EN
Старый сайт
***
Пора отъездов, обещаний.
Раздариваем. Посвящаем.
Но поезд прогудит:
— Пора!
И все — ищите ветра в поле!
И каждый распроститься волен
с тем, что берег еще вчера.
По-ра!—и по-ра-стет быльем.
Окликнешь — эхо не ответит.
Но мы пока еще вдвоем,
и город — неизменный третий —
взметнул над нами этажи.
Скажи, кто мог предположить,
понять, что этот великан,
принадлежащий лишь векам,—
дитя, приверженец детали,
привязчив и сентиментален.
Поклонник звезд и облаков
в ночных архивах старых улиц
хранит звучание шагов
и паузы
для поцелуев.
***
От ветки лист сухой отчалит
и поплывет к последней пристани.
В природу вглядываясь пристально,
стыжусь надуманных печалей.
Печаль не показная искренна.
Единственно в такую веруя,
к полянам, к деревам ли, к ветру я
не смею обращаться выспренне.
А ветру что? — Крыло да круче высь,
да посекретничать с осинами.
Поляны по цветам соскучились,
поляны любят быть красивыми.
И деревам не до раскаяний:
в предощущении урона
листву на волю отпуская,
вдыхают небо всею кроной.
Пленительный круговорот
оптимистических печалей!
От ветки лист сухой отчалит
и поплывет...
***
Нам вместе не сбыться. Еще до начала,
еще до свидания нас разлучили:
с другими ветрами тебя обвенчали,
с другою надеждой меня обручили.
Призывно мигают огни у причалов.
Нам вместе не сбыться по многим причинам:
разлуки и встречи до боли случайны
и эти случайности неизлечимы.
Есть будни, есть праздник, есть вечер воскресный.
И дом мой, я радость, и суженый тоже.
И все же... почти невозможное: если...
то как бы любила я, Господи Боже!
ЯБЛОНЯ
Яблоня на сносях.
Пунцовая вся.
В осеннем саду тихо и зябко.
Земля — повивальная бабка —
ловит плоды ядреные, влажные
в зеленый подол.
И целует каждый
звонко,
как младенца в ягодицу.
***
В самоедство впадаю, как в детство.
Может быть, это лучшее средство
от безумия самолюбви.
Я бы вас полюбила, пожалуй,
до беспамятства зауважала б
за талант и внушительный вид.
Но не дремлет сомненья червяк:
втиснусь ли в воздыхательниц ряд, и
безоглядно сумею ли так…
так, как вы себя любите?
Вряд ли.
К ВОПРОСУ О ПОИСКАХ ИСТИНЫ
Однажды на свете собака жила.
Жила-поживала. Такие дела.
Собака исправная, бают.
Да сдохла — чего не бывает!
Собаку зарыли — пустяк, ерунда, —
но все-таки, все-таки: где и когда?
Под деревом? в сквере? в подвале? —
о том никому не сказали.
Видать, были ушлые те молодцы:
упрятали глубже — и в воду концы.
Все сладили шито да крыто.
Но сталось, что с тех незапамятных пор
уже не шутейный затеялся спор:
где все же собака зарыта?
Вопрос — как репей, как напасть,
как болесть.
И мне привелось в него по уши влезть.
Собака, хотя и собака —
хочу докопаться, однако!
***
У дождя знакомый голос.
Ничего, что пустомеля.
Но зато — мели, Емеля! —
всё в муку перемололось.
У дождя знакомый цвет.
Ничего, что застит свет,
но недаром на семь бед
у него один ответ.
И неважно, что ненастье,
и неважно, что печаль.
Он зато знаток и мастер
всласть по дереву стучать.
Но зато на этот раз
ни просить, ни звать не надо —
кто-то свой
случился рядом
не случайно в нужный час.
Кто-то свой
придумал ворох
положительных примет.
У него знакомый голос,
у него знакомый цвет.
У него знакомый вкус.
А для тех, кто невезучий,
про запас, на всякий случай
из дождинок нитка бус.
Из дождинок,
из дождинок,
из дождинок
нитка бус.
***
Многократностью, как в степень,
возведу обман во благо
даже если не потерпит
терпеливая бумага,
даже если тих и светел
оглушает лист опавший...
Что ты сможешь мне ответить,
ты, единожды солгавший?
***
Божий промысл неуловим,
золотой осеняет листвой.
В ненасытную осень любви
с головой ухожу, с головой.
Октября окаянного норов —
нажитым дорожить не горазд.
Всё насилу, не в меру, не в пору.
Что за ветреная пора!
Кто поймет нас, а кто и осудит.
Обжигаясь последним теплом,
до коры обдираясь, до сути,
напоследок — в огонь, напролом.
И печалью, и страстью увит
мой венчальный венок полевой.
В ненасытную осень любви
c головой ухожу, с головой.
***
Переживём предательство и боль,
уж как-нибудь беду переморгаем.
Рай невозможен.
Он необитаем.
В нём начисто отсутствует юдоль.
Где созревают яблоки соблазна,
произрастают райские цветы?
Рай — вымысел.
В нём всё несообразно.
Пожалуй, только кроме наготы.
Врата Эдема не про нашу честь.
Покуда Бог прощение не выдал,
мы как трава —
сквозь камни, сквозь обиды.
Мучительно.
Да мы трава и есть.
Как ни топчи, цепляемся корнями
за обещание земных утех.
Оправдываем первородный грех,
и груз долгов волочится за нами.
Исходим к ближним завистью тайком.
Нам зрелище — конец, погибель света.
И так до искупленья далеко,
что, видит Бог, переживём и это!
