ДНЕВНИК (1969 – 1970)

ЧУДОМ СОХРАНИВШАЯСЯ ЧАСТЬ ДНЕВНИКА МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА

БРЕЖНЕВСКОЙ ЭПОХИ.

1969 г.

Читал в «Сельской молодёжи» Макеева. Поэту 21 год. Заметно, конечно, в стихах его влияние Есенина и в какой-то степени Некрасова, но уже есть что-то и своё, макеевское.

В общем, молодец. А что касается влияния…Но ведь какой настоящий поэт вначале своего творчества не находился под чьим-либо влиянием? И только уже потом формировался как своеобразный, ни на кого не похожий поэт.

 - - -

 Масарский – начальник по технике безопасности – весьма саковитая должность –

да к тому же штатный болтун. На партийных собраниях, мне говорили, он не раз выражал недовольство тем, что в «Вечернем Ленинграде» на последней странице печатаются объявления, не раз предлагал объявить решительную войну типографским пьяницам, которые у автомата с газированной водой без конца воруют стаканы.

К тому же он ещё и главный редактор типографской газеты «Полиграфист». Страшно любит публиковать в ней свои стихи. Однажды он написал об одном рабочем, на которого из милиции по месту работы пришла повестка о том, что он был задержан на улице в нетрезвом состоянии и оказывал сопротивление:

«…Ехал лучше б во Вьетнам

Драться с вашингтонами»

В этом двустишие я чувствую горячую, безумную попытку поиска образности, но, увы, какая убогая находка!

Одним словом, этот старый чёрт, своей ничтожной натурой и внешностью не внушающий никакого уважения, большой общественник, за что ежемесячно поощряется типографией различного рода премиями.

 - - -

Приснился скверный сон: будто бы я попал в Союз советских писателей. Между мной и председателем (кстати, председателем была какая-то женщина) сразу произошла ссора. Она набросилась на меня с криком, что я не туда попал и что мне вообще здесь делать нечего. Я поначалу оправдывался, но бабий крик всё не умолкал. Тогда я перешёл к бранной ругани по адресу всей современной советской поэзии. За столом сидели люди, должно быть, литераторы и с недобрыми, по-деревенски здоровыми глупыми покрасневшими лицами внимали моей брани. Я указывал на них перстом, как на типичных представителей нашей литературы, не способных своими огрубевшими натурами чувствовать, а грязными лапами хорошо и красиво писать. Вдруг они все разом поднялись и под сплошной шум и гам, зловеще вытаращив глаза и угрожающе тряся кулаками, выдворили меня из союза.

 - - -

Говорить, что «Поднятая целина» вещь талантливая, сильная, значит, тысячу раз повторяться. Но удержать себя от этого невозможно, как невозможно сдержать слёз, читая последнюю главу и проникаясь беспредельной жалостью к трогающему за сердце горю Щукаря, как невозможно, пожалуй, не полюбить этого милого дедушку, смешного и доброго, наивного и доверчивого, простого и хорошего. Как бы страшно пострадало произведение без этого образа, как бы опустело без дедушки Щукаря! Читать его было бы, примерно, также скучно, как, наверное, стало бы скучно в Гремячем Логу после его смерти. Конечно, жизнь шла бы своей чередой, иногда закипая и бурля, как вода в чайнике, а иногда просто застаиваясь, и вот именно в такие дни гремяченцам особенно бы остро не хватало дедушки Щукаря, щупленького, старенького, не в меру разговорчивого,

с ребячески-наивной, чувствительной душой. Но как бы хотелось, чтобы он ещё долго не умирал, как бы хотелось, чтобы ожили Давыдов с Нагульновым, а так как это невозможно, то тогда после его смерти, как бы хотелось, чтобы похоронили дедушку на хуторской площади, возле школы вместе с его лучшими друзьями, Макарушкой и Сёмушкой.

 - - -

1970 г.

Лермонтов родился через 15 лет после Пушкина (1799 ; 1814) , а умер через 4 года после него (1837 ; 1841)

Есенин родился через 15 лет после Блока (1880 ; 1895) , а умер также через 4 года после

(1921 ; 1925)

Какое интересное и то же время ужасное совпадение в повторении разницы рождения и

смерти этих четырёх гениальных и одновременно совершенно разных поэтов, оставивших

неизгладимый след в русской поэзии.

Да, природа порой страшна своей непонятной игрой.

 - - -

Солженицын – лауреат Нобелевской премии.

Это заслуженно. Вознаграждён огромный талант – всё справедливо, всё в порядке вещей.

Но какой завистливой злобою обливают его те, кто на протяжении десятилетий писал об одном и том же и одним и тем же языком, бездарным и скучным, не вызывая ни у кого интереса.

Один талант в окружении многотысячной кичливой бездарности, каждая из которых наполнена затаённой завистью и открытой враждой. Я мало читал Солженицына, точнее ничего, кроме повести «Один день Ивана Денисовича», наделавшей столько шума, перевернувшей столько умов и вызвавшей такое огромное внимание читателей к автору.

    Какие могут быть сомнения в таланте Солженицина?  Это совершенно новый писатель с новым стилем, с новым языком, со своими убеждениями. По-моему, одна только эта повесть стоит нечто большего, чем Нобелевская премия. Как нужно писать, чтобы при чтении ощущать буквально холод и буквально голод, который испытывали заключённые.

Как ?  Скажите мне, чтобы насквозь проникнуться любовью и уважением к простому человеку, бог знает за что безропотно переносящему нечеловеческие мучения.

    А какие живые образы! Два штриха – и перед вами Волковой…И которого уже не забудешь до смерти. Что в сравнении с ним Держиморда? Невинное, шаловливое дитя и только. Образы…А кавторанг, а безымянный герой Советского союза, а братья-эстонцы, баптист, а мальчик, а все остальные…Все, все, все. Одних ненавидишь всей душой, других презираешь всей душой, за третьих горд гордостью светлой и искренней.

 1970 г.

                                * * *