормознули меня как-то на дороге, для проверки. Оружие есть? – сурово поинтересовался довольно крупный майор, строго глядя из-под надвинутой на лоб фуражки. Есть! – подтвердил я, доставая разрешение. Да, и пистолет с собой имелся, и разрешение на него, да вот только, как бы это поаккуратнее сказать, и пистолет не тот, и разрешение тоже, не то.
Не помню уже, как документ попал ко мне. Кажется, нашел его на полу. Просто шел по коридору – глядь, лежит разрешение на оружие, осталось только вписать фамилию. И чего только на белом свете не случается! Конечно, оставил разрешение у себя – не выбрасывать же! Но, если про документ еще могу что-то сказать, то вот, вспомнить, что за пистолет такой и откуда он взялся я, сколько не пытался, так и не смог. Старею, слабеет память. Могу только отметить, что номера на нем и на документе удивительным образом совпадали.
Так вот, приняв из моих рук разрешение, майор очень уж долго рассматривал его. Оружие незаметно достань! – приказал он, не скрывая большого сомнения. Сверив номера, пистолет он вернул, а вот, разрешение – нет, продолжая пристально изучать печать и подпись. Так продолжалось минут пять. Казалось, что физически ощущается, как медленно тянется время.
По-прежнему, мы стояли на перекрестке. Светофор уже много раз загорался то зеленым, то красным светом, машины, с небольшими интервалами проезжали мимо, а майор все смотрел и смотрел на документ. Чувствовал своим милицейским нутром – что-то здесь не так! А вот, что – понять тогда не смог! А ведь, слаб я был еще духом в то время, и нажми он на меня посильней – горел бы я ярким пламенем! Но, не погорел – сберег бог! Так что, избежать опасности помогал, подчас, грамотный расчет, а по большей части – счастливый случай!
И хотя долго удавалось лавировать между опасностями, как тогда, на луге в горах, но вот, душу свою мне сберечь не удалось. Слишком много греха пришлось взять на нее за время десятилетней работы. Неоднократно позволял себе легко и просто распоряжаться людскими судьбами, принимая парней на работу и увольняя, подчас, по собственной прихоти. А ведь, они приходили с надеждой, в первую очередь, улучшить свою жизнь, заработать деньги, я же, используя свою положение, стремился подчинить все своим интересам. А подчас, уверовав в полную безнаказанность, пускался во все тяжкие.
Хорошо помню тот случай, когда за зарплатой, рассчитывая поехать на отдых с дочерью, которую воспитывал один, без матери, с билетами на Юг, в кабинет зашел рослый охранник. Могу я получить свою зарплату? – настороженно поинтересовался он, чуть наклонив голову. Нет, денег нет – жди! – ответил я ему, откидываясь в кресле. А были деньги – лежали в сейфе! Сдал он тогда билеты, и никуда не поехал.
Смогу ли когда-нибудь искупить свою вину перед ним и многими другими людьми – не знаю! Но, все хорошее когда-то заканчивается, и свою деятельность во втором охранном предприятии, после трех лет работы я, наконец-то, решительно свернул. На дворе стоял две тысячи третий год.
Несомненно, что в становление охранного бизнеса в России мне довелось внести свой очень скромный вклад. За десятилетний период около полутора тысяч человек прошили через два предприятия, были лицензированы, многие стали профессиональными охранниками.
Трудности, которые испытывали рядовые сотрудники, пришлось, потом, испытать и мне. Уместно упомянуть и усилия по поиску работы после того, как покинул второе предприятие и с охранным бизнесом решил железно завязать. Быстро пришлось вспомнить все те безобразия, что вытворял когда-то!
Закончив с охранной деятельностью, попробовал, было, вернуться к работе по специальности, да куда там! Десять лет непрерывной работы директором охранного предприятия изменили сознание, образ жизни, оставили глубокий след в памяти и во многом стали определять дальнейшие поступки. Довольно быстро выяснилось, что выполнять чьи-то указания мне уже ни к чему – я просто не смогу этого сделать!
И тут, кстати, весьма дельный совет получил от директора железобетонного завода номер шесть, пожилого и опытного дядьки. Туда я направился в надежде устроиться на одну из руководящих должностей.
- Вы больше не будете ни на кого работать! – без тени сомнения объявил он, тщательно изучив трудовую книжку и поговорив, по душам, о том, о сем. Начальник отдела кадров молча сидел рядом. Меня даже немного задела такая безаппеляционность.
