Cергей Cудаков
ХОЛОКОСТ
Из плача возникают стены
во времени застывших слез.
Двух параллельных молний стрелы
пронзили мир добра и грез.
Выхватывала чья-то память,
почти в рутинной суете,
сухой щелчок, удар и пламя,
и ужас падающих тел...
Не может раствориться горе
ни в хвойном духе, ни в песке...
Кощунственно об этом спорить.
Унять бы, братцы, дрожь в руке.
* * *
Есть что-то в припухлых и красных глазах
глубокое, темное, злое,
тупое похмелье, причудливый страх,
слащавое что-то, гнилое.
И Господа ты, человече, моли,
чтоб в этих глазенках не вспыхнуло: "Пли!"
Безумие всякому злу подоплека.
Пылится в архиве трофейная пленка.
2003.07.04.
* * * * * * *
Александр Межиров
ЛАДОЖСКИЙ ЛЕД
Страшный путь!
На тридцатой,
последней версте
Ничего не сулит хорошего.
Под моими ногами
устало
хрустеть
Ледяное,
ломкое
крошево.
Страшный путь!
Ты в блокаду меня ведешь,
Только небо с тобой,
над тобой
высоко.
И нет на тебе
никаких одёж:
Гол как сокол
Страшный путь!
Ты на пятой своей
версте
Потерял
для меня конец,
И ветер устал
над тобой свистеть,
И устал
грохотать
свинец...
- Почему не проходит
над Ладогой
мост?!
-Нам подошвы
невмочь
ото льда
оторвать.
Сумасшедшие мысли
буравят
мозг:
Почему на льду
не растет трава?!
Самый страшный путь
из моих путей!
На двадцатой версте
как я мог идти!
Шли навстречу из города
сотни
детей...
Сотни детей!..
Замерзали в пути...
Одинокие дети
на взорванном льду
-Эту тёплую смерть
распознать не могли они сами
И смотрели на падающую звезду
Непонимающими глазами.
Мне в атаках не надобно слова "вперед",
Под каким бы нам
ни бывать огнем
-У меня в зрачках
черный
ладожский
лед,
Ленинградские дети
лежат
на нем.