В комнате сгущались сумерки. Размывались острые силуэты мебели. Призрачно белеющий отсвет уличного фонаря, казалось, усиливал душевную смуту, томившую Михаила.                                 

             "Всё получится...- исступленно и беззвучно твердил он. - Экзамен сдам...квартиру куплю... машину..."
              А память  выталкивала обжигающую картину, словно последний кадр мелодрамы - силуэт тонкой женской фигурки... Свисающая с плеча сумка чуть постукивает по узким бёдрам, тяжёлые чёрные волосы отлетают назад от стремительного движения.

              Марина! Он сразу узнал эту  вьющуюся походку. И дерзкую, взлетающую линию ног в тёмном мареве чулок.
              Он шёл за ней затаясь, без мыслей... Вот она остановилась у сверкающей холодным блеском машины. Открылась дверца. Марина гибкой рыбкой нырнула внутрь. Машина заурчала, вспыхнули, словно насмехаясь, огоньки, глухо прошелестела колёса. Улица опустела.

             "Конечно, тот, за рулём не такой недотёпа.  Два раза врачебный экзамен провалить! Купать стариков в доме престарелых, переодевать их... Нянечка! Что могло удержать её рядом?  Как быстро мелькали бланки для развода в её маленьких руках.... За пролетевший год она, наверное, разделалась с компьютерными курсами. Работает в офисе. Кондиционер, стекло, постукивание каблучков по блестящему полу. Коллеги с интересом поглядывают - красивая, свободная..."
               Михаил хмуро оглядел комнату. Налил в тазик воду,  швырнул тряпку на швабру и принялся энергично протирать пол. От резких движений и негромкой музыки хандра малость приутихла.

                "Что-то Бориса совсем не слышно. И бандура его не гудит..." - Михаил покосился в сторону закрытой, как обычно, двери.
                Он нашел своё жилище по объявлению - предлагалось снять квартиру на паях. Будущий компаньон Михаилу понравился - интеллигентного вида бородач лет под сорок, сдержанный, немногословный. Они быстро договорились об условиях совместного проживания. Работал Борис дома - по его словам, готовил материалы для некоей лаборатории.  В трехкомнатной квартире каждый занимал по комнате  и, как ни странно, виделись они не часто. Борис, очевидно, предпочитал трудиться ночами (Михаил замечал отблески света из-под закрытой двери), а днём отсыпался.

                В комнате у соседа Михаил побывал несколько раз: когда возникала необходимость решить хозяйственные дела.
                Шкаф, узкая, прикрытая тусклым пледом тахта, и по всей боковой стене - стеллаж, заполненный книгами...  На верхней полке темнели толстые фолианты с отсвечивающими золотом знаками - то ли буквами, то ли странным орнаментом. Михаил никогда не признался бы, что с детства побаивался огромных  книг с чёрными обложками. Что там можно обнаружить, он не представлял, но вид фолиантов пробуждал в душе смутное беспокойство. 

            Последний месяц из комнаты соседа стало раздаваться временами тихое  и монотонное жужжание. Однажды Михаил не выдержал и,  постучавшись, поинтересовался:
            - Что это у вас гудит? Ничего не сломалось? Ну, прибор какой-нибудь...
            - Гудит? А, это так... конструкция одна. Для опытов, - Борис кивнул головой в угол комнаты - на прозрачный куб, в котором двигались округлые детали.
               - Понятно, - растеряно пробормотал Михаил. - А это... что, к физике относится? Или к чему?..
               - И к физике тоже, - нетерпение прорвалось в ровном голосе Бориса. - Долго объяснять... Вам это мешает?
              - Нет, не мешает. Просто, любопытно. Извините.
              - Не за что. Всего хорошего...

  Михаил закончил уборку. Прополоскал тряпку и повесил её сушиться на балкон.
            Устроился на диване и включил телевизор. В зеркале серванта отражалось его раскрасневшееся лицо, широкие плечи, обтянутые зелёным  халатом.

            На экране сверкал мозаичным разноцветьем эстрадный концерт.
   Красивая женщина пела что-то грустно. Глаза лукаво щурились,  белозубая улыбка празднично сияла. Казалось, певица больше озабочена, тем, как эффектнее показать свою фигуру, чем содержанием песни.

             "На Софу похожа", Михаил, припомнил медсестру с работы, которая в последнее время повадилась с ним заговаривать. И улыбалась при этом также многозначительно... 
             "Нет, Софа, она ничего. Яркая такая... Не в моём вкусе только..."

