И в ночь, как в чернила, макаю перо.
И каждое слово рождает оно....

Случается, кто-то мне шепчет слова,

Но, кажется всё же, придумал их я.

Коль трудно, подскажет тихонечко мне – 
настойчиво кто-то толкает извне.

И это всегда так – и ночью и днём.

Всегда ощущаю – я с кем-то вдвоём…

Но чаще всего с превеликим трудом
рождаю строку, чтобы стала стихом.

*******

Клочкам бумаги неказистым, 
невзрачным и порой нечистым –

черновикам моим идею,

как интересную затею,
бывало, доверял беспечно.
Рад дружбе с ними бесконечно.

И каково же изумленье – 
вдруг возникали как явленье! – 
идей другие варианты.
Такие творческие кванты –

толчки для новых начинаний

и неожиданных дерзаний.

Чистовики, как на параде.
И в праздничном своём наряде

забыть сумели все они:
основа их – черновики.
Ведут себя высокомерно, 
а их амбиции безмерны:

 «Черновики? Эти плебеи?»

Плебеи?! Это – чародеи,
которые и терпеливы,

скромны, умны и не ленивы.

Вспахали борозды из строчек –
слов, запятых, тире и точек.

Свой долг исполнили. Корзина…

И ждёт их мусора пучина.

*******

Любовь к письму – не баловство. 
По-моему, я – сумасшедший.
Она моё и Божество
и Ангел мой, ко мне сошедший.

И для меня она – вино.
Такое сладкое, с горчинкой.
И часто пью его за то,
что я – счастливая песчинка!..

К нему я пристрастился, но
кому-то кажется, что гадость,
другому – просто все равно,
а кто-то пьет, и даже – в радость.

Кому-то – гадость? Ну, его!
К нему совсем я безразличен.
Но – в радость?!.. Знать бы про него –
насколько человек приличен.

*******

Мысли гения взлетают и летят, 
и весьма они похожи на орлят, 
небо познающих и вершины.
Гении не ведают гордыни.
Мои мысли иногда взлетают – 
с гордостью заборы покоряют.

*******

                     Белеет парус одинокий…

               М. Лермонтов

Сегодня так – у нас всё нараспашку.
И естество моё, и совесть, и душа – 
мы радостно в расстёгнутых рубашках
идём дорогами, надеждами шурша.

Мечты шагают рядом со стихами – 
и старые и вовсе молодые.
Иных недавно намечал штрихами, 
а многие из них уже седые.

Смогли мы на обочине дороги
оставить нерешительность и зависть.
Сомнение – так много с ним мороки! –
но жить с ним и полезно, хоть и в тягость.

Нам не нужны иллюзии – отрава!
И это – тяжкий опыт наших предков.
Им отдаваться – страшная забава.
К трагедиям приводят и нередко.

Бумага – холст, а стол – он как подрамник 
Палитра слов. Мазки на фоне пауз.
А замыслов свершенье – это праздник.
Как ма’нит вдаль обыкновенный парус!

Сегодня так – у нас всё нараспашку.
Немного пьяны, не отведавши коньяк.
И радостно, в расстёгнутых рубашках,
уходим в творчество, и парус – наш маяк…

*******

Душа моя – колодец.

          Из него
черпаю я

          воспоминанья
о том, что было

          и давно прошло,
и запоздавшие

          признанья.
Когда из глубины моей

          слова
выходят, утверждаясь

          звуком,

узор из букв

          рисую я тогда –
стихи мои

          сердечным стуком. 

*******

Мечтать умел и мыслил и дружил
с реальностью в таинственной одежде.
Себя признал, хоть таковым не был,
в ужасном и беспомощном невежде.

И чувствами окрашивал слова.
Колеблясь, их цедил я на бумагу.
Умел сомненьем изводить себя,
не получая ничего в награду.

Зачем мне это? Я не знаю сам.
Каприз? Потребность? Попросту желанье?
И удивительно – ко всем делам! –
талантлив я лишь только в ожиданье.

*******

Поэтов в мире нам не счесть.
Быть неизвестным – тоже честь:
ведь очень трудно стать поэтом –
творить с Гармонией дуэтом.

Каким поэтам я внимал!
Их всех накрыл девятый вал
обидного до слёз забвенья.
И всё ушло. Ушли мгновенья

былых чудесных озарений
и споров, творческих мучений.
Оставить память о строке               
трудней, чем след свой на песке.

Возникли странные пустыни –
стихов барханы. В них поныне,
как в предыдущие века,
времён безжалостна метла.

Но сквозь забвенье иногда

вдруг вспоминают имена – 
звучат торжественно цимбалы
и запоздавшие хоралы.