От Администрации сайта:

Дорогой Юрий,
Сегодня в самый длинный летний день 28 июня - в День Вашего РОЖДЕНИЯ (85 лет!)
Поздравляем Вас от всей души и желаем крепкого здоровья, счастья, успехов во всех делах и семейного благополучия!
И предлагаем в этот день Ваш рассказ почти по теме "Надо меньше пить" из архива сайта.

Дорогой наш академик,
Пожелаем дружно Вам,
Больше радостей и денег,
Толерантности к годам,

Исполнения желаний,
Больше света и тепла,
Новых творческих дерзаний,
Муза чтоб при Вас была!

Пусть свершатся ожиданья,
Не редеет круг друзей,
Их любовь и пониманье -
С Вами в полу- юбилей!

Пусть искрит вино в бокале,
Как советует рассказ,
Выпьем мы на Андерсвале,
Доктор Юра "Крыл"- ЗА ВАС!

От всех островитян с наилучшими пожеланиями-
В.Андерс

   * * *

              Надо меньше пить. 

«Надо меньше пить. Надо меньше пить!», - как повторял герой Андрея Мягкова, прыгая в ботиночках на тонкой подошве и дрожа от холода в неувядаемой комедии Эльдара Рязанова.
Я, признаюсь, пришёл к подобному выводу много раньше и, тем не менее, достаточно часто попадал в ситуации, когда лишь усилием воли заставлял себя «отмалчиваться».

   Пить, точнее, выпивать начал очень рано. Виной сему не семья, где лишь по праздникам отцу разрешалось «раздавить четвертинку»,  и не друзья, коим - такие уж были времена - и в голову не приходило «пивом» иль чем-то подобным отмечать наше общение.

   Шахматы. Это они! Точнее, обусловленные ими обстоятельства. Я аж с 15-16 годков был членом сборной команды области (Рязанской), и вместе с ней - с командой - выезжал  на шахматные ристалища к соседям. В частности, традиционными были встречи с Пензой, Липецком, Владимиром. Возраст наших участников колебался в пределах 25-35, и я с трудом вписывался в их времяпровождение. Оно разнообразием не отличалось. Как только оказывались в вагоне, на столике появлялась бутылка водки (и не одна), расчерчивался лист бумаги, на который водружалась колода карт и... «7 треф, - Пас, - Вист,» - поехали. Посему к окончанию школы, а это всего-то 17 лет, я весьма прилично играл в преферанс и легко выпивал стакан водки без видимых последствий. И никаких «глупых мыслей», типа «Надо меньше пить!».

  Увы, в студенческие годы дело не раз заканчивалось  самопроизвольной отдачей всего выпитого и... съеденного, после чего упомянутые «глупые мысли» всё-таки возникали. Но жизнь была развесёлая, насыщенная «хохмами», шахматами, учёбой, спортом, «наукой» (соответствующие «кружки»), худсамодеятельностью - где уж, там, «бросать пить».

   В 1958 году пришлось мне получить полный курс «антирабических» уколов (профилактика возможного заражения бешенством после укуса потенциальным носителем такового - собаки, в моём случае- кошка). В течение всего периода процедур и полгода спустя запрещается алкоголь в любых видах. Вот такой, значит, имел место «светлый промежуток». Кстати, на толерантности к спиртосодержащему он никак не сказался. Я по-прежнему мог «выкушать ведро», ничем, практически, не выдавая себя.

   Так оно и продолжается до сих пор. Хотя, конечно, о «ведре» можно лишь «мечтать», водку постепенно заменили сухие вина, выявилась пагубность «ершей», обусловливающих чуть ли не «ломку» с сильной головной болью. Ну а в памяти остались многочисленные эпизоды, заставляющие и сейчас улыбаться, а то и хохотать. Я, собственно, затеял сей отрывок мемуаров, дабы увековечить на бумаге («не вырубить топором»), хранящееся в закоулках мозга, прочности которого с каждым годом всё меньше доверяешь.

   Касаемо «стакана водки», хвастаюсь не только в этом опусе. Я и в своей студенческой компании не раз упоминал, что для меня оный «стакан - прям, не отрываясь, и - ни в одном глазу».

   На втором курсе мои приятели повадились на ж-д станцию разгружать вагоны. Деньги выдавались тут же, что немаловажно и  безусловно притягивало. Не могу сказать, будто я так уж нуждался финансово, что-то подбрасывали родители, что-то давали преферанс (я таки почти всегда оставался в выигрыше) и судейство шахматных соревнований. Но... Ничего себе - ребята  «зарабатывают», а я в стороне... Да быть такого не должно! Понятно, напросился в очередной поход.