- Это почему же? – недовольно поинтересовался я, вспоминая давний опыт работы на производстве – тогда же смог! А потому, что почти десять лет Вы проработали директором небольших предприятий, и менять свой образ жизни уже не захотите! – доходчиво объяснил дядька, даже чуть подавшись вперед, для ясности. Судя по тому, что в его приемной дежурили два автоматчика в милицейской форме, он был реалистом.
-Говорите — не буду? — переспросил я, задумавшись на минуту.
- Ищите свой путь в жизни, а работать по чьей-то указке Вы уже не будете! – свернул он краткую беседу. Идите!
Не поверил я ему тогда – а зря! Очень мудрым оказался директор железобетонного завода. Чтобы убедиться в правоте его слов, понадобилось время, за которое успел набить много шишек. А происходило это, примерно, так.
На одном из собеседований – а за столом сидело человек пять, тщедушного вида парень взял слово. Разговор шел о хорошей должности и зарплате.
- А что будет, если я накричу на Вас, для пользы дела? – поинтересовался он.
- Для пользы дела, говоришь? – мне стало весело- И двину тебе между глаз! - просто объяснил ему, и посмотрел на парня, словно выбирая – как бы ударить его помягче, чтобы не нанести тяжких повреждений?
Получать между глаз, конечно, никто не хотел.
- Вам доводилось работать в банке? – спрашивали на другом собеседовании.
- Доводилось работать с банками, а не в банке! – отвечал я с усмешкой, естественно, не вдаваясь в подробности того, что отмывал с банком деньги брата.
Тогда же, во время этих бесплодных поисков, еще одно сновидение стало периодически повторяться. И все о насущном! Снилось, как будто возвращаюсь на работу на свой керамический завод, где когда-то работал руководителем, и который к моменту описываемых событий давно уже прекратил свое существование. Но, во сне то он работает по-прежнему! Меня с радостью принимают, и я начинаю трудовую деятельность. Входя в дела, прохаживаюсь между производственными линиями, разговариваю с рабочими, отдаю ценные указания, как когда-то и было наяву.
Но, пройдет немного времени, и работу я, без сожаления бросаю, не по мне она теперь! Секретарь парткома, очень строгая женщина, двигавшая меня по карьерной лестнице, выглядела очень недовольной. Еще бы – подводил я ее основательно! И, сколько бы раз ни снился этот сон, концовка его оказывалась одна и та же. Реальные события зеркально отражались в моих снах, подсказывали – не сворачивай на проторенную дорогу, ищи свой путь в жизни!
И все-таки, пару раз я принимался за работу, но тянулось это не более двух месяцев. И, слава богу, а то бы, неровен час, и в самом деле могло дойти и до рукоприкладства. Запомнилась одна фраза, услышанная в то время. Я не представляю, как бы Вы у нас работали! – тихо произнес один деятель. Он, конечно, имел в виду, что не представляет себе, как бы это я работал на него. Мне это тоже представлялось с трудом. Как бывший руководитель, я легко соизмерял затраты своего труда с той прибылью, что приносил работодателю. Получалось, что сильно проигрывал.
Еще пару раз я примерял на себя овечью шкуру, да быстро убедился в том, что это не по мне. Прав оказался директор железобетонного завода номер шесть! Все – пойду только по своему пути! – сказал я себе твердо. Но, сказать легко, а вот, сделать – труднее.
Вот здесь то, меня и выручил венгерский язык. Я стал браться за переводы, и радовался каждой копейке, которую удавалось заработать, и очень скоро набил в этом руку. Дело дошло даже до того, что начал преподавать язык в качестве репетитора, и после первых десяти учеников обрел уверенность и в этом деле. Помогло, словом, знание венгерского языка. Сыграли таки свою роль многочисленные поездки в Венгрию. Получается, что не зря тратил деньги! И, если бы не знание языка – то бутылки иди, собирать оставалось только! Нет, не пошел бы, конечно.
Иногда возникала и пораженческая мысль – а не взяться ли снова за старое? Опыт большой, связи наработаны, но, трезво поразмыслив, я отгонял прочь эту идею прочь. И, мобилизуя волю, равнодушно наблюдал за тем, как истекает срок действия моей лицензии, даже не думая продлевать ее.
