Шило не мыло

Ну, всё! Точки расставлены. Дамоклов меч опустился и разрубил гордиев узел. …  Она деловая перспективная женщина,  я без всяких перспектив, что естественно. Она в доме комиссар, а я боец на побегушках у неё. Живём на разных полюсах в одной квартире, и несхожесть характеров была налицо. Компромиссы не предполагались по сути, и нашему разводу суд не препятствовал.

        Жена делить имущество стала:

- Это мне! Это тоже мне! Это опять мне!

  Мне показался воспитательным, из добрейших побуждений факт изъятия питейной тары,  дабы не пустился  я бесхозным во все тяжкие.  Но подоплёка оказалась меркантильной,  хозяйка заменила хрусталь на гранёные стаканы из стекла от покойной тёщи.  Широком жестом оставила мне и машину, что понятным было. Она чаще в ремонте стоит, чем километры мотает на свои колёса.

            Пришла свобода от семейного деспотизма. Дымил сигаретами в квартире, а не с кошками в коридоре. … Любимый мной пианист Ричард Клаудерман тарабанил по клавишам так, что соседи  отвечали своим стуком в стены. … На завтрак яичница и чай – это меня устраивало. В обед пакетный суп,  бутерброд с колбасой на полбатона и тот же чай – наедался вполне.  … Ну, а вечером кидал в рот, что придётся, потом сосал  пиво с вяленой рыбкой, и с головой в интернет, дискутировал с виртуалами о политической жизни в стране. 

            Конечно, человек – явление социальное, и я выходил общаться во двор. Там друзья с детства, которые понимали меня, а я их, и, нет-нет, стихийно возникало общее желание. Пускалась шапка по кругу, и в неё из карманов всю возможную наличность. В итоге покупался доступный по цене бальзам радости. Всё это бесхитростно, по-братски, без оглядок на то,  сколько и кто, важен был факт единения. Ну, а когда мозги наливались соком интеллекта, то дискуссии вживую происходила азартно, только за грудки не хватали друг друга.

       Я блаженствовал в такой жизни, но подспудно тяготила она неполноценностью, без обязательств. … Полы не мыты. Постель не убрана. Грязная посуда в мойке-раковине. … Конечно, разум теребил совесть, что хватит распутничать, что назавтра пора взять себя под уздцы.  А с другой стороны, зачем откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра?! … Жена вдруг начала сниться, но проснувшись, радовался, что это был всего лишь сон. Дьявольскому наваждению явно просилась позитивная альтернатива.

Сосед не забывал меня.  Когда в шахматишки с ним сразимся, когда пива напузыримся и схлестнёмся в рассуждениях о смысле жизни.  Его жена к нашим шалостям относилась терпимо, но однажды сама ступила на порог моей берлоги:

-  Вечером оденься прилично и к нам прошу. Вместе будем рассуждать о смысле жизни. - Улыбнулась игриво: - Уши помой и глаза протри!

Желание у неё было как бзик,  женить меня на своей подруге Марине Александровне.    Интриговал прикол, что  фамилия той дамы Ёлкина, а моя под стать ей - Шишкин, вроде как уже  «сапог сапогу». Настораживал, однако, статус невесты – преподаватель медицинской  академии, доцент. Опять перспективная в жизни, деловая женщина, комиссар?! Заочно мне и думать не хотелось о реформе своей жизни, а вот увидеть и потрогать живьём предлагаемый объект я был не против.  Поэтому не только уши помыл, но и побрился, и рубаху свежую надел.

Чу!  Сигнальный звонок в дверь. Сердце ворохнулось от остроты сюжета. Делать неча, груздем назвался, значит вперёд! В руки шампанское, вид независимый, в глазах стальной блеск.

Не сразу я нашёл в квартире доцента. Сидит некая пичуга в очках, разговоры с соседом разговаривает. На меня ноль внимания, хотя по очкам видно было, что напряглась. Ясное дело, волновалась в унисон мне,  смотрины как-никак.

Шёл разговор о местной достопримечательности, неком графомане Аксёнове. Соседу был он симпатичен:

- Лёха закваски нашей,  без изысков, из одной купели –  бочки с пивом.

Мадам Ёлкина свою точку зрения навязывает:

- Он пишет путано и мутно. Гоняется кутькой за своим хвостом.

Я этого господина не знал, и словесное пикирование мне было не интересным. Стоял неприкаянным, крутил бутылку в руках. Соседка явилась в зал следом за мной и сразу распорядилась компанией. Мне указала, чтобы не тряс шампанским и поставил его в холодильник. Мужа прогнала на балкон покурить. Нас с Мариной представила друг другу и ушла на кухню жарить курицу.

Мы пожали друг другу руки. Скользили глазами по лицу и отводили их в сторону.  Маленькая росточком, фигурка рюмочкой, глазки умные, голосочек внятный, улыбается хорошо. Как она меня оценивала, знать было не дано, но равнодушной пренебрежительности не было, проскочила искорка взаимного интереса. … Марина не выдержала напряжения момента, пошла на кухню помогать подруге. … Я  окоченел в потрясении. Женщина появилась раньше, чем серьёзные мысли о ней. Ясно было одно, что эту даму упускать было никак нельзя. 