   Всё, как говорили: потрудились, получили деньги и в... «Чайную», пропивать заработанное. Водки там не было, пришлось ограничиться ликёром. Отчётливо помню цвет - ядовито зелёный, название - «Мятный», и крепость - 43 градуса.  Женя Кутовой, а именно он организовывал «походы за пропиваемыми заработками»,  вдруг сказал: « Юр, ты ж говорил, что тебе «стакан водки - раз плюнуть». Давай ликёрчику! А?». Налили полный до краев стакан, вручили мне и участливо замерли.  Где-то на третьем глотке полились из меня слёзы. И так и лились, пока я, давясь и перхая, заканчивал сию процедуру. Закуси, увы, не предусматривалось, меня развезло, и народ вынужден был помогать двигаться в нужном направлении. Замечу, никто не смеялся, хотя поприкалываться над хвастунами - первое дало. Наверное, вид у меня был настолько жалкий, что и «веселиться» расхотелось. Ну а я на всю жизнь сохранил жутковатое отношение к ликёрам. Хотя вывод - «Надо меньше пить» - сформулировал не тогда, а позднее.

     Как-то летом 58 года я, мой близкий друг и ещё один друг (не очень близкий) всю ночь пьянствовали в большой компании где-то в окрестностях Москвы. Пошли электрички, и мы решили, что пришло время  «попрощаться и откланяться». Собственно, прощаться было не с кем, ибо трезво оценивающих окружающее не было. Мы с близким другом не спали и, сделав попытку разбудить «не очень близкого», потащили последнего к выходу. На улице он - звали его Володя  - окончательно сломался и не то, что идти, он и стоять-то не мог. Дальнейшее перед глазами до сих пор и, хотя мне стыдно, что, повалившись на траву, я зашёлся от хохота, смеюсь и ныне. Изо всех сил прислоняя Вовку к забору - тот немедленно складывался пополам, сползая на землю - друг, испепеляя меня злобными взглядами (почему, мол не помогаешь), оглашал всю  округу воплями (иначе не скажешь): «Вовка! Возьми себя в руки!!! У тебя есть воля? Есть воля?!!» Ну, а тот даже не мычал, стараясь поудобнее устроиться на земле. Его опять пытались поднять, продолжая напирать на «волю» и необходимость «взять себя в руки». Спьяну мне это казалось гомерически смешным, и я буквально катался по траве под продолжающиеся крики срывающего голос друга с пьяной настойчивостью призывающего «Вовку» «взять себя в руки» и ответить на вопрос, «есть ли у него воля». 

   Чем, там, кончилось, не помню. Наверное, мы таки дотащили «безвольного  Вовку» до станции и благополучно оказались дома. Впоследствии этот эпизод во многом способствовал пониманию, что «пить надо меньше!»

Май, 1960 г  Свадьба моего близкого друга. Я с большими приключениями добираюсь из Рязани в Москву и, конечно, опаздываю. Все гости и даже жених уже в сильном подпитии. Мне наливают «штрафную». Я, понятно, не протестую и быстро вливаюсь в сильно разогретый коллектив. И вот танцы. Мы с невестой чуть ли не в первых рядах. У нас задушевный разговор:

- Как здорово, что ты приехал, Юрка тебя так ждал...,

- Да разве я мог не приехать. Мой самый близкий друг... Такое  событие! Я за вас смертельно рад...

- Юрка себе места не находил. Он же так тебя любит!

- Я знаю, - последовала глубокомысленная пауза, а затем:

- Вот за это, наверное, и я его люблю, - поймал недоумённый взгляд, смысл которого дошёл лишь на следующее утро, когда невеста со смехом повторила весь диалог. Ныне с той поры 54 года прошло, а вот стыдно за пьяную «глубокомысленность» и сейчас. «Надо меньше пить?»

1967 год. К нам в Рязань пожаловал известный эпидемиолог, капитан первого ранга, профессор Борис Лукич Шура-Бура. Шеф, он же ректор института, поручил мне его опекать, то бишь показать город, институт, кафедру, кою ему предлагалось возглавить, и, вообще, сделать первый день пребывания в городе будущей работы максимально приятным.

