- Эта жара сведёт меня с ума. Господи, зачем я только поехал с вами.

- Коля, ну, зачем ты так? Привыкнешь, и всё будет хорошо. Ты увидишь, всё у нас будет... И работу ты найдешь.

 - Какая работа? Кто меня, русского, на работу возьмет? Дядя был прав, все вы одинаковы. Вы всех обманываете и меня обманули. Говорили, заживём на новой Родине, и всё будет хорошо. Это не моя Родина. Не нужна она мне. Я домой хочу.

  - Коленька, ну, не надо. -  Мира подошла к мужу и протянула ему руки. Но он оттолкнул её.

  Ещё совсем недавно он мечтал коснуться этих рук. Он увидел её на литературном вечере. Она стояла на сцене и читала стихи Есенина. Тоненькая, небольшого роста, Мира обворожила весь зал. Её долго не отпускали со сцены. Она читала, читала, а Коля не сводил с неё глаз. Они познакомились. Стали встречаться. Колю постигло несчастье. Он полюбил Миру. Друзья говорили ему, что она еврейка, и что в городе полно своих девушек. Но Коля отвечал:

- Я решаю, кто еврей, а кто нет. Если надо, мы её крестить будем. 

 Коля не любил евреев. В городе их все не любили, но объяснить,  почему никто не мог. Не любили и всё.

 Эту дверь красили перед каждым праздником. Теперь дверь была коричневой. Впрочем, и весь дом был коричневый. И вся улица была коричневой. И вся страна была коричневой. Над дверью рукой умелого художника на фанерной дощечке было написано: «Мастерская по ремонту часов и будильников». Потом кто-то рядом дописал: «И мозгов тоже». А местный хулиган Петька, чтобы всем было ясно, кто работает в мастерской, обратился к клиентам с маленькой просьбой: «Бей жидов». Но Зяма знал, если у человека нет мозгов, то ремонтировать нечего, а значит обижаться на несчастного нельзя.

 Действительно, как мог умный человек написать - «Бей жидов». В этом городе почти все жиды лежали в братской могиле на краю леса. И Зиновий мог там лежать. Но его отец успел дать полицейскому золотые карманные часы и тот отпустил Зяму. А вот отец, мать и сестра остались там навсегда. Зиновия спасли соседи. Милые, добрые люди. Но и их уже нет в живых. Зиновий налил себе большую чашку чая. Сел за стол и стал ждать первого клиента. Зяма был хорошим мастером. Многочисленные грамоты полученные им говорили сами за себя. Но особой гордостью Зямы была висевшая на стене стенгазета «Молния» с  заголовком:

« Двадцать лет за лупой».

Поздравляем мастера Зиновия Цифа с юбилеем.  Желаем ему счастья, здоровья и успехов в  трудовой деятельности.

Подпись: зам.дир.Суховейко.

        Зяма пил душистый чай и ждал. Он не был суеверен, но если первым клиентом был мужчина, то день всегда обещал быть хорошим.

 Со всех сторон слышалось тиканье часов. Каждый час раздавался звук натянутых пружин, и комнату заполнял мелодичный перезвон будильников и больших настенных часов. Часы никогда не опаздывали. Зяма был хорошим мастером.

Дверь открылась, и вошёл первый клиент. Мужчина. День начинался хорошо.

Звонкий смех раздался на улице. Зиновий поднял голову. Так могла смеяться только его дочь - Мирочка. Мастерская заполнилась светом, когда она, подняв папу со стула, закружилась с ним в танце.

 - Мирочка, нахес мой, отпусти папу. Он своё уже оттанцевал. Ну, хорошо, хорошо, что ты от меня хочешь? Ты же не просто так пришла?

        - Папочка, я не одна. Он стоит на улице. Он боится тебя. Его зовут Коля.  - На одном дыхании сказала дочка.