А уж когда сели за стол, и когда мы озвучили тост «за дам-с», а в ответ они признались, что мы чертовски им нужны, то лёд напряжения стал таять. …  Марина поглядывала на меня с полуулыбкой, а я ждал уже, ловил её взгляды. …  Она только прикасалась губами к фужеру, а мне так было нельзя, организм устроен по-другому.  Только после второй рюмки проснулись острословие и мудрые мысли. Когда же взялся за гитару, Марина забыла вовсе про фужер. Слушала, подперев кулачками подбородок, и кушала меня глазами. 

По тому, как соседи переглядывались между собой, было ясно, что сводничество им удаётся. Да и сама Марина,  приватно предложив собрать яблоки на даче, дала понять, что продолжение сюжета следует.

Она вызвала такси и категорически запротестовала, когда я вознамерился сопроводить её  домой. Глянула с хитринкой и приговор был неумолим: - На сегодня общения достаточно. До завтра,  - улыбнулась и добавила: - Шишкин!  – Протянула руку лодочкой и умчалась.

Дома в растрёпанных чувствах я оглядел бардак и не лёг спать, пока не перемыл посуду в раковине. Белая полоса в жизни  требовала немедленной жертвенности.

Назавтра утром я уже сидел в машине, ожидая Марину у дома по условленным вчера координатам. Она выбежала из подъезда с дорожной сумкой в руках, улыбалась светло, как утрешнее солнышко. … Я в душевном подъёме выскользнул из кабины и угнездил её в жигулёнке. …  Затем мой штурман величественно махнула рукой вперёд, и помчались мы за приключениями. … Выбрались из города и через мост на противоположный берег Волги. … Начались картофельные поля. Марина спохватилась: 

 - Картошку забыла взять!

На этот случай был я – волшебник с большой дороги. … Съехал в лесополосу, наказал Марине: - Сиди тут, я щас.  – Нет, я с тобой! – запротестовала она.

            Вышли на поле с пакетом для добычи. Там мы оказались не одни. Мужик с лопатой ковырялся на грядках и поглядывал в нашу сторону насторожённо. Чтобы растопить лёд  недоверия, общей фразой дал понять, что мы свои:

- Как тут?

Мужик успокоился и ввел в курс дела:

- Охрана крутая, если прихватит,  разборок не миновать. 

Мой доцент наивно:

- Так ведь кушать- то хочется.

- Расхочется, как намнут бока. Если что, лучше драпать без оглядки.

Марина спринтером, очевидно, не была, представила возможную перспективу и мне:

-  Поехали на дачу, там макароны!

Но во мне уже поселился герой текущего времени. Выдрал за ботву три картофельных куста. Руками разгрёб землю, и целлофановый пакет был полон молодой картошки. … Сентенций по факту злоумышленного деяния от Марины не было, общий взгляд на жизнь  роднил нас ещё боле.

В машине поглядывала на меня с полуулыбкой Джоконды и помалкивала. Я млел под её очами, красивым голосом пел «Бригантину» и вальяжно рулил  уже не стареньким жигулёнком, а будто виповским членовозом.

Дачный домик оказался солидной внешности, хотя и запущенным изрядно.  И забор из сетки - рабицы провис на столбиках. И дверь сортирной будочки отдельно прислонилась к стене. Земля заросла травой по пояс и поглотила все ягодные кустарники. Только яблони, слива и облепиха стояли в красе урожайного года.

Соответственно штатному расписанию - женщина на кухню, мужик на землю. Конечно же, первым делом установил туалетную дверь и проверил надёжность её запора изнутри.

 Почин сделан и хотя впереди объём работы невпроворот, но заглянул на кухню. … На плите стоял чайник, Марина чистила картошку. Зрелище было трогательным и расточительным по сути процесса.  Пришлось вмешаться в делопроизводство самому. … Очищенную картошку помыл, определил в кастрюлю и на огонь, а сами в ланче  расположились на веранде в приятной беседе.  

Марина была потрясающе хороша, и я любовался ею без оглядки. Хоть так, хоть эдак, умница со всех сторон. Пишет  стихи и её рассуждения о поэзии я принимал безоговорочно, поскольку своего мнения на этот счёт не было вообще. Но как она говорила! Какие эмоциональные гримаски гуляли по её одухотворенному лицу?!

Я казался серым рядом с ней, и после короткого реверанса поспешил к понятной мне работе без хитроумных завихрений в голове.  … Собрал яблоки в мешок. … Натянул сетку на заборе. … Взялся было за косу, но она вязла в высокой путаной траве, и пришлось отдирать её от корневища руками в кровь.  … Наступил ногой вдруг на  осиную нору и насекомые на меня в атаку. …  Мужества занять было не у кого. Бежал!  … Репеллент в аэрозоли на даче в хозяйстве оказался. Не предусмотрительно весь баллон выпустил в нору и победу закрепил ведром сверху.

Хозяйка собирала облепиху. Оценивая трудовой порыв гостя, постреливала в мою сторону глазами, и я видел, что становлюсь объектом любования. Это меня воодушевляло чрезвычайно и только не рычал на работе от эйфорийного усердия. … Так и прошёл день в заботах по хозяйству.  