   Сейчас уже не помню в деталях, как мы этот «первый день» провели. Наверно, действительно «приятно», поскольку все последующие годы Борис Лукич неизменно встречал меня радостно, полуобнимая и поощрительно похлопывая по плечам. Я таки, действительно, «показал» и город, и институт, и кафедру, и, главное, пару ресторанов, где мы вкусили не столько от блюд, сколь от бутылок.

   Уже в его гостиничном номере, заканчивая, не знаю, какую по счёту, порцию алкоголя и укладывая не желавшего расставаться профессора на диван, я понял, что почти смертельно пьян. А мне ведь ещё и домой надо добраться. Добрался  в «стоячем нокауте». Открыл дверь своим ключом, ввалился в прихожую и сел на пол. Жена, знакомая с моей высокой устойчивостью к спиртному и непривычная к мужниному сидению на полу в прихожей строго спросила:

- Ты где был,

- Я был у шуры-буры,  - с трудом отартикулировал я,

- А я тебя серьёзно спрашиваю,

- А я тебе отвечаю, что у шуры-буры... Не, серьёзно»

   Но в серьёзность ответа  супруга поверила только на следующее утро.

  С октября 70 года я работаю в Москве.

Жена, коя устроилась «по лимиту» участковым терапевтом, получила две маленькие комнаты в коммунальной квартире, куда прописала и меня. Жизнь в Москве с позиций потребления вино-водочных изделий не отличалась от рязанской. «Потреблять» приходилось чуть ли не ежедневно и «запах» приносить с собой. Однажды, не помню, кто, подарил мне эдакую «пшикалку»: спрыснешь рот, и на 15-20 мин никакого запаха. В тот вечер выпито было не мало, и буквально перед домом  меня, как говорится, «развезло». Вот я и использовал сей нехитрый баллончик. Жена, открыв дверь и не зажигая света в прихожей, говорит:

- Ой, смотри-ка, от тебя сегодня даже не пахнет,

- А чо! Каждый день что ль пить, - сказал я непринужденно, сделал шаг вперёл и... упал.

   На следующий день я неосторожно поведал о «приключении» в присутствии ректора. Тот немедленно «пшикалку» конфисковал со словами: «Молодой ещО! У меня и жена строже, и пить мне боле по чину». Добавлю, о том, что «пить надо меньше», сказано не было.

А вот эпизод,  датированный 72 годом.  
Участвовал в нём Борис Иванович Любимов, в то время замдиректора по Науке Института фармакологии АМН ССС, и его жена. Оному (эпизоду) предшествовала пьянка (обеспечившая место сему событию в данном очерке) в компании, состоявшей из К. М. Лакина (проректора по учебной работе Московского медицинского стоматологического института), меня (зам декана там же), Н.К Баркова и того же Бориса Ивановича (про двух последних много написано в "В.В.Закусов").

   Гуляние сильно затянулось, и все мы появились перед разгневанными жёнами далеко-далеко за полночь (правильнее сказать, под утро). Как, там, сложилось у меня, Лакина и Баркова, не знаю - видимо, ничего необычного, раз память не зафиксировала. Зато в семье Любимовых - папа-профессор, мама-домохозяйка и пятилетний сын - развернулось действо, достойное увековечивания. Маму удивило не явление пьяного мужа (бывало), а почти атрофировавшаяся способность держаться на ногах. Из её рассказа следует, что, изумившись глубиной поражения органов равновесия ("это сколько же ему надо было в себя влить?!"), спросила (Борис Иванович говорил: "Заорала"): "Боря! Где ж ты был?", - на что падающий гигант успел вразумительно прошептать, -"тс-с...Ваньку в Институт устраивал".  И на самом деле, преследовала его эта идея. Я многократно видел (и слышал), как в разгаре очередного загула Борис Иванович ни с того, ни с сего, перебивая всех, умоляюще кричал: "Вы мне Ваньку не забудьте! Вы мне в Институт его устройте! Нет, Капитон, ты скажи - Ваньку возьмёшь?.. Нет, ты слово дай!.. А не то я вас всех об коленку переломаю!" А "Ванька" был мальчонкой 5-12 лет (последовательно), а Капитон - проректором и ректором того самого Института.

Я бы мог ещё долго и долго на своём примере и опыте своих друзей доказывать, что «Надо меньше пить!» Но... хватит - «умеренность во всём, как говаривал покойный пан Залевский. который однажды так напился, что умер" (см.: Э.М.Ремарк "Три товарища")  
  

                                                        Водку пить - клаве вредить!
                                                            (фото из интернета)
                                                           
                                                                             *  *  *