   Этого дня Зяма боялся больше всего. Он понимал, что еврейских мальчиков в городе - раз, два и нет. Но почему это должно было случиться с Мирочкой? Зяма ничего не имел против Коли или Вани. Но почему Мирочка?

  - Он меня боится? Так ты ему передай, что меня никто никогда не боялся, и даже твоя мама. Скажи ему пусть зайдёт, можно подумать, что среди Колей  нет хороших людей.

 Коля показался  симпатичным юношей. Но не сразу, а только через полчаса. Когда сказал, что уважает Зяму, но ещё больше Мирочку. Коля стал заходить к Зяме почти каждый день. Забежит, скажет что-то приятное и побежит дальше. Они с Мирой учились в одном техникуме. Зяма в шутку иногда называл его Нюма. Коля смеялся и говорил, что среди Нюм, тоже бывают хорошие люди. На что Зяма соглашался без возражений. 

  Однажды Коля сказал, что видел у своего дяди золотые карманные часы. Колины родители умерли, и его воспитывал дядя, который много лет жил в другом городе. Но когда Коля остался один, он приехал, и они стали жить вместе. Увидев, как Коля рассматривает часы, дядя сказал: «Часы старинные, и не идут, отремонтировать их невозможно».

 - Дядя Зяма, а вы сможете привести их в порядок?

 Зяма улыбнулся: - У меня пойдёт всё! И даже те часы, которые кроме одной шестерёнки больше ничего не имеют. Приноси дядины часы. Они пойдут, как миленькие.

 Зяма узнал часы сразу. На крышке были выгравированы две буквы Н. Ц. - Натан Циф. Это была редкая фамилия, и ошибки быть не могло.

 - Коля, ты случайно не знаешь, откуда у твоего дяди эти часы? Не знаешь? Ну, ничего, ничего. Через два дня придешь и заберёшь их. Иди Коля, иди, мне нужно работать.

 Но работать Зяма не мог. Он старался вспомнить лицо того полицейского, который торговался с отцом за его, Зямину жизнь. Когда он отпускал Зяму, то сказал: «Второй раз я тебя не отпущу. Беги жиденок, беги, а то передумаю». Теперь время догнало Зяму. Рассказать всё дочке? Коле? Но они же ни при чём, и любят друг друга.

 Коля пришёл через два дня. Зяма налил ему чай, сел возле него,  и стал рассказывать о войне, о своём отце, матери и золотых карманных часах. Потом он положил часы на стол и сказал: «Отдай часы своему дяде и скажи, что денег мне от него не надо. Иди, Коля, иди, детка».

 На следующее утро, сделав себе большую кружку чая, Зяма Циф, как всегда, стал ждать первого клиента. Дверь открылась... Зяма узнал его сразу.

 - Так вот ты, каким стал. Выжил. Не убили тебя тогда? Молодец. Не злись, не злись. Война была. Все жить хотели. И я тоже. Ну, не повезло твоим. Судьба у них такая. А я вину искупил. Cвоё отсидел! Племянника воспитываю. Хороший мальчик. У него с твоей дочкой любовь. Ты ему ничего не рассказывай. Я сказал, что часы нашёл. Но он не верит. Коля - это всё, что у меня есть. Не говори ему ничего. А часы забери. Только племянника не забирай. Вы жиды всё забираете. Всё под себя гребёте. И деньги, и людей. Эх, если бы я тогда знал, я бы тебя не отпустил...

 Он вышел. В мастерской наступила тишина. Со всех сторон раздавалось тиканье часов, но Зиновий их не слышал. Время услышать нельзя.

Коля пришёл на следующий день. Зяма видел, как в окне мелькнула его Мирочка. Но она не зашла. Ждёт. "Так хорошая жена ждёт своего мужа", - подумал Зяма.

- Дядя Зиновий, я всё знаю. Дядя сказал, что эти часы он нашёл, но я ему не верю. Я не понимаю. Я не могу понять, как он мог? Простите. Если сможете, простите.