 Смерклось. Тишина опустилась над садами, и она не была тягомотной. Нет-нет, да и заверещит потревоженная кем-то птичка в темноте, из дачных окон пробурчит музыка, а где-то нервно отчитают дитё на сон грядущий. В этом живом мире с Мариной мы были одни  предназначенными друг для друга. … Что хочет женщина, того хочет Бог!  Никто нам не мешал наслаждаться чудом взаимоотношений. Осы не докучали, только комары издевались над нашими беззащитными организмами.

Наутро сбегали на Волгу освятить её своими телами. Марина плавать не умела, так я её катал на буксире, вцепившуюся руками за мои плечи. Ойкала, визжала от страха глубины, которая начиналась для неё оттоль, где выше  пояса.  Я балдел от её рук, визга над ухом, брал на руки прохладную голышкой и жарко льнущую ко мне. Господи, не свихнуться бы от счастья. Мы вместе! … Моя охота на женщину закончилась тем, что она меня поймала оптом со всеми потрохами.

              Но лето прошло. Наступила смурная осень.  Тучки заглянули и в наш дом.  Страсти улеглись по своим полочкам. Марина научилась чистить картошку и печь блины. Стирала бельё и гонялась за пылью по углам. Взяла под контроль мой гардероб и в целом имидж. Я стал регулярно стричь  голову и ногти.  Выходил из дома в густом смаке парфюма - кошки шарахались в подъёзде. Опрятным - муха не сядет. И сама хозяйка всегда была на высоте задуманного ею образа, глаз не отвернёшь.

             Но театры  украшали  жизнь не часто, и о поэзии дома говорили редко. Её пушистая натура эстета ёжилась от моей шершавой обыкновенности.  Правда, был момент, хотел однажды высказать своё непреклонное мнение о её стихах. Якобы:

              -  Стихи написаны очаровательным языком, для которого характерен дольник. А межиктовые паузы,  и далеко разнесенные рифмы  с ума меня сводят.

            Эта риторическая задумка предполагалась закончиться красивым коленопреклоненным жестом, но промолчал. Понял, что непременно собьюсь и запутаюсь в непонятном самому казённом тексте.

             Марина заскучала без романтичности, духовности отношений.  Если я её традиционно Ёлочкой называл, то и она меня по-прежнему - Шишой, но это уже не звучало любовным авансом. … Быт с кошёлками,  поварёшками, пересоленным борщом всегда был на повестке жизни. Он короедом грыз дерево любви, и спасение от него приходило только на сон грядущий.

Намедни шёл с работы домой. Во дворе мужики собирали банк. Один приветственно хлопнул меня по плечу и съязвил:

 - Укатала сивку крутая горка?

Я возмутился справедливостью слов, и, была – ни была, широким жестом объявил: 

- Банк мой!  

В магазине уже положил в корзину коньяк и шоколад, а мне парни шепчут под руку:

- Дурак, возьми лучше три портвейна без закуски! -  Но я был непреклонен, душа была на поводу отчаянного жеста.

В дворовом закутке,  в тенёчке под деревом из бутылки пробулькал по стаканам, и уже решил произнести гусарское «за баб-с», как вдруг … .

Предстала на обозрение всем моя Марина Александровна в домашнем халате, в шлёпках, с шальной решимостью в глазах, и молчание её не украшало:

- Пьём-с?!  А дома  хлеба нет и дверь скрипит!

 Она была хороша даже в расхристанном виде. А когда ей подал стакан и шоколад, не испортила общество капризом. Смело пригубила, прикусила, глянула на меня с улыбкой и в боевом развороте приветственно подняла руку генсековским жестом.

 Я ревниво отметил, как оценивали её парни блудливыми глазами, и вернул их к изюминке события.  Коньяк налит, этикет требовал порядка. Махнул стакан залихватски залпом и заторопился по означенным делам.

Мне парни вдогонку: - Может сходить за хлебом? -  На что я с убеждением: - Ни в коем случае! –   И философски добавил, размышляя о своём: - Мужчина должен добиться того, что хочет женщина.

Уже шагал в магазин, как спонтанно вылезла из меня рифма:

 - Ты не молоденька ,  я - в годах
             и с копотью в трубе.
       Хош пару, хош дыму дам, Ёлкина, тебе?!

Чудо свершилось, шевельнулся зародыш поэта во мне. Подумалось, что и я уже не лыком шитый. Пора садиться на Пегаса и гарцевать с женой па-де-де в стиле дольник со всеми межиктовыми паузами.  

Отрезвление, однако, возникло своевременно.  Мысли  разогнались прытко, но увели не в ту степь. Гора родила мышь. … Сморщил лоб,  и вердикт напросился сам, что поэзия мне не по зубам, что сермяжная проза ближе мне по сути, ибо землю топчу ногами, а не порхаю над ней. А раз так, то надо осваивать именно прозу, и дебют  будет называться  «Шило не мыло». … Но всё это потом.  Сначала  надобно двери смазать и за хлебом сходить.