Такие усилия, конечно, настраивали на новый лад, меняли взгляд на жизнь. Казалось, что прошлое забыто, но, когда представилась возможность навестить большого милицейского начальника, покровительствовавшего мне когда-то, то я, и не подумал упустить такой случай.
Стоило войти в помещение, как сразу наткнулся на знакомого подполковника, того самого, который когда-то помогал продать предприятие.
-Ну, проходи, – после коротких и крепких объятий дядька увлек меня в сторону знакомого кабинета, даже не спрашивая о цели визита. Идущие по коридору сотрудники, узнавая, с удивлением оборачивались и смотрели нам вслед. Распахнув обитую кожей дверь, подполковник слегка хлопнул по плечу и предложил, - заходи! С легким волнением, я зашел внутрь.
За большим столом, покрытым зеленым сукном, нарочито прямо сидел мой старый знакомый. Стильная прическа, дорогой костюм, значок спецслужбы на лацкане пиджака – я цепко хватал все детали. Против ожидания, дядька сильно похудел, и в густой копне некогда черных волос добавилось много седины. Седина бобра не портит! – отметил я про себя.
Приблизившись к столу, протянул ему руку и, чуть наклонившись, обнял старого знакомого, после чего устроился на стуле, у стены. Дядька и на этот раз казался немногословным. Да и нам, как старым знакомым, много говорить было, вроде как, ни к чему. Достаточно только обратить внимание на такие мелочи, как одежда, манера держать себя, внешний вид - они уже многое объясняли.
А потому, обведя взглядом кабинет, легко было сделать вывод, что положение у дядьки прочное, он спокойно досиживал на высокой должности отпущенное богом время. Мельком взглянув на стеллаж за его спиной, я задержал взгляд на орденах в виде крестов, стоящих на подставках.
Да, не вызывало сомнения, что впереди его ждала спокойная жизнь, заслуженный отдых. По несколько усталому выражению лица стало понятно, что навоевался дядька досыта. Мы перебросились несколькими ничего не значащими фразами, и я поспешил откланяться. Нескольких минут общения вполне хватило! Не скрою, я был поражен тем, насколько далеко отдалился от прошлого.
Однако время не замедляет свой ход, и очень скоро большой милицейский начальник покинет уютный кабинет, уйдет на покой и, сидя на даче, у камина, может быть, просмотрит и мои воспоминания, оценивая прошедшие годы с высоты своего положения. Несомненно, что время то выдалось яркое, богатое на неординарные события, и то, что я своим пером пытаюсь передать его краски, возможно, будет оценено им по достоинству. Только добавит он про себя – эх, не все ты знаешь! Да, не все, но достаточно, а потому, многое могу предположить, что бы составить общее впечатление. А оно, увы, отнюдь не радужное!
Сложившаяся ситуация давно напоминает мне тонущий “Титаник”. Огромный корабль получил пробоину, забортная вода уже заливает трюм, но на верхней палубе пока еще безмятежно играет музыка, и немногие баловни судьбы, не спеша, готовятся занять места в шлюпках.
Но, по мере затопления отсеков, вода прибывает, поднимается паника, люди мечутся в поисках безопасного места, но становится ясно, что мест на всех не хватит – многим придется идти на дно. Шлюпки отходят. Те же, кому не довелось занять спасительные места, разбивают головы о железные части накренившегося тонущего лайнера, погружаются в ледяную бездну, из которой почти ни для кого возврата уже не будет. И таких людей – большинство!
Но это так, лирическое отступление, отражающее мой взгляд на прошедшие годы. Возвращаясь же к повествованию, отмечу, что после визита к большому милицейскому начальнику, поддавшись ностальгическому порыву, я направился к зданию бывшей швейной фабрики, что бы своими глазами увидеть, что творится сейчас на том месте, где располагался мой офис, и где когда-то кипела бурная деятельность.
Машину брать не стал, предпочитая, не спеша, прогуляться.
Тихий августовский вечер навевал приятные воспоминания об оживлении, обычно царившим перед крыльцом фабрики, о молодых симпатичных женщинах – работницах предприятия, выходивших покурить и поболтать о том, о сем. Воображение рисовало и крепких охранников, которые, несмотря на запреты, охотно обсуждают с работницами насущные проблемы.
