РЖУ, НИМАГУ...  Не могу не поделиться...

Для начала - просто информация...

Владимир Путин нанес визит художнику
Газета «Коммерсантъ» № 104 (4159) от 11.06.2009
http://kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1186884

Премьер-министр России Владимир Путин вчера посетил галерею народного художника Ильи Глазунова, которому исполнилось 79 лет. Во время осмотра галереи господин Путин задержался у нескольких картин, в том числе у работы "Князь Олег и Игорь". Премьеру бросился в глаза меч, который держал князь: "Меч коротковат, как ножик перочинный в руках смотрится". Художник согласился и сказал, что придется доделать картину. "Им (мечом) как будто колбасу режут",- не удержался премьер. Господин Глазунов отметил хороший глазомер премьера. "Я детали подмечаю",- сказал господин Путин. Рассматривая картину "Вечная Россия", он спросил художника: "Зачем Иосифа Виссарионовича (Сталина) в тройку посадили с Троцким?" Господин Глазунов пояснил, что картину выстроил с исторической точки зрения, а Лев Троцкий играл большую роль в истории России. Про также изображенных на картине святых Бориса и Глеба премьер заметил, что они, конечно, святые, "но надо бороться за себя, за страну, а отдали без борьбы": "Это не может быть для нас примером - легли и ждали, когда их убьют".

Я совсем не поклонник глазуновских дешёвых коллажей, но этот визит так живо напомнил мне подобные визиты наших коммунистических вождей.   

И вот, в "Ежедневном журнале" прочёл чудесную басню, посвящённую недавнему визиту нашего премьера к художнику Глазунову.

ПРЕМЬЕР И ХУДОЖНИК, басня Крылова

  13 ИЮНЯ 2009 г. АЛЕКСЕЙ ЦВЕТКОВ

http://www.ej.ru/?a=note&id=9174

один премьер зашел к художнику когда-то

и на картину глядь

там у богатыря перо коротковато

пусть ноготь подпилить и чубчик подравнять

оно еще вполне сгодится

но чтобы натовских сатрапов проучить

или кого в сортире замочить

богатырю пришлось бы сильно потрудиться

премьер наставник всем он нам взамен отца

он тотчас ласково внимание творца

на несуразность обращает

и тот в смущенье меч исправить обещает

мораль чтобы врага искусно подстеречь

рисуй гранатомет какой там в жопу меч

***

По-моему, басня - просто блеск! :

***

А затем подоспел и замечательный текст Дмитрия Быкова, который теперь регулярно публикует свою поэтическую сатиру в "Новой газете":

 Живописное

Дмитрий Быков, 15.06.2009, 

Премьер России съездил к Глазунову. Нашел и для искусства время он, хотя его, как бабы Казанову, на части рвет проблемный регион: там денег нет у «Русского вольфрама», там пикалевцы стонут без штанов... Но он нашел минутку и для храма, где русской музе служит Глазунов. Все в галерее было глазу ново. Задумчиво пригубив оранжад, премьер страны спросил у Глазунова: «Вот тут лежат... А почему лежат?» Художник, покосясь на лица свиты и опасаясь чрезвычайных мер, шепнул: «Борис и Глеб... Они убиты»...

- Нет, это путь не наш, - сказал премьер. - Подобный князь не может быть опорой и обеспечить подданным уют. Что это за тандем еще, который лежит и ждет, пока его убьют? Я слышал эту быль, листал анналы - тот инцидент печален и нелеп. Борис был должен подавать сигналы, посадок добиваться должен Глеб... Так было бы полезней им и людям. Довольно слабаков и лизунов! Пусть как хотят, а мы лежать не будем.

- И я не буду, - молвил Глазунов. - Я тоже, если честно, чуял лажу, читая летописный тот рассказ... Хотите, я их сразу же замажу?

- Нет, пусть лежат... А это что у вас?

Он подбежал своим премьерским бегом к другому полотну. Смиряя дрожь, художник молвил:

- Игорь-князь с Олегом...

- А это что за перочинный нож? - спросил премьер, указывая пальцем на меч Олега, несколько косой. - Таким ножом разделываться с сальцем, а если хватит денег - с колбасой. Вы все-таки подумайте, коллега. Я понимаю, был бы он ничей... Но это ж символ вещего Олега! Сейчас не время маленьких мечей. Меч должен быть такой, чтоб враг, покорен, дрожал при виде наших пацанов, чтоб если обрезать, то уж под корень...

- Я удлиню! - воскликнул Глазунов. - Сегодня же, буквально до ночлега, он вырастет, как великанья кость, он станет больше собственно Олега!

- Попробуйте, - кивнул высокий гость.

- Да-да! - воскликнул мэтр подобострастный. - Какой у вас прекрасный глазомер! Ужасно глазомер у вас прекрасный...

- Да, он у нас тово, - сказал премьер. И, видя, как для мэтра неземного священно все, что вылетит из уст начальственных, - он имя Глазунова присвоил Академии искусств. Художник ощутил себя прощенным под этим глазомером ножевым и даже, если вдуматься, польщенным, но как-то не совсем уже живым.

Благодаря российскому премьеру, чьи жизненные принципы просты, мы, кажется, вступили с вами в эру особенного взгляда на холсты. Он поглядит на вас, как анаконда, и спросит вас: «Послушай, эрудит, вот это кто сидит у вас?»  «Джоконда». - «Скажи, а почему она сидит? За что она посажена, а ну-ка-с? Она налоги, может быть, таит? Она, быть может, основала ЮКОС?» - «Да вроде нет...» - «Тогда пускай стоит! А то, подумай, новая манера - сидеть при первых лицах в двадцать лет... А что тут рядом?» - «Спящая Венера». - «А почему лежит? Работы нет? Прикрыла срам и где-то там витает, подобная пресыщенной звезде... У нас тут рук рабочих не хватает, а эта держит руки черт-те где! А это кто, с расслабленной походкой?» - «А это Бахус, пьяный и нагой». - «Нагой? А почему такой короткий? Немедленно приделайте другой! Назад втяните ваши возраженья, я объясню вам после, тет-а-тет: нельзя иметь во вражьем окруженье такой короткий суверенитет!» И на скульптуру мы имеем виды, и Церетели надо обязать убрать повязку, скажем, с глаз Фемиды, но рот заткнуть и руки ей связать. Все меры будут спешны и недолги, но нам нельзя без резких перемен...

И не забудьте «Бурлаков на Волге» назвать «Россия, вставшая с колен».

***

Ну, как тут не вспомнить и А. С. Пушкина:

 Пусть сапожник судит не выше сапога.
С латинского: Ne sutor supra crepidam   judicet.
Эти слова, по преданию, произнес знаменитый древнегреческий живописец Апеллес в ответ на замечания непрошеного советчика-профана.

А. С. Пушкин («Сапожник»):

***

Картину раз высматривал сапожник

И в обуви ошибку указал;

Взяв тотчас кисть, исправился художник.

Вот, подбоченясь, сапожник продолжал:

«Мне кажется, лицо немного криво...

А эта грудь не-слишком ли нага?»...

Тут Апеллес прервал нетерпеливо:

«Суди, дружок, не выше сапога!»

***