Дети — наше будущее. Их у меня двое. И оба мальчики — Витя и Коля. Витя в шестом классе учится, Коля — в четвертом. Как уж они там учатся, какие оценки получают, я стараюсь не вникать, не моего ума дело.

Но вижу, что Витька у меня что-то попритих, как всегда бывает, если в школе нелады. Заглянул в дневник, а там двойка по поведению! Жирная такая красная пара красуется на четверть страницы, на какие только Нина Георгиевна — Витькина классная способна. Ну я, естественно, не стал вникать за что, как и почему, чтобы ребенка не травмировать. Но и без внимания очередную выходку Нины Георгиевны тоже оставить не мог. Дай классной волю, так она моему Витьке весь дневник двойками разрисует, а пацану в университет поступать.

Ну сходил я вечером к кому надо (мы с Макаром вместе на малолетке сидели), рассказал про творимый Ниной Георгиевной беспредел. И раздавив на двоих три бутылки водки, Макар так проникся моей обидой, что, ни слова не говоря, натянул на голову черный чулок и на улицу. После того вечера Нина Георгиевна перестала с работы поздно домой возвращаться, а Витьке моему двойки по поведению ставить.

Только с классной разобрались, как на Витьку физкультурник наехал — Карл Матвеевич. Сам давно на пенсии, пузо как у Жерара Депардье, еле дышит, а Витьку моего каждый урок заставляет подтягиваться и неудом за четверть пугает. Ладно бы этот Карл Матвеевич на собственном примере ребятам продемонстрировал, как на турнике надо крутиться, так только одни слова.

Но я все равно не стал дожидаться осуществления угроз — сходил к кому надо (мы с Назаром на усиленном режиме вместе чалились), объяснил что к чему, фото этого Карла Маркса на мобильном показал. Назар сразу врубился в ситуацию, а когда я еще одну бутылку водки принес, за топор схватился. Я его успокаиваю, что, мол, не надо новых Раскольниковых, а Назар в ответ: «Извини, брат, но у меня ни детей, ни любовниц — все равно терять нечего! А пацан твой мне как родной!» Топор, правда, убрал, но достал с антресолей бейсбольную биту.

Наладилось у Витьки с физкультурой, так Колька вдруг стал плохо петь на уроках пения. Училка его, Валерия Петровна, об этом в дневнике написала. Просто так, для острастки. А я сразу к кому надо пошел, чтобы в зародыше эти поползновения на моего младшего прекратить.

Спустился в подвал, там у нас частенько бомжи собираются, рассказал Маврикию все, как есть, для лучшего понимания водки принес (с Маврикием мы вместе три месяца в одной камере провели). Собрал он весь свой шалман и в ту же ночь они перебрались в подъезд к учительнице пения. И сразу мой Колька стал петь лучше всех, а Валерия Петровна в нем души не чаять.

И это правильно.
Придет время и Витя с Колькой за меня застанут. Если пенсию слишком маленькую назначат или в инвалидности будут отказывать, сходят к кому надо — и все в порядке будет.