              Снова припомнилось лицо Марины - с узковатыми глазами и капризными, изменчивыми губами...  И на душе опять стало пасмурно.
               Он выключил телевизор, растянулся на диване и как-то незаметно заснул... 

                А-а!.. - ревущая толпа, топот ног, рогатые шлемы, лица полузакрыты сверкающими пластинами. Свирепые оскаленные рты. - А-а... 

             Михаил сел - порывисто, ещё не отойдя от внезапно вспыхнувшей в воображении картины, от пугающе яркого сна.
             Через мгновение услышал топот... или удары по мячу - сильные, исступлённые... или звук диких прыжков... И хриплые отрывистые выкрики.

             Он вскочил -  невольно спиной к стене, словно готовясь защищаться, и в ту же минуту дверь в его комнату распахнулась...

             - Мих... Михаил! - голос Бориса дрожал. Одной рукой он терзал свою бороду, другой тянул вниз застиранную футболку.  - Я ... получилось! Михаил, я покажу, идёмте... Она... Я знал, что... Идёмте.
             - Да... я... сейчас, - Михаил включил свет, настороженно вглядываясь в лицо Бориса.  Вспыхнувшее багровым румянцем - оно всё же не казалось  безумным. Зрачки расширены... видно, от сильных эмоций... Может, опыт удачный провел. Теорию доказал... Гений-отшельник...
              - Пойдёмте, - услышал Михаил свой спокойный голос,  странно звучащий в повисшей паузе. -  Я, правда, спал... - и сам уловил фальшивость обыденного тона. Он шагнул за резко повернувшимся Борисом.

               Несколько шагов по коридору. Борис обернулся на Михаила и плечом толкнул дверь...

              Михаил глупо открыл рот. Оглянулся, пытаясь понять... ухватиться за нечто твёрдое, реальное... 

            Девушка. Светловолосая, в длинном платье, похожем на рубище. Босая. Стоит посреди жилища... другого. Топчан, со скомканным полотнищем, край деревянного некрашеного стола,  бадья на полу...

           Девушка запустила пальцы в густые волосы и поцарапала затылок. Взяла со стола верёвку и подпоясала одеяние - тускло-бордовое и грубое по виду. Потом  принялась озабоченно рассматривать лодыжку - белую, широкую... Помуслила палец и помазала еле заметную ранку на коже.

          Лицо её было заспанным. Она была дома - в своём жилище, и, как видно, понятия не имела, что чьи-то глаза пристально наблюдает за ней. 

           - Откуда она?.. - пробормотал Михаил и протянул вперёд руку. Пальцы наткнулись на невидимую стену - холодную, и вроде как шершавую. Он невольно отступил назад.
            - Правда, красавица?! - в голосе Бориса  звенело ликование.

            Михаил покосился на него и растеряно кивнул.

             "Да как-то, не того...- подумал он. - Подбородок тяжёлый, вперёд нацелен, рот длинный, узкогубый. Сильно крупная к тому же..."
             Он уже отошел от внезапного шока и с интересом начал озираться, ища прибор, вызвавший странное видение.

              - Вот, смотрите! - Борис протянул ему чёрный брусок, усыпанный поочерёдно вспыхивающими кристаллами. - Я могу уйти к ней. Вот здесь - на этот сектор надавить, и всё... Другая жизнь.

              - Борис! - Михаил невольно заговорил вкрадчиво и осторожно. - Я, конечно, не очень понимаю, но... Подождите! Вы... вы не знаете, кто она, эта девушка, что там  за реальность, какое время... (подумалось - "Что я несу - бред наукообразный!") И как вы перенесёте переход? А если у неё есть муж, или друг?! - совсем уж обыденно  произнёс он, и мелькнула  неуместно-озорная мысль: "Прячется под топчаном, шкафа-то нету!" И на каком языке она говорит? Может быть, вы с ней не сможете даже объясниться.