Сбавив темп шагов, я повернул за угол, и взору открылся тихий и совершенно пустынный двор. По мере приближения к знакомому крыльцу становилось понятно, что никакого оживления здесь давно нет и в помине! В глаза бросился и пыльный фасад, и местами обвалившаяся штукатурка, и стекло крыльца со следами содранной защитной пленки.
В раздумье, я остановился. Лучи уходящего солнца напомнили о событиях девяносто восьмого года, когда, во время дефолта, также прохаживался во дворе, дожидаясь дорогих охранников, решивших сдать пистолеты. Тогда у меня случился свой маленький дефолт, не видный со стороны, но больно ударивший по моим коммерческим начинаниям. Сейчас подобные воспоминания вызывали лишь легкую улыбку. Отогнав воспоминания, я поднялся по знакомому крыльцу, и решительно постучал кулаком по наглухо закрытой двери. Звуки ударов гулко распространялись вокруг и, на мгновение показалось, что никто так и не откроет. Но, неожиданно послышался лязг открываемого замка.
Перед моим взором предстал довольно заспанный мужчина средних лет, крепкий и поджарый. Несмотря на спортивный вид, выглядел он довольно неряшливо. На нем была обычная для теплого летнего вечера футболка, мятые штаны да шлепанцы на босу ногу. Спал, конечно! – отметил я про себя.
Узнал ли он бывшего директора охранного предприятия – не знаю, я его не помнил – это точно. Но, видимо, по вопросам, которые ему стал задавать, мужчина решил, что отвечать следует вежливо, подробно и терпеливо.
Раньше здесь располагалось охранное предприятие – оно разве, больше не работает? – без обиняков, обратился я к нему с первым вопросом. Почему же, работает, только офис у них теперь в другом месте, переехали они! – охотно объяснил мужчина, внимательно оглядывая непритязательный наряд незваного гостя – белые штаны да рубашку с короткими рукавами.
- Вот оно что! – ответил я удивленно. Ранее, от участкового милиционера, мне доводилось слышать, что предприятие переехало на более престижное место. Вроде как, новый их офис располагался теперь на одном из центральных проспектов города. Казалось, что это уже не новость, но, одно дело – мельком что-то услышать, и совсем другое дело – увидеть все своими глазами.
Мужчина принялся подробно объяснять, что на этом месте только склад остался.
- А как поживает Валентин – по-прежнему руководит фабрикой сам? – перебил я его. Информация о знакомых людях казалась более интересной.
- Нет, конечно – давно уже работает исполнительный директор, а Валентин только доходы подсчитывает! – со знанием дела, объяснил сторож.
- Довольно дельный, кстати, директор! – добавил он. Ну, да – спать тебе не мешает! – усмехнулся я про себя. Казалось, что мужчина уже прогнал дремоту и готов рассказать более подробно.
- А Надежда, секретарь – работает? – вяло поинтересовался я.
- Нет. Она давно уволилась! Огорченный, я замолчал. С Надеждой мы были добрыми друзьями. Жалко, что последняя связующая нить оборвалась.
Возникла короткая пауза, воспользовавшись которой, мужчина закурил. Пользуясь, случаем, я представил, пустую оружейную комнату, бывший офис в подвале, и про себя отметил, что все это можно вполне использовать теперь. Наверное, след от пули, выпущенной мной когда-то, остался до сих пор. Возвращаться к охранному бизнесу больше не собирался, ни при каких обстоятельствах.
- Да, много воды утекло с тех пор! – философски заметил мужчина, затягиваясь.
Не желая больше предаваться воспоминаниям, я попрощался и зашагал прочь с тихого двора.
Ничего, солнце везде светит одинаково! – напомнил я себе простую истину, чтобы сильно не расстраиваться.
После того визита я старался не проходить, без особой надобности, мимо здания бывшей швейной фабрики, старался забыть все, что было связано с прошлым. Казалось, это удалось. Но, только до поры, до времени.
Изредка, в окрестностях двора, встречается одинокий мужчина моих лет, в костюме, с галстуком. Галстук у него повязан небрежно, узел опущен. Если на дворе стоит осень – то поверх костюма на мужчине накинут плащ, а если зима – то пальто. Но, узел галстука виден обязательно. Лысеющая голова ничем не покрыта.