 - Ты понимаешь,  Коленька, фашисты это - фашисты. Они не люди. Что от них можно было ожидать? А полицейские были наши. Мы вместе ходили в школу. Мы жили на одних улицах. А они оказались хуже фашистов. Что, что мы им сделали? Ты, Коленька, не переживай. Ты хороший мальчик. Иди к Мирочке, она тебя ждёт. Иди. Но учти, мы скоро уедем в Израиль. Я здесь жить больше не хочу. Иди, Коля, иди.

        Прошло несколько дней. Как всегда Зяма ждал первого клиента. Дверь открылась. Они, молча, посмотрели друг на друга.

 - Что тебе надо? Ты зачем пришёл? - спросил Зяма.

 - Коля сказал, что вы собираетесь в Израиль. Он на твоей дочке женится. С кем я останусь? Старый я стал. Больной. Скоро умру. Прощения мне от тебя не надо, да ты и не простишь... Ради Христа, не забирай его у меня. Ведь на мою могилу никто не придёт. Молчи, молчи, я же тебе часы отдал!

 - Вспомнил о Христе? А когда расстреливал людей, думал о нём? Нет тебе прощения от меня. И Христос тебя не простит. А племянник у тебя хороший. Дочку мою любит. Вчера приходил. Они решили пожениться. Я не против. Так что скоро мы станем с тобой родственниками. И внуки у тебя скоро появятся. Только евреи они будут. Ты как, не против? Но ты их никогда не увидишь. И они не узнают, что ты людей расстреливал! Уходи!

   Зима наступила быстро. На вокзале, за огороженной платформой, друзья и родственники провожали друзей и родственников. Люди покидали Родину. Кто-то плакал. Прощались навсегда.

        - Коленька помоги Мирочке. Ей нельзя подымать тяжёлое. И шевелитесь, а то мы опоздаем.

 - Папа Зяма, мы никуда не опаздываем. И перестаньте волноваться. Израиль никуда от нас не убежит.

  - Ты как разговариваешь с папой? Ещё одно слово и ты останешься здесь. Мирочка, ещё одна шутка твоего мужа, и он с нами не едет.

Зяма вынул золотые карманные часы, открыл крышку, и сказал: «Дети, запомните этот день и этот час. У нас начинается новая жизнь. Мы едем на Родину».

Поезд медленно набирал скорость.

Когда поезд покинул платформу, из-за пивного ларька вышел пожилой мужчина. Сутулясь и ёжась от холода, он показал кулак уходящему поезду.

 Прошёл год. В городе Хайфе на центральной улице появился новый гешефт. Над дверью висела вывеска: «Мастерская по ремонту часов и будильников». Внизу, слева, стояло: «И мозгов тоже». Зяма долго думал: закрасить надпись - «Бей жидов», или оставить. И оставил. Ведь что-то должно было напоминать ему старую Родину.

       * * *

- Коленька, не уезжай. Сын у нас. Как же он будет без отца?

- Раньше надо было думать. Я же тебе предлагал уехать, а ты мне: - А папа? Как я его оставлю? - Ничего с ним не случится. Кто для тебя важнее - я, или твой папа? Теперь поздно. Я уезжаю...

 Мелкий дождь встречал Колю. Дяди на вокзале не было. Подпрыгивая на разбитом асфальте такси, подкатило к серому дому. В парадной было сыро и темно. Дверь открыла соседка:

 - Приехал!? А дядя тебя заждался. Умирает он. Поторопись.

Дядя лежал на старой железной кровати и смотрел в потолок.

 - Дядя, это я, Коля. Я вернулся. Я привез тебе подарок, и Коля положил на подушку золотые часы.

Дядя повернул голову и его взгляд застыл на часах. Он с трудом приподнял руку, Коля наклонился.

 - Сынок, если бы я тогда знал, то не отпустил бы его... не отпустил бы. Он хотел ещё что-то сказать, но жизнь покинула его. Коля взял часы. Открыл крышку. Часы не шли.