               - Это всё вторично, - убеждённо, полностью поглощенный своей идеей, отозвался Борис. - Она одна живёт, это сразу заметно. Она прекрасна! Я всю жизнь мечтал именно о такой. Что меня здесь держит?  Жена предала, ушла к моему брату. К брату, представляете? Работа скучна. Меня считают пустым фантазёром и странным типом. Друзей нет. Я устал. Это будет попытка другой жизни, - он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Постоял так, чуть покачиваясь, и разомкнул веки. - Вы идите к себе, я отдохну. И подумаю пока...- улыбка и тон его сделались странными, точно  говорил он с малым ребёнком. - Извините, что разбудил... Ох, уж эти учёные! - совсем наигранно произнёс Борис, выпроваживая Михаила. - Заходите завтра, побеседуем на свежую голову... 

             "На свежую голову...- Борис сидел перед включённым телевизором, не вникая в происходящее на экране. - Да я и на свежую ничего не понимаю. Может, мне всё привиделось? Галлюцинация... А вдруг, он гипнотизёр? Мне сейчас и  заснуть не удастся. Зайти к нему ещё раз? Неудобно. Он ясно просил не тревожить его. Уф... Точно - без бутылки не разобраться..."

            К спиртному  Михаил был, в общем-то,  равнодушен. В прошлом месяце  заезжал институтский приятель -  с той поры и осталась початая бутылка коньяка.

            Михаил протопал на кухню, налил себе в чашку янтарную жидкость и залпом выпил. Постоял, ощущая разливающееся по телу тепло, и вернулся в комнату.
             Выключил телевизор - пестрота экрана только усиливала сумбур в душе. Откинулся на спинку дивана и вдруг замер, ощутив особую тишину квартиры.  Безмолвие зависло, как воздух над лесным омутом.

             Он взглянул в сторону двери -  ожидая... чего?  Поднялся, потёр пальцами лоб; лёгкий туман начинал застилать сознание. Прошёл, чуть покачиваясь, к двери соседа и нерешительно постучал.
              Борис не отозвался.
             - Простите, можно войти? - осипшим голосом произнёс Михаил, и, не дожидаясь конца фразы, нажал на ручку двери... 

              Лампочка, свисавшая с электрошнура, освещала стол, стеллаж с книгами, тахту, жёсткие стулья.  Чисто, тихо, безлюдно... никого нет... Бориса нет.
               Михаил вздрогнул и отпрянул. Сильно похлопал себя ладонью по щекам, потряс головой и шагнул через порог...

                Он пытался найти логику в абсурде.  Потрогал железные решётки окна (четвёртый этаж!), заглянул в шкаф, встал на четвереньки и сунулся под тахту, напугав замершую у плинтуса ящерку.

               Поднялся; в голове уже основательно шумело...  Вернулся в прихожую, прислонился к двери, и тупо уставился на щеколду, закрытую изнутри.

               "Ну, и куда теперь?.. - потерянно бормотал он. - В полицию? Врача вызвать? Кому? Ему, что ли? Ах ты..."

               Дошагал до своего дивана, рухнул на него и погрузился  в забытьё, оберегающее потрясённый разум...

               В комнате было совсем темно.

              Михаил включил свет, огляделся, заново переживая недавние события. Острота впечатлений стёрлась,  уступив место робкому  и осторожному интересу. И что-то зрело в сознании, настойчиво подталкивало  вперёд, по коридору, к двери, за которой...

               Шагнул в комнату соседа, и руки сами потянулись к бруску, темневшему на светлом стуле. Брусок и ухватисто лёг в ладонь. Он был совсем невесомый. Мягкое тепло его ласкало руку, мелкие огоньки поверхности слабо мигали.

                Михаил заворожено следил за призрачным  мерцанием.
                "Я всю жизнь мечтал о такой!" - вспомнил он признание Бориса.

                Красотой таинственная молодка, на взгляд Михаила, вовсе не отличалась. А в глазах Бориса она была мечтой, выигрышем в трудном споре с судьбой.

                "А что я хочу по настоящему сильно? Что для меня действительно желанно? Работа - которая нравится и приносит хорошие деньги? Пожалуй, да. Любимая женщина. Дочка, похожая на Марину..." - увиделась, словно наяву,  малявка - голенастенькая, с весёлыми узкими глазками на подвижном личике...
                             Тепло от посветлевшего бруска плыло от ладони к локтю, к предплечью, охватывало шею.  Михаил глубоко вздохнул и - словно головой в омут! - нажал на сверкающий сгусток огоньков.
        ...Сухая короткая дробь ... Михаил зажмурил глаза, и лихорадочно стиснул в руке брусок. Тут же разжал пальцы, боясь разрушить хрупкую конструкцию. Ватная тишина вдруг навалилась на него, и он открыл глаза и подался вперёд...         