Я не помню, как его зовут, но знаю наверняка, что раньше он работал на швейной фабрике, у Калякина и Валентина, был специалистом по компьютерам. Пару раз давал ему ценные указания. Обычно, мужчина неторопливо бредет куда-то, в руках он держит начатую бутылку пива и тяжелый пухлый портфель.
Завидев меня, мужчина останавливается, ставит свой портфель на землю и продолжает медленно тянуть пиво из горлышка, посматривая в мою сторону. Может быть, думает – не подойду ли я к нему – поболтать? Не вызывает сомнения, что он хорошо помнит меня и, видимо, не прочь обсудить былое время. Тогда поневоле провожу рукой по поясу, где когда-то висел пистолет, и хлопаю по карману, где, обычно, лежала пачка долларов. Но, ни на поясе, ни в кармане давно ничего нет!
Нет, я не подхожу к мужчине и, даже не кивнув ему, прохожу мимо. Мне не хочется его ни о чем расспрашивать. Что касается прошлого, то я и так все помню. Калейдоскоп лиц иногда мелькает передо мной, начиная с девяностых годов, от самого начала охранной деятельности. Я давно уже забыл фамилии своих охранников. И, немудрено – их было несколько сот человек! Но, лица! Их, не стереть из памяти. Время идет, и люди, конечно, изменились с тех пор. Не узнать их теперь. Но, в сознании они так и остались крепкими молодыми парнями, веселыми и бесшабашными, по большей части. Я и сам был таким, когда-то.
Помню их всех – от первых трех гвардейцев, которыми когда-то так гордился, до самого последнего человека. О том, последнем человеке, воспоминание, увы, не самое приятное! Тогда я уже работал исполнительным директором во втором охранном предприятии и, зажатый административными и финансовыми тисками, принимал на работу, кого ни попадя. Я приехал тогда по тревожному вызову в магазин, который тот охранял. Вернее, должен был, охранять. Взору открылась неприглядная картина. На бетонном полу, в крови, лежал мужчина в форме охранника. При падении, он сильно разбил бровь. Но, это было не разбойничье нападение, просто, мужчина оказался мертвецки пьян. Бессвязный лепет и запах перегара дополняли картину. Там же, на месте, я порвал на мелкие кусочки его лицензию, и бросил их сверху на лежащего на полу охранника. Жирная точка была поставлена.
Вспоминается и саратовский бандит, нанимающий рабочих собирать медь с рушащихся заводов, за ним - толстый собственник мостостроительного треста, прокручивающий зарплату своих работников, а потом - деловые ребята, под сурдинку, разбирающие алюминиевые полы в высотном здании, где когда-то находился мой первый офис. Особо выделяется мошенник банкир, легализирующий их деятельность, а за ним - и прочая братия, залезшая в карман обществу. Пестрая компания! Представляя их сытые лица, припоминаю сладкие речи о том, как они, вместе с поставленными ими менеджерами будут заботиться о всеобщем благе - и расплываюсь в широкой улыбке. Вспоминаю ту давнюю пору – “…когда еще молод, с гранатой в руке, в предательской лодке, я плыл по реке…”.
Возраст! С возрастом я стал менее подвижен. Случается, что подолгу просиживаю в кресле со старой Библией на венгерском языке, которую знаю уже почти наизусть, и вглядываюсь в знакомые строки – “… ни лицедеи, ни хищники царства Божия не наследуют…”. Вспоминаю еще былые поездки по Венгрии, веселую, беззаботную жизнь, и улыбаюсь печальной улыбкой.
Уже давно оставил привычку осуждать или хвалить людей за их поступки в прошлом – что было, то было! Вопрос только в том – устраивает ли такое положение меня теперь, и долго ли еще намерен терпеть? Тут-то и греют тонкие лучи слабой надежды! Мне представляется то, что найдется немало крепких мужчин и решительных женщин, задумавших навести порядок в своем доме. Тогда я встану в их ряды и, надеюсь, к тому времени смогу еще крепко сжимать черенок от лопаты.
Да, мне не нужно ничего обсуждать с одиноким мужчиной, который держит бутылку пива в руке и бредет неизвестно куда. Оценивая прошедшие годы, основные выводы я для себя сделал. И один из них звучит так. Пена мутной волны двух последних десятилетий вынесла из общества на поверхность слишком много грязи, а грязь должна быть там, где ей, и положено – под сапогом!
30 августа 2010 года
Тубольцев Юрий 
Буторин Николай 
Андерс Валерия 