 Залитая светом комната ... Молодой мужчина с добродушным лицом возился на ковре с мальчиком  лет пяти. Сажает его себе на спину и на четвереньках носится по ковру, делая свирепую физиономию - наверное, изображает тигра. Сбрасывает сына со спины и тискает хохочущего ребёнка.

               На диване сидит, поджав под себя ноги, женщина - худенькая, изящная. Одной рукой она рассеянно листает глянцевый журнал, другой легко придерживает младенца, лежащего рядом на диване и лениво терзающего красную игрушку.

                Мир тепла и благополучия дышал на Михаила.

          "Какие они оба спокойные, счастливые... Всё в их жизни гармонично и светло. Счастье... Какая это страна, какое время? Трудно понять.

          Они такие... добрые... А если... если уйти к ним? Кому я здесь нужен? Может быть, там мне больше повезёт?.."

            Михаил взглянул на нагревшийся, чуть обжигающий ладонь брусок.

            "Ну, решайся!" - огоньки вспыхивали,  и почему-то  злое и весёлое нетерпенье почудилось Михаилу в их перемигивании. Скорее оттолкнуть знобящее опасение!

            "Где тут надо нажать?» - Михаил на мгновение поднял глаза, точно желая подзарядиться теплом чужого мира.

              ...Женщина на диване встрепенулась, прислушиваясь к чему-то.  Окликнула мужа, тот неохотно поднялся  с ковра и, потрепав по голове сына, скрылся за дверью.

              "Друзья пришли" - решил Михаил.

               Дверь снова открылась. Хозяин вернулся с гостем - молодым красавцем в белом костюме, обтягивающем мускулистую фигуру.

               Женщина легко, по-девчоночьи спрыгнула с дивана, подхватила заснувшего младенца и заторопилась к дверям, по пути кликнув старшего ребёнка. Тот побрел за ней - неохотно, видно, надеясь остаться в мужской компании.

              Отец слегка подтолкнул мальчишку  в спину, и перед тем, как плотно прикрыть за семейством  дверь, чмокнул сына в макушку.

              Проводил гостя к столу и жестом предложил сесть. Сам устроился напротив. Первым заговорил красавчик. Он выглядел не то смущённым, не то озабоченным. Хозяин спокойно внимал повествованию. Выражение участливого внимания и одежда - белая свободная рубашка - делали его похожим на врача.

              "Уж не психотерапевт ли?.. - Михаил с возросшим интересом вгляделся в лицо хозяина. - Возьмешь в подмастерья, коллега? На первых порах..."

                Гость меж тем достал из нагрудного кармана тёмную пластинку, положил её на стол и легонько нажал на один из углов. На боковой стене возникло изображение полной  женщины - объемное, живое. Словно стояла она - некрасивая, немолодая - и смотрела на собеседников.

                "Это - будущее! - Михаил аж задохнулся. - У нас таких устройств нету. Да... Ох, ну и руки у бедной тётки! Пальцы прямо искорёжены... Ревматоидный артрит, что ли?..  Видно, парень насчёт матери пришел консультироваться. Вон, бумажки какие-то демонстрирует. Результаты анализов, наверное...  Так этот, хозяин -  ревматолог, не иначе..."

                  Хозяин, между тем поднялся, с сомнением вглядываясь в изображение. Спросил о чём-то парня, тот кивнул и снова нажал на пластинку. Картинка на стене сменилась; та же женщина сидит у камина. Уютно расположилась на распластанной медвежьей шкуре, а рядом, усиливая романтизм момента, пристроился ...сам гость. Обхватил почтенную даму за расплывшуюся талию и что-то нашёптывает на ухо...

              "Ух ты... Да это его любовница! А, может, и жена... Ишь ты, альфонсик... Небось, к пластическому хирургу наведался, омолодить её надеется..."

               Хозяин меж тем отрицательно покачал головой, и гость снова нажал на пластинку.

               ...Из окна длинной и блестящей машины выглядывало знакомое лицо почтенной дамы. Казалось, она посылает кому-то прощальные улыбки. Позади неё - мальчик лет двенадцати; возможно, внук - сходство явно просматривается. Глаза на худеньком лице -  не то обиженные, не то встревоженные...        

               Хозяин с задумчивым видом прошёлся по комнате, бросил ещё один взгляд на последнюю картину и одобрительно кивнул. Гость, кажется, вздохнул с облегчением. Щёлкнул пальцем по пластине - изображение исчезло. Повернулся к хозяину и с деловым видом спросил о чём-то.

               Ответ заставил его вскинуть брови и слегка отодвинуться. Он отрицательно покачал головой и развёл руками. Весь его вид, казалось,  говорил: "Нет у меня таких денег",
               Хозяин неторопливо поднялся. Поправил белоснежную рубашку. Жестом попросил гостя подождать и вышел из комнаты. Тот, оставшись один, нервно потёр ладони и глубоко вздохнул.

                Хозяин вернулся. Небрежно бросил на стол такую же тёмную пластинку и ткнул в неё мизинцем. На белизне стены страшноватым контрастом всплыли  два кадра.

                 ...Пожилой джентльмен с волевым лицом в тёмном костюме  выступает перед большим собранием. Возможно, перед парламентом. И соседняя  картина -  искорёженный остов автомобиля,  испуганная толпа вокруг, озабоченные люди в военной форме...

               Ниже вспыхнула впечатляющая цифра с  ярким, узнаваемым знаком доллара. Гонорар за убийство...

                 Гость привстал на стуле и, приоткрыв рот, впился взглядом в хозяина. "Так это вы сделали? Как удалось?.." - казалось, вопрошал его поражённый, с оттенком восхищения  взгляд.

                 Хозяин, будто принимающий заслуженные аплодисменты артист, слегка поклонился. С достоинством. Самодовольная улыбка коснулась тонких губ.              

Михаил в оцепенении следил, как гость, словно убедившийся в мастерстве хозяина, уважительно покачивает головой. Кажется, он согласился на поставленные условия. Медленно вытянул из кармана прозрачный пакет, заполненный тонкими жёлтыми полосками...

                Хозяин улыбнулся, ожидающе глядя на его ухоженные руки, колдующими над  мини-сейфом с золотыми пластинками.             

               " Так он же убить её хочет, жену! Заказал, что называется. Золотом расплачивается... Тот мальчик в машине... Неужели его тоже? А зачем альфонсу чужой  внук - чтобы старухиным наследством делиться?!"

                - Убийцы!.. - вспышка гнева захлестнула Михаила. Пальцы непроизвольно стиснули горячую панель. Что-то хрустнуло,  по ладони полоснул ледяной огонь. Его отбросило в сторону, ударило о стену. Хватая ртом воздух, Михаил сполз на пол, провожая глазами  сужающуюся, летящую в неизвестность картину далёкой жизни. Руки невольно вскинулись, желая удержать, вмешаться,  спасти... 

               Бешеный галоп сердца начал стихать, дыхание выровнялось. Воздух уже не казался прореженным и колючим. Михаил с усилием поднялся, в отчаянии глядя на темнеющие обугленные обломки. Они съёживались, на глазах превращаясь в пыль, в тонкие палочки, блёстки... Резкий сквозняк вдруг обдал плечи холодным вихрем,  пронёсся по комнате - заметая следы, стирая, как наваждение, недавние события...

               Комната была чиста и аккуратно прибрана. Никаких следов странных конструкций... 

             Нетвёрдо ступая, Михаил приблизился к окну. Прижался лбом к холодному стеклу. Прошло время, прежде чем он начал воспринимать мир за окном - колыхание деревьев, шорох автомобильных шин, фигуры шагающих людей... Вон, собака пробежала... Кошка запрыгнула на скамейку.
          "Я почти шагнул туда...- мысли с трудом пробились сквозь барьер оцепенения. - В вагон... в поезд, летящий сквозь время. На манящую праздничными огнями станцию...  «Врач» бы меня по-своему встретил! Такой деятель просто загадки решает. "Нет человека - нет проблемы". Я бы и глазом не успел моргнуть... Мне казалось - там лучше. Казалось... Марина однажды сказала - "Времена не выбирают..."* Из книги слова. Она любила стихи..."
* Александр Кушнир

           Он не заметил, что мысль о Марине не вызвала обычной боли. Прошлое  отодвигалось, уплывало как корабль -  заполненный образами людей, праздниками и бедами вчерашнего дня, снами, отзвуками песен...  Новыми красками высвечивалось настоящее. И всё виделось уже по-иному.

            А за окном ночные птицы кружили вокруг фонарей, и шумел